Прекрасный солнечный день в тихом сонном городке, где-то в Нью-Джерси. Воздух был чист и свеж от дождя, который бушевал накануне, но сегодня все казалось красивее, чем когда-либо.
Щебетали птицы, от солнца шло тепло, но, тем не менее, не было слишком жарко, чтобы можно было сильно вспотеть.
Превосходно.
На террасе типичного загородного дома за небольшими круглыми столиками напротив друг друга сидели две женщины, перед обеими стояли чашки с кофе и пустая тарелка, где чуть раньше находился пирог. Наряду с этим располагались еще два блюдца, которые также были пусты.
Владельцы тех блюдец, однако, вновь исчезли в просторах большого сада.
Два мальчика, оба в нежном возрасте шести лет, сыновья тех женщин. Они были лучшими друзьями, всегда ими оставались, проводя каждый день друг с другом, каждую минуту своего свободного времени, которую они имели в наличии, чтобы не пропустить ничего из того, что делал другой. И при том, что они были совершенно разными, как день и ночь. В то время как один уже имел несколько длинные черные волосы, то у другого они были короткими и ярко-красными. Ко всему черноволосый был более крупным, чем его лучший друг.
В то время как их матери вели ежедневные послеполуденные разговоры, оба мальчика, уже ходившие в начальную школу, сидели вдвоем в траве за домом вблизи кустов, за которыми очень сложно было что-либо увидеть.
— Останемся ли мы друзьями навсегда? Младший из двоих посмотрел на своего лучшего друга.
Черноволосый поднял взгляд, только что разглядывавший пару мелких камешков, которыми он успел придавить несколько травинок. — Навсегда.
Калифорния, 2019
Я вздрагиваю в холодном поту и в панике оглядываюсь, смотря сквозь темную комнату, в которой так спокойно спал, обыскиваю ее наметанным глазом, проверяя, есть ли там внутри какой-нибудь чужак.
Все тихо.
Легко вздыхая, я провожу по своим длинным черным волосам и замечаю, что они несколько влажные от пота, и мной мгновенно охватывает сильное желание броситься под прохладный душ.
Я автоматически начинаю шарить вокруг себя и немедленно нащупываю маленький выключатель небольшой лампы, которая стоит на столе рядом с кроватью.
Мягкого света, что освещает комнату, достаточно, чтобы облегчить мне видение.
Все помещение, в котором я нахожусь, становится чисто-белым. Стены, мебель, пол, даже одежда, что я ношу. И единственное, что разрушает эту картину, это мои длинные иссиня-черные волосы, которые, впрочем, никогда мне не мешали. Я всегда с ними ходил и не собирался срезать их или окрашивать в другой цвет.
Часы на стене показывают только три ночи.
Я поднимаюсь и направляюсь босиком по холодному в сторону ванной, где избавляюсь от одежды и тут же становлюсь под душ.
Поток мыслей, однако, сбивает меня с толку. Что, черт возьми, это был за сон?! Проклятье, как так получилось, что спустя 21 год мне вновь снится тот день, когда я клялся ему в вечной дружбе? Я уже очень долго не думал о нем; к тому же нашей дружбе, продлившейся почти восемь лет, пришел конец, когда мы с мамой уехали из Нью-Джерси и вернулись обратно в штат Юта.
С тех пор я больше не видел его. И, прежде всего, больше не вспоминал о нем. Просто он больше не был частью моей жизни, и я не видел смысла тосковать по прошлому.
Тем более, сейчас, во времена, когда это лишь сделало бы тебя уязвимым, лучше не стоило иметь слабые места.
Как прогнозировали Майя, в 2012 году мир постепенно стал лететь к своей гибели. Сначала отдельные страны завязали между собой войну, прежде чем все, в конечном счете, привело к атомной катастрофе, означавшей конец человечеству.
При этом 75% всех людей умерли.
А те, кто остался, испытывали судьбу, преодолевая трудности.
Я точно не помню, в каком году это было, но, должно быть, прошло несколько лет с тех пор, как новая организация обрела господство над всем миром.
BetterLiving/Industries. Существует также их подорганизация, Scarecrow-Unit, частью которой я и являюсь. Нас называют Истребителями, и мы заботимся о том, чтобы власть оставалась в руках нашего начальства, и выполняем грязную работу, выметая дерьмо, которое они вымести не в состоянии. Я лучший, всегда им был, отважно завершив свое обучение.
Штаб-квартира BL/Ind находится в старой доброй Калифорнии, к слову, представляющей собой сплошную кучу мусора и пепла, однако им удалось построить здесь довольно приличный город. Он зовется Бэттери-Сити, и все жители ежедневно получают отдельную дозу таблеток, которые должны принимать. Им говорят, что они сделают их счастливыми, а на самом деле таблетки просто подавляют чувства.
Откуда я все знаю? Ну, хотя я и работаю на Scarecrow и таким образом обязан принимать таблетки, я перестал это делать полгода назад, и никто до сих пор не заметил, что я не беру их. Мой актерский талант неповторим.
Естественно, есть не только сторонники BL/Ind, а также и те, кто против нас.
Мы кое-кого разозлили.
Они называют себя Киллджоями. Маленькие противные мятежники, которые считают, что должны настроить себя против мира, словно они самые лучшие, и бунтовать. Однако до сих пор нам довольно часто удавалось ловить некоторых из этих ублюдков и устранять их соответствующим образом.
Вздыхая, я останавливаю воду и выхожу, хватая полотенце и обвязывая его вокруг себя.
3:25.
На самом деле еще добрых полтора часа я мог провести в постели, прежде чем вновь приступить к службе, однако, пробудившись после этого сна, я бы так и не сумел уснуть. Это полностью выбивает меня из колеи, одна фраза, которую произносил маленький мальчик во сне.
Останемся ли мы друзьями навсегда?
Я больше не в силах прокручивать в голове то, что уже прошло. Мне нужно было и дальше забывать все, вытеснять воспоминания из своего сознания, чтобы быть в силах продолжать делать свою работу и жить своей жизнью.
С задумчивым вздохом я провожу по своим мокрым волосам, суша их полотенцем, прежде чем бросаю его в угол и вновь одеваюсь. Белое нижнее белье и равный ему белый комбинезон с черными сапогами. Так или иначе, теперь я уже не пойду спать.
Я спрашиваю себя, как пройдет мой сегодняшний рабочий день. Как и всегда, предполагаю я. Бессмысленно ехать через пустынные зоны в поисках каких-нибудь Киллджоев; в большинстве случаев мы не даем им даже шанса присоединиться к нам, а сразу же расправляемся с ними.
Почти каждый день одно и то же. Иной раз ловишь нескольких, другой — никого.
Мне при таком раскладе, однако, все равно. Я делаю это, только чтобы что-то делать, а не тупо сидеть, как последний бездельник. Все, в чем я нуждался, — мой лазерный пистолет и безграничная свобода, чтобы задуть мятежникам свет.
Мои мысли вращаются вокруг вещей, которые отвлекают меня; они абстрагируют меня от жизни, которой я живу изо дня в день. Абстрагируют от того, в чем я поначалу видел смысл всего. Но в данный момент я спрашиваю себя, как бы сложилась моя жизнь, если бы я не уехал тогда с матерью в Юту.
Возможно, сейчас он был бы моим партнером.
Возможно, сейчас его уже нет в живых, он умер, как и все остальные, когда произошел атомный взрыв.
Я не знаю, но меня беспокоит то, что человек, которого в течение многих лет я называл лучшим другом, мог быть где-то там снаружи, живя на каком-нибудь листопрокатном заводе и борясь за выживание. Кто знает... Может, он работает где-то здесь, в Бэттери-Сити, в какой-нибудь фирме... Но если я бы попытался разыскать его, мне пришлось бы найти серьезную причину и, вероятно, оклеветать его, заявив о своих подозрениях, что тот прекратил принимать таблетки.
Я не хочу этого. Но ведь чертов сон все равно не отпустит меня.
Мне нужно забыть, что произошло вчера. И жить днем сегодняшним.
По маленькой комнате, в которой я нахожусь, внезапно разносится громкий сигнал тревоги и тут же зажигается красная лампа, в то время как помещение заполняет оглушительный шум, сообщая мне о чрезвычайной ситуации, и что я должен тащить свою задницу в главный корпус, в зал для собраний.
Как вовремя...
Будто они были в курсе, что мне необходимо было отвлечься, чтобы полностью не погрузиться в свои мысли.
После того как я хватаю свой белый лазерный пистолет и кладу его в кобуру, прикрепленную на поясе, быстрым шагом выхожу из комнаты, естественно, не забывая на выходе взять маску.
Маски Истребителей отличаются от масок рядовых сотрудников. В то время как они носили маски Дракулоидов, у нас были простые белые с большим смайликом BL/Ind.
Я вхожу в здание BetterLiving с небольшим опозданием и, к счастью, оказываюсь не первым, кто пришел сюда.
— Номер 0-6-3-5. Командир подходит ко мне, когда я переступаю порог комнаты и киваю ему в знак приветствия. Я даже не уверен, что он знает мое имя. Я лишь набор цифр в неприкосновенной системе.
— Я передаю управление делом тебе, а если ты откажешься, готов сказать, что ты дольше всех продержался на своем посту.
Я киваю, чтобы показать, что все понял и также в курсе, что он хочет сказать мне своей угрозой. Завалишь это, и я позабочусь о том, чтоб ты сдох!
Мой начальник становится вперед, к большой белой доске, которая установлена перед большим проектором на стене. Тем временем все мои коллеги уже нашли дорогу сюда, и помещение заполнено.
— У нас есть проблема: Киллджои сейчас здесь, в Бэттери-Сити! Их всего четверо, и я хочу, чтобы вы поймали каждого. Живыми или мертвыми, мне все равно до тех пор, пока я не буду уверен, что город чист. — Голос командира звучит остро, он хватает пульт дистанционного управления, включает проектор, и на доске возникают три изображения. — Что вы сделаете с этими тремя, мне плевать, ясно?! Запомните их лица и выполните свою работу.
Следует тихий одобрительный гул.
Образы предателей сгорают в моем воображении. Я сделаю свою работу, как от меня этого требуют. Командир рассчитывает на меня.
После я вдруг чувствую на себе его взгляд, который не дает мне покоя.
— 0-6-3-5 и ты позаботитесь о том, чтобы я получил его живым.
Картины на проекторе растворяются, и возникает новое изображение. На нем всего один мятежник, и я вздрагиваю, начиная чувствовать незаметную дрожь в теле.
Его лицо очень красиво, но перечеркнуто черной “Х”, которая непосредственно присутствует на фотографии. Уничтожить. Его волосы огненно-красные. Даже после 13 лет, что я его не видел, я узнаю это лицо, как будто это было вчера.
Не может быть!
— Его зовут Пати Пойзон, и он их предводитель. Мне нужен именно он, и я охотно повторю, что будет, если вы не приведете его ко мне.
Я снова киваю, ощущая чертовски отвратительное чувство у себя в животе.
Он жив. Но мы находимся по разные стороны. Он мятежник. Я должен поймать его и убить со стопроцентной уверенностью.
Я не могу больше слушать ничего из того, что твердит командир, и какие выдает приказы. Мой взгляд очарован лицом, которое я вижу на проекторе.
Как я мог это сделать?! Времени нет.
Я должен, я не мог руководствоваться тем, что было вчера. Вчера — это прошлое, сегодня — будущее.
Ноги уверенно несут меня на улицу. Я должен был уйти из этой комнаты, из главного корпуса — прочь от факта, что я вынужден предать единственного настоящего друга, который у меня когда-либо был.
Перед зданием в ряд стоят Истребители. Я замечаю, как по улицам бегают несколько служащих в масках Дракулоидов. Мне все равно, что они делают. Им предстоит умереть, потому что я уверен, что командир не попросту затеял восстание против четырех Киллджоев. Они должны иметь какие-то козыри.
Я становлюсь перед остальными. — Вы слышали, что сказал Корс, так что, выполняйте свою работу. — Я обращаюсь к одному из них. — 2-4-8-2, ты пойдешь со мной.
Таким образом, толпа рассасывается с невероятной скоростью, и я покидаю место вместе со своим напарником.
Найти Киллджоев среди обычных жителей не слишком сложно. Вряд ли они будут одеты в белое, и, кроме того, я уверен, что у них также есть лазерные бластеры, и так как наши стреляют только белыми лучами, их будет легко заметить.
Но все же есть неприятное чувство в животе — то, против чего бороться невозможно.
Я надеваю свою маску. Не только потому, что это нужно, а, скорее всего, для того, что я просто надеюсь, что мне будет легче поймать его, оставаясь неузнаваемым.
Улицы пусты. Ничего особенного, в это-то время суток. Темно, и едва можно увидеть собственную руку.
Большинство уличных фонарей не горят, это, вероятнее всего, говорит о том, что злоумышленники были подготовлены и отключили электросеть Бэттери-Сити.
Время кажется мне вечностью, в которой мы только молча слоняемся и пытаемся найти Пати Пойзона.
Пати Пойзон...
Разве он не мог придумать ничего лучше?
Мои шаги почти беззвучны — в противоположность тем, что издает коллега. Еще одно доказательство того, что я намного опытнее его, однако в данный момент меньше всего нужно заострять внимание на подобных вещах. Я должен сконцентрироваться.
Мы как раз поворачиваем за угол высотного здания, как возле меня происходит несколько желтых лазерных выстрелов, и я просто своевременно прячусь обратно за угол.
Для моего коллеги все уже кончено.
Неподвижно он лежит на асфальте — смертельно раненный.
Мой бластер извлечен и готов выстрелить, я выглядываю из-за угла, когда лазерный луч проходит рядом со мной, промахиваясь.
Я слышу быстро удаляющиеся шаги и бегу за ним — он точно является одним из Киллджоев. Я поймаю своего противника, чтобы он привел меня к Пати Пойзону, — так я выживу. Мои движения стремительны, по-видимому, стремительнее, чем его, потому что скоро я уже нагоняю этого стрелка и оказываюсь рядом. Направляю свой бластер и стреляю.
Попадание. Пусть я выстрелил всего раз, тут же вижу, как жертва хватается за правое плечо и уклоняется в один из небоскребов, которыми мы окружены.
Ошибка. Теперь он в ловушке.
С поднятым бластером в руке я немедленно вхожу внутрь здания и слышу, как быстрые шаги моего противника отзываются на лестничной площадке, он бежит наверх. Я следую за ним, как сверху в мою сторону внезапно устремляется этот желтый лазерный луч.
Они тебе тоже не помогут, ты, предатель. Твои неточные выстрелы не помогут тебе жить вечно.
Держась стены и переступая через две ступеньки, я иду за ним, пока не оказываюсь наверху. Дверь открыта, и я уже могу вообразить, что Киллджой находится за дверью или, по крайней мере, за следующим углом.
Дальше я распахиваю ногой дверь, и когда она хлопает о стену, понимаю, что он прячется не здесь. Возможно, он не так глуп, как я решил; я продолжаю продвигаться, держа свое оружие наготове и медленно шагая по старой затхлой квартире, которую, как кажется, покинули уже давно. Освещение оставляет желать лучшего, но я отказываюсь нажимать на включатель.
Я прохожу через прихожую со сломанной мебелью и пыльными полками и попадаю в большую комнату, которая прежде, по-видимому, была гостиной. Мои шаги бесшумны. Меня неслышно. Но, как только подо мной скрипит деревянный пол, из другого конца комнаты происходит выстрел из желтого бластера, и я уклоняюсь. Я несколько раз стреляю в ответ и в неярком сиянии, которое образуют мои лазерные лучи, я вижу красные волосы.
Нет! Это он!
— Чертов ублюдок, ты не тот, кого я ищу!
Он шипит на меня, и я легко содрогаюсь, слыша непривычный мужской голос. 13 лет чертовски долгое время, и это время было дьявольски трудным, но, кажется, он не утратил свою человечность, так как вместо того чтобы просто застрелить меня, он в самом деле пытается завязать разговор.
— Исчезни и дай мне выполнить свою работу!
Действительно мило, если учесть, что он как незваный гость пробует договориться с Истребителем.
— И ты вправду считаешь, что я бы пренебрег своей работой, чтобы позволить тебе заниматься своей?
Мой собственный голос спокоен, хотя внутри я крайне взвинчен. Все во мне бушует, мои чувства находятся на перепутье, и я не знаю, что должен делать: убрать его со своего пути или позволить ситуации идти своим чередом.
Оружие по-прежнему направлено на него, моя другая рука рыщет по стене в поисках включателя в надежде, что старые лампы не перегорели. И правда. Свет зажигается, и небольшая лампа озаряет помещение средней величины.
Его волосы блестят так же ярко, как огонь, он тоже носит маску, которая, однако, скрывает только верхнюю часть лица.
Он красив, точно совсем не изменился с нашей последней встречи, за тем исключением, что повзрослел. Во мне растет желание подойти к нему и обнять, но я твердо продолжаю стоять на месте.
Мы находимся в каком-то метре друг от друга — оба с поднятым оружием.
— Тогда я думаю, что должен убить тебя, поглотитель таблеток.
В его тоне ничего не меняется, только при этом первоначальная сдержанность уступает место четкой провокации.
Я мягко улыбаюсь, забавляясь ситуацией. — Я бы не советовал, предатель.
В этот момент я проклинаю все, что у нас с ним было в прошлом. Оно мешает мне связать его и доставить в главный корпус. Я должен испытывать к нему ненависть, черт побери! Он убил моего коллегу, он противник системы, которой я подчиняюсь, мятежник, который сделал все, чтобы я смотрел, как в огне утопает город, где я живу и работаю. Но все же...
Я не могу это сделать.
Я возвращаюсь мыслями назад к тем снам, оживлявшим воспоминания, когда мы сидели в саду и клялись друг другу в вечной дружбе.
— Знаешь... — Его голос заставляет меня вернуться в реальность. — Я знаю, что ты не можешь убить меня. Корс не упустит мгновение триумфа, когда сможет придушить меня, чтобы просто обрести надо мной власть, так, почему же тебе, во имя Господа, не попросить меня убрать бластер и просто уйти отсюда вместе со своими людьми?
Черт, а он хорош. Командир знал, кого послать, чтобы поймать его.
— Ты пожалеешь об этом. Я раскаиваюсь в том, стоя здесь, напротив него, осознаю, что должен доставить его к своему начальству, в то время как до четырнадцати лет мы были лучшими друзьями. Мы пережили вместе слишком много, чтобы теперь я просто взял и напал на него.
Сам я понимаю, что это будет означать мой смертельный приговор. Но я думаю, что уже принял решение, когда впервые увидел его лицо на фотографии.
Пати Пойзон сухо смеется. — Я в этом сомневаюсь. Правда.
Я все решил.
Сегодня я все еще ребенок, каким был вчера.
Я опускаю свой лазерный бластер и роняю его вниз, он тут же ударяется о пол, что заставляет Пойзона бросить на меня непонимающий взгляд и насмешливо произнести:
— Если ты сейчас принял решение сдаться, то ты допустил ошибку, Истребитель!
Плавным движением я обеими руками хватаюсь за нижнюю часть маски и замечаю, как оружие в его руке сжимается сильнее. Затем снимаю ее через голову, так что он может видеть мое лицо.
Его взгляд резко меняется. Он также узнает меня с первой секунды.
— Это не... — Голос Пойзона прерывается. — Я имею в виду... Не может быть...
Я легко улыбаюсь ему и коротко киваю, когда он проделывает ко мне медленные шаги.
Мне не хочется требовать от него большего, я предоставляю ему самому выбирать, что делать, ведь я давно привык к мысли, что он мой самый близкий друг детства.
И прежде чем я успеваю все осознать, он уже стоит рядом и обвивает руками мою шею, прижимаясь ко мне. Я с желанием отвечаю на эти объятия, оборачивая свои руки вокруг его стройного тела, зарываясь лицом в его волосы, и чувствую себя четырнадцатилетним мальчиком, который прощается со своим лучшим другом.
Однако это не дружеская встреча. И горький привкус ощущается сильнее, чем когда-либо.
Один из нас умрет. Должен умереть. И так как я не допущу, чтобы этим кем-то был он, мы оба знаем, кому из нас придет конец.
— Почему ты стал одним из этих уродов? — его дыхание едва касается моей шеи, так как я по-прежнему выше его. Вероятно, это никогда не изменится.
— А почему ты нет? Ничего не переменится, если я сейчас скажу ему, что не принимаю таблетки. Мне кажется, что он уже давно понял, что я в состоянии контролировать свои эмоции самостоятельно.
Он только качает головой. — Потому что я хотел сохранить свободу. И потому что не видел смысла подчиняться нечестной системе, которая сама создает из жителей сторонников, давая им таблетки. Только поэтому и ни по какой другой причине. Я сам себе хозяин, я сам управляю своими чувствами. Как вчера, так и сегодня.
Как вчера, так и сегодня.
Словно ничего и не изменилось.
Никто не остановит его, пусть только кто-нибудь попробует.
Я не могу отпустить его, я продолжаю прижимать его к себе, и он также видит, что я не в силах отстраниться.
Я тихо начинаю говорить. — Мне нужно доставить тебя в главный корпус. Живым, как мне приказали. Там они убьют тебя. Я полагаю, тем, кто это сделает, буду я. Но я не могу. Я не хочу этого. И мне это стало понятно сразу, как только я увидел твое лицо на экране.
— И что будет, если ты откажешься? Справедливый вопрос, и так как он совсем неглуп, было ясно, что он спросит.
Я с трудом сглатываю. — Они убьют меня. На этих словах он вздрагивает в моих руках, и я ощущаю, как его пальцы сильнее впиваются в мою куртку, будто так он хотел спасти меня от готовящейся участи.
— Они не могут...
— Они не станут. — Я успокаивающе глажу его по красным волосам. — Не станут... Я отстраняюсь от него, делаю шаг назад и, дотрагиваясь до желтого бластера на поясе, сжимаю его.
— Не проси меня об этом.
Я автоматически качаю головой. — Я не предам тебя, не убью; теперь зная, что где-то есть ты, ты жив и ежедневно скрываешься от BL/Ind, я не смогу жить так, как раньше. И прежде чем они решат убить меня, я хочу, чтобы это сделал ты.
В конечном счете, я не имею права принуждать его, но это было мое последнее желание как вознаграждение за то, что я отдал свою жизнь, чтобы спасти его. — Половину жизни ты был моим единственным лучшим другом, который у меня когда-либо был. — Я снова сглатываю. — Пожалуйста, окажи мне последнюю услугу.
Он в разладе с самим собой. Ведет внутреннюю борьбу. Разум против совести. Это бросается в глаза слишком отчётливо.
Все же он кивает и совершает один шаг назад, в то время как по его щеке стекает одинокая слеза. Его бластер поднимается и целится непосредственно мне в лоб. — Спасибо.
В последний раз я качаю головой. — Тебе спасибо. За все.
Я становлюсь сентиментальным, я знаю, и это не похоже на меня, но... Он тот, кто убьет меня. Несмотря на дерьмовую ситуацию, я не мог быть счастливее, чем в данный момент. — Береги себя, малыш.
Я улыбаюсь ему.
Он улыбается в ответ.
И желтый луч лазера скрепляет печатью осознание, что я навсегда останусь ребенком прошлого.
Огромнейшее спасибо в первую очередь переводчику! Очень чувственная работа, как и перевод. Это тяжёлое дело - переводить что-либо, неправильно переведённое слово - совершенно другое восприятие текста, неправильно подобранный синоним ранит лучше пистолета или, например, ножа. Но здесь всё переведено так, что в голове вертится довольно сентиментальный, но до боли желанный вопрос: "А! Что же дальше? Они встретятся? Они вспомнят друг друга? Вот это да!" Это невероятное чувство - читать и присваивать себе, создавать закладку в любимой книге воспоминаний, перечитывать и улыбаться, не замечая слезу. Замечательнейший перевод, замечательнейшая работа, замечательнейший переводчик и автор! Честно, я не могу поверить, что всё закончилось именно так, что вряд ли будет продолжение и т.д... А слёзы... А что слёзы? Это просто солёная вода, переполненная эмоциями. Я больше люблю чувствовать, чем реветь.
Фанта, рада, что хоть кому-то понравилось! фик действительно отличный, чувственный - это верно. я сразу обратила на него внимание, когда искала мини на перевод. знала, что оценок будет мало, но меня это не остановило. конечно, продолжения не будет - все логично кончается. настоящая дружба живет вечно. спасибо большое за отзыв
Эмбер, я бы не выстрелила. Но я уловила некий посыл автора в том, что умение отпускать дорогих тебе людей - драгоценное умени. Отпускать прошлое. Быть сильным. Спасибо, милая. Сегодня этот перевод со вкусом булочки с чуть горьковатым миндалем.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Очень чувственная работа, как и перевод. Это тяжёлое дело - переводить что-либо, неправильно переведённое слово - совершенно другое восприятие текста, неправильно подобранный синоним ранит лучше пистолета или, например, ножа. Но здесь всё переведено так, что в голове вертится довольно сентиментальный, но до боли желанный вопрос: "А! Что же дальше? Они встретятся? Они вспомнят друг друга? Вот это да!" Это невероятное чувство - читать и присваивать себе, создавать закладку в любимой книге воспоминаний, перечитывать и улыбаться, не замечая слезу. Замечательнейший перевод, замечательнейшая работа, замечательнейший переводчик и автор! 
Честно, я не могу поверить, что всё закончилось именно так, что вряд ли будет продолжение и т.д... А слёзы... А что слёзы? Это просто солёная вода, переполненная эмоциями. Я больше люблю чувствовать, чем реветь. 
