Кое-как я успокоился и умылся, стараясь забыть о том, что только что произошло со мной в ванной комнате, и кто был этому причиной. Если я буду думать об этом, то будет такая же истерика, а меня это очень сильно пугает, потому что я не знаю, почему я так сильно переживаю из-за этого. Я даже боюсь думать о том, чтобы это могло значить. Он занимает место в моем сердце, а не только в душе? Это бред, даже думать об этом смешно, но и смеяться больше нельзя, потому что, как он говорил во сне, его больше нет. Опять… опять слезы наворачиваются на глаза от этих мыслей. Мне нужна помощь, помощь психиатра…

 - Господи… - проговорила Лин с отвисшей челюстью. – Джи, Боже, что случилось?!

Она подошла ко мне и крепко обняла, шепча на ухо, что все хорошо. Откуда ей знать?! Ничего не есть хорошо, когда, блин, человек покончил с собой! Его нет, и не вернуть! Джерард, да ты оптимист… Хватит, мне просто нужно прийти в себя и подумать… обо всем и главное, решить: правда или вымысел?

 - Что же случилось-то? – она погладила меня по щеке и посмотрела прямо в глаза. Мне стыдно, стыдно, что она видит в них застывшие слезы. – Расскажи, станет легче, – и я ей охотно верю. Верю, но рассказать не могу. Просто не могу… Она будет считать меня психом, придурком и кем там еще? Я буду ебланом в ее глазах. Она выжидающе на меня смотрит, а я только качаю головой, опуская взгляд в пол.

Она отпустила меня, и я пошел наверх – в спальню. Есть способ проверить, жив Фрэнк или нет – надо просто заснуть.

Я разделся и лег в постель, время все равно уже 7 часов – долго же я торчал в ванной. Через час я отрубился…

***

Лин проснулась, чтобы идти на работу, а я не спал уже как часа три. Она аккуратно встала с кровати, стараясь не будить меня, хотя я и не сплю, и пошла прочь, оставляя меня одного, но пока, она еще вернется.

Что мне снилось? Альпы, или не они, горы… моя семья, зима, горные лыжи, музыка и много картин. Такие сны мне снились до того момента, когда я еще не встретил Фрэнка. А что это значит? Правильно, его больше нет. Просто нет, он умер, умер еще вчера вечером. Великолепно просто…

Я встал, умылся, оделся и спустился вниз, где завтракали мои девочки. Это вызвало у меня грустную улыбку.

 - Доброе утро, милый, - она подошла ко мне и обняла. В ответ на это я только прижался своими губами к ее и таким образом поцеловал.

 - Буэ… - Бэндит отвернулась и скорчила гримасу отвращения. Мы с Лин только рассмеялись, и потом я сел за стол…

Через час дом был пуст, теперь в нем только я и тишина, которая отдается звоном в ушах. Что делать, я не знаю, я опустошен, разбит и все из-за того, кто мне не знаком. Просто превосходно, ты его не знаешь, а уже плакал вчера из-за него и думаешь о нем чаще, чем о… чаще, чем о семье. Последний раз такое было тогда, когда я влюбился в Лин. Первая любовь, и я был таким же, как сейчас… Так. Стоп. Когда я влюбился?! Я уставился в окно с открытым ртом.

 - Пфафф. Это бред, нет, это действительно бред! – я пытаюсь убедить в этом себя, хотя попытки очень жалки. – Джерард, ты с приветом, знаешь об этом?

 - Конечно, я знаю! А кто еще влюбится в парня?!

Я хлопнул себя по рту и закрыл глаза, прокручивая в голове только что произнесенную фразу.

Мне надо отдохнуть, спокойно поспать и выкинуть из головы всяких там Фрэнков. Тебе 30 лет, Джи, а ты думаешь о том, что... даже думать об этом забавно. Травма головы, у тебя травма головы, Джерард, не забывай об этом! Так что диагноз Фрэнка можно оставить, ты устал, у тебя был нервный срыв, просто отдохни.

 - Просто отдохни, - повторил я вслух и пошел в спальню. – Просто поспи, так и время быстрей пролетит.

Я упал на кровать лицом вверх и стал смотреть в потолок, в белый потолок. Мне сразу вспомнилась больница, причина моего появления там и Фрэнк. Опять, опять он у меня в голове… Надо что-то делать, я и вправду очень часто думаю о нем, это переходит все границы. Хотя, что в этом такого, я же не думаю о том,  как бы его поскорее трахнуть, я не думаю о его обнаженном теле, губах там, привлекательности, хотя он, правда, красивый. Так, теперь ты признаешь в нем красоту… В этом ничего такого. Просто поспать, поспать, его все равно нет, ты его не увидишь, тебе просто приснится обычный сон, краски… хочу рисовать… много картин, опять его глаза… красивые, большие…

***

Солнце, парк, опять луг, где играют люди со своими собаками, коляски в тенях деревьев, счастливые лица и одинокий силуэт, который стоит лицом к небольшому пруду, где плавают те же лебеди. Два белых и два черных. Когда он повернулся ко мне, я думал у меня случится остановка сердца. Это он, несомненно он, но какого черта? Может тогда и я умер?

Я сглотнул, хотя не получилось – у меня во рту все пересохло, и медленными шагами на своих ватных ногах я пошел к нему. Он это заметил и отвернулся от меня, опять рассматривая медленно плывущих бок о бок лебедей. Сейчас подойду и обниму, аж руки чешутся, как хочу его обнять.

 - Радуйся, - сказал он хриплым голосом, не поворачиваясь ко мне.

 - Я безумно рад… - сказал я, смотря на его затылок и улыбаясь до боли в щеках.

Он повернулся ко мне, и я уже подался вперед, чтобы обнять, но он заметил это и положил руку мне на грудь, отходя немного назад и шепча: «Не надо». Я только пожал плечами и огорченно опустил голову вниз, начиная рассматривать зеленую траву.

 - Ты опять здесь…

 - Как видишь.

 - Почему?

 - Я задаю себе тот же вопрос, - я поднял глаза на него и встретил только холодную стрелу, когда он зыркнул на меня. Она больно ударила прямо в сердце, и я вновь опустил взгляд на траву.

 - Ты можешь просто не ходить за мной?

 - Как? – еле слышно спросил я.

 - Не знаю! Меня это бесит! Да, мне хочется с кем-нибудь пообщаться, но я люблю одиночество. Очень люблю! А ты его портишь…

 - Почему ты не покончил с собой? – я пропустил мимо ушей то, что он сказал, не хочу говорить на эту тему.

 - Не смог, страшно слишком, да и организм против меня, - я опять поднял на него глаза и наши взгляды встретились. Черт, у него во взгляде читается только вызов, даже неприятно как-то.

 - Значит, я зря плакал что ли?

 - Ты, что?

 - Разрыдался вчера в… - я попытался вспомнить где, но не смог. – Я разрыдался вчера, когда посмотрел на часы. Было больше 6 часов вечера и… я не знаю. Короче, я разрыдался вчера на полу.

Фрэнк тихонько засмеялся, а я только толкнул его в плечо.

 - И не смешно, блять! В последний раз я плакал, когда моя бабушка умерла!

 - Когда это было?

 - Не помню… Считать надо. Давно очень.

 - Круто… Я заставил кого-то переживать, чего не случалось уже лет… 5, - он усмехнулся и провел носком кроссовка по траве, заставляя ее пригибаться и расправляться. – Ну, мне типа жаль.

 - Забудь… - отмахнулся я и подошел к дереву, облокачиваясь на него спиной.

 - Почему ты плакал?

 - Из-за тебя. Ты, кажется, хотел убить себя? Или мне это присн… ну да, - я опустил голову и сунул руки в карманы джинсовки.

 - Почему?

 - Потому что мне было… не знаю, как объяснить… Страшно, что ты умер.

Он опять усмехнулся и встал рядом со мной. Господи, пусть он прекратит улыбаться, мне становиться не по себе от его счастливой улыбки. Все внутри переворачивается и загорается.

 - Я сегодня повторю это…

 - Не получится. Я уверен.

 - Как знаешь... я уже хочу гореть в крематории. А потом мой прах выкинут, потому что никто за ним не придет, меня никто не опознает в морге. Весело.

 - Я тебя опознаю, - я посмотрел на него и сразу отвернулся. Он какой-то странный, ну или я псих. – Я тебя еще найду, не волнуйся, ты не будешь одиноким, ты будешь жить у меня, или я найду тебе жилье.

 - Нет… - он покачал головой и отошел от меня, вставая напротив. – Ты не посмеешь, а знаешь, почему? Хотя… ты не успеешь. Ты просто не успеешь, потому что если я не покончу с собой, то умру от боли. У меня будет болевой шок, а потом я умру, у меня откажет сердце, потому что чувствовать мою боль невыносимо, - он проговорил это все мне в лицо, и мне стало невыносимо жаль его. Я же знаю, что с ним случилось, и я могу понять, как ему должно быть больно. Черт, этот парень вызывает во мне смешанные чувства… - Это тоже должно случиться сегодня, ведь я никто, а у врачей других хлопот полно, кроме как спасать бомжа. Которого уже никто не спасет.

Не волнуйся, я тебя спасу еще. Ты будешь жить, ты мне нужен.

 - И знаешь еще что? Отъебись от меня уже, - выплюнул он, и внутри меня все сжалось, поднимаясь комом к горлу.

   Он резко развернулся, показывая этим, что никаким образом не хочет меня видеть, и пошел прочь по алее вглубь парка. Я сел на траву и закрыл лицо руками, пытаясь унять почему-то сбившееся дыхание и сильное сердцебиение. Будто бы мне сделали очень больно морально, ударили по больному, хотя он просто сказал, что больше не хочет меня видеть. Почему мне так плохо от этих слов? Будто по мне проехались трактором, я словно раздавлен, словно мои мечты разрушены в один миг тем, кто и был той самой мечтой. Бред какой-то несу у себя в голове, но для меня это словно правда…

 - И знаешь что, Джерард?! – он остановился и повернулся ко мне, стоя уже довольно далеко. – Я ненавижу тебя! – он показал мне фак, чем разбил окончательно.

Я притянул колени к груди и уткнулся в них носом, нервно выдыхая и также нервно вдыхая, стараясь будто бы не плакать, что почему-то хочется сделать. Будь мужиком, они не плачут!

Проснулся я около 4 часов дня, голова почему-то очень сильно начала болеть, сердце бешено билось в груди, мне жарко… Твою мать, эти сны стали странно на меня действовать, а все из-за Фрэнка, который заставляет меня странно себя чувствовать. Мне надо как-то избавиться от мыслей о нем, это уже переходит все границы, хочу его обнять, вижу в нем красивого парня, он заставляет чувствовать себя дерьмово, да еще и плакать заставил! Дерьмо, я путаться начинаю.

В 6 часов вечера пришли Лин с девочкой, и у меня появился план, который я осуществлю ближе к ночи, он должен развеять все мысли о Фрэнке. Все должно измениться…

***

 - Лин, знаешь, чего я хочу? – я положил руку ей на талию и прижал к себе, втягивая воздух возле ее шеи.

 - Догадываюсь, - она села на меня и провела руками по груди, нагибаясь ближе и шепча:

 - Я вообще-то тоже.

Да, все было великолепно, все, просто лучший секс в моей жизни, план превосходный, но вот моя ошибка сломала все. Мой тупой мозг сделал величайшую глупость в своей жизни.

Я подумал о Фрэнке в момент оргазма.

Его грустное лицо, красивые глаза, которые, можно сказать, смотрят в твою душу.

Я ненавижу его!