- Здравствуй, Джерард, - спросила меня приторно улыбающаяся дамочка, которая казалась милой только на первый взгляд. - Как дела?
Боже, до чего все это надоело.
Мы сидели в моей комнате. Как обычно, я занял стул у компьютерного стола, а она присела на край моей кровати.
Девушка опустила голову, уставившись на кипу бумаг, что лежали на ее коленях. Недлинные светло-русые волосы закрывали ее лицо, и она постоянно заправляла их за ухо, продолжая всматриваться в какие-то документы, которые, по идее, уже должна была выучить за проведенное вместе со мной время.
- Лучше не бывает, - соврал я. В очередной раз. - А у вас?
- Это не так важно, лучше расскажи мне, - небольшая пауза, и она перевела взгляд от бумаг на меня, - что нового?
- Вы задаете мне этот вопрос каждые понедельник, четверг и субботу, и каждый раз я отвечаю вам «ничего».
- Ну, надо же с чего-то начать разговор, Джерард, - она нахмурилась, вглядываясь в мое лицо. И что там такого интересного?
- Достаточно примитивный способ начать разговор.
Я скользнул по ней взглядом: она, как обычно, была одета во все серое, помада была все того же светло-красного отвратительного цвета.
Ненавижу красный.
- У вас, я смотрю, тоже ничего нового.
- Джерард, здесь вопросы задаю я, - снова этот грозный взгляд.
- Это было утверждение. И кстати, как же вы хотите завязать разговор, если инициативу собираетесь проявлять только вы? Это больше похоже на допрос.
- Ну, в каком-то смысле, это он и есть.
Психолог из нее никакой. Каждый раз одни и те же вопросы, ответы на которые я придумывал на ходу.
Как всегда, закончив нашу очередную терапию фразой «ну, что ж, хорошо», она вышла из моей комнаты, негромко захлопнув за собой дверь. Сейчас она будет обсуждать с моей мамой результаты сеанса, рассказывать ей, какой я хам, и каким неуважительным тоном я с ней разговариваю. Потом она обязательно упомянет, что так-то у меня все хорошо, и вскоре терапии можно будет прекратить.
Да, именно так и будет.
Нам обоим уже не терпится избавиться друг от друга.
***
Каждый мой день проходил однообразно - я просто сидел в своей комнате, читая разные книги, иногда копался в ноутбуке и даже порой выходил на улицу.
Раньше все было по-другому. Когда мне было шестнадцать.
Я ввязался в небольшую компанию - они были на год или два старше меня, но я был высоким и выглядел старше своих лет, так что они приняли меня к себе. Не знаю, откуда, но у них всегда было все то дерьмо, называемое наркотиками. Ну, думаю, вы уже поняли, что за этим следовало.
Я стал одержим и ни дня не мог прожить без всего этого. Ладно, если бы дело было только в наркотиках. Табак, алкоголь, случайные связи с кем попало. Все это являлось уже неотъемлемой частью моей жизни.
Это была повседневность.
И ничем хорошем это, естественно, закончиться не могло.
Дело в том, что мою голову все чаще посещали бредовые идеи, было такое чувство, будто внутри меня находится радиоприемник. Мне постоянно слышалось, как рядом перешептываются, хотя никого нет. Иногда в моей голове не сохранялись те моменты, когда я, к примеру, брал ту или иную вещь. Я мог поверить в собственные сны, даже если они и являлись полным бредом.
Это меня волновало, конечно, но я все думал, что пройдет, пока не столкнулся с более серьезными психическими расстройствами – мне мерещились тараканы и букашки, которые ползали по всему моему телу, забираясь под одежду и даже под ногти, от чего я весь лихорадочно дергался, чесался и смахивал с себя всю эту гадость. Звучит, как детский кошмар, но мне постоянно казалось, что в моем шкафу кто-то есть. Я убеждал себя, что это не так, но все-таки боялся. Странно, да?
А для меня это было уже в порядке вещей.
Я перестал выходить из дома, перестал общаться со своими «друзьями», перестал употреблять всю ту дрянь, хоть мне и было сложно. Но все-таки мысль о том, что именно все это сделало меня таким, взяла верх.
Мне тогда было уже семнадцать. В конце концов, я сказал обо всем матери. Я любил ее, да и сейчас люблю, и искренне надеялся, что она поймет, и для нее на первом месте будет моя проблема, а не то, что ее сын злоупотреблял наркотиками. И знаете, я не ошибался. У меня самая понимающая мать в мире, это уж точно.
Позже мне поставили диагноз - шизофрения. В подробности я не вдавался. С того дня все и началось. Бесконечные терапии, которые меня жутко раздражали, различные таблетки, просмотры фильмов, которые, по идее, должны были мне помогать. Неужели они правда думали, что от всего этого мне должно стать лучше? Вот нихрена, разве что таблетки хоть немного смягчали мои галлюцинации, а иногда даже прекращали их, но на время.
Со временем мне не то, чтобы становилось лучше, просто я перестал видеть жуткие вещи, от которых бросало в дрожь.
Гулять мне уже не запрещали, и единственным, с кем я общался, был соседский мальчик. Он, если мне не изменяет память, был года на два младше. Лет пятнадцать может. Я смутно помню его, но он мне нравился, определенно. Думаю, мне было приятно проводить с ним время. Он был веселым парнем и постоянно вытаскивал меня на улицу. Но, как бы стыдно мне не было, я даже имени его не помню. Мы с ним дружили, а порой даже проявляли симпатию друг к другу, где-то год, после чего он переехал из-за развода родителей. Помню, он очень сильно переживал и даже плакал. Он достаточно тяжело переносил все эти ссоры в семье.
Я видел, что его глаза иногда слезились. Он просил не обращать внимания и не жалеть его, а я в ответ на это просто обнимал парня и, брав за руку, тащил на улицу подальше от дома, где он жил и где, по его словам, родители вечно скандалили, орали друг на друга и даже дрались.
Проводя время с ним, я забывал о своей болезни и не думал о том, что когда вернусь домой - все снова станет мрачным. С ним я думал о настоящем и не задумывался о будущем. Мы ходили в кино, ели мороженое. Он научил меня играть на гитаре и даже подарил одну из своих. И каждый раз, когда я беру в руки этот инструмент, медленно провожу по струнам пальцами, перебираю аккорды, тихо подпевая - вспоминаю о нем.
Пытаюсь вспомнить.
Когда он уехал, мое состояние ухудшилось. Я, правда, так и не видел всяких насекомых, от которых становилось жутко, и мне не казалось, что в шкафу кто-то или что-то есть. Просто галлюцинации усилились, они стали более реалистичными, и порой я не мог отличить их от действительности. Это могли быть люди или животные. Все это было очень странно, и к этому было сложно привыкнуть.
Но вот уже год прошел, мне восемнадцать.
Часть 2.
Рано утром я проснулся от какого-то шума на улице, до жути неприятного. Я попытался закрыть уши подушкой, что не принесло никакой пользы. Позже я разобрал, что снаружи шумел мотор машины, причем огромной и старой. И кого рано утром принесло? Не помню, чтобы у кого-то из соседей была такая развалюха.
Я встал и, натянув футболку, подошел к окну. Кажется, в соседский дом, там, где жил раньше мой дорогой друг, которого я не могу вспомнить, заселялась какая-то семейка. Впрочем, меня это не волновало. Я уже их невзлюбил. И мне, почему-то, даже грустно стало.
В этом доме никто не жил. После того, как мой приятель уехал отсюда с матерью, его папаша спился, а до того, что было дальше, мне не было никакого дела. Никогда не интересовался сплетнями. В общем, дом опустел. Я надеялся, не прекращал верить, что как-нибудь он снова вернется сюда, мой любимый друг, которого мне так не хватало все это время, и сейчас не хватает.
Что-то внутри екнуло, и стало как-то не по себе. Я решил лечь обратно в постель, и в моей голове появилась мысль проваляться так весь день. И где мой энтузиазм?
Прошло около часа, и в нашу входную дверь позвонили. Сначала я просто лежал на кровати, чувствуя, будто куда-то проваливаюсь, а потом включил музыку, думая о том, чем-бы себя занять сегодня.
На гитаре я играть не мог, это напоминало мне о том парне, что не приносило положительных эмоций. Да, я просто ужасно скучал по нему все это время. И сейчас скучаю. Вот интересно, помнит ли он меня спустя год? С одной стороны - не так уж и много, но с другой - целая вечность. Убивается ли он так же, как я? Вспоминает ли? Но от мысли, что он меня и вовсе уже забыл, стало хуже.
Теперь-то я точно не вылезу отсюда.
Однако, все мои планы нарушила мама, постучав в дверь. Она всегда стучалась, прежде, чем зайти. Поэтому я никогда не запирался - знал, что без предупреждения никто ко мне не войдет. Это самое обычное человеческое уважение, которое, как я знаю, проявляют не во всех семьях. Но мне повезло с родителями.
- Джерард, дорогой, все хорошо? - послышался ее мягкий голос из-за двери.
- Да, мам, можешь войти, - я проговорил это в подушку и был уверен, что голос получился замученным. Впрочем, так и было.
Дверь медленно открылась, и мать тихо вошла.
- Не хочешь с соседями поздороваться? Знаешь, они такие милые, принесли нам пирог, - она посмотрела назад. - Они сейчас у нас на кухне, давай, одевайся и спускайся, - с такой улыбкой она это сказала, что я просто не мог проигнорировать ее просьбу. Она никогда не упускала возможности похвастаться перед соседями, какой у нее хороший сын, отличник, красавец и все такое.
Но про мою болезнь она никогда не упоминала.
Я лениво встал и поплелся в свою ванную комнату, дверь которой находилась рядом с моим шкафом. Умывшись, я одел бриджи и футболку поприличнее.
Появившись на кухне, я улыбнулся всем, кто сидел за нашим столом. Маме, папе и этой семейке. Кто знает, может они мне еще понравятся?
Это была темноволосая женщина лет тридцати, ее муж, которому на вид было сорок, маленькая девочка, а рядом со свободным местом, где мне предстояло сесть, сидел мальчик. Невысокий и странный. Да, именно странный. Его волосы были каштанового цвета и отливали красным, а прическа напоминала маленький ирокез. Хотя, это скорее было пародией на него. На его шее красовалась татуировка с изображением скорпиона, а на пальцах были набиты какие-то буквы, которые я не смог разглядеть, так как все еще стоял в проходе. Он был одет в толстовку черного цвета, а из-под нее торчал воротник синей рубашки. Все это странно сочеталось с рваными джинсами и кедами с американским флагом.
Неужели ему не жарко? Тем более, лето на дворе.
Мальчик сидел ко мне вполоборота, но потом повернулся в мою сторону, точно также разглядывая меня.
Его лицо было очень миловидным и... красивым. Аккуратные черты губ, небольшой прямой нос и большие ореховые глаза. Сильно выделялась его необычная форма скул, но все вместе это смотрелось довольно мило. Кажется, он немного улыбнулся мне, после чего я прошел вперед и сел рядом.
Мне захотелось познакомиться с ним поближе, и я подумал, что это была бы отличная возможность обзавестись хорошим другом.
***
Мне уже не терпелось вернуться в свою комнату, так как посиделки с гостями довольно сильно затянулись.
В течение разговора я узнал, что наши новые соседи - семья Форман - достаточно милые люди, чтобы меня от них уже тошнило.
Мисс Форман бесконечно болтала о том, какие удобрения она использует при посадке овощей. Мою маму все это заинтересовало, а папа и Мистер Форман пытались хоть как-то участвовать в разговоре, иногда переглядываясь и закатывая в немом раздражении глаза, когда женщины говорили что-то совсем банальное и глупое.
Девочка, которую звали Бетти (боже, я бы родителей за такое имя убил), сидела тихо и спокойно, уплетая пирог, который, к слову, выглядел не особо аппетитно.
Парень, сидевший рядом, тоже был не очень разговорчив, а точнее - он не проронил ни слова, да и к еде не притронулся (хотя, я бы тоже к ней не притрагивался).
Все это время он сидел и копался в своем дешевом мобильном телефоне. Знаю, подглядывать нехорошо, но я все-таки посмотрел на экран пару раз и обнаружил, что мальчик перебирал музыку, раскладывая песни по группам в папки. Зачем все это? Кошмар. Я бы от скуки умер, честное слово. Должно быть, ему просто нечего делать. Он, похоже, слушал разную музыку - от альтернативы до металла. Думаю, если постараться, то мы сможем найти общий язык, потому что создается впечатление, что он не очень желает вообще о чем-то говорить, пока не разложит все по папкам в своем телефоне, как девочка, которая хочет, чтобы во всех ее вещах был идеальный порядок.
Я всегда считал это странным.
Когда мне все уже окончательно надоело, я еле заметно толкнул локтем парня, заставив его тем самым посмотреть на себя. Он повернул голову ко мне, а я, кивнув ему в сторону арки, ведущей в гостиную, встал и вышел из-за стола.
- Ладно, спасибо, было приятно познакомиться, - обратился я к сидящим за столом, после чего прошел дальше, а парень, в свою очередь, последовал за мной.
Я шел впереди, поднимаясь по скрипучим от старости ступенькам, зная, что тот не отстает и поднимается за мной следом. Думаю, он уже догадался, что мы направляемся в мою комнату.
- Там намного веселей, это уж точно, - негромко сказал я, когда мы уже подошли.
Услышав в ответ только негромкое «угу», я повернул ручку двери, и перед нашим взором открылась моя комната.
Кажется, парень сразу обратил внимание на висящие плакаты на стенах.
- Неплохо, - проговорил он, оценивающе окидывая взглядом мою комнату, после чего прошел вглубь и уселся на мою кровать, слегка подпрыгнув. Забавно.
- Старался, - я сел за свой любимый стул животом к спинке и покрутился пару раз. - Как тебя, кстати, зовут?
- Фрэнк, а тебя?
- Джерард. Вижу, наши родители нашли общий язык, - усмехнулся я, смотря на свои свисающие ноги.
- Да, мои родители с кем угодно могут найти общий язык.
- А ты?
- Что я?
- Быстро сближаешься с людьми? - спросил я, приподняв одну бровь вверх, показывая свою заинтересованность.
- Нет, - он откинулся назад. - Ну, не совсем. Смотря с кем.
Забавный парень. Он мне уже нравится. Вот только странный немного, а так - вполне интересный. Может, мы сможем нормально общаться, мне бы хотелось этого. Главное, что он не полный придурок, как некоторые мои знакомые, с которыми невозможно разговаривать, да и не о чем. Я подумал, что было бы хорошо узнать, чем он увлекается. Ведь у всех есть какие-то хобби, верно? Кроме меня, конечно же. Меня ничего почти не интересовало.
Но теперь, похоже, будет по-другому.
