Я наконец-то поднял свой зад с постели и пошел посмотреть, как там Бэндит. Она сидит на своей кровати и натягивает джинсы. Для меня она всегда будет самой милой, любимой, умной и красивой, ведь это моя девочка. Я встал в проходе и облокотился о дверной проем, скрещивая руки на груди и наблюдая за ней. Она только подняла на меня счастливые глаза и встала с кровати, подбегая ко мне.

 - Готова?

 - Да.

 - Ну пошли, - я потрепал ее по голове и пошел вниз. – Только маму не разбуди…

Мы тихо спустились вниз, и Бэндит побежала обуваться, пока я целовал Лин и накрывал ее пледом. Телефон заряжен, так что проблем быть не должно, позвонит, если что, да и я не маленький мальчик, чтобы обо мне так сильно волноваться. Я всего-то пошел гулять с дочерью.

Мы гуляли в парке возле огромного водоема. Бэндит бегала по каменному берегу, иногда кидая в воду камушки, а я шел немного выше, смотря на редкие желтые листья и на лужи - в каждой был виден мой лик, даже как-то неприятно – я не в лучшей форме сейчас: щетина, немытые волосы, синяки под глазами. Надоело так ходить, это ужасно, сколько лет я не менялся? Мне нужно что-то… что-то оригинальное. Может, покраситься в красный цвет? Бэндит точно одобрит, а вот Лин… Привыкнет.

Я все еще иду по дороге, теперь смотря на мелкую рябь на воде и на лес на другой стороне каменного берега. Я бы хотел погулять тут с Фрэнком, мне нравится эта местность. Самое спокойное и безлюдное место во всем городе. Особенно тут красиво осенью, когда все деревья начинают желтеть и в небе висят тяжелые серые тучи. Тут есть что-то загадочное, то, что заставляет тебя остановиться и смотреть то на воду, где отражается лес и проплывают желтенькие листочки, то на лес, который так и манит тебя войти внутрь.

Когда-то я тоже хотел умереть, меня постоянно мучили мысли о самоубийстве, ведь это был единственный выход, я был весь в проблемах и никому не нужен. Родственники отвернулись, когда узнали, что я начал принимать наркотики. Ну да, легче уйти, забыть, бросить, чем помочь нуждающемуся… Мы с Фрэнком, наверное, чем-то похожи, хотя что-то мне подсказывает, что у него ситуация хуже. Хотя не знаю, мне этого не знать, он не все мне рассказал, да и не будет. Из пропасти меня вытащила Лин, девушка на выставке. Была весна, и я выбрался на бесплатную выставку молодых художников сюрреалистов. Довольно неплохие работы были, скажу я вам. Мы с ней как-то разболтались, ну а мне же надо было поговорить хоть с кем-то, поделиться. Она так и располагала к себе, вот я ей все и рассказал. Меня спасла любовь, но вот что спасет его, ведь ее у него нет, а кто даст? Даже не могу поверить, что у этого прекрасного молодого человека нет любви, она у него должна быть, она обязана быть всегда с ним.

 - Бэндит, может, уже домой пойдём? Папа замерз, и голова болит… Ты все равно ничего не делаешь, - я сильнее затянул шарф и вжался в него носом. – Лучше в магазин сходим.

Она пожала плечами и подбежала ко мне, хватая за руку. Мы быстро двинулись к выходу из парка, чтобы купить краску для волос и гель. Да, я прямо-таки загорелся идеей немного изменить свой… стайл.

***

 - Какого черта?! – услышал я первое, когда вошел в дом.

 - Не ругайся при ребенке. Я гулять ходил, и в магазин.

 - Какой к чертям магазин?! Ты знаешь, что тебе надо дома сидеть и лежать!

 - Так сидеть или лежать? – я снял куртку и повесил ее на крючок.

 - Хватит ерничать!

 - Лин, успокойся, со мной все в порядке… Ребенок просто хотел погулять, а ты спала… - я положил ладони ей на плечи, и она немного успокоилась. – С чего так волноваться? Ладно… - я покачал головой, - скоро ты меня увидишь в новом облике!

 - Чего?..

 - Художники все немного тронутые на голову, а я еще и музыкант! – я поднял пакет с пола и пошел в ванную.

Волосы у меня не такие уж и длинные, средние, как у Курта Кобейна, так что все должно получиться и мне должно пойти, ну, я так думаю, а ошибаюсь я редко, если что-то касается моей внешности. Надеюсь, что краска будет достаточно яркой…

***

 - Та-дам! – я вышел в гостиную и встал перед семьей.

 - Теперь папа похож на Джессику из Кролика Роджера! – взвизгнула Бэндит.

Немного обидно, что я похож на девушку, но она хоть сексуальной была…

 - Джерард… ч-что ты сделал с волосами?

 - Не нравится? – я сразу погрустнел.

 - Нравится, в том-то и дело!

Я всегда считал свою семью оригинальной. Я же говорил, что никогда не ошибаюсь в выборе имиджа. Я знал, что все будет хорошо, так и получилось. Гордость меня так и распирает.

 - Но ты их и гелем намазал…

 - А фиг? Они бы торчали в разные стороны…

В конце концов, мы сели смотреть какой-то семейный фильм, время все равно еще ранее - даже до обеда дело не дошло, делать нечего, голова вот только побаливает, и в сон клонит, а так все превосходно.

 - Лин, не приготовишь поесть, я устал что-то… - я потянулся и зевнул, отводя взгляд от экрана телевизора.

 - Конечно, милый… Бэндит, пошли, поможешь мне…

Две девушки моей мечты ушли из комнаты, оставляя меня одного, но я этого и добивался, мне ужасно хочется спать. И сколько раз в день можно вот так вот засыпать?! Надоело, но с организмом не поспоришь. Я подмял под себя подушку и удобнее устроился на диване, готовясь к тому, что я опять увижу Фрэнка. Побыстрее бы уже…

***

Лето, парк, люди, лебеди в пруду, собаки ловят фризби на поляне, солнце пробивается сквозь крону деревьев, листва шумит над головой, и он… Фрэнк сидит под деревом, пряча лицо в ладонях. Интересно, мы вот так постоянно будем встречаться? Уже даже как-то не удивляет то, что я заснул и увидел его. «Это все сотрясение, это все сон», вдалбливаю я себе в голову и встаю около него.

 - Привет, - нарушаю я тишину, и он медленно поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.

 - Тебе идет, - вяло сказал он, опять опуская голову на колени, поджатые к груди.

 - Ты о чем?

 - Волосы…

Я отмахнулся от этого и сел рядом с ним.

 - Ты как?

 - Очнулся, можешь радоваться, - совсем не радостно произнес он, и мне будто кольнуло в сердце. Почему так не весело? А… ну да.

 - И как?

 - Жди 6 часов вечера.

 - Зачем?

 - Потому что после 6 меня уже не будет.

Я отвернулся от него, и дышать стало намного тяжелее, будто сдавило грудную клетку. Вот и докатились…

 - Может…

 - Никаких «может» Меня это все уже достало! – он вскочил с травы и капюшон слез с его головы. – Если у тебя хорошая жизнь, то это не значит, что она у всех должна быть такой же!

 - Я не говорил этого!

 - Не важно! Я просто хочу умереть, зачем ты меня останавливаешь и пытаешься переубедить?! Это моя жизнь! МОЯ! Я буду делать то, что я хочу и мне плевать, что я живу последний раз! Не повезло мне с судьбой, фортуна повернулась ко мне своей жирной римской задницей! Ты не понимаешь… - он потер переносицу и вздохнул. – У тебя с жизнью все в порядке же, да? – уже спокойно спросил он, не открывая глаз.

 - Да, - не соврал я. Ему не надо врать.

 - Значит, ты меня не поймешь. Я тот человек, который живет на улице. Именно на улице, квартиру я потерял, точнее, родственники забрали, а меня выставили на улицу. Кроме бездомного пса у меня никого нет. Каждую гребанную ночь я утыкался носом ему в шею и плакал! Знаешь, какое ужасное ощущение ненужности?! Ты никому не нужен! Даже пес сбежал от меня!

Я поерзал на месте, чувствуя себя, мягко сказать, не очень хорошо. Он не похож на бездомного, он не может быть ненужным, в конце концов, он нужен мне! Не знаю, каким образом он мне нужен, но нужен. По крайней мере, я точно не хочу, чтобы он умирал. Он не должен умереть, такие, как он, вообще страдать не должны. Художник… чувствительная ты натура, Джер.

 - Ты мне нужен, - зачем-то сказал я и поднял на него глаза. Лучше бы не делал этого. Ком пробрался к горлу, и теперь его сдавливало вместе с грудью. Этот человек не должен плакать.

 - Отлично… Теперь ты видишь, какой я слабый, раз позволяю себе плакать, - он вытер щеку рукавом толстовки и всхлипнул. – Я тебе не нужен, ты меня не знаешь. Такой неудачник, как я, никому не нужен, даже собакам. С меня хватит, сегодня я наконец-то покончу со всем, а в первую очередь с собой.

 - Фрэнк, не делай глупостей… - я встал и подошел к нему, хватая за руку.

 - Для тебя это глупости…

 - Сколько тебе лет?

 - 23…

Еще молодой… Почему люди так рано уходят из жизни…

 - Фрэнк, подумай еще раз, в твоей жизни еще многое может измениться. Можешь жить у меня, я уже говорил, что мне ты нужен, - я взглянул в его глаза, в его мутные глаза, в которых перестала гореть жизнь, я точно видел в них фразу: «Меня все заебало – я хочу умереть».

 – Фрэнк… - я дернул его за руку, но он только поджал губы, а его веки задрожали, как и подбородок.

 - Ничего не изменить в этой жизни. Это предрешено, это моя судьба.

 - Мы свободный народ! Мы вольны сами себе выбирать судьбу! Просто измени свое решение… – я схватил его за плечи, не давая никуда уходить. – Не надо умирать… - я с надеждой посмотрел в его глаза, но он только отвернулся от меня.

 - 6 часов… Не позже. Я найду способ покончить с собой, даже если у меня не будет сил встать. У меня много мыслей на этот счет. Прощай, - он выбрался из моих рук и пошел в сторону поля, за которым шел перелесок.

 - Я все равно буду надеяться на то, что ты передумаешь.

 - Не надейся. Я не передумаю, - он в последний раз обернулся, отдал честь с легкой улыбкой и ушел. Нет, этот парень определенно занимает место в моей жизни, только какое место, я еще не знаю.

Надо догнать его, переубедить, но сил почему-то нет. Само осознание того, что он хочет покончить с собой, отнимает у меня силы. Я истощен для чего либо, даже для того, чтобы переубеждать кого-либо.

Я проснулся из-за того, что что-то разбилось, я не знаю где, да и меня это не волнует. Я сразу посмотрел на часы: 3:15 PM. Осталось еще чуть меньше трех часов, если это правда, а я уверен, что это правда. Эти сны слишком реальны и этот человек реален, я почувствовал его, я видел его, это не игра моего воображения, а если и так, то мне надо в психушку, там мне самое место.

В полностью убитом состоянии я кое-как встал с этого дивана и заметил, что головой изгадил подушку. Надеюсь, что Лин не убьет меня за такую малость, ну да ладно, мне надо умыться… Посмотрев в зеркало, мне открылась ужасная картина. Я похож на человека, у которого рак, ну, только волосы на месте, щеки впали немного, я безумно бледен, огромные синяки под глазами, засохшие губы. Когда я успел так преобразиться? После того как я умылся, состояние немного улучшилось, но все равно меня тошнило от себя…

 - Ужасно выглядишь, - заметила Лин, когда я зашел на кухню.

 - Знаю.

 - Что не так?

 - Кошмар приснился… - я сел за стол и положил на него голову.

Кошмар. К сожалению, этот кошмар скоро случится в реальной жизни. Надо было его остановить, надо было, но я не знал, как, да и сил как таковых не было. Моя вина, в его смерти виноват только я. Опять посмотрев на часы, я заметил, что уже полчаса. Паника в груди так и разрастается до масштабных размеров. Дурацкое шестое чувство, оно говорит мне, что все будет плохо. Иногда я так хочу от него избавиться, но оно редко меня подводит, что заставляет ненавидеть его еще больше в данный момент. Опять взгляд на часы - 35 минут… Дерьмо-то какое.

 - Ты куда-то опаздываешь? – Лин поставила передо мной тарелку с жареным мясом и картошкой.

 - Нет… - просто скоро умрет тот, кто так запал мне в душу, а я сижу и бездействую, тупой ублюдок.

 - Так на часы пялишься… - он чмокнула меня, чем немного подбодрила и поставила тарелку перед Бэндит.

Обед прошел, теперь на часах 4 часа. Кто-нибудь, уберите часы!

 - Джер, не поиграешь с дочкой? Мне пока надо работу выполнить…

Я, естественно, согласился. Перед тем, как зайти в комнату дочери, я схватил телефон и справочник, чтобы позвонить в больницу. В какую именно звонить, я не знал, поэтому позвонил в ту, где я лежал, надо узнать, вышел ли Блэк или нет.

Конечно, нет. Я наивный дурак.

***

Я рисую с дочерью в ее комнате, смеюсь над чем-то, она мне что-то увлеченно рассказывает, о том, как она познакомилась с девочкой на площадке. У моей малышки много друзей, у меня - ни одного. Я их потерял с этой работой и не жалею, хотя иногда становится очень скучно… У меня семья, она не дает скучать, моя семья… оригинальная! Во!

Когда я закончил работу, я совершил ужасную ошибку – я кинул взгляд на детские часы на столе: 6:23PM. Все часы ходили правильно, нет никакой необходимости их сверять…

Ком застрял в горле, не давая нормально дышать, грудь задрожала, а в глазах застыли слезы. Дерьмо, я опоздал, я заигрался. Почему все внутри меня говорит о том, что он сдержал свое обещание?! Даже долбанный мозг говорит мне, что все кончено!

 - Па? Ты чего? – она отложила карандаш и обняла меня.

Неужели дочь заметила мое ужасное состояние в этот момент? Я пропал, он пропал, почему мне так тошно от этого?! Я единственный человек, кто знал о его замыслах и не остановил! Он спас меня, а я дал ему умереть! Чтоб я сдох! Почему мне так страшно? Почему?.. Я чувствую этот страх, он дрожью проходит по рукам, спине и выходит в виде слезы, которая скатывается из уголка моего глаза. Я не должен плакать, нет. В конце концов, я не знаю этого Фрэнка… Не ври себе же, Джерард, ты его знаешь и тебе жалко его, а теперь тебе страшно из-за того, что ты потерял его. Но он не мой друг, не мой муж, любовник, он просто знакомый! Который так запал в душу…

Я крепко обнял дочь, а потом встал и вышел из ее комнаты. Мне надо прийти в себя, передо мной стоит картина того, как он пытается убить себя. Его слабое тело под больничной простыней, уставшее лицо, куча аппаратов, которые окружают его, игла в руке, миллионы трубочек, детекторов и он его попытки убить себя. Их тоже миллионы в моей голове, и одна сменяет другую.

 - Тебе хорошо? – Лин остановила меня при входе в ванную.

 - Да, вполне.

 - Ты плачешь? – она провела рукой по моей мокрой щеке и обняла. – Что случилось? Ты никогда не плакал, Джи…

 - Просто… просто голова болит, не принимай всерьез.. Это нервное, – я попытался улыбнуться сквозь слезы, меня затрясло.

Я быстро вошел в ванную и согнулся пополам, обхватывая руками раковину. Меня скрутило, я стал беззвучно плакать, сильно всхлипывая и сжимая руками края раковины. Что за херня?! Почему так больно осознавать то, что он умер, почему больно даже от мыслей, что это правда? Хотя, правда всегда ужасна… Но у меня впервые такое - я плачу, нет, рыдаю, из-за того, что умер малознакомый мне парень! Надо так запасть в человеческую душу, чтобы заставить его мучиться! Быстро включив воду, я упал на мягкий ковер и лег в позу эмбриона, закрывая лицо руками. Последний раз я себя так чувствовал, когда умерла моя бабушка…