It just is - 18 Ноября 2012 - World of MCR Fanfiction

Парень сделал вид, что не услышал, и продолжил дергать струны. Джерард, кем же еще мог быть этот нарушитель спокойствия? Неожиданно гитара была отнята и брошена куда-то. Ладно, мешать репетициям, ладно, доставать и не давать нормальной жизни, но так варварски обращаться с любимым инструментом! Фрэнк поднял полный злобы взгляд на друга и спросил сквозь зубы:

- Нет, нет, нет, к чему такие извращения? Тебя голого после концерта вполне достаточно,- Джи мило улыбнулся и опрокинул гитариста на диван, пристраиваясь между его ног. Фрэнк только покачал головой и стал расслаблено наблюдать за происходящим. Можно было обнять блондина и потянуть его на себя, обволакивая друг друга теплом и уютом, ну а можно было быть бревном, как сейчас.

Джерард задорно ухмыльнулся, став похожим на хищника перед охотой, и змеей пополз выше по лежащему под ним телу, прослеживая свой путь подушечками пальцев. Брюнет только глубоко вздохнул и приподнял бровь, как бы спрашивая, а не охуел ли его дорогой друг? Толстовка медленно ползла вверх, и кожа, не спасаемая тонкой футболкой, покрывалась мурашками. Джи потерся носом о шею Фрэнка и обнажил зубы, готовясь заклеймить нежную кожу. Но это могли делать только иголки в татусалонах, поэтому Уэй их ненавидел, а все думали, что боялся.

- Не смей!.. Ну Джерард, не надо...- Он умоляюще посмотрел на блондина. Но тому было искренне плевать. С восторгом исследователя Уэй касался изгибов плеч и шеи Фрэнка. Несмотря ни на что, движения были уверенными и нежными. Джи иногда казалось, что он скоро просто-напросто захлебнется в этой нежности, которую нельзя выразить ни словами, ни прикосновениями.

Солист прикоснулся губами к теплой коже и утонул в таком знакомом аромате топленого молока и корицы. В груди появилось жгучее желание пометить, сделать своим, но все так глупо и несвоевременно, поэтому парень ограничился коротким укусом в скулу. Дружба всегда была понятием расплывчивым, но рядом с брюнетом понятия "можно и нельзя" заменялись "нужно и хочется". Тело под ним изогнулось, и руки Фрэнка снова попытались отодвинуть его.

- Ты же знаешь... Если я тебя потом изнасилую, сам виноват будешь,- сдавленно произнес Айеро. Блондин только ухмыльнулся и продолжил ощупывать своего любимого друга. В этом процессе всегда существовали свои табу, которые Джерард редко пытался нарушить. Первое, никаких поцелуев в губы со стороны Уэя, второе, никаких поползновений к животу Фрэнка. Почему-то именно второй запрет особенно сильно злил Джи, и он всегда бесился, если ему напомнить об этом. Но пока плеч и шеи было вполне достаточно, если бы не дурацкая задравшаяся толстовка. Минуты три Джерард стоически не обращал на нее внимание, но потом не выдержал и, склонившись к уху парня, прошептал:

- Тебе надо, ты и снимай,- последовал незамедлительный ответ. Взглянув на друга, блондин только покачал головой, но все же самостоятельно стянул ненужную одежду с ленивца. В месть, Уэй прикусил хрящик и тут же прихватил губами мочку, погладив пальцами скорпиона на шее. Снизу раздался глухой стон. Правильно, нечего детям выпендриваться.

Неожиданно послышалось пиликанье со стороны стола. Телефон, звонящий вовремя. Джи уже порывался встать и даже успел поднять корпус, как пальцы Фрэнка вцепились в его рубашку и заставили опуститься обратно. Мышцы все еще были напряжены и до сих пор ждали приказа к действиям.

- Давай притворимся, что нас нет... Ну Джи, не уходи...- Гитарист предпочел проигнорировать подкол о своем сопротивлении и еще раз попытался притянуть друга ближе. Уэю и самому не хотелось вставать, но ведь кто-то должен был проявлять характер, поэтому он продолжил "активно подскакивать за телефоном", позволяя Фрэнку гордиться своей силой. И физической, и убеждения.

Звонить перестали, и блондин без зазрения совести вернулся к прерванному занятию. Внутри клокотало превосходство и, как бы странно ни звучало, благодарность. За то, что нужен. И он готов был терпеть все капризы и причуды, лишь бы его друг позволял вот так выражать свои чувства. Они оба - такие странные, похожие противоположности. Всем чего-то не хватает, чтобы быть целыми и счастливыми, а Джерарду не хватает Фрэнка. Не описать даже, больше дружбы, но совсем не любовь. Это просто есть.

Уэй попытался унять нервную дрожь, привычно прокатившуюся по телу. Что-то тихо шепча на ушко Айеро, поминутно прикусывая раковину, парень все-таки лег на друга, расслабляясь и растекаясь по нему безвольной лужицей. Брюнет как-то странно вздохнул и снова начал вырываться. Джи на это никак не реагировал, только покомфортнее уместил голову в изгибе шеи, иногда касаясь ее губами на выдохе. Через некоторое время копошение стало раздражать, и парень, недовольно приподнявшись на руках, поинтересовался:

Облегченный вдох снизу служил ответом, будто многотонная глыба, давящая на тебя, разрушилась. Блондин закатил глаза и с трудом вклинился в пространство между другом и спинкой дивана, разворачивая Фрэнка спиной к себе и крепко обнимая. Джерард ласково провел пальцами по оголенному участку кожи на боку и, услышав тихий-тихий стон, больше похожий на скулеж, злорадно усмехнулся. Не смея противиться внутренним инстинктам, перебросил ногу через бедро гитариста, притягивая того еще ближе, вплавляя в себя и задыхаясь от нахлынувших эмоций. Айеро незаметно улыбнулся и поудобнее устроился в объятиях, накрывая чужие пальцы своими и радуясь, что лежит спиной.

Они лежат молча, думая каждый о чем-то своем, не потому, что им не о чем говорить, просто в этом сейчас нет смысла. Сознание с каждой последующей минутой грозится уплыть в царство Морфея, становится все труднее сосредоточиться на реальности, и веки тяжелеют все сильнее.

Зашевелившееся сзади тело заставляет напрячься, и Фрэнк перевернувшись лицом к Уэю, сам прижимает солиста к себе, опрометчиво потеревшись о его бедра. Джи на секунду напрягся, а потом практически беззвучно, лишь с легким придыханием засмеялся и погладил поясницу парня, забравшись под футболку. Легкое возбуждение, волнами прокатившееся по телу, заставило сердце стучать быстрее, разгоняя горячую кровь. Снова впиваясь в чужую шею зубами, Джерард позволил ногтям легко, но ощутимо поцарапать беззащитную спину, наслаждаясь отзывчивой дрожью брюнета. Щурясь и улыбаясь так, как может улыбаться человек только в минуты абсолютного счастья, блондин оперся локтем о мягкую обивку дивана, с удовольствием разглядывая родное лицо. Прикрытые глаза с чуть трепещущими ресницами, немного сбивчивое, поверхностное дыхание, умиротворенно выражение, застывшее на чуть приоткрытых губах, волосы, взъерошенные, без хоть какого-нибудь остатка на недавнюю прическу. Засмотревшись на это невинное чудо, Уэй уже привычно-удивленно заметил, что не дышит.

Как часто его дыхание бесконтрольно замирало на неопределенный срок, только бы не портить момент? Вобрав побольше воздуха в легкие, до боли заполнив их кислородом, он скинул ногу с друга и выпустил уже согретый углекислый газ сквозь стиснутые зубы, безмолвно, бессмысленно, просто ради того, чтобы убедиться, что он может, все еще может дышать.

Стало прохладно, потому что теплое, как печка, тело отодвинулось, выпустило из объятий, заставив мерзнуть в одиночестве. Фрэнку не нравилось быть от кого-либо зависимым, но вот тепло человеческих рук, так бережно прижимающих к себе, стало если не наркотиком, то пищей, а тепло Уэя вообще снотворным, возбуждающим, лучшим снотворным, которое кроме сна приносит уют и какое-то семейное, маленькое счастье.

- Да?- Блондин не перестает удивляться, насколько похожими, но разными и желанными бывают эти редкие моменты совершенной гармонии между ними. Айеро тянет его за шею и теперь сам перекидывает через него ногу. Джерард не спешит ложиться, хотя чужие руки давят, прося вернуться, но это так скучно. Он просто снова тихо смеется, чувствуя себя до одури счастливым, и пусть он никогда не скажет этого, глядя Фрэнку в глаза, но ведь так просто это заметить, понять, что слова кажутся лишними и какими-то пошлыми, низменными, пустыми.

Родство душ, они определили это чувство именно так. И ведь не ошиблись, ни разу за всю их дружбу, такую разную, невероятную, местами жестокую, но близкую сердцу. Робкое прикосновение чужих губ к шее заставляет пораженно улыбнуться и позволить маленьким пальчикам зарыться в волосы. Уэй ненавидит, когда прикасаются к его волосам, но Фрэнку невозможно отказать, только ему он позволяет обнять со спины, даже давить на кадык, душа и прижимая ближе к груди. Он терпит, и только когда боль надоедает, а кислорода перестает хватать, мягко, но настойчиво отцепляет руки от своей шеи. Самого слабого места.

Себе же можно иногда позволить вцепиться на пару секунд в мягкий шелк черных волос, сжимая их до побелевших костяшек, но не оттягивая, а потом отпустить, отскакивая на пару метров, чтобы не было соблазна, какого-то ни было.

Джерард удовлетворенно смотрит на друга, а потом подскакивает с дивана с невиданной прытью, хотя для Айеро сейчас расцепить веки - уже непосильная задача. Он еще доберется до этого стукнутого на всю голову насильника. Свернувшись клубком, брюнет пытается унять возбуждение, в тысячный раз проклиная свою отзывчивость. Но тут его плеча касается чужая рука, тормоша и пытаясь оторвать от дивана.

Слова все-таки возымели некоторое действие, и Фрэнк скатился на пол, еле поднимаясь на ноги, превратившиеся в желе. Добредя до двери ванной, он злобно зыркнул на друга, привалившегося к косяку и насмешливо улыбающегося. Хлопнув дверью, брюнет запирается в ванной. Уэй со смехом в зеленоватых глазах приваливается к стенке и, съезжая по ней на пол, вслушивается в шум включаемого душа.

- Спасибо, блять! Помог уже!- Джерард не может сдержать смех, рвущийся из груди, столько праведного гнева и возмущения слышится в дорогом сердцу голосе. Становится скучно просто сидеть, и блондин решает немного прибраться в комнате. Минут через десять Айеро уже в довольно адекватном состоянии вываливается из душа и, бегло осмотрев гримерку, обнаруживает друга в одном из кресел со стаканом минералки в руках.

- Ну, ты же знаешь, я - асексуал до мозга костей! А вообще, я получаю удовольствие, эстетическое,- и продолжает, уже про себя. Знаешь, как интересно искать беззащитные местечки, прикосновения к которым заставляют чужое тело выгибаться, и сколько морального удовольствия можно получить, чувствуя невольною отдачу?