Я вышел из отеля и остановился на заправке, чтобы закурить и подумать. Рядом со мной стоит мужчина и орет в телефон. Но меня не заботит он, его разговор. Я выпускаю клубы дыма в ночное небо и опять предаюсь мыслям.

   Меня никто не может любить! Во-первых, я омерзителен. Во-вторых, я маньяк, а кто может полюбить маньяка. В-третьих, я сам не могу любить, я могу любить только трупы, жертвы, которые кричат под моими ударами, кровь, вытекающую из их тела, чужие слезы, чужую боль и неприятности. Короче, я люблю, когда другим людям плохо. Как вот с этим вот всем меня могут любить? Да, и в-четвертых, это Фрэнк. Он парень. Да, я хочу, чтобы меня кто-то любил, дарил тепло, любовь, нежность, чего я не знаю, но это невозможно! Я хочу этой любви и одновременно с этим буду этого избегать. Вот, был момент с Фрэнком. Но я опять, опять оттолкнул человека. А почему? Не знаю. Честно, не знаю почему. Своими же действиями я разрушаю свои же мечты, что за идиот? Я ужасен. Хочу любви, но ее не заслуживаю, никаким образом, потому что я создан для того, чтобы нести людям боль, страдания и смерть. Я как всадники апокалипсиса. Только не несу голод в дома. Я не на черном коне…

   Блять, убейте меня, кто-нибудь!!!

   Джер, убей себя. Хватит мучиться и мучить других!

   Кинув на асфальт докуренную сигарету, я еще раз вдохнул ночной свежий воздух и пошел обратно в номер. Фрэнк все еще лежит на животе, иногда тихо-тихо всхлипывая и вздрагивая. Я опять сделал ему больно, хотя недавно говорил себе же, что этого больше не повторится.

Врешь себе же…

Я лег на свою скрипучую кровать, и Фрэнк замер, наверное, ожидая от меня каких-то ужасных действий. Он боится меня, а недавно я хотел получить его доверие.

   Опять мне его жалко. Странно, не находите? Недавно ударил за то, что он сказал, что любит меня, а теперь я хочу обнять его. Вдохнуть его запах, почувствовать тепло его тела, его вкус. Рядом с ним я теряюсь. Вместо того, чтобы обнять – бью. Хочу бить – ничего не делаю. Джер, тебе надо разобраться в себе, а ты хочешь лечь рядом, поцеловать в спину и опять сказать «прости». Ты жалок, ты путаешься, ты не знаешь, что будешь делать дальше… Давай, вставай,  иди к нему. Ты же хочешь обнять, поцеловать, опять извиниться. Так делай, чего ты ждешь?! Время идет, ты ничего не делаешь, а Фрэнку до сих пор больно и так, что он плачет. Иногда меня трогают его слезы, иногда нет… хотя, они меня никогда не трогают. Зато вот сейчас немного задели, ведь чтобы заставить мужика плакат, надо хорошо потрудиться, ну, как по мне, а я заставил Фрэнка плакать. Значит, ему больно, ему, просто говоря, хреново.

   И что ты собираешься делать, Джер?

   Идти к нему… я же не зверь, мне тоже бывает жалко кого-то, хоть иногда и неосознанно. Черт, этот парень меняет меня, а причин-то и нет.

   Я встал с кровати и медленно пошел к нему. Он опять замер даже, кажется, перестал дышать.

- Эй, - я положил руки ему на плечи, чтобы развернуть, но тот только сильнее прижался головой к подушке и телом к кровати. – Фрэнки, посмотри на меня, – я поглаживаю его по спине, пытаясь немного успокоить, но он не поддается. Тогда я ложусь почти на него, начиная нежно целовать его шею и спину. – Прости меня, я не знаю, что на меня нашло…

   Боже, как глупо это, наверное, выглядит со стороны… Но что я должен делать? Что?! Я никогда не делал этого…

- Фрэнки, прости… - этот гаденыш все еще молчит, скорее всего, просто на просто игнорируя меня. Зря ты это делаешь, очень зря. Сейчас я вменяем, а потом уже нет, и лучше сейчас тебе мне все рассказать и не игнорировать. – Малыш… - какое тупое прозвище, меня бы стошнило, но я просто хочу обратить его внимание на себя.– Ну, эй! – ткнув его в ребро, я почти лег на него и крепко прижал к себе. Черт, так обнимал я только своего брата. – Фрэнки, не игнорируй меня. Не будь чертовым ребенком или тупым подросток. Ты мужчина и веди себя так же!

   Эти слова повлияли на него, но не так, как хотел я. Он повернулся на  бок, немного скидывая меня с себя, и обнял, уткнувшись горячим от плача носом мне в шею. Его мокрые горячие щеки, нос, горячий лоб… Мне его жалко, но ничего поделать с этим я не могу. Я опять виновник боли человека. Что мне сейчас делать? Я его обнимаю, молчу, но этого недостаточно, нужно еще что-то. Что-то сказать что ли…

- Ничего не было.

   Он поднял на меня глаза, но я перевел взгляд на его щеку, где виднелось пятно от моего удара… Блин.

- В смысле «ничего не было»?..

- Я про удар. Просто забудь, хорошо? – я прижал его голову к себе и поцеловал туда, где находились мои губы – его ухо. Фрэнк тихо вздохнул, что-то неразборчиво шепча мне в шею. Ладно, будем считать, что он простил меня, ведь по-другому и быть не может.

…

   Он уже давно заснул, тихо сопя и дыша мне в шею. Я вожу руками по его гладкой коже, пытаясь запомнить каждую царапинку, впадинку и волосок. Я себя так еще никогда не чувствовал. Словно я заново родился, новые ощущения, которые раньше мне не попадались, они переворачивают всего меня. Выкидывают мысль об убийствах, о плохом детстве, о смерти. Они направляют меня на что-то хорошее. Например, как когда-то я учил Майки говорить матные слова, хотя и сам их знал хреново. О том, как мы ездили в Лос-Анджелес на каникулы к какому-то далекому родственнику. О том, что когда-то меня кто-то любил. Давно я не думал об этом, но сейчас рядом со мной Фрэнк, и мне думается о хорошем.

   Джерард, а ты сам-то знаешь, что такое влюбиться? Может, ты уже влюбился. Во Фрэнка… Ты же не знаешь этих чувств, не знаешь, что это такое. Ты пропускаешь это, сваливая на то, что ты, типа, болен. Может, это не так, и этот парень для тебя многое значит. Он же меняет тебя, заставляет делать то, чего ты не делал, думать о том, о чем не думаешь. Он заставляет тебя быть нежным.

   Нет. Это отпадает, я на это не способен. Я уже говорил о том, что люблю. Любить глупо. Любовь – самая большая глупость на свете. Она ничего не стоит, она стоит только боли, слез и смерти. Это не для меня, я не могу дарить любовь, я могу дарить только боль, и в этом убедилось все мое окружение. Я убил брата, вот она, моя любовь. Видите? Кто хочет почувствовать? Я монстр… Ничего личного, Джер. Ничего личного. Сам знаешь, что тебе не видать этого и хватит уже об этом думать и прокручивать банальные фразы у себя в голове. Не будет, не будет… Но не будет же…

   Фрэнк все еще дышит мне в шею, я глажу его по спине, иногда невесомо касаясь губами его лба или плеча. Мне нравится это делать, чувствуешь умиротворение, так хорошо на душе, тепло. Это тоже любовь? Вряд ли… это просто действия, ведь главное, что творится у тебя в душе, а на действиях все может быть по-другому. А что у меня в душе? Какая-то непонятная херь. Черная, вонючая смесь жестокости и эгоизма. Я собака. Трахаться, жрать и ссать, помечая свою территорию. Только я ее помечаю трупами. Иногда красиво получается и даже очень. Люблю смотреть, как кровь блестит на солнце, заливает траву или смешивается с водой. Вот особенно в воде. Так безумно красиво она идет из раны, медленно растворяясь в ней и перекрашивая ее в красный цвет. Хочу увидеть это… Иногда это даже красиво, смотреть на то, как кровь брызжет из какой-нибудь открытой раны, где я «нечаянно» задел вену или какую-то крупную артерию. Она может метра на два хлестать, пока кровь не выйдет из этой артерии или из этого места. Да, я, наверное, одержим, но с этим поделать уже ничего не могу. Моя натура…

   Прижавшись ближе к Фрэнку, я вдохнул его запах, и голова немного закружилась. Приятное ощущение. Даже самые красивые жертвы пахнут не так превосходно, как он. У него специфический аромат, который вызывает во мне внутреннюю дрожь и небольшое, приятное головокружение.

   Почти 90% всех маньяков-убийц стремятся к совершенству. Они пытаются убить идеально, найти идеальную жертву и все такое. Они как художники, как те, кто гонится за эксклюзивом, за чем-то таким тонким, что другим понять невозможно. Так вот, скорее всего, мой идеал – Фрэнк.

   Этот идеал идеален. Во всех смыслах, он красив, строен, силен и умен. Что мне от него нужно? Того, чтобы он просто жил рядом, чтобы не отходил ни на шаг. Это любовь? Нет. Это просто погоня за идеалом. Он тот, кто.. да, опять повторю, меняет меня. Это хорошо? Не всегда…

   Он слегка приоткрыл рот и немного отодвинулся, ложась на спину. Я провел языком по его верхней губе и зубам, забирая его вкус себе. Он сладкий. Такой сладкий, что эта сладость превращается в горечь. Наверное, он слишком идеален для меня. Провел рукой по его голой, почти шелковой груди, скользя взглядом за своей рукой, которая опускается все ниже и ниже, останавливаясь на низе живота. Сейчас он мягкий, не такой теплый, каким он был, когда я занимался с ним «любовью». Проведя по его не эрегированному члену кончиками пальцев, я немного сжал его яйца. Мягкие, так и хочется ударить, но нет. Я сжимаю их посередине и смотрю за тем, как наливается кровью его член. Фрэнк ничего не чувствует, он спит, а вот я возбуждаю его, как когда-то меня возбуждали шлюхи, когда я не хотел больше трахаться, и у меня не вставал.

   Фрэнк продолжает спать, в то время, как я уже поглаживаю его член левой рукой. Зачем, не знаю. Просто хочется, а спать не хочется. А зачем я это сделал? Сказал, что хочу заняться гребаной любовью? Тупой мозг иногда отключается. Это так бесит!

   Ничего не хочу делать. Я запутался… Я хочу заснуть и ни о чем не думать. Это так легко.

   Я убрал руку от его члена и обнял его за талию, голову кладя на его плечо. С ним так приятно спать, чувствуешь себя нужным, в безопасности…

…

   Наутро первым, что я увидел, был Фрэнк, лучезарно улыбающийся мне. Все внутри замерло и потом загорелось. Не смотри на меня, Джерард, контролируй себя…

- Доброе утро… - он потянулся ко мне за поцелуем, но я резко встал и пошел, в душ. Нет, Фрэнк, все не так, как надо.

    После душа, я быстро схватил Фрэнка, который тоже собирался туда идти и пошел к машине. Что со мной, я не знаю…

- Джерард, я люблю тебя…

- Нет… - я качнул головой и зажмурил глаза.

- Что нет? – он остановился… - Джерард, ты же вроде извинился передо мной. Ты изменился, я чувствую это.

- Забудь. Забудь все, что было этой ночью…

   Внутри меня все горит, трясется. Зверь просится наружу, но я пока держу его. Нет, я не хочу делать Фрэнку больно… Никак.

- Что значит «забудь»?

- Просто забудь! Разве это так трудно сделать?! – я дернул его за руку, чтобы он поторапливался, но получилось наоборот. Он потянул назад, и меня встретил его кулак.

   Темнота, боль, которая разливается по всему лицу… Сознание покачнулось, ты пытаешься понять, что происходит, и понимаешь, когда приоткрываешь глаза, держась за ушибленное место, и видишь его лицо, искаженное злостью.

   Что же ты наделал, Фрэнки…