Я быстро пришел в себя, выкинул из головы мысли о Фрэнке, о его таком же ужасном детстве, как и у меня, о том, что он несчастен, а я понимаю, что он чувствует. Я понимаю, в каком он сейчас положении, какие у него эмоции, мысли и как он себя сейчас чувствует. Он слаб, а я сумел справиться с этим, я стал сильным, я смотрю этой грусти в глаза, я не боюсь ее, ведь я вылез оттуда, это позади, как и половина моей жизни. Больше я не хочу становиться слабым, зависеть от чего-либо или от кого-либо, быть тряпкой, я хочу продолжать быть сильным, холодным и бездушным, а другая, слабая сторона меня очень сильно пугает. Если я когда-нибудь, что вряд ли, стану слабым, то я, клянусь, умру.

- Фрэнк, ты не хотел никогда отомстить миру?

- Нет, я его боялся, - ответил он честно, и я только кивнул его словам.

   Еще часа два мы ехали по пустынной дороге, где иногда попадались грузовики, и все. Когда я опять стал засыпать, мы подъехали к небольшому поселку, где,  надеюсь, будет аптека, и там будут лекарства для Майки, ведь он до сих пор не подавал признаков жизни и все из-за меня. Мы вышли из машины, где уже было невозможно находиться из-за какой-то угнетающей атмосферы, и двинулись в сторону аптеки, оставляя Майки одного. Фрэнк только кинул на меня какой-то подчиняющийся взгляд и вошел следом, ожидая меня возле стенда с презервативами. Я усмехнулся его выбору и подошел к продавщице в белом халате.

- Здравствуйте, у меня брат уже вторые сутки не приходит в себя… Еще у него очень сильно болит голова, можно какое-нибудь лекарство? – и с каких пор я так добродушен?

- А что случилось?

- Его побили, из носа, ушей идет кровь, все виски избиты.

- Простите меня, молодой человек, но такие лекарства мы продаем только по назначению врача, по-другому просто никак, - она сожалеюще пожала плечами и улыбнулась мне. – Он есть у нас в магазине, вы можете к нему подойти, если желаете все же приобрести лекарство.

- Конечно.

- А вот и он.

- Добрый вечер, - я пожал ему руку. – Вы не могли бы мне прописать лекарство?

- Конечно, какое, и можно симптомы?

- Да… Моего брата побили, и он потерял сознание, до этого жаловался на сильную головную боль. Еще у него кровь течет из носа и ушей.

- Хм… - он нахмурился, - А можно на него посмотреть?

- Нет, он в другом городе.

- Странно, я,конечно,пропишу лекарства, не наркотические, их можно многим, но вам лучше доставить его в больницу, он может умереть из-за высокого кровеносного давления. Будет кровоизлияние в мозг и все, его не спасти… Он может умереть.

   На слове «умереть» меня словно холодной водой окатило, я не могу терять самое дорогое, что у меня осталось из-за себя же. Майки – частичка домашней теплоты.

- Хорошо, и еще, - я схватил его за руку, когда он собирался куда-то уйти. – Тут такая проблема… - я даже неловко себя почувствовал. – Я ничего не чувствую, когда кончаю, с чем это может быть связано?

   Он улыбнулся, и я захотел его убить. Улыбка не унижающая, не осмеивающая, она добрая и с теплотой.

- Вам надо найти того, кого вы любите, и тогда вы почувствуете больше, чем оргазм, поверьте мне, - он усмехнулся и посмотрел за мое плечо.

- Вряд ли я кого-то найду.

- Вот тот молодой человек на вас очень влюбленно смотрит, поговорите с ним, может, у вас что-то и выйдет.

   Я оглянулся и увидел Фрэнка, который разглядывает полки с презервативами. ОН?!

- Эээ, это парень и мой др… попутчик… - я никогда не произносил слова «друг», а так хочется.

- И что? Любовь не знает границ, я вижу его насквозь и я знаю, что вы дляего не пустое место.

   Значит, этот детектив еще и гей? Понятно, почему его жена била, а ко мне он, получается, хотел подлизаться с этой историей? Это выдумка, он соврал мне, я уверен. Ему не жить.

   Через пятнадцать минут у меня в руках были лекарства для Майки за огромные деньги. Я попрощался с доктором и кассиршей и вышел из аптеки, быстро направляясь к машине, где сегодня изнасилую Фрэнка. Почувствуй мою любовь, педрила.

- Значит, ты гей? – спросил я, выруливая на дорогу.

- Я?! Нет! – он замахал руками и придвинулся ближе к дверце машины. Я их запер.

- Доктор сказал другое, - я облизнулся и повернулся к нему – в паху приятно потянуло, и там стала разливаться теплота.

- Да нет! Я не гей и ты мне не нравишься!

- Не нравлюсь, значит, да? – я надавил на газ и проехал этот мини-городок.

- Джерард, что с тобой? – его голос дожит, руки трясутся, глаза наполняются страхом.

- Ничего, сейчас я тебе покажу свою любовь и накажу за вранье. Придумал эту историю, чтобы подлизаться ко мне, а?! Я знал, знал, ты хотел, чтобы я посочувствовал, но я забыл, что ты детектив! Ты же это себе на благо делаешь! – я резко остановил машину, и наши тела повалились вперед, Майки, кажется, упал на пол. – Ну, так…

- П-п-п-… - он повернулся ко мне лицом и забрался на сидение с ногами, зажимаясь в угол.

- Уебок!

   Я потянулся к нему, и он вскрикнул, на что мне было плевать, хоть ты разорись, мне будет все равно! Я притянул его к себе, начиная свои грубые ласки, которые совсем и не ласки, это скорее укусы и засосы, после которых эти места долго болят, а основное – это шея и грудь. Он начал тихо всхлипывать, не сопротивляясь, у него нет на это смелости, он слаб, слабохарактерный. Тот, кто мне нужен для развлечений.

   Я потянулся к джинсам и почувствовал пульсацию. Аллилуйя! Только вот почему-то мое тело не спрашивает меня, что мне нравится, а что нет, но ему определенно нравится Фрэнк. Я сорвал с него футболку, и меня волной накрыло возбуждение, из-за которого стало трудно дышать. Я уставился на его гладкую татуированную грудь, которая тяжело поднималась. Фрэнк что-то сказал мне, но я его не слушал, я потянулся руками к нему и положил их на его живот, потом, обхватывая его за талию и наблюдая за тем, как дрожит Фрэнк.

   Больше терпеть и наблюдать за ним я не мог, я стянул с него джинсы и кинул их назад, прислоняя его спиной к холодному стеклу машины, он задрожал еще сильнее и схватил меня за руки, которые были на его бедрах, смотря на меня умоляющими глазами. Клянусь, я бы не стал этого делать, будь я другим человеком, но меня накрыло желание, возбуждение, которого так давно не было.

- Джи, прошу тебя… Не повторяй ошибок моего отца… - он всхлипнул и я остановился.

- Он насиловал тебя? – оба, я опять поверил в его историю.

- Один раз… Я просто не хотел об этом говорить и вспоминать… Мне страшно, очень… - он отвернулся и зажмурил глаза.

- Прости, - я ядовито улыбнулся и расстегнул джинсы, сразу хватая свой член.

   Фрэнк весь сжался, начиная громко дышать и попискивать, как птенец, к которому приближается хищник, как птенец, который просит о помощи. Я поднес свой член к его тугому отверстию, и он стал что-то быстро трындеть, в полголоса, я бы засмеялся, если бы была не такая ситуация. Почувствовав головкой кольцо мышц, я подался вперед и немного вошел в него, сопровождая это громким выдохом и дрожью по всему телу. Блять, давно ничего этого не происходило, а сейчас все сразу, и голова кругом, все внутри перевернулось, на висках выступил пот. Мне так хочется его жестоко трахнуть, но я почему-то не могу. Господи, Джерард, что с тобой произошло? Почему ты не можешь его жестко трахнуть, чтобы он кричал?

   Я не знаю ответа на этот вопрос, вся моя ярость ушла на задний план, я больше не зол на него, наверное, это из-за того, что я опять поверил в его историю, а быть изнасилованным отцом – не самое приятное в жизни. А хотя, почему я вдолбил себе в голову, что это выдумка? Может, это и не выдумка, может, это правда! Да, Джерард, ты меняешься, ты ударился головой, или это Фрэнк тебя изменил? Он тут не причем, я его знаю от силы день, а за это время он меня никак не изменит, да и не изменит точно, если я этого не захочу. Тогда что не так, что не так, Джерард, ты точно не из тех, кого трогают истории из сопливого детства.

   Вот я стою сейчас на сидении, наполовину в нем, Фрэнк тяжело дышит, немного неприятные ощущения и такая же небольшая боль. Я потряс головой и вышел из него, застегивая свои джинсы. Ничего не получилось из-за моей головы, мыслей, и я опять начинаю злиться! Сейчас опять попытаюсь его трахнуть. Даже забавно.

- Одевайся, - тихо скомандовал я, перебираясь к себе на сидение. – Не ты моя сегодняшняя жертва, тебя я пожалел, радуйся, никто не заслуживал жалости от меня, - я потер лицо и завел машину, стараясь отвлечься от ненужных мыслей.

   Фрэнк еще помучается, не сегодня, но он еще получит сполна, я верю сам себе.

   Через час очнулся Майки, сразу спрашивая, кто такой Фрэнк. Я не стал ему отвечать, вместо этого я пихнул ему таблеток и опять приказал спать, ведь так же лучше? Лучше же, да? Я думаю, именно так, поэтому, после принятия таблеток Майки опять забылся сном младенца. Я поведал Фрэнку кто это такой, что мы с ним пережили, и что он для меня значит. Фрэнк только понимающе кивнул, не решаясь говорить со мной и даже смотреть – его до сих пор трясет. Фрэнк, ну же, поговори со мной, мне так одиноко, недавно я хотел друга, но теперь я понимаю, что этому другу будет не сладко уживаться со мной.

   Я ехал, не зная куда, во мне просыпалось животное чувство, чувство крови, я хочу ее, а из-за этого могут пострадать невинные люди.

   Ночь, мне опять хочется спать, но пока я не убью кого-нибудь, я не успокоюсь… Пусть это будет даже Фрэнк, который, кажется, спит. Он мне напомнил маленького Майки, конечно, он не такой, я мог сказать, что по внешности он более невинный и милый, но он такой же, такой же родной, теплый, нежный, тот, кто никогда не скажет слова плохого, кто не пойдет против тебя… И чего-то я так к нему начал относиться? Он, вроде, меня бесил по началу. Скорее всего, это из-за его истории, я даже пустил слезу, я его понимаю, поэтому он занимает место у меня в душе, он такой же бедный, как и я, только его жизнь хоть немного, но удалась, в отличии от моей… Я ему даже в чем-то завидую…