Меня впихнули в какое-то помещение, больше похожее на то, где меня держал Фрэнк, и усадили на стул перед железным столом. Поймав момент, я оглянулся, мне немного страшно. Я всегда боялся неизвестности и одиночества, а из-за Фрэнка у меня, кажется, и клаустрофобия развилась.

   Дверь позади меня открылась, и я дернулся, ожидая худшего. Блять, да меня запугали!

- Здравствуйте, я ваш адвокат, - он усадил свою тушу передо мной, и мне захотелось прирезать его к дьяволу. Прямо тут. - Вы не в состоянии нанять собственного адвоката, и государство выделило меня, я готов бороться за ваше дело. Итак, приступим.

- Я не буду с вами разговаривать, - прохрипел я, не отрывая от него взгляда.

- Но... тогда я не смогу вам помочь, мистер Уэй.

- Мне уже никто не поможет, и если вы сейчас же не уебете из этой комнаты, то и вам уже никто не поможет, потому что я перегрызу вам вашу жирную шею.

   Он вылупился на меня так, что я думал у него глаза вылезут из орбит нахрен. Он дернулся и поспешно встал с места, захватывая кейс со стола. Последним, что я услышал было "больной ублюдок". И я согласен...

   И опять почему-то стало так грустно. Я не знаю, почему мне тоскливо, но тоскливо так, что хочется плакать. Я хочу чьей-нибудь жалости, которой почти никогда не хотел, я всегда был сильным и я должен таким быть, но я не могу. Словно Джерард-убийца остался в прошлом. Далеком прошлом. Словно это была другая жизнь. Пристрелите меня кто-нибудь, прошу...

   Меня подняли со стула, говоря о том, что мне конец, адвоката никто больше не пришлет, что этот жирный говнюк был моей последней надеждой и теперь я буду иметь дело с тюремным адвокатом, который только заваливает дела. Мне срать, честно.

   Я не помню, куда мы шли, но меня вывели из этого здания и поволокли через поляну к другому. Там выдали оранжевую форму, полотенце, зубную щетку, трусы тут не предусмотрены, как я понимаю, и все. Дали время переодеться, сунули остальное мне в руки и толкнули вперед, открывая передо мной железную решетку. Охранники кивнули друг другу, люди по ту сторону улыбнулись, увидев меня, и отступили на шаг назад, а моему взору отрылась какая-то крысиная нора из двух этажей. Второй сектор - гласит синяя краска на голубом фоне стены, напротив верхнего этажа. Отлично. Меня больно толкнули вперед, и я сделал шаг. Все охранники приутихли, что, думаете, я опасен? Возможно, если достанете.

   Опять толкнув, охранник повел меня к железной лестнице, ведущей на второй этаж, проводя мимо пустых камер и камер с людьми, которые не обращают на меня никакого внимания. Парочка в какой-то клетке крикнула что-то про то, что новые девочки прибыли, охранник долбанул одному из них по пальцам резиновой дубинкой, заставляя того сркутиться от боли. Мне понравилось. Видно, вторая моя часть умерлла еще не до конца, и тюрьма ее возродит, тут же полно насилия!

   Охранник остановился, повернул меня к камере и открыл дверь, толкая меня внутрь.

- Три шага вперед, - прозвучало позади меня, и я покорно сделал несколько шагов вперед, подходя ближе к железной раковине. Сзади послышылся звук закрывающейся клетки. - Три шага назад.

   Я опять сделал три шага назад и охранник схватил мои руки, расстегивая наручники. Он боится, я чувствую. Только сил мне это не прибавляет.

- Почему его одного? Какого хуя? - где-то рядом заорал парень.

- Потому что это Джерард Уэй. Но если хочешь, могу его к тебе подселить, - охранник бодро улыбнулся и послал тому водушный поцелуй.

   И все в моей жизни так, потому что я чертов Джерард блять Уэй.

   Когда охранник ушел, я опустился на кушетку, покрытую синим шерстяным покрывалом, и провел по нему рукой, ощущая всю жесткость и неровность. В вамере стоит запах чистого белья и бетонных стен. Теперь он будет меня преследовать, пока я не выберусь отсюда.

- Джерард Уэй? Кто это? Что за мудак, кторый удостояился такой чести?!

- В порошок сотру, урода.

- Ха-ха. Не повезло. Жди выгула, пидр!

- Ему не жить.

- Почитайте, а потом говорите, отбросы, - охранник швырнул в одну камеру внизу напротив меня какой-то документ и ушел, деловито положа руку на дубинку.

   Я прилег. У меня нет сил, я хочу спать...

- Ну что там? - послышалось снаружи.

   Я лег удобнее и сложил руки на груди, смотря в потолок. И что тут делать все дни моего заключения? Хорошо хоть тут светло.

- Ну... он подозревается в 32 убийствах, педофилии, изнасиловании, нападении на полицейских, грабеже... - и он замолчал, видимо, обдумывая прочитанное.

 32 убийства?! Ну нихуя ж себе! Да я и 20 не убил! Какое нападение  на полицейского?! Фрэнк, ты с ума сошел? Так хочется крикнуть, что это не правда, но надо это мне?

- Оставим его, я жить хочу, парни.

- Да ладно вам! Вон, тут все убийцы, разве мы их боимся? Нет. И этот хер такой же. Уверен, стоит его напугать, и он завизжит как девочка!

   Они меня заебали, они выводят меня из себя. Черт, я ненавижу общество, ненавижу большие скопления народа, а еще меня бесит то, что недавно мне было грустно, а теперь я хочу убивать, я хочу убить хоть кого-нибудь. Меня бесит мое настроение, то хорошее, то плохое, то грустное, то блять еще какое-нибудь. Бесит эта кушетка, бесит то, что я очутился в тюрьме, что я не смог постоять за себя, а главное, меня бесит то, что я, блядь, влюбился. И не могу разлюбить, как бы мне этого не хотелось, и бесит то, что меня никто не любит. Это, наверное, даже обидно и очень сильно, обидно так, что хочется убивать.

   Вспомнишь говно, вот и оно. Явился.

- Хээээй.

   А я думаю, чего все притихили. Знают его?

- Как ты тут?

- А ты все не отвянешь?

- Нет. Что злой? Смотри, солнце светит! Почти вся твоя камера в солнце! Светло, тепло! Конфетка день!

- Что тебе надо от меня?! - я слетел с койки и подошел к решетке, просовывая через нее руки и хватая Фрэнка за грудки. Все замерли в ожидании.

- Джи, мы же все знаем, что ты ничего не сможешь сделать со мной, м? Ты же любишь меня, - шептал он мне на ухо, заставляя слабеть с каждой секундой. - Ты не причинишь мне боли... - отцепив от себя мою руку, он поцеловал ее в ладонь и прижал к груди. - И никому не позволишь причинить мне боль. Не надо выпендрежа. Тут это не принимается, охрана быстро поставит тебя на место.

- Посмотрим. Потом опять будешь меня искать по штатам... - я отошел от решетки и опять улегся, кладя руки под голову и опять рассматривая верх другой кушетки.

- Завтра у тебя прием у психиатра. Потом обследование, потом опять встреча с адвокатом. Если ты пошлешь и того, то... может, через один-два месяца суд, а потом приговор. Какой, не знаю... Удачи, - он медленно ушел, я перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку, стараясь не заплакать.

   Приговор - это страшное слово, которое звучит как. Как приговор к смерти... Я не хочу тут находиться, тут я не в безопасности, тут полно людей, которых я не знаю, тут я у всех на виду, я не защищен, мне страшно. Вот опять... А недавно же мне было плохо, меня все бесило.

   Я залез под покрывало, чтобы спрятаться от солнца, и не заметил, как уснул.

...

- Вставай! - прогремело рядом со мной, и я увидел Фрэнка в полицейской форме, когда высунул голову из-под покрывала. - Обед, сладкий. Я сопровождаю тебя туда и обратно. Люди пока боятся тебя. Даже надзиратели, хотя не должны. Радуйся. Давай вставай.

   Я медленно поднялся с кровати, и тут Фрэнк подошел ближе, толкая меня к стене возле сортира. Я не понял, что произошло, я даже испугался - мало ли что он может со мной сделать, я помню дни в подвале. Но Фрэнк только выдохнул и прижался губами к моим, обхватывая мою шею. А мне стало больно из-за этого поцелуя. Внутри словно все стало рваться, я почувствовал себя таким ненужным.

- Зачем? - прошептал я, опуская голову.

- Я не хочу, чтобы ты разлюбил меня, Джи...

   И я в надежде поднял на него глаза.

- Мне нравится, когда кто-то от меня зависим.

- Можно не идти на обед?

- Нет, нельзя. Пошел! - он толкнул меня на выход и пошел сзади.

   Я вышел из камеры и увидел, как люди строятся в шеренгу внизу. Я не хочу туда, слишком много народа, мне не нравится. Я же антисоциал. Но мне приходится идти вперед, потому что сзади Фрэнк. Не хочу опозориться перед этитми людьми, не хочу, чтобы Фрэнк меня бил, поэтому приходится слушаться.

   Он поставил меня в конец строя и встал рядом, кивая надзирателю, который стал пересчитывать народ.

- Ну что, куколка? Сегодня в душе повеселимся?

- Еще раз что-нибудь скажешь, и я тебе палец сломаю... -  сказал я, даже не взглянув на это ничтожество.

- Эй, Фрэд, давай местами махнемся?

   Меня боятся, и меня будут уважать, я этого так не оставлю.

   Когда чувак в форме ткнул в меня пальцем, закончив расчет, мы все дружно по команде развернулись и пошли вперед, соблюдая слишком маленькое расстояние друг от друга. Еще чуть-чуть, и я этому пидору на ногу наступлю.

- Как тебе тут? - послышалось сзади, я не хочу говорить с ним, меня тошнит от всего в данный момент, и я хочу уебать этому придурку впереди - пусть идет быстрее!

   Войдя в хорошо освещенное здание, все быстро разбежались за едой, а я встал в проходе, рассматривая этих людей. Они словно муравьи, аж тошно. Не отставая ото всех, я подошел к поварам и взял поднос, рассматривая рядом с ними пластиковые ложки и ножи. Словно ими нельзя убить, кретины. Фрэнк все ошивался рядом, мешая мне нормально думать и перемещаться, я хочу отделаться от него хотя бы на несколько минут, его присутствие рядом давит, напрягает и не дает нормально мыслить. Сев за стол, я уставился на макароны с тушенкой и какую-то жидкость в стакане. Я не хочу это есть, я вообще есть не хочу, я хочу домой, я хочу убраться отсюда и уехать так далеко, как только можно.

   Фрэнк все стоял сзади, осматривая остальных, как те болтают, ржут и едят, иногда бросая странные взгляды на меня и пугливые на Фрэнка. Наверное, он пол тюрьмы сюда упихнул собственными руками, и чего они его так боятся? Его, вроде как, должны презирать, раз так получается

- Ладно, не хочешь - пошли, - Фрэнк поднял меня и сунул в руки поднос. - Отнеси обратно, потом ко мне и руки за спину.

   Фрэнк куда-то испарился, а я понес поднос обратно к поварам, которые странно на меня покосились.

   Отдав им еду, я пошел к выходу, где меня ожидал Фрэнк рядом с другими охранниками. Я сунул руки за спину и подошел к нему, на что он ответил добродушной улыбкой и пошел на выход, кивая мне, чтобы я следовал за ним. Он не боится, что я убежать могу? Хотя, если присмотреться, тут везде камеры. Словно это место держится на них, они на каждом углу. Когда мы вышли, Фрэнк встал позади меня и подтолкнул, чтобы я следовал по длинному коридору вперед, минуя зеленый двор, который виден сквозь несколько слоев решетки и сетки. Я уже хочу на волю, тут тоскливо и пусто...

   Внешний вид тюрьмы меня не интерисовал. Все серое, белое или голубое, с черными решетками, охранниками в черной форме и камерами, которые мигают красным светом маленькой лампочки.

- Заходи, он толкнул меня в камеру и зашел следом. Я продолжал стоять спиной к нему, рассматривая серо-желтую стену перед собой и ожидая его приказа.

   Но приказа не было, вместо этого он резко прижал меня к стене и схватил за шею, немного нагибая вперед. Из-за этого я не мог вырваться, потому что его и мой вес мне этого не давали, он больно схватил меня за шею и каждое лишнее движение приносило сильную боль. Черт, что на этот раз? Он нарочно меня отпустил, зная, что в этом секторе сейчас нет ни души?!

- Тише, Джи... - прошептал он мне на ухо, другой рукой сполз по спине и схватил меня за талию, языком лаская шею.

   Мне не нравится такое положение дел.

   Отпустив мою шею, он этой рукой схватил меня за член и начал его мять через тюремные штаны, обжигая мою шею уже своим горячим дыханием.

- Давно об этом мечтал, еще с того момента, как ты мне вставил...

   И меня охватила дрожь. Неужто он хочет... О Боже...

- Нет, прекрати! - и это было больше похоже на вопль девчушки, а не на вой убийцы.

- Нет, Джерард, я хочу этого... И ты меня не остановишь, я уже возбужден, - он прижался ближе ко мне, и я бедром почувствовал это, отчего меня пронзила новая волна дрожи и мурашек. Мои колени сейчас подогнутся - мне страшно. - Ну, давай же, чего ты не возбуждаешься? - он прижался еще ближе ко мне и сунул одну руку мне под футболку. - Мне так нравится твой большой и твердый член...

- У тебя с головой непорядок. Пусти меня! - я опять стал извиваться, но Фрэнк с такой силой сжал мой член, что стало больно, и я успокоился, сощурясь.

- Не дергайся, хуже будет... и я согласен с твоим мнением, - лизнув мою шею, Фрэнк простонал что-то нечленораздельное и схватился за резинку моих штанов, спуская их вниз. - Не дергайся или я тебе дубинку в жопу засажу, она уж длиннее, чем мой член и будет ужаааасно больно.

   Этому не бывать. Как бы я не любил тебя,Фрэнк, страх сейчас сильнее этой любви. Я обещал тебе, что никогда не причиню боли, но я не хочу чувствовать боли, она и так преследует меня каждый день.

   Замерев, я дал Фрэнку время раздвинуть мои ноги коленом. Не видя сопротивления с моей стороны, он неосознанно ослабил хватку и немного отстранился от меня, давая мне шанс. Собравшись, я резко откинулся назад и затылком заехал ему по носу, сразу слыша какой-то визг. Быстро подтянув штаны, я увидел, как Фрэнк сидит на полу, прижав руку к носу, из которого текла кровь. Отлично, я победил.

- Прости, я не сдержал обещания, но больше никогда не смей ко мне прикасаться, ясно?!

   Я навис над ним, а тот только ощерился и улыбнулся, обнажая кровавую улыбку. Размазав кровь по губам и подбородку, он сплюнул на пол, оставляя там красную лужицу крови и облокотился на руки позади себя.

- Зря ты это сделал, Джерард. Ты совершенно не знаешь наших законов, а охранники их строят сами. Может, я охранник и не в вашем секторе, но я могу сюда приходить в свое свободное время и доставать тебя. Скоро ты узнаешь, каково это, не слушаться нас, не любить других заключенных. Но запомни, говнарь, главное правило - никак не соприкасаться с нами, ясно? - он улыбнулся шире и потянул ко мне руку, начиная поглаживать мою щеку.

   Я отвлекся на это прикосновение и не заметил кулака, летящего с его стороны. Скулу пронзила острая боль, ее свело, а меня откинуло в сторону. Единственное что я мог делать, это смотреть на пол.

   Но как только мне стало лучше, он дубинкой зарядил мне по руке и спине, заставляя новую волну боли охватить мое тело и полностью свалиться на пол.

- Больше ты меня не увидишь, Джи... - в последний раз ударив меня дубинкой по спине, он вышел, не закрывая дверь в мою камеру.

   Я закрыл глаза и свернулся калачиком на полу, пытаясь не чувствовать боли, этих ужасных вспышек, болезненной пульсации в руке, скуле и спине. Это еще хуже, чем изнасилование, я уверен, боль невыносима, хочется выть.

   Опять мне хочется плакать. Нервы к черту, от них ничего не осталось, мне больно, а это я умею скрывать плохо, я вообще не умею прятать эмоции под другой маской, поэтому по мне легко можно прочитать настроение. Фрэнк, за что?! Разве я плохо к нему относился? Ну ладно, сначала да, я его бил, унижал, но потом-то я извинился, сказал, что люблю, он должен был обходиться со мной лучше! Он должен был простить и меня, тоже полюбить, понять...

   Я не знаю, сколько времени я пролежал так на полу в своих слезах, с ужасной болью, которая распространилась по всему телу, но все пришли с обеда и стали расходиться по камерам, громко говоря. Кажется, несколько человек остановились возле моей камеры и замерли.

- Кажется, у кого-то уже сдали нервы. Я же сказал, что он слабак, а что это значит?

- Ему сейчас не жить... Проверим его?

   Я поднял голову и сквозь слезы увидел четырех мужиков в голубых тюремных рубашках. Мне пиздец...

- Лучше не сопротивляйся, мы всего лишь сделаем тебя нашей шлюшкой, охране будет плевать на это, можешь кричать сколько угодно.

   Поднявшись на ноги, я посмотрел на них сквозь челку. Черт, я только сейчас заметил, что у меня на губах запекшаяся кровь.

- Только прикоснитесь ко мне, - прорычал я, не сводя с них глаз, но им все равно. Они пожал плечами и вошли в камеру.

   Меня бесит их решительность, меня бесит Фрэнк, меня бесит эта тюрьма, меня бесят эти люди.

   По спине прошлась такая знакомая дрожь, температура тела резко повысилась, в глазах на секунду потемнело, а по рукам словно прошелся разряд тока. Не зная себя, я изо всех сил рванул вперед и прыгнул на самого здорового мужика, падая с ним на пол и начиная бить его морду, превращая его нос в сплошное месиво. Кто-то напрыгнул на меня сзади, пытаясь оттащить, но я упал на спину, прижимая того своим весом и сделал тот же прием, что и с Фрэнком, разбив ему нос. Я ничего не видел, я ничего не понимал, в нос ударил запах крови, снося крышу. Этого достаточно, чтобы я сошел с ума. Два парня пытались меня уложить, но я брыкался так, как не барахтается рыба в лодке. Зарядив одному в висок кулаком, я освободился с одной стороны, и другой парень резко меня отпустил, выбегая из камеры с воплем: "Драка! Тут драка!"

   Я сел на колени, рассматривая жирного мудака с расквашенным носом. Мне хорошо, мне стало хорошо... Как я скучал по этому. Осталось только убить. Я подполз ближе к этой свинье и надавил большими пальцами на его горло, чувствуя его пульс.

- Отпусти его, животное! - три охранника ворвались в камеру и оттащили меня от него, заковывая в наручники и уводя. - Давай до завтра в одиночную! - меня с силой швырнули вперед, а я смог только рассмеяться, видя шокированные лица всех заключенных. Я сошел с ума нахуй.