Абсолютно ничего не изменилось: волны все так же самозабвенно бились о берег, все так же неподвижно лежали одинокие камни, напоминая обглоданные кости в могиле из песка. Здесь всегда было уютно, при любой погоде. Можно было сидеть, не проронив ни слова, в полной тишине, которая согревала холодными вечерами, сидеть и наслаждаться. Не зря это было нашим любимым местом.
Ты вздыхаешь.
Готов поклясться, ты подумал о том же.
Я наблюдаю за бушующим морем. Ах, сколько же красоты в этом шторме! Вы никогда не находили это прекрасным? Смотреть, как волны с брызгами отдаются суше, под порывами беспощадного ветра. Три могущественные стихии, казалось, сплелись в безумном танце. Я полюбил шторм. Он удивителен. Но еще больше я полюбил тебя.
- Ты прости, что я так внезапно тебя покинул. – Я начал разговор. У меня просто уже не было возможности держать все слова в себе. – Я не думал, что все сложится именно так. Мой, сначала уверенный голос становился тише с каждым последующим словом, будто я давился буквами.
Ты все так же молчишь. И знаешь, я не виню тебя, я даже не обижаюсь. Так и должно быть, это нормально. Я помню, как обещал тебе, что всегда буду рядом.
Мы все такие странные: клянемся никогда не лгать, остервенело кричим «это больше не повторится», обязываемся вечно любить, предлагаем золотые горы, божимся, что никогда не оставим человека одного, и с пеною изо рта доказываем подлинность своих слов.
Но дело в том, что мы никогда не обещаем то, что сможем выполнить. Мы заранее знаем что не сдержим своих слов. Все обречено на провал.
Я уже хотел было продолжить свой монолог, как меня отвлек еле слышный шорох. Ты запустил руку в карман и достал оттуда пачку сигарет. Судорожно пытаясь зажечь сигарету, ты успел триста раз проклясть зажигалку в уме. И я уверен в этом на все сто, нет, двести процентов. Просто в этом весь ты. Нервно затягиваясь, ты так и продолжал молчать. Только сейчас я заметил, как тряслись твои руки, пока онемевшие от холода пальцы, подносили дымящую палочку смерти к губам. Я так любил твои руки… и все эти татуировки, огрубевшие подушечки пальцев, обгрызенные до мяса ногти, каждая трещинка, каждая линия на ладони, по которой, как говорят, можно прочесть судьбу… все это было чем-то гениальным и совершенным. Да видимо, линии на руках решили не задерживать меня в твоей жизни.
Мне почему-то захотелось закричать до разрыва голосовых связок, рвать на себе волосы, выдирая их клочьями вместе с кусками кожи, бить себя в грудь, пока я не начну захлебываться собственной кровью, броситься прямиком в холодное море и беспомощно барахтаться, пока очередная волна не ударит меня об острую скалу и она не распорет мой живот. Но я просто сидел. Мы сидели.
Не знаю, сколько уже времени прошло. Никто из нас не наблюдал за часами. Мы лишь безмолвно смотрели на море. Может быть, ты вспоминал все, что у нас связано с этим местом.
Моя ладонь потянулась к твоей щеке, что не вызвало у тебя никакой реакции. Я нежно проводил пальцами по твоей нежной коже, а ты лишь невольно поежился от холода, исходящего из моей руки. Твои глаза все так же продолжали смотреть в одну точку. Если бы я только мог, я бы усадил тебя на колени и прижал к себе, обдавая шею горячим дыханием, а ты бы зарылся своим носом в мои волосы. Если бы я только мог, я бы не дал тебе сейчас мерзнуть. Если бы я только мог, я бы не покинул тебя. Если бы я только мог…
Шторм уже поутих. За все это время ты не сказал ни слова, не нарушил тишину своим слегка хриплым голосом. Но так и должно быть. Я лишь считал количество выкуренных тобою сигарет и слушал, как дышишь. Боюсь, что если ты и продолжишь так много курить, то мы встретимся слишком скоро.
- Я думаю, мне уже пора. – Я встал с бетонной плиты и стал прямо перед тобой, загораживая своим телом весь вид. Но ты даже не возразил.
В последний раз я решил взглянуть в твои глаза, такие же теплые, солнечные, как раньше. Когда говорят, что они у человека тускнеют, после некоторых пережитых обстоятельств, или еще что-то подобное – не слушайте. Это все полная чушь. Меняется лишь взгляд. Цвет этих, таких любимых мною глаз, остался прежним: они все так же сияли и согревали меня. Ты смотрел куда-то вдаль, и я видел, как в них отражалось уже успокоившееся море, видел серое небо. Кажется, где-то там тучи расходятся и образовывают просвет. Скоро лучи солнца доберутся и сюда. А это значит, что меня уже ждут. Я видел в них, как белые чайки ступают по мокрому песку, рыская в поисках пищи. Я видел все, но не видел своего отражения. Но меня это не удивляет. Так должно быть.
- Прости меня… – я уже почувствовал, как ком стал в моем горле, не давая продолжить мысль, а на глаза накатывалась пелена из скорби и печали. – Прости меня, Фрэнки. Я надеюсь мы еще встретимся.
И я ушел. Я просто ушел прочь, не в силах больше смотреть на тебя, такого измученного. А ты продолжал сидеть и, похоже, снова достал пачку сигарет.
Прости, что я так рано тебя покинул. Прости, что не сдержал свое обещание. Прости, что я не могу обнять тебя. Прости, что линия жизни на моей ладони оборвалась 9 дней назад.
Так грустно стало от этого драббла. Как будто сама сидела на берегу вместе с Фрэнком, чувствовала запах моря, этот ужасный холодный ветер будто дул мне в лицо, трепал мои волосы, а я так же тихо и безмолвно сидела. Спасибо за такую маленькую, но сильную работу.
Спасибо за шторм [2] Давно уже хотелось почитать что-то морское, стихийное, штормовитое - и вуаля. Песенку ещё послушала, люблю такое, спасибо. В смерть до конца не верится даже - такое впечатление, что сильное природное явление выражало те чувства, о которых молчал Фрэнк в этой сцене. И они сильнее, чем смерть, вот. Спасибо ещё раз)
упырь, Виктория,lifeless wine, спасибо вам огромное! мне приятно это читать!я очень рада что вам понравился этот драббл. больше всего мне хотелось правильно передать атмосферу, и, я надеюсь что мне это удалось.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
