Меня обдало мурашками, и я мелко задрожал. А тут холодно. Медленно открыв глаза, я  сосредоточил взгляд впереди и уперся им в серую шершавую бетонную поверхность, от которой пахло сыростью. Черт, и где я?

   Обхватив себя холодными ладонями, я повернул голову и опять взглядом уперся в такую же стену, только на ней были темные следы, от краски, говна или крови, не знаю. Это комната. Какой площади - не знаю, но достаточно просторная для двадцати с лишними человек,. Серое бетонное покрытие, в углу ржавая труба, а в середине стены железная дверь. Куда я попал? Мне холодно и страшно, а еще очень больно. Больно оттого, что я опять один.

   Быстро перебравшись в угл, я прижался боком к трубе и - слава Богам! - она оказалось теплой. Меня опять охватило полчище мурашек, и я мелко задрожал. Что происходит, как я тут оказался, вопросы, вопросы, вопросы, но ты же знаешь, Джер, что ответов не будет. Мне холодно, страшно, больно, что еще нужно? Уже это доводит меня до паники, до подавленного эмоционального состояния, дрожи и кома в груди. Я не хотел быть одиноким, боялся этого как солома огня, и что в итоге? Я один, с раной, ранами точнее. Их так много, что уже и не залечить. Я начал любить, меняться, я открылся ради человека, а он предал. Вот она, сука жизнь. Чертов Исусик играет, Сатанишка потакает... Я кукла... Так хочется домой, к маме, брату. Майки... я вина твоей смерти, я вина смертей десятков или скольких там людей. Я признаю это! Я виновен! Виновен! Простите меня все. Я изменился и хочу домой...

- О! Очнулся? Я уж думал, что ты сдох... - Фрэнк громыхнул железной дверью, и звук болью отдался в голове. - Это - ведро!

   Кэп.

- Сюда будешь срать и ссать, я не собираюсь дерьмо за тобой убирать, а ты человек, следовательно... Короче, это твой туалет, ага, - он поставил железное ведро на пол и сел напротив меня. - Туалетка не предусмотрена, но душ раз в месяц - да. Будет тебе душ! - протянув руку ко мне, он убрал челку с глаз,  прошелся теплыми пальцами по моей холодной щеке, от чего я закрыл глаза и немного надавил щекой на его пальцы, как собака, ищущая ласки. - Тебя жалеть надо. Видел бы ты себя сейчас. Ладно, у меня еще дело есть, а потом... я покормлю тебя... Пока, песик! - махнув мне рукой, он вышел из помещения и опять хлопнул дверью.

   От этого звука в глазах на мгновение потемнело, и я упал спиной на трубу. Песик? Сортир, покормлю, душ раз в месяц. Я раб?! За что... нет сил на раздумья, нет сил на то, чтобы открыть глаза, кричать или дышать. Мне больно, я хочу спать, мне холодно... Я жалею себя, и эта жалость давит из меня мои скупые слезы. Еле заметно трясясь, я прислонился лбом к холодной стене и захныкал, как потерявшийся ребенок. Испуганный, потерявшийся ребенок. Майки, я хочу к тебе, я хочу, чтобы ты был рядом...

- Так... - он опять тут. Этот дьявол, этот... урод, ублюдок, сука, ненавижу его! Но он до сих пор ангельски красив... - Дай ногу.

   Возьми...

   Схватив меня за лодыжку, он вытянул ногу и заковал ее в цепи. Ногу сковал холод, душу - страх. Звук захлопывающихся кандалов я услышал еще и рядом с собой. Что происходит? Круто, он приковал меня цепью к трубе...

- Да ты горячий... - убрав ото лба руку, он провел ладонью по моим рукам и сжал ладони. Черт, до чего же приятно. Так нежно, он теплый и мягкий... - И холодный. Голова болит? - Фрэнк посмотрел мне в глаза, а я смог только закрыть их. Не хочу на него смотреть - больно, да и сил нет больше находиться в сознании - я хочу спать. - Не плачь. - Он быстро стер со щеки слезу и опять вышел из комнаты.

   Что за забота? Откуда? Кажется, недавно ты меня избивал.

   Оу... нет сил думать. Я... я просто проваливаюсь... во времени и пространстве... я падаю...

***

- Вэйк ап! - я дернулся и приоткрыл глаза. Передо мной сидит Фрэнк и широко улыбается. - Кушать подано! - он поставил передо мной тарелку с едой и отошел назад. - Кушай... и лучше сейчас, потому что иначе я уйду через три минуты с едой и следующую порцию ты получишь может.. - он потер подбородок и нахмурился. - Через неделю, да... Хотя много. Через три дня, - теперь на его лице играет широкая улыбка, которую я так любил.

   Я отцепился от стены и подвинул к себе тарелку - какая-то овощная херня. Хочу жрать, если честно, и очень сильно. Поднеся руку к еде, я замер, Фрэнк стал цокать языком и качать головой в разные стороны.

- Без рук. Давай, ротиком кушай.

- Я тебе не собака, - рявкнул я, удивляясь, откуда у меня есть силы.

- Как хочешь, - пожав плечами, Фрэнк взял тарелку и вышел из комнаты.

   Ублюдок! Что он о себе возомнил?! Я прожил свою трудную жизнь не для того, чтобы быть его собачкой на цепи, не для того я жил! Не для него я прошел этот путь, как было когда-то сказано, я не для того проковылял свой путь с тростью в руке. Я слишком побит жизнью, а некоторые не хотят это принимать. Я ж маньяк, я грязен и, наверное, Фрэнк думает так же... мне его жаль. И себя тоже. Жизнь вынуждает идти на отчаянные поступки, нервные клетки восстанавливаются очень медленно, удары по ним частые, дыр в душе становится все больше и больше. И как жить прикажите? Да ни один нормальный человек этого не переживет! Любой слетит с катушек! Чем я отличаюсь?! Чем...

  Опять жалость. Саможалость опасная штука. Главное - не увлечься, а я скоро ей увлекусь... Дерьмово.

   Я все еще хочу домой. Хочу в прошлое. Изменить хочу. Что-нибудь, хотя бы хочу дерево во дворе посадить, больше поиграть с псом. Ох, хочу обнять что-нибудь пушистое, теплое, живое... Хочу животное, они такие... человечные. Да, они человечней, чем мы. Их любят, маньяков нет, а ведь мы... обычно любим четвероногих, пернатых и других животных. Мы просто понимаем, кто они есть на самом деле...

   Ссать хочу и очень сильно. Че делать? Я, кажется, двинулся немного башкой. А то, так болит... Ох... нассу на стену, чего терять уж, позлю Фрэнки, любимого моего!

  Кое-как встав с пола, я облокотился о стену и вынул свой висящий обрубок из боксеров. Так, тут близко, тут тоже, хм... Надо прицелиться... Она теплая, моча эта, а мне так холодно. Прицелившись, я наконец-то смог расслабиться и поссать, слушая, как вода стекает по стене вниз, и как струя в нее врезается. Да, он позлиться, мой милый будет зол...

  Убрав член обратно, я снова сполз спиной по стене и закрыл глаза, в нос ударил кислый запах мочи, но ничего. Скоро пройдет. Мне надо поспать, а то я умру, словно, ага, скоро совсем, мне нужен кто-то, так... одиноко...

   Я, наверное, должен бежать отсюда, кричать, чтобы меня нашли, короче, пытаться выбраться, но у меня нет сил. Вообще их нет. Голова кружится, глаза слезятся, болит все тело и в нем такая слабость, что легче просто умереть. Наверное, это скоро и произойдет. Я это чувствую всем своим существом. Мне осталось недолго.

- Тебе надо выпить таблетки... - Фрэнк ворвался внутрь помещения и уставился на стену сбоку. - Ты это нарочно, да? - глаза превратились в маленькие щелки, а губы побелели. - Тебя, блять, надо как маленького котенка учить что ли? Сука! - он выронил пачку таблеток на пол и быстро пошел ко мне. Если быть честным, то мне не страшно. Мне плевать на все сейчас. Действительно, на все... - Если это так! То я буду тебя носом в твои же лужицы тыкать, урод! Хочешь этого?! - сев рядом, он схватил меня за волосы и запрокинул голову назад, всматриваясь в мои пустые глаза. - Я ж могу. И в кучки тоже... Хочешь быть маленьким щенком, которого надо бить и учить постоянно?! Хочешь?! Отвечай! - дернув меня за волосы, он плюнул мне в лицо. - Живо!

- Да... - прохрипел я, ядовито улыбнувшись и дернув бровью. Да, я совсем ку-ку. Кто ответит "да", кроме как псих, который не понимает реальности.

- Да? - тихо спросил он, улыбнувшись. - Да?! Хочешь, значит?! Хорошо, ты будешь щенком. Ошейник тебе на шею и поводок в жопу. Сейчас устрою... - кинув меня на трубу, он встал и быстро вышел из комнаты.

   А он сумасшедший. Еще кто-то про меня говорил. Совсем у него крыша поехала, а я думал, что он нормальный... В людях легко ошибиться, наша жизнь - это прям игра одного актера. Даже забавно, мы все можем стать знаменитыми актерами, мы же врем каждый день, мы притворяемся. Особенно в детстве. Когда не хотим идти в школу и говорим, что мы заболели, притворяемся больными, чтобы посидеть дома, родители верят! Или перед друзьями, у меня их не было, но многие так делают, я видел: им плохо, они улыбаются, им верят. Ну как так?! Учимся актерскому мастерству с детства! О как, жизнь, ты молодец.

- Сука тупая, - дверь опять распахнулась, и на пороге встал Фрэнк, наматывая на руку собачий поводок так, чтобы конец немного свисал.- Хочешь быть щенком?! Да? Хорошо, я воспитаю в тебе собаку, - щелкнув кончиком поводка, он быстро двинулся ко мне и с размаху заехал мне по плечу, от чего его сразу начало сильно жечь, и я рефлекторно зажал его рукой. - Ну, как тебе? Тепло? - я смог только крепко зажмурить глаза и напрячь ударенную руку до такой степени, что ее затрясло от перенапряжения. Ненавижу его. Ненавижу! - Еще?

- Да, только себя теперь ударь, сука, - прорычал я и поднял на него взгляд, его лицо исказила гримаса отвращения. Он же может быть прекрасным.

  Из его горла вырвался какой-то животный рык, и он опять замахнулся, с силой ударяя поводком мне по боку, от чего я завалился на него как раненый зверь. До чего ж жжет... Не успел я даже немного опомниться, как  почувствовал что-то горячее и жгучее на спине, шее, руке, груди. Он избивал и избивал меня, выкрикивая какие-то ругательства и проклятия. Я ничего не понимал: у меня раскалывалась голова, болело и жгло все тело, места, где был нанесен удар, немного припухли и горели. Хотя бы тепло стало, спасибо ему за это.

- Ну как? - улыбка обнажила его ровные белые зубы. Я только закрыл глаза. - Куда делась твоя любовь ко мне, Джи? Кажется, недавно ты говорил мне, как сильно ты меня любишь и простишь мне любой удар, а... Ну же, открой глазки и поговори со мной, - он сел на корточки и взял мое лицо в руки, аккуратно гладя большими пальцами мои щеки. Блять, до чего же приятно такое отношение и прикосновения... - Ну... Джи... ответь мне. Отвееееть. Сука! - пощечина, очень ощутимая... Голова безжизненно повисла, словно шея ее не держит, мне хочется выть... - Пошел в пизду! Еду получишь через три дня, я уезжаю, таблетки тоже получишь через три дня, ублюдок! - хлопок дверью, дрожь по телу.

   Это конец...Я покончу с собой, ведь больно же.