Я достал из кармана джинс пачку сигарет и вынул одну. Наступила вторая стадия – сожаление, первая стадия была желание. Да, так у меня всегда, сначала желание, вперемешку со злостью, ты делаешь то, чего хочешь, не задумываясь ни о чем, кроме самого себя и того, что тебе нужно, потом сожаление о случившемся: тебе страшно из-за того, что ты натворил, зачем и кто был жертвой. Тебе жалко жертву, ты понимаешь, что сделал это из-за своего желания, тебе эта смерть была нужна как доза героина на 4-7 день. Конечно, смерти тут, может, нет, но мне жаль брата и жаль себя, потому что я не могу остановиться, не могу контролировать себя, я несчастен. Иногда ты задумываешься о любви и тебе становиться невыносимо одиноко и грустно. Меня никто никогда не любил, никто, брат не в счет, это же брат. Он не может любить меня так, как хочу этого я. Может, если бы рядом со мной было плечо любимого человека, убийства бы и прекратились, ведь ради любви, которая будет дана мне я готов на все.

   Я тяжело вздохнул, пытаясь убрать ком в груди, и закурил, оборачиваясь назад – Майки лежит без сознания и хорошо, что он жив, это видно по медленно поднимающейся груди.

Все равно я буду просить у него прощение, а он все равно меня простит, ведь Майки не умеет держать обиду и не прощать, такой уж у него слабый характер. Мне он даже нравится, потому что я могу делать все что угодно, а он меня все равно простит, ведь не простить меня он просто не может – я единственный кто у него есть и я единственный, к кому он может обратиться и с кем остаться. Чувствуешь себя нужным, и это приятное ощущение. От тебя кто-то зависим. Теперь мне интересно, а у меня будет такая же зависимость от человека? Будет ли мне кто-то нужен, как воздух, без которого я не смогу прожить и дня? Вряд ли. Я никому не нужен, а сначала я должен хоть кому-то понравиться.

   Кинув докуренную сигарету на пол, я затушил ее ботинком и встал с кровати, застегивая джинсы. Надо проветриться, освежить голову и прийти в себя. Я вышел из трейлера и встал на крыльце, рассматривая закат перед собой. Долго я думал, и слишком долго Майки был в отключке. Моя вина, но я ее не чувствую. Такие люди как я не чувствуют вины и редко о ней задумываются. Я эгоист? Наверное, так и сеть, ведь я только о себе и думаю, каждый гребаный день моей гребаной жизни! Я никогда не изменюсь, как бы мне этого не хотелось, и кто бы меня не пытался изменить. Я уже испорчен и до такой степени, что никакая клиника, никакие врачи не повернут меня в обратную сторону. Здесь поможет только одно – смерть.

   Наполнив легкие холодным вечерним воздухом, я вернулся внутрь, застав Майки, который пытается сеть на край кровати.

- Эй, ты как? – прошептал я хриплым голосом и сел рядом с ним.

- Нормально, - он всхлипнул, и мне пришлось только прижать его к себе.

- Прости меня. Прости, брат, - погладив его по спине, я зарылся носом в его волосы и закрыл глаза.

- Ничего страшного, только вот… голова безумно болит.

   Я крепче закрыл глаза и крепче сжал его в своих руках, проигрывая в голове картинку, как я его бью, должно быть больно и неприятно, особенно сейчас.

- Прости…

   Слова, которые ничего не значат, когда произношу их я. От меня искренне ничего не вылетает, я словно безэмоциональный человек, который ничего не умеет чувствовать, кроме как жалости к себе же. Интересно, как я еще живу в этом мире? Я один против него, человек, который не считается ни с кем и ни с чем, кроме, опять, себя же. Я скоро сдохну, я чувствую это, и прогнать это чувство я не смогу.

- Джер, зачем? – просопел он мне в плечо.

- Не знаю, Майки. Не знаю, - все, что мог сказать я. А что я мог ответить? Ты меня разозлил, и я вышел из себя? Не смогу так.

- Больше так не делай, пожалуйста. Мне очень страшно и больно…

   Майки даже понять нормально не может, что с ним случилось, он мыслит как-то по-особенному, не принимая все так, как есть, где-то 50% действительности просто уходят, испаряются, принимают как-то незначительный оттенок, который смягчает то, что с ним произошло.

- Поспи, - я погладил его по голове и сразу взглянул на свою руку – она в крови. – Блять, - прошептал я и посмотрел на его висок, откуда текла небольшая капля крови. Наверное, глупо звучит, но мне стало страшно, хотя, в основном, я пофигист ко всем и ко всему. – Поспи-поспи, - продолжил я, укладывая его на кровать.

- Голова очень сильно болит, Джи… - он сильно зажмурил глаза и схватился за голову.

- Обещаю тебе, завтра мы купим таблетки, а пока ты поспи, чтобы не чувствовать боли.

- Мне плохо, - он свернулся калачиком и начал тихонько плакать, хватаясь за голову.

- Я лягу с тобой, Майки, поспи… - я лег рядом с ним и обнял.

   Совсем скоро он заснул, а я все не могу, даже не знаю почему. Наверное, из-за мыслей, их было так много, что я не знал, за какую надо хвататься, ведь все имели место в моей жизни и все касались лично меня, моих чувств, что задевает…

…

Утром меня разбудил Майки, который пытался лечь удобнее, это естественно вывело меня из себя. Я сразу взъелся на него, наорал и успокоился.

Там, где лежала его голова, была кровь. Скорее всего, ночью у него шла кровь из носа и, конечно, в этом моя вина, и мне на это полностью срать, ведь я же эгоист и не мне плохо, что уже радует. Может, скоро я и буду его жалеть, но пока я на взводе и мне как-то все равно на него, на кровь и прочее.

Я его не спрашивал о самочувствии, жизни и прочей хуйне, о которой разговаривают друзья, родственники, знакомые. Мне безразлично его мнение и его слова, я живу при своем мнении, и мне это нравится.

   Я иногда себя не понимаю, хочу любимого человека, не люблю разговаривать, всяких нежностей делать, делиться с кем-нибудь чем-то и слушать их разговоры ни о чем. Да, я долго проживу с этим человеком, если быстро выхожу из себя…

   Мы с Майки молча сели в машину и поехали, куда глядят мои глаза.Погода испорчена вконец, по лобовому стеклу бьет дождь, дует сильный ветер (видно по сильно гнущейся траве и по тому, как капли текут по стеклу), птицы летят очень низко, почти в траве, до неба в свинцовых тучах, кажется, можно докоснуться. Погода прям по моему гнусному настроению, которое портится ежеминутно.

  Майки спит на заднем сидении, и, я скажу, что вид у него ужасен, можно сказать даже по дыханию и по запекшейся крови, которая расположилась(может, расползлась? ) на виске и под носом. Хорошо я его побил, раз кровь течет и из ушей и из носа. Черт, хорошо, если ничего серьезного нет, но я даже не могу сказать, что с ним сейчас!

   Я потряс головой, чтобы перестать думать о Майки и переключиться на что-нибудь другое, более приятное для моего извращённого мозга. И, о Боже, я, кажется, вижу свою жертву, которая стоит под дождем на обочине дороги на краю поля с протянутой рукой. Такая замерзшая, промокшая, несчастная, что я прямо сейчас расплачусь. Я притормозил и проехал мимо, чтобы мельком оценить того, кто ловит попутку. Дождь, который барабанит по стеклу, дает мне размытый силуэт, но мне кажется, что это подросток или кто-то молодой, невысокого роста, с кейсом. Я, не думая, дал назад и остановился возле этого человека, который моментально пошел к машине.

- Привет, не подкинешь до следующего штата?

   Я повернул голову вправо и стал разглядывать этого человека. Парень, на вид 20-25 лет. Я не гей, чтобы говорить, какой он внешности, но вид у него слишком уж наивный и невинный, поэтому можно сразу сказать, что он будет плясать под мою дудочку. Глаза с надеждой смотрят на меня, а я только отвожу взгляд и смотрю в окно, провожая проезжающие машины.

- Ну так… - проговорил он, начиная меня раздражать.

- Я не псих, чтобы везти кого-то до следующего штата. Цена какая?

- Три штуки заплачу…

   Щедрый парень.

- Садись.

   Он сел в машину, кладя кейс себе на ноги, и закрыл дверь. Я включил свет в салоне и двинул машину дальше по мокрому черному шоссе, которое ведет в никуда. В салоне тишина, прерываемая шумом гравия, который ползет под колесами, звуками мотора и моим сопением. Этот попутчик смотрит в окно, иногда злым взглядом осматривая меня, будто я киллер. Но я и есть убийца, вот ему не повезло.

- Долго в дороге? – прохрипел он, кидая на меня вопросительный взгляд.

- Всю жизнь, – холодно отвечаю я, переключая скорость.

- Я Фрэнк, – он протянул руку для рукопожатия.

- Эмм… Кевин, - соврал я, не желая знакомиться. Я пожал его руку, и на его лице заиграла странная улыбка, словно он все знает.

- Очень приятно, Кевин, - сказал он, выделяя мое поддельное имя интонационно. – Долго ехать до следующего штата?

- Да, - я быстро посмотрел в боковое окно и тяжело выдохнул, стараясь держать себя в руках и не убивать его раньше времени.

- Ладно… А тому парню хорошо или как? – он обернулся назад и с нахмуренными бровями уставился на моего брата.

- Да и это не твое дело, чувак, - моя рука непроизвольно потянулась к свинцовой трубке под сидением.

- Ему бы лучше в больницу, он весь в крови! Ну ладно. Дело твое, - он пожал плечами и сел прямо, сосредоточенно глядя на дорогу. – Чем занимаешься?

- Дальнобойщик, еду за машиной… - как быстро я все придумываю…

- Здорово! Интересно, наверное, ездить по штатам!

- Не очень, обязательно попадаются какие-нибудь идиоты по дороге, - протянул я, улыбаясь ему своими маленькими зубами. Я надеюсь, что он понял, о каких идиотах идет речь. – А вообще да. Даже очень.

- Понятно-понятно, - выдохнул он, опять нахмурившись.

- Что тебе понятно, Фрэнк?

- Ничего, Кевин, - он опять улыбнулся мне.

   Он меня нереально выбешивает, одними своими наивными глазенками, которые хочется выпить! Его хрипловатый голос, который дает по мозгам и улыбка! Все, парень, прости меня, но тебе точно уже не жить. Моя рука полезла под сидение и схватила холодную трубку.

- Я бы на твоем месте этого не делал, Джерард, - заявил он холодным голосом, залезая в карман штанов и вынимая оттуда какой-то паспорт? – Детектив Фрэнк Энтони Айеро младший, - он показал мне удостоверение и усмехнулся, глядя на меня каким-то озорным взглядом. Напомнил ребенка.

   Я замер в таком виде, сердце стало выбивать глубокие удары, я перестал дышать, пока мозг обрабатывал полученную информацию. Вся жизнь пролетела перед глазами? Нихуя.

- Поговорим?