Я проснулся рано утром, чувствуя под своей щекой теплую кожу Фрэнка и ровную пульсацию его сердцебиения. Моя голова покоилась на его груди, в то время как мое тело было плотно прижатым к его телу, разделяя на двоих тепло, которого катастрофически не хватает холодным осенним утром. Я не захотел вставать, не захотел никуда уходить, чтобы подольше наслаждаться нашей близостью, чтобы наслаждаться каждым моментом. Я скучал по этому, и теперь боюсь потерять снова, боюсь, что все опять разобьется в одно мгновение. Хотя, наверное, я уже привык разочаровываться, привык наблюдать за тем, как рушатся мои надежды и мечты, так же, как и привык возрождать их в своем сердце снова и снова, изо дня в день.
Я привык, но от этого не становится легче.
Я прикрыл глаза, желая опять погрузиться в сон, но вместо этого на меня обрушился лишь новый поток мыслей, берущих мое сознание в свой плен.
Что делать дальше? Что нам делать дальше? Как нам спасти самих себя, уберечь то, что мы еще не успели потерять, и отстроить то, что мы уже успели уничтожить?
Слишком много вопросов. И я теряюсь в поиске правильных ответов. Слишком много устрашающей неизвестности. И будущее сейчас кажется чересчур затуманенным и неясным.
Я вздохнул, поправляя одеяло, и, понимая, что ни на какой сон мне надеяться не стоит, аккуратно перекатился на спину, боясь потревожить Фрэнка. Но тот, видимо, спал достаточно чутко и, только лишь почувствовав какое-то движение рядом с собой, он нахмурился и заворочался, переворачиваясь на бок, лицом ко мне. Еще минуту он просто лежал с закрытыми глазами, но я уже знал, что он проснулся. Я видел, как подрагивают его ресницы, как слегка сжимаются веки, как размыкаются губы, втягивая внутрь воздух, как постепенно, щурясь, он открывает глаза, и на его лице появляется ленивая улыбка. Я словил себя на том, что и сам улыбаюсь, смотря на Фрэнка. А затем я понял, что не помню, когда мы в последний раз так просыпались. Когда мы просто лежали рядом, лицом к лицу, и никто из нас не спешил побыстрее вылезти из кровати, как будто не обращая друг на друга внимания.
Сегодня утро началось по-другому. И, наверное, это – хороший знак. Значит, ситуация еще не так уж безнадежна. Значит, у нас еще есть шанс все изменить.
- Черт, почему у нас в комнате так холодно, - голос Фрэнка спросонья звучит хрипло и тихо.
Он облизывает пересохшие губы, а затем потирает пальцами глаза.
- Наверное, окно на проветривании, - ответил я, оглядываясь. – Мы забыли его закрыть вчера перед сном, - я улыбнулся, и Фрэнк сделал то же самое, словно повторяя за мной.
- Вчера нам было жарко, - сказал он, и я засмеялся, так легко и звонко.
Впервые за долгое время я не чувствую напряжения между нами. Я не чувствую себя отвергнутым, я не чувствую себя разбитым. Но я боюсь, что это – лишь временная оттепель. Маленькая искорка, которой суждено потухнуть, так и не зажегши настоящий огонь. Если мы ничего не изменим, а пустим все на самотек, надеясь, что время за нас исправит наши ошибки, то мы вечно будем ходить по кругу. Чудес не бывает, и одно это утро не изменит нам всю жизнь. Это утро – только иллюзия, что все опять стало на свои места, но на самом деле еще слишком рано делать какие-либо выводы. Мы еще не победили.
Я натянуто улыбнулся и попытался отогнать от себя скверные мысли, без остановки повторяя про себя: «Все будет хорошо, расслабься, все будет хорошо». Может быть, пока что мне действительно стоит отпустить все тревоги и просто наслаждаться этими приятными, но теперь уже такими редкими в нашей с Фрэнком жизни моментами? Может быть, я чересчур сильно переживаю? Хотя на переживание у меня причин более чем достаточно.
- Все в порядке? – вдруг спросил Фрэнк, возвращая меня из мира моих мыслей в реальность.
- Да, я просто задумался, - я кивнул и выдавил из себя кривую и вымученную усмешку, что явно насторожило Фрэнка. Я сразу заметил, как изменилось его выражение лица, как его черты вдруг обрели какую-то мрачную серьезность, как он немного насупился, как в его тяжелом взгляде проблеснула грусть и усталость.
- Джерард, что не так? – вздохнул он, ожидая от меня честного ответа, без отговорок или отрицаний. Он чувствует, что меня что-то волнует. Он слишком хорошо знает меня.
- Все прекрасно! – я сказал это, немного повысив голос, словно так мои слова будут звучать убедительней. – Просто я... просто я хочу, чтоб так было всегда. Я хочу, чтоб все наладилось.
Фрэнк положил ладонь мне на плечо, медленно ведя ей вниз к предплечью, не прекращая смотреть на меня, будто пытаясь заглянуть внутрь, будто пытаясь увидеть мою душу.
- Так и будет, - тихо сказал он. – Теперь все так и будет. Все обязательно наладится. Я обещаю, - и эти слова должны были обнадежить меня, вселить в меня уверенность в следующем дне, но ничего такого не произошло. Я лишь понял то, что Фрэнк толком не знает, что он обещает мне и о чем говорит. Неужели он и правда считает, что все так просто?
- Фрэнк... Это всего лишь один день. А завтра вернутся те же проблемы, о которых сегодня мы вроде как забыли. Но если мы о них не вспоминаем сейчас, это не значит, что их больше нет. Ничего не изменилось, и мы еще ничего не сделали для того, чтобы что-то изменить. Понимаешь? Нам надо разобраться с нашими проблемами, а не закрывать на них глаза. Надо приложить усилия, чтобы наконец-то сдвинуться с места, недостаточно только хотеть что-то исправить, - пояснил я, точно не зная, какой именно реакции сейчас я ожидаю от Фрэнка. Поддержки? Энтузиазма? Протеста? Возмущения? Чего мне ждать? И я жду чего угодно.
- Что ты хочешь от меня услышать? – спросил Фрэнк, спустя какое-то время молчания. Он спросил это с долей удивления, словно то, что я говорил, вообще ничего не значило, словно это не требует никаких обсуждений.
Наш разговор опять приобретает односторонний характер. Я пытаюсь говорить, но меня не слышат, не хотят слышать. И я чувствую себя бессильным, будто все мои слова ушли куда-то в пустоту. Как будто все, что бы я ни делал, все зря, все в итоге оказывается бессмысленным.
- Я просто не понимаю... - я покачал головой. – Ты говорил вчера, что хочешь все исправить, но как ты собираешься это делать? Как? Ты обещаешь мне, что все будет хорошо, но такое впечатление, что дальше слов как обычно ничего не зайдет, - я почувствовал укол обиды, я почувствовал волну отчаяния, накрывающую меня с головой.
- Ты все усложняешь, Джерард, - и эта фраза добила меня. Я, черт возьми, все усложняю!
- Может быть, я просто единственный из нас двоих, кто реально смотрит на все происходящее? Я пытаюсь найти выход! Я хочу спасти наши отношения! – я сделал паузу, а затем добавил чуть тише: - Я дорожу тобой, Фрэнк. Но я чувствую, как теряю тебя. И я... я не знаю, что делать, если ты не готов что-то менять вместе со мной, потому что один я не справлюсь.
И я замолчал. Нет смысла говорить что-то еще. Да и что еще тут вообще можно сказать? Разве что повторять одно и то же разными словами, надеясь, что рано или поздно мне все же удастся достучаться до Фрэнка.
Такое впечатление, что я ввязался в игру, в которой невозможно победить.
- Я с тобой, - выдохнул он, и, когда его ладонь соскользнула с моей руки, я услышал легкое шуршание простыни. Его пальцы мягко коснулись моей щеки, и я словно застыл, заворожено смотря в его глаза, смотря, как в них смешиваются разные эмоции, как в них рождается буря. – Я растерян сейчас, - говорит Фрэнк, и я вижу, что это правда, и я киваю в ответ. – Я действительно хочу стать лучше, я хочу все исправить, ты же веришь мне, да? Я очень сильно хочу этого, - он нервно усмехнулся, прежде чем продолжить. – И знаешь, наверное, я просто убеждаю самого себя, что это все так просто. Потому что мне так легче – верить в это. Потому что на самом деле я запутался, и я не знаю, что должен делать теперь.
И я опять кивнул. И накрыл его ладонь своей.
Мы должны попробовать все исправить, хотя бы попробовать, куда бы в итоге ни привели наши попытки. Куда бы в итоге ни привело наше банальное желание быть счастливыми. Быть счастливыми вечно.
Может быть, мы оба ввязались в игру, где нужно ставить по-крупному, а риск потерять все слишком велик. Когда-нибудь мы узнаем. Когда-нибудь, когда игра закончится или когда мы станем в ней профессионалами. Возможен любой исход, ну а пока я готов сделать шаг в неизвестность.
- Ты должен кое-что пообещать мне, - начал я осторожно. – Должен сделать это ради нас обоих, но прежде всего, наверное, ради самого себя, - сказал я, и Фрэнк непонимающе нахмурился, но его взгляд говорил мне, что он готов слушать дальше. – Я хочу, чтобы ты бросил пить.
И Фрэнк рассмеялся, но с каждой секундой, пока его смех затихал, в его взгляде все отчетливей читалось недоумение, а между его бровями пролегли две глубокие морщинки, когда он нахмурился.
- Боже мой, Джерард, ты серьезно? – спросил он раздраженно, с упреком.
Я знал, что это больная тема, я знал, что он ненавидит затрагивать ее, и он никогда не воспринимал всерьез мои обвинения. Он никогда не признавал, что у него есть какие-либо проблемы с алкоголем. По его словам он просто иногда любит выпить. Иногда до полусмерти. Иногда до бессознательного состояния. Но это никогда не вызывало у него желания завязать с этой пагубной страстью. А я... а я никогда не мог его остановить, не имея достаточно влияния.
- Я серьезно. Ты должен бросить, - уверенно сказал я.
- Я не должен. В этом нет никакой потребности, - резко ответил он, но на этот раз я не собираюсь сразу же отступать.
Может быть, мне стоило намного раньше проявить свою настойчивость, когда все еще не зашло слишком далеко, когда мы еще не наделали столько ошибок. Но, наверное, все же лучше поздно, чем никогда.
- В этом есть потребность, потому что ты зависим, - Фрэнк закатил глаза, но я не стал обращать внимания, продолжая свою речь. – Ты не контролируешь себя, ты не можешь остановиться в нужный момент. И ты становишься чересчур агрессивен. Фрэнк, ты... – я не успел договорить, когда он перебил меня на полуслове.
- У меня нет проблем с алкоголем, - отпарировал он, четко проговаривая каждое слово.
Его голос звучал ровно и строго, а от его взгляда повеяло холодом. Он давал мне знак, что не намерен продолжать разговор, так же, как и раскрывать глаза на абсолютно очевидные вещи. Он просто боится признать мою правоту. Он боится признаться самому себе, что алкоголь давно перестал быть для него просто поводом расслабиться. Ему страшно, но мы большее не имеем права терять время на страхи. Мы и так уже слишком многое умудрились потерять.
- Хорошо, у тебя нет проблем, - с легкостью ответил я. – Значит, это у меня проблемы, - я опустил вниз одеяло, полностью оголяя живот и ткнув пальцем на бок, на желтеющий синяк в районе тазобедренной кости. Затем я повернул свою правую руку, указывая на заживающие синяки на запястье. Мы оба знаем, откуда они. И мы оба знаем, что есть еще. Нет смысла напоминать обо всех. Нет смысла напоминать и о всех тех случаях, следов от которых уже не осталось.
Я больше ничего не собираюсь говорить, и Фрэнк, кажется, тоже. Он молчит, не отрывая от меня взгляда, а прикусываю нижнюю губу и опускаю глаза.
Я никогда не делал этого раньше. Я никогда не напоминал ему о той боли, что он причинял мне, и сам не хотел лишний раз вспоминать. И, возможно, я был не прав, стараясь побыстрее обо всем забыть, возможно, мое молчание лишь усугубило ситуацию. Возможно, я просто идиот, если столько времени неустанно повторял себе: «В следующий раз этого не повториться». Я жалел Фрэнка, я не хотел заставлять его мучиться от чувства собственной вины, но я никогда не жалел себя. Я всегда оправдывал Фрэнка тем, что он не понимал, что делает, будучи пьяным, и пусть даже это и было так, но разве я должен был молча терпеть? Почему все мои попытки остановить его и образумить были настолько слабыми? Я всегда был жертвой, я позволял ему делать меня жертвой снова и снова, но ради чего все это? На что я надеялся? Мы потеряли так много времени. Я слишком долго бездействовал, почему-то поверив в то, что это лучшее, что я могу сделать. И сейчас, смотря на свои же синяки, я впервые чувствую злость, злость на самого себя, на свою глупость. Я должен был остановить это раньше. Я должен был что-то делать.
Фрэнк все еще молчит, а я почему-то старательно избегаю зрительного контакта с ним, смотря куда угодно, но только не ему в глаза. Я чувствую себя слабым и уязвимым, я чувствую себя сломленным, во многом именно из-за своих же умозаключений.
Я не дожидаюсь реакции Фрэнка, решая, что нам стоит сделать паузу в нашем разговоре, что, может, Фрэнку нужно немного времени, чтобы подумать, а мне немного времени, чтобы расслабиться.
- Я пойду сделаю нам кофе? – я говорю это вопросительным тоном, и Фрэнк отвлеченно кивает мне в ответ, не говоря ни слова. – Я скоро вернусь, - добавляю я, уже вставая с кровати и направляясь к окну, чтоб наконец-то его закрыть.
Порыв холодного воздуха в последний раз вздымает вверх шторы, а по моему обнаженному телу проходит легкая дрожь перед тем, как я захлопываю окно. Комнату заполняет тишина, и она почему-то кажется мне слишком пугающей, слишком пронзительной и тревожной. Я бросаю взгляд в сторону Фрэнка, пока он смотрит в пустоту, а затем переворачивается на другой бок, и прохожу мимо кровати в ванную, чтобы накинуть на себя халат.
Я завязываю пояс вокруг талии, в это же время смотря на свое отражение в зеркале, смотря на коричневые синяки под глазами и уже появляющуюся щетину. Я смотрю на себя так внимательно, словно это не я, а какой-то незнакомец, кто-то чужой, кто-то, кого я вижу впервые.
Я никогда не мог понять, почему Фрэнк считает меня красивым, но он единственный, кому я верил, когда он говорил мне об этом. Он единственный, для кого я не хотел быть обыкновенным парнем, для него я всегда хотел быть особенным. Пусть я и знал, что в моей внешности нет ничего выдающегося, но, когда он говорил мне, что я прекрасен, я чувствовал себя таковым. Я был прекрасным для него с каждым моим изъяном, я был любимым им. А может быть, и есть сейчас. Может быть, Фрэнк все еще может видеть во мне то, чего не видит никто, чего не вижу в себе даже я сам. Может быть, он все еще видит что-то особенное во мне, в мелких морщинках в уголках глаз, когда я улыбаюсь, в моих вечно спутанных волосах и моей сутулости. Может быть. Может быть, все изменилось не настолько кардинально, как мне порой кажется. По крайней мере, мне безумно хочется в это верить.
Я едва заметно улыбнулся, и мое отражение улыбнулось мне в ответ перед тем, как я отвернулся и вышел из ванной, ступая босиком по холодному полу, направляясь на кухню.
На кухне все так же стоят тарелки с давно уже остывшими спагетти, которые мы, конечно же, вчера даже не подумали убрать, недопитая бутылка вина и два бокала. Я лишь окинул стол своим взглядом, но решил, что помою грязную посуду позже, а пока займусь приготовлением кофе.
Сейчас мне не хочется надолго задерживаться на кухне, не хочется снова погружаться в будничность, тем более наш с Фрэнком разговор все еще не закончен, и если я уже сказал все, что мог, то Фрэнку наверняка есть что сказать мне. Но вариантов исхода этого разговора не так уж и много. Мы либо сдвинемся с мертвой точки, на которой застряли, решив, что пора менять нашу жизнь и вместе с тем меняться самим, либо оставим все, как есть, пока полностью не уничтожим друг друга и всё, что было и есть между нами. Варианта всего два.
Я вздохнул, отгоняя все неприятные мысли, и достал из верхнего шкафчика турку, в которой всегда варил кофе, и две небольших чашечки. Фрэнк множество раз предлагал мне купить кофемашину, но я всегда отказывался, несмотря на то, что приготовление кофе привычным для меня способом требует больше времени и внимательности. Я всегда находил особую прелесть в самом этом процессе, и хотя Фрэнк никогда не понимал моей любви к тому, чтобы стоять у плиты и старательно помешивать кофе в турке, изменить мое мнение на этот счет он не пытался. А уж тем более жаловаться на результат ему никогда не приходилось, так что не так уж и важно, каким именно образом я этого результата добиваюсь.
Раньше я готовил нам кофе каждое утро, и мы сидели вдвоем на кухне, окутанные его ароматом, смешанным с приятным запахом корицы. А потом у нас то ли не хватало времени на подобные вещи, то ли мы попросту предпочитали лишний раз не напрягать друг друга своим обществом с утра пораньше. Возможно, рано или поздно, это должно было произойти, и мы погрязли в рутине, устали от сотен одинаковых дней, проведенных бок о бок, а может, причина в чем-то другом.
В какой-то определенный момент между нами все разладилось, сейчас мне кажется, что все перевернулось с ног на голову уж слишком резко. У меня ни разу не создавалось впечатления, что все идет к упадку, что наши отношения сходят на нет медленно, но верно, я не чувствовал, что что-то не так. Все действительно было хорошо, все было так, как и должно быть у любой пары: мелкие ссоры и скорые примирения, прогулки в парках, поездки к родителям и праздничные ужины. Мы были счастливы, и нам было комфортно друг с другом, и никакие разногласия и обиды не могли отменить этого факта. В итоге мы все равно прощали друг друга, признаваясь в любви.
Все шло своим чередом, ровно и размеренно, но, кажется, мы не справились с первым же испытанием, которое подготовила для нас судьба.
Вспоминая обо всем, что когда-либо происходило с нами, и восстанавливая хронологию событий, я уверенно могу сказать, что трудности начались с тех пор, когда Фрэнк узнал о смерти своего отца. Тогда же он и начал пить. Сейчас я понимаю, что должен был сразу же остановить его, но мне почему-то казалось это нормальным, я знал, что таким образом он справляется с тяжестью утраты, заглушает свои переживания, и думал, что в этом нет ничего страшного. Я верил, что это быстро пройдет, и совсем скоро все станет на свои места, но я крупно ошибался. Увлечение выпивкой затянулось, и любые мелочи становились самыми настоящими проблемами. Я слишком поздно спохватился, слишком поздно понял, что произошло, и теперь я виню себя в том, что случилось, я виню себя в его пристрастии к алкоголю.
Все время после смерти отца Фрэнка я был рядом, но справлялся со своей болью он сам, моя поддержка была слишком незаметной и незначительной, когда он нуждался в ней. Я был рядом, но не слишком близко, я был рядом, как наблюдатель, как призрак, и он не чувствовал моего тепла. Я делал слишком мало для того, чтобы помочь ему, и одного только моего присутствия в его жизни было недостаточно.
Я знаю, что во многом виноват именно я, и если бы я только мог вернуться в прошлое, я бы вел себя иначе, но, к сожалению, это невозможно. Есть только здесь и сейчас, и теперь я просто обязан сделать все, что от меня зависит для того, чтобы что-то исправить. Ведь еще не все потеряно. Ведь между нами еще есть что-то, что держит нас вместе, еще не все перегорело и превратилось в пепел. Нам все еще есть, что спасать.
Я снял кофе с конфорки, разливая его по чашкам, в одну из которых добавил немного сливок – Фрэнк никогда не пьет кофе без сливок, в то время как я не люблю искажать его вкус ни сливками, ни сахаром. Я поставил обе чашки на поднос и шумно выдохнул перед тем, как отправиться обратно в спальню. Я почему-то начал переживать, но изо всех сил пытаюсь подавить это неприятное чувство, стараясь думать только о хорошем.
Когда я вернулся в комнату, Фрэнк лежал на спине, подняв руки и подложив ладони под голову. Он задумчиво смотрел в потолок, но, увидев меня, сразу же перевел взгляд в мою сторону и немного приподнялся. Я замечаю, как он следит за каждым моим движением, как он смотрит на меня, когда я ставлю поднос на тумбочку рядом с ним, но при этом ничего не говорит. И только тогда, когда я уже хочу обойти кровать, чтоб лечь обратно, его пальцы мягко касаются моей руки.
- Прости, - тихо говорит он, и я, должно быть, выгляжу совершенно обескураженным и удивленным, поначалу даже не понимая о чем идет речь. Но очень быстро все встало на свои места, я вспомнил о синяках, которые показал Фрэнку, синяках, о которых предпочитаю и не думать вовсе.
- Все в порядке, - произношу я, садясь на край кровати и держа Фрэнка за руку. - Я так много раз делал тебе больно, - он покачал головой, а затем горестно улыбнулся. – И знаешь, что еще страшно? Я не помню даже половины из того, что делал. Я не могу вспомнить. Я думаю об этом, и не могу представить, сколько же боли я тебе причинил...
Он выглядит измученным и отчаянным, а в его взгляде читается сожаление и щемящая грусть. В его взгляде есть то, что он не в силах выразить словами. Все его исповеди, тысячи несказанных извинений и признаний. У него взгляд утопающего. Он напуган, он понимает, что тонет, и если кто-то не поможет ему выплыть на берег, мутные и темные воды поглотят его, затянут на самое дно и больше никогда не отпустят. Он и сам не заметил, как заплыл настолько далеко, как потерялся в открытом море.
Фрэнк сильнее сжимает мою руку. Он знает, что я – тот, кто сможет вытащить его на сушу, правда, перед этим нам обоим придется наглотаться соленой воды.
- Теперь это все в прошлом, - говорю я, и медленно Фрэнк кивает. – Ты знаешь, что должен сделать. И другого выхода нет. Ты же понимаешь? – спрашиваю я, и он молча кивает снова.
- Я попробую, - выдыхает Фрэнк, и его взгляд приобретает былую холодную серьезность.
Он не хочет выглядеть беззащитным и нуждающимся в помощи. Он сильный и гордый. Но на этот раз я не позволю ему справляться со всем самому. Мы справимся с этим вместе.
Впереди долгий и нелегкий путь. Впереди будущее. И лишь от нас зависит, каким именно оно будет.
Как-то всегда предательски мало слов, когда хочу написать отзыв именно к этому фику. Естественно, не потому, что он хуже других твоих, просто он весь какой-то чересчур особенный, не такой, как остальные. В нём столько личного, интимного, душевного, разделённого только на двоих твоих персонажей, столько психологии и размышлений, что, по сути, на этом строится фик, а не на каком-то хитро закрученном сюжете. Хотя ещё рано судить о чем-либо - фика очень немного ещё, две главы, считай. И не знаю, кому как, но меня абсолютно не напрягает стиль изложения - более того, умиротворяет, ведь слова для описаний подобраны простые и понятные, настроение фика - медитативное, грустное, но ровное, без каких-либо резких скачков (по крайней мере, пока). Чувствуешь то же, что и Джерард: как бы ни грела недавняя близость героев, всё равно понимаешь, что в их жизни - бесконечный серый фон, бетонная стена, которую не так-то просто и пробить. Как я уже сказала, работа очень психологична, даже сродни психологическому исследованию: как поступают двое, когда их отношения идут по наклонной. Меня вот, по большому счёту, это и интересует в фике наиболее - как они выкарабкаются, если сделают это вообще. Читаю и мотаю на ус, хи-хи. Чужой опыт - поучителен, даже если это всего лишь несуществующие в реальной жизни люди. Так что спасибо тебе именно за эту тональность рассказа, эту тему и это настроение. Возможно, опять же, фик не блистает яркими красками по сравнению с другими. Но, как говорится, размалёванный павлин не умеет петь, а соловей - он серенький и как бы не примечательный. Но я уверена, что среди фиков на подобную тему, которых, вероятно, хулион на фикбуке, твой - это самый красивый и певучий "серый соловей", потому что ты делаешь свою работу качественно. А твой ответ на аске про то, какой из твоих же фиков у тебя любмый, только подтвердил это моё мнение о тебе. Насчёт простоты стиля - я вообще в последнее время люблю все лаконичное, потому что в этом больше чувствуется реальная жизнь. А весь твой фик, которого ещё так мало, - это и есть реальная жизнь, насущные земные проблемы, с которыми люди, хочешь не хочешь, а сталкиваются.
Ну и, наверное, первый камешек в расследовании "с чего всё пошло не так?" был в этой главе кинут, потому что мы узнали о таком "тихом и безобидном" алкоголизме Фрэнка, спровоцированным смертью его отца. Признаться, то, что Фрэнк выпивал в начале фика и действительно становился агрессивным не привлекало особого внимания - это поведение опять-таки казалось естественным: парень выпил, чтобы заглушить душевную боль, - ну что в этом такого? И в прошлой главе, где была нц, - тоже как-то ускользали из виду засосы и укусы на Джерарде. Любовные игры, хуле, нормально. Но когда Джерард поведал о том, что это всё - далеко не впервые и не выглядит нормальным, естественным, стало страшновато - как ему было жить с таким Фрэнком? Наверное, во мне просто говорит женщина, а женщин - их же воспитывают в страхе быть избитыми/изнасилованными. Короче, жертвами. И Джерард, к счастью, не стал жертвой настоящего домашнего насилия. Надеюсь, что с тем, как он наконец вслух высказал эту проблему Фрэнку, он никогда и не станет. А Фрэнк - завяжет со своей проблемой, хотя я представляю, как трудно ему будет - он же не осознаёт своей зависимости. Хм, а осознавал бы кто-нибудь на его месте?..
Спасибо тебе за новую главу этой работы! Не думаю, что мы увидим следующую скоро, поэтому редкие встречи кажутся более долгожданными, а поэтому - очень тёплыми и счастливыми, несмотря на пронизывающую фик грусть. И это не упрёк, ты же знаешь.
Я не могу написать такой большой, красивый, полный смысла комментарий, но я могу только лишь согласиться со всем выше написаным. Ты и так прекрасно знаешь мое отношение к этой работе. Хоть я и не участвовала в создании самого сюжета, а только в создании настроения и маломальского плота, такое чувство, что это и мой ребенок тоже. Чувствую бесконечную гордость за то, что я подкинула маленькую идейку, а ты так великолепно ее воплощаешь в жизнь. В этой главе Джерард рассказывает о зависимости Фрэнка более подробно, и уже становиться немного не по себе. Как же Джерард мог молчать о такой проблеме? Неужели человек превращается в такого монстра, когда теряет близкого и заливает все алкоголем? В голове невольно пробегают мыли возможных проблем, выяснений отношений из-за пьянства Фрэнка. Очень, конечно, хотелось бы, чтобы они выкорабкались из этого моря, чтобы Джерард спас его, и неважно сколько они наглотаются морской воды. Но догадываюсь, что этого у них не выдет. И я очень люблю эти мелочи, детали: они создают полную картину, как будто ты сам там находишься. Ты так непринужденно все описываешь, но в то же время эта история так цепляет. И да. Как всегда чудесная глава. Я очень жду, ты же знаешь. Спасибо за великолепную работу <3
Наконец-то у меня руку дошли до сего шедевра. И боже, да, он прекрасен. Просто идеален и невообразим.Мне так нравится твой стиль, как ты описываешь все их мысли, переживания, воспоминания. И я просто влюбилась в это сравнение цвета глаз Джерарда с августовскими дождями. "Мой сумрачный дождливый октябрь и его полный надежд август." - фраза безумно прекрасная, но в то же время грустная, она прям что-то задела в моей душе. Как ты вообще такое пишешь!? Немного странно смотреть на то, что у Фрэнка проблемы с алкоголем, а не у Джерарда. Но так даже интересней. Что-то новенькое вроде, да? Ты очень здорово умеешь создавать мрачные, ангстовые, страдальческие настроения. Так атмосферненько. Я прям чувствую их боль, это неловкое напряжение между ними. Эх, у меня как-то всегда всё кратко и скомкано, но я надеюсь, ты поняла, что я в жутчайшем восторге от этой работы, так что жди пинков насчет проды. ;D
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
