– Хэй, а тебе ненасытная самка попалась в этот раз, – ухмыльнулся Боб, как бы невзначай указывая на здоровенные засосы, красовавшиеся на шее Айеро.

– И действительно, – рассмеялся он, аккуратно косясь на Джи, который прилагал титанические усилия, чтобы подавить смех. 

– Парни, спасибо вам за день, репетиция прошла просто на «ура»! – Джерард приобнял каждого участника группы и, небрежно обернув шарф вокруг шеи, выпорхнул из студии, насвистывая мотив новой песни. С Фрэнком они договорились выйти по отдельности, чтобы отогнать прочь какие-либо подозрения.

Как только дверь захлопнулась, Боб и Рэй переглянулись – для них была слишком непривычной такая обходительность дивы. А как же былая стервозность?

– Майки, твой брат снова подсел на наркотики? ­– недоверчиво протянул Брайар.

– Ну, не совсем, – уклонился от ответа Майкс, думая о том, что Айеро и есть своеобразный наркотик для Уэя старшего.

– А ты что такой кислый? – ткнул Рэй Фрэнка локтем в бок, – Джерард с тобой не поделился, что ли?

Тот аж подпрыгнул на месте от неожиданности:

– Черт, Рэй, ну нельзя так пугать! Ладно, прости, я просто слишком дерганный в последнее время.

– Тебе надо больше высыпаться, – подыграл Майк, – Я бы на твоем месте прямо сейчас отправился в постель.

Они оба закончили фразу мысленно: «в постель к Джерарду»

– Что я и сделаю, – выдавил улыбку Фрэ, накидывая толстовку.

– Ну, вот ты и попался! – Фрэнк был заключен в объятия Джерарда, как только вышел на улицу.

– С твоей стороны было очень мило дождаться меня, – съязвил Айеро, но все же впился в губы Джерарда нетерпеливым поцелуем, – Тяжко было столько времени обходиться без твоих прикосновений, малыш.

Сердце Джи колотилось, как ненормальное, но он, конечно, не подавал никакого вида, парируя подколку гитариста:

– Конечно, я дождался тебя, идиота кусок, мы же на одной машине приехали. Кстати, кто последний добежит, тот  за рулем!

Как ребенок, честное слово, так ведь в итоге сам последний и добежал.

Фрэнк усердно пытался побороть накатывающую дрему, но фонари проплывающих мимо вечерних улиц продолжали расплываться в цветной дымке и вскоре сон совсем сморил парня. Он слишком много нервничал в последние дни, слишком утомился в студии и выпил слишком много пива. Он бормотал что-то и сладко причмокивал, заставив Джерарда улыбнуться и убавить звук на приемнике.

Боб Брайар вышел из студии самым последним, а еще он уже успел пожалеть, что неведомые силы заставили выглянуть его в окно именно в тот момент, когда Джерард Уэй страстно прижимал Фрэнка Айеро к двери машины с водительской стороны. Конечно, ему повезло, что ветер не донес до его ушей фразы «Я обязательно трахну тебя на капоте этой машины, Фрэнк», однако увиденного ему было вполне достаточно, чтобы возвращаться домой весьма озадаченным.  Наверное, это было не то, о чем он подумал. Он шел пешком по ночному городу и пытался осознать, отчего же ему так противно: то ли из-за того, что, когда они сидели с Фрэнком в каком-нибудь баре, тот говорил, как презирает геев и все, что с ними связано, заставляя Боба терять всякую надежду, то ли потому что теперь от него отдалится лучший друг, который наверняка предпочтет отношения с Уэем их общению. И почему ему не наплевать?  

Тем временем, Майки Уэй стоял на пороге квартиры Пита Вентца и не решался нажать на кнопку дверного звонка. Назад пути не было, вперед шагнуть было слишком страшно. Обжечься заново? Вот уж нет. Страдать? Тоже надоело. Вентц был тем еще засранцем, вот буквально на днях он выложил фотографию собственного члена в интернет. Напился он или проспорил – Майки не знал, да и не хотел знать. По ту сторону двери Пит наблюдал за ним в глазок, ожидая, когда тот все же соберется с мыслями и позвонит. Прошло минут пять, а может и все десять, пока Пит, рассмеявшись, распахнул чертову дверь и безмолвно втащил Майкса внутрь квартиры.

Ничего не беспокоило сегодня только Рэя Торо, который понимал, что все в жизни идет своим чередом и что мы, люди, собственно, ни на что повлиять не можем. Так пускай все развивается своим чередом, так, как оно и должно быть. Он шел на свидание со своей девушкой Кристой, и единственной его проблемой этим вечером был вопрос о том, где купить цветы в этом чертовом городе.

– Эй, мы приехали, – шепнул Джерард Фрэнку, – Просыпайся.

Фрэнк только прохныкал в ответ:

– Донес бы меня до спальни, ты же выше, в конце концов.

– Вставай, вонючка, а то в машине спать останешься, – щелкнул Джи по носу Айеро и вылез на улицу.

– Ты сегодня много обзываешься, а я вот обижусь – и не получишь ты больше никаких минетов, – как бы между прочим заметил гитарист.

– Ой, ну и пожалуйста, никаких минетов – никаких поцелуев и совместных спален. Зуб за зуб, – рассмеялся Джи, проходя в дом.

– Вот как мы заговорили! А что ты скажешь по этому поводу?

Фрэнк коснулся губ Джерарда осторожно и пылко одновременно. Ему жутко нравилось, что от Уэя пахло его любимой жвачкой, а еще то, что он совершенно не сопротивлялся вопреки своим словам.  Его губы были сухими, настолько, что их хотелось облизать. Что Айеро и сделал: он медленно целовал безучастного Джи, который делал вид, что дуется. Однако долго изображать из себя обиженного ему не удалось по той простой причине, что Фрэнки запустил в его рот свой язык.

– Мудак ты, я же тебе совсем не могу отказать, – Джерард обнял гитариста, когда тот наконец отстранился.

– За каждое обзывательство по поцелую, – Фрэнк снова приник губами к губам Джера.

– Тогда я буду обзывать тебя ежеминутно.

Фрэнк вспомнил старые времена: тогда они постоянно подкалывали друг друга, а он совершенно не боялся причинить боль Джерарду неаккуратно брошенным словом.

А сейчас страшно: кажется, ляпнешь что-то не то – и все, прощай любовь, завяли помидоры: слишком уж чувствительный Джерард человек.

На самом деле, от такого тесного контакта и постоянного совместного времяпровождения Фрэнки чувствовал себя немного не в своей тарелке. Он не знал, что делать нужно, а что не стоит. Вообще, для него привычнее работать на публику – обычно всегда рядом ребята, перед которыми вроде забавно вести себя, как клоун, а тут.… Тут ты наедине с собой новым, не факт, что настоящим.

Джерард вырвал Фрэнка из пучины мыслей неожиданным объятием: вокалист прижимал Айеро к стене в гостиной и порывисто дышал.

– Послушай, – Фрэ осторожно выбрался из цепких рук Джи, которые обвивали его талию, – У тебя тут на кухне посуды целая гора, да и концерт у нас завтра. Не обижайся только.

Фрэнк чмокнул Уэя в нос и надел первый попавшийся под руку передник. Ну конечно, ночь – отличное время для генеральной уборки, особенно когда не хочешь заниматься сексом со своим партнером.

Джерард же сейчас наблюдал за «своей хозяюшкой», так он не раз мысленно величал Айеро за то, каким милым он был во всех этих передничках и делающий что-то по дому.

Отличная жена бы получилась.

– Слушай, – начал Джи, – Как тебе идейка?

– Какая?

– Давай пообещаем друг другу.… Хотя нет, забудь, это чушь.

– Скажи, я постараюсь понять, хотя, конечно, не обещаю.

– В общем, – Джерард потупился, – В общем, давай, если никто из нас не женится раньше тридцати лет, то мы с тобой убежим куда-нибудь и поженимся, а?

– Дурак ты, – Фрэнк присел на корточки и взял Джерарда за руки, – А вообще, почему бы и нет? Вот в Швеции, например, однополые браки разрешены, там даже шведскую, что вполне логично, семью завести можно. Вот и позовем еще к нам Майки и Пита.

Парни улыбались и просто смотрели друг другу в глаза, этого было достаточно. Единственное, что сейчас беспокоило Джерарда – это перепады настроения Айеро: он то морозился, то наоборот был нежнее, чем даже тот рисунок, который Уэй не так давно нарисовал пастельными тонами.

Вот только гитариста сейчас волновало намного большее количество проблем, настолько его загружающее, что он даже не мог толком осознать сложившуюся ситуацию.

Как, собственно, и других участников группы, которые сейчас находились на разных концах спящего Бельвилля.