Фрэнк открыл глаза и обнаружил, что уже светло. Утро или день? Он обшарил комнату взглядом и увидел на стене часы. Половина десятого. Фрэнк встал, снова закутавшись в простыню. Этот «наряд» уже порядком поднадоел ему. Нужно найти Джерарда и попросить обещанную одежду. Его пыл неожиданно иссяк, когда он уже собрался выйти из комнаты. Фрэнк нерешительно замер, вдруг почувствовав шевельнувшееся смущение.

Что со мной? – спросил он себя. Откуда это замешательство, ведь ничего не произошло! Ну подумаешь, мы поцеловались! Я ведь и раньше целовался, но никогда не делал из этого трагедии. Все произошло исключительно под влиянием момента. Я поддался слабости… Нет, не так, остановил он себя. Я чувствовал себя растерянным и одиноким, за тонкими стенами бушевала буря… Просто глупый порыв, из-за которого я чувствую теперь неловкость.

Разозлившись на себя из-за этих сантиментов, Фрэнк резко шагнул вперед и наткнулся на Джерарда.

– Эй-эй, потише, – с улыбкой сказал он. – Куда ты так торопишься, Фрэнк? Тебе нужно еще быть очень осторожным, иначе…

– Знаю, знаю, – пробурчал Фрэнк, отведя взгляд от его груди, обтянутой клетчатой рубашкой, – иначе я рискую остаться на больничной койке до второго пришествия. Со мной все в порядке, я просто хотел получить обещанную одежду.

– Как раз за этим я и шел сюда. – Джерард протянул ему сверток. – Это тебе.

– Спасибо, – рассеянно поблагодарил Фрэнк, разворачивая сверток и обнаруживая рубашку и шорты.

– Извини, больше у меня ничего нет.

– Ну что ты… и за это огромное спасибо…

– Ну, если все в порядке, тогда одевайся, и будем завтракать.

Джерард ушел, а Фрэнк вернулся в комнату и разложил принесенные им вещи на кровати. От одежды исходил свежий запах стирального порошка и – едва уловимый – туалетной воды Джерарда.

Фрэнк испытал странное волнение, надевая его вещи.

Закончив свой нехитрый туалет умыванием и расчесыванием изрядно перепутавшихся волос, он решил, что больше с его внешним видом в этих условиях сделать ничего нельзя, и отправился на кухню.

Джерард колдовал у маленькой плиты и выглядел заправской домохозяйкой. Удивительно, но он, хотя и стоял к Фрэнку спиной, почти сразу почувствовал его присутствие. Почувствовал – это потому, что услышать его легкие шаги, по мнению Фрэнка, было просто невозможно. Джерард обернулся, а его глаза пробежались по Фрэнку сверху вниз. Но, когда губы Джерарда чуть изогнулись в легкой улыбке, Фрэнк притворно нахмурился.

– Ни слова, Джерард, – предупредил он. – Я знаю, что выгляжу ужасно, но даже эта одежда кажется мне сейчас верхом комфорта. Особенно после того, как я разгуливал по дому в простыне.

– Ты замечательно выглядишь.

Фрэнк смущенно кашлянул и поспешил перевести тему.

-  Помнится, Джерард, ты обещал завтрак.

Джерард улыбнулся, раскладывая по тарелкам яичницу с беконом, от запаха которой у Фрэнка просто слюнки потекли.

Потом они молча ели яичницу, и Джерард изредка поглядывал на притихшего Фрэнка. Убрав тарелки со стола, он подал ему большую кружку черного кофе.

– Извини, в доме нет ни сахара, ни сливок.

– Ничего, – отозвался Фрэнк, отпивая глоток ароматного кофе. Тепло от сытого желудка растекалось по телу, вводя его в умиротворенное состояние. – Когда ты успел починить генератор? Кажется, вчера он был сломан.

– Что?

– Ты же готовил завтрак на электрической плите?

– Как бы ни так! Этот допотопный механизм, - Джерард кивнул в сторону «допотопного механизма», – я нашел в сарае. Неизвестно, кто пользовался этим раритетом до меня, но мне пришлось кое-что починить. Я должен был использовать любой шанс, иначе нам грозила голодная смерть.

– Конечно! – с преувеличенной серьезностью подтвердил Фрэнк, пряча улыбку. – А ты, оказывается, мастер на все руки.

– Конечно! – заявил Джерард с непоколебимым мужским тщеславием, заставив его снова улыбнуться.

– Я мог бы помочь тебе с приготовлением обеда, – предложил Фрэнк, чувствуя внезапную легкость, словно на мгновение превратился в воздушный шарик.

– Что ж, звучит весьма заманчиво, только мне кажется, пообедать мы уже не успеем.

– Почему?

– Шторм уже почти закончился. Час назад я связался с берегом. Они вышлют катер ближе к полудню.

– Здорово… – пробормотал Фрэнк.

«Ближе к полудню»… Осталось так мало времени быть с Джерардом! Хорошее настроение стало стремительно улетучиваться.

Фрэнк вызвался помыть посуду, и Джерард, поколебавшись, доверил ему это ответственное дело.

– Я, пожалуй, пойду соберу кое-какие вещи.

Осталось не так много времени до прибытия катера.

– Ты тоже поедешь?

– Да, мой отпуск подошел к концу, и меня ждет работа. – С этими словами он ушел, оставив Фрэнка одного.

Фрэнк принялся мыть посуду, изредка поглядывая в окно, в которое была видна часть бухты и «кусочек» воды. Фрэнк не знал, с какой стороны прибудет катер, но одно то, что через несколько часов им с Джерардом придется расстаться, наводило на него непонятную тоску.

В это утро Джерард вел себя непринужденно и спокойно, словно вчера ничего не произошло. А может, ему и правда всего лишь приснился тот поцелуй? Нет, все было слишком реальным для того, чтобы оказаться сном. И этот непонятный хаос, который поднимался в его душе, стоило лишь вспомнить эту странную ночь. У Фрэнка возникло ощущение, что эти события на самом деле были более важные, чем он себе представляет. Но Фрэнк упрямо отмахнулся от надоедливых мыслей и стал думать о Джерарде, о тех первых минутах, когда увидел его и задумался, сколько ему лет. Еще вчера Фрэнк мог только из-за его вредности дать ему и пятьдесят, но теперь понял, что ему около тридцати.

Фрэнк был вынужден признать, что ему еще не приходилось сталкиваться с подобными мужчинами. Его окружение составляли его ровесники или молодые люди чуть старше его. В привычной среде он чувствовал себя как рыба в воде и, что греха таить, любил блистать. Без ложной скромности он считал, что имеет на это полное право. У него было множество достоинств, как физических, так и моральных: Фрэнк был красив, обаятелен, общителен, с прекрасным чувством юмора… Наверное, для людей его круга это были основные критерии: Фрэнк имел множество друзей и никогда не оставался без внимания противоположного пола. Но этого, очевидно, было очень мало, чтобы вызвать интерес такого человека, как Джерард.

Тут Фрэнк понял, что его мысли приняли совершенно не правильное направление. Какое ему дело до того, что о нем думает Джерард? Им оставалось находиться в обществе друг друга считанные часы, а потом они расстанутся. Ему вовсе не нужно его внимание, а складывающаяся ситуация – самое лучшее, что можно себе представить. Но тем не менее вопреки здравому смыслу его это волновало. Волновало до такой степени, что вызвало первые нотки паники и смятения в его душе…

Фрэнк еще раз выглянул в окно и увидел катер, приближающийся к острову. От неожиданности он застыл, а потом бросился на поиски Джерарда.

– Дж… – начал он и только тут обнаружил, что Джерард заканчивает одеваться.

Его рубашка была расстегнута. Взгляд Фрэнка скользнул по бледной груди, плоскому животу… Только тут он опомнился: его щеки вспыхнули от смущения, а Джерард как ни в чем не бывало стал застегивать рубашку.

– Ты что-то хотел сказать?

Фрэнк вдруг вспомнил, что привело его сюда.

– Катер подходит.

– Хорошо, я буду готов через пару минут.

Фрэнк поспешно отступил, развернулся и бросился обратно на кухню. Он нервно ходил по маленькой комнатке, прижав ладони к горевшим щекам. Господи, он вел себя, как озабоченный подросток! Которым и является… Или так, словно он впервые видел полуобнаженного мужчину! Фрэнк тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.

– Фрэнк, с тобой все в порядке? – Джерард появился на кухне со спортивной сумкой в руках.

– Да.

– Нам пора, катер уже причалил.

Они вышли из дома, Джерард запер дверь. Фрэнк несколько раз оглянулся на покидаемое бунгало, которое казалось одиноким и сиротливым.

Одновременно он испытывал два прямо противоположных чувства: с одной стороны, ему почему-то было жаль уезжать, а с другой – он чувствовал радость и облегчение оттого, что возвращается к цивилизации.

Бородатый мужчина в голубой рубашке – видимо, главный – крепко пожал руку Джерарду. Они обменялись приветствиями, перекинулись парой фраз. Один раз Фрэнк поймал на себе взгляд бородача, но, к счастью, излишнего любопытства он не проявил.

– Еще полчаса, и будем на берегу.

– Здорово… – пробормотал Фрэнк.

Он почувствовал, что между ним и Джерардом появилась пропасть, которая становится шире с каждой минутой. Джерард стоял всего в паре шагов от него – высокий, темноволосый и невыразимо далекий. Его глаза были устремлены на удаляющийся остров. Фрэнк тоже взглянул на оставляемый клочок суши. С каждой минутой он становился все меньше и меньше, а чувство потери в его душе – все болезненнее. Вот остров стал едва различим, и от напряжения, с каким Фрэнк продолжал всматриваться в даль, у него заболели глаза.

– Вам лучше спуститься вниз, там вам будет удобнее.

– Спасибо, я хочу остаться здесь.

Бородач пожал плечами и отстал.

– Ройс прав, тебе будет лучше внизу, – проронил Джерард.

– Внизу меня обязательно укачает.

Эти слова положили конец короткому спору.

– Тебе надо обязательно показаться врачу, нарушил молчание Джерард еще через пять минут. - Я могу посоветовать доктора Льюиса, очень опытного врача. Он проследит за заживлением раны и посоветует, стоит ли обращаться к пластическому хирургу, чтобы избавиться от шва.

– В тебе явно проснулся профессионал, – не удержался Фрэнк от яда, чувствуя разочарование оттого, что Джерард не предложил прийти на прием к нему.

Фрэнк ощущал себя ребенком, которому посулили гору сластей и оставили довольствоваться жалким леденцом. Но Джерард ведь ему совсем ничего не обещал! Джерард взглянул на него, и Фрэнк быстро «сбавил обороты».

– Хорошо, – бросил он и отвернулся, подставляя лицо ветру. – А твоя одежда? – спохватился он. – Мне нужно вернуть ее тебе…

– Не стоит. Пусть это будет напоминанием о твоем приключении.

Фрэнк уставился на свинцово поблескивающую воду, и его мысли были точным подобием этих волн: серые, тяжело вздымающиеся и невеселые.

– Берег приближается, – оповестил его Джерард.

Фрэнк обернулся и приложил к глазам ладонь «козырьком».

Берег стремительно приближался. На небольшой пристани он заметил несколько человек.

Что-то показалось ему знакомым, и Фрэнк напряг зрение, пытаясь разглядеть маленькие фигурки и невольно поеживаясь от нехороших предчувствий. А через некоторое время он смог разглядеть поджидающих катер людей и похолодел. Его родители! О Боже…

Фрэнк не понял, что последнюю фразу произнес вслух.

– Что случилось?

Он бросил на Джерарда растерянный взгляд.

– Там мои родители, – беспомощно сказал он.

– Боишься взбучки?

– Только не начинай все заново! – Фрэнк невольно вспыхнул.

– Хорошо, но разве тебе от этого будет легче?

Фрэнк отвернулся, чтобы не видеть выражение его лица, и проговорил куда-то в сторону:

– Если ты надеешься, что мне устроят нагоняй, то вынужден тебя разочаровать. Мои родители никогда не позволят себе этого. Просто… – он запнулся, – я думал, что они не узнают об этом. Я так не хотел их волновать…

Фрэнк был в таком состоянии, что не обратил внимания на пристальный взгляд Джерарда.

Фрэнк сосредоточился на приближающихся фигурках. И вот он уже на пристани, идет к родителям и, жадно и в то же время страшась, выискивает следы злости на их лицах. Он ясно различал беспокойство на лице матери и углубившиеся морщины на лице отца.

Линда обняла его.

– Дорогой, ты нас так испугал!

– Прости, мама.

– Я очень рада, что с тобой все в порядке. А кто этот человек?

– Это Джерард, он доктор и помог мне…

Фрэнк вкратце рассказывал матери историю своих злоключений и одновременно с беспокойством наблюдал, как отец, убедившийся в целости и сохранности сына, беседует с Джерардом.

Потом он взглянул на ожидающий его автомобиль. Пора прощаться. Фрэнк подошел к Джерарду.

– Пока, Джерард.

– До свидания, Фрэнк.

– Позвони мне как-нибудь. – Фрэнк дал ему листочек с записанным телефоном, который приготовил заранее, надеясь, что Джерард попросит номер его телефона. Он не попросил, и Фрэнк лишился толики гордости, навязав ему свой номер. – Меня уже ждут.

Фрэнк повернулся и зашагал к машине, еще некоторое время чувствуя спиной его взгляд.