Ебать, я гей!

Ахахах, это ж просто охуенно!

О-ху-ен-но!

Никогда не думал, что скачусь до такого.

Сука Фрэнк, я ненавижу его, он сделал меня таким, это все из-за него, он меня опустил, он сделал так, чтобы я стал таким, чтобы я стал геем. Ненавижу… Ну и ты хорош, Джи! Ты поддался! теперь ты любишь его! Да откуда в тебе столько дерьма?! Выбей это, побей себя, отвянь от парня,  ему лечиться надо. Подумай о себе, ты в тюрьме, в конце концов!

Точно… я ж в тюрьме. Да и уже в этой комнате сижу день третий.

Ахаха. Забавно, а меня кормят-то раз в день.

Меня не любят. Это давно известно. Никто не любит.

Интересно, что сейчас с тем парнем? Наверное, ему стало жить легче, ведь нет старого извращенца.

Ко мне несколько раз приходили люди в костюмах. Кто они, я не знаю, но все пытались добиться от меня хоть слова. Я был в прострации, поэтому говорить было тяжело. Я глядел сквозь них, слова перемешивались с мыслями, и все это превращалось в кашу. Он были частью моего мира, а там я люблю, когда меня не замечают, и я никого не замечаю. Поэтому… так и получается.  Какая разница?! Я все рано не хочу с ними говорить, не хочу, чтобы они не спрашивали. Но они уходили с такими испуганными озабоченными лицами… Может, они хотели узнать что-то важное? Наверное, мне стоило отвечать на их вопросы, а не огорчать. Я, вроде как, собрался помогать всем… Но им я не хочу помогать, я вообще думаю не о том. Хотя думать уже не о чем. Когда сидишь какой день в одном и том же помещении, то и мысли становятся однообразными, как стены вокруг. Они словно давят, давая более маленький круг мышления… Да что вообще за бред? У меня голова болит и все из-за суки Фрэнка. Что он со мной сделал, что так болит?! Может, у меня сотрясение? Хотя, наверное, так и есть. Надо бы сказать кому-нибудь. Хотя зачем? Меня ж не любят…

   Я лениво поднял глаза от пола, когда загремела железная дверь. Тут почти все такое железное, холодное, от этого чувствуешь себя неуютно. Угадайте, кто зашел?

- Уйди, - прохрипел я, испугавшись собственного голоса. Давно я не говорил.

- Нет. Зачем ты это сделал? – он сел на корточки передо мной и положил руку на электрошокер. Ох, Фрэнки, меня даже ток в 1000 вольт не остановит, если я захочу убить тебя.

- Тебя это не касается, это во-первых. Во-вторых, я тебя ненавижу, в-третьих…

- Мне срать. Лучше отвечай на мои вопросы, если не хочешь проблем.

- А то что? Ты ударишь меня? Шибанешь током? О, господи, ты оставишь меня тут еще на год! Дрожу-дрожу-дрожу! Мне ничего не страшно после того, что ты сделал со мной, правда. Мне сейчас плевать на все, что бы ты не делал… Так что лучше не трать на меня свое драгоценное время. И я вроде противен тебе, почему ты сидишь тут?

- Я - единственный, кто не боится тебя, Уэй… И все равно ты зря это сделал, того парня зарезали в столовой на следующий день.

Он встал, гремя наручниками, и вышел, оставляя после себя некое родное тепло. Господи, ну почемуууу….

…

Я не помню, когда я отрубился. Тут даже этого не замечаешь. Ты словно робот, без мыслей, чувств. Вот отрубился, а тебя словно вырубили. Может, в меня чип внедрили?

   Передо мной сидит человек в костюме. Хах, а они меня не боятся?

- Я психиатр. Доктор Мюррей. До меня приходили мои низкоквалифицированные коллеги. Я хочу задать вам несколько вопросов.

   А дальше я не слушаю. Я быстро глянул на его толстое лицо и стал смотреть сквозь него, оставляя его слова где-то за кадром. Сейчас для меня существует только дверь позади него и мои мысли.

- Джерард, вы меня слушаете? – он пощелкал передо мной пальцами, и это меня немного взбесило. Я вздохнул, скрипнул зубами, и доктор отодвинулся от меня.

- У меня ужасно болит голова, и если вы сейчас не отъебетесь от меня, то будет плохо. И я не буду ни с кем говорить тут.

- Хорошо, сейчас я приведу медсестру, она вас осмотрит, а потом вы скажете, где хотите поговорить, хорошо? Это очень важно, Джерард.

   Я махнул рукой и опять закрыл глаза.

Я слышал его вздох, а потом звук захлопывающейся железной двери.

   Через минуту пришла медсестра и с опаской стала спрашивать о  моем самочувствии. Когда я сказал, что у меня болит голова, она спросила, как я ударился. На что ответ был прост: Фрэнк. Она вздернула брови, посветила мне фонариком в лицо, попросила сделать пару упражнений, дотронуться до кончика носа двумя руками, встать ровно, что я сделать не смог, и поцокала языком. Приятная девушка…

- У тебя сотрясение и не слабое, надо сделать снимки, хорошо он тебя шибанул, а с виду спокойный парень.

   Я усмехнулся, и засохшая губа треснула.

- Ох, бедняга… - он быстро достала из своего маленького чемоданчика ватку, смочила ее чем-то и приложила к моей губе, а я смог только закрыть глаза и отвернуть голову. – Что-то не так? Что-то болит?

   Я покачал головой и лег на кушетку, отворачиваясь от нее. Забота для меня чужда…

- Тогда я сейчас принесу пару таблеток.

   И она ушла…

- Ну, так. Где вы хотите поговорить?

- Уйдите… - я сейчас не хочу ни с кем разговаривать, мое настроение просто ужасное, скверное, отвратительное и еще куча всего.

- Но вы обещали, что…

- Ничего я вам не обещал! – я вскочил с кушетки и подлетел к этому ублюдку.

- Успокойтесь или мне придется позвать охрану.

- Зовите… Что они сделают? Побьют меня, конечно. Это не самое ужасное. В детстве я пережил куда более ужасные вещи, и не только в физическом плане, Мистер.

- Я хочу, чтобы вы рассказали мне об этом.

- Спрашивайте Фрэнка, этот голубок знает обо мне много. Я ему все поведал, пока он «любил» меня…

- Что?

  Я с силой врезал ему в под дых, пока он морщился и пытался понять, что я вообще несу. Этот кретин завопил, когда мой кулак впечатался ему в живот. Чтобы он не вопил, я еще раз влепил ему в живот, от чего он упал на пол, задыхаясь и кашляя. Ворвалась охрана, крича что-то вперемешку с матом. Резка боль в голове и темнота…

…

Гудение, звон железа об железо, пиканье, вздохи и шаркающий звук. Я открыл глаза, и глазам стало невыносимо больно. Но это еще ничего, у меня невыносимо кружилась голова.

- Ты как? – послышался рядом знакомый голос.

- Фрэнки?.. – я повернул голову в сторону и увидел усмехающуюся медсестру.

- Нет, это не Фрэнки, Это Лин – твоя медсестра. Тебя один из охранников долбанул дубиной по голове. Пока ты был в отключке, мы сделали тебе снимок. У тебя сильное сотрясение. Так что ты лежать тут будешь около недели. Больше тут не держат.

   Я хотел было потрогать лоб, который словно закоченел, но у меня ничего не получилось. Мои руки что-то крепко держало. Я посмотрел вниз и заметил, что это были прочные кожаные ремни, которые крепились к кушетке. Я что, псих, чтобы крепить меня к кушетке? Да тут животные какие-то работают.

- Отцепи меня! – истерично проговорил я, смотря на улыбающуюся медсестру.

- Не могу, - похихикала она и селя рядом со мной на стул.

- Почему? – такой же голос.

- Я не могу быть уверена в том, что ты не убьешь меня.

- Мне незачем тебя убивать!

- А что ты скажешь насчет тех детей, которых ты убил или насчет того охранника?

- Охранник заслужил, - прорычал я и отвернулся.

- Чем же?

- Знаешь зарезанного парня по имени Майкл? – она кивнула. – Этот старый урод приставал к нему, и этот парень был похож на моего брата.

- У тебя есть брат?

- Был.

- Что с ним стало?

   Я устало посмотрел на нее и прошептал: «я убил его».  Лин печально посмотрела на меня и вздохнула. Да, я жалок, пожалей меня.

- За что?

- Не хочу об этом… 

   Она провела рукой по моему плечу и куда-то ушла, оставляя меня одного. Конечно, мне никто не верит.

- Вот, выпей и поспи – полегчает, - я открыл рот, чтобы она сунула мне таблетку и дала запить. Потом сняла со лба холодную мокрую тряпку, протерла его и ушла, а мне захотелось плакать, осознавая свою ничтожность.