Глава 3. There is no test but this is what you're craving.
Слышали ли вы когда-нибудь о таком понятии, как «нон-кино»? Если же нет, я поясню. Это вроде кино, но без камер. Характерная черта нон-фильма — отсутствие аппаратуры. А также сценария и прочих атрибутов нормального кино. Иначе говоря — театр абсурда. Живое кино. Я когда-то где-то читал об этом, но так и не понял сути. Теперь же я могу дать самый что ни на есть развернутый ответ на вопрос о смысле этого явления. Я стою, и мне кажется, что я — это не я. Вы наверняка думаете, что я совсем свихнулся или что-то типа того. Да, я действительно сошел с ума. Но мне плевать. Я вижу, как Джерард подходит к Майксу, поначалу не замечает меня. Уверен, что со стороны я выглядел как безумный коллекционер, всю свою жизнь охотившийся за вещью, которая украсила бы его коллекцию, стала бы некоей изюминкой. И вот, она перед ним. И наш безумец не может отвести взгляда, пялится на нее во все глаза, как на невиданное доселе чудо. Я нахожусь в полной прострации и не осознаю, что все происходящее — происходящее действительно, не понимаю реальности ровно до того момента, пока не слышу его изумленного возгласа: - Фрэнк?! Я не могу выдавить ни слова. Все заготовки фраз, кои имелись у меня на самый экстренный случай, испарились из головы. Во рту пересохло. И как же кстати Майки отвлекает звонок, и он отходит куда-то в сторону, оставляя нас наедине. Боже, как же давно я его не видел. Сейчас все во мне: мои внутренности, кости, каждая клетка долбанной кожи, глаза, - все кричит в немом обожании. Я делаю шаг назад, но скорее рефлекторно, чем осознанно. Он похудел. Я видел его последние фотографии, будь они с Комик-Кона или просто домашние фотки, которые Лин или сам Джерард выкладывали в Твиттер. На них он был немного полным. Но Джер стоит передо мной, и я вижу, что он изрядно похоудел. Я разглядываю его, пожалуй, чересчур откровенно, но ничего не могу с собой поделать. Какой же красивый. Будто бы становится все прекраснее с каждым днем. Хотя это Джерард, и все возможно. - Фрэнк, эй! - повторяет он, и я выхожу наконец-таки из ступора. - П-привет, - не без запинки произношу я. Черт, последний раз мы виделись на фестивале Bamboozle, и я так скучал, так сильно скучал... - Каким ветром тебя сюда занесло? - как-то слишком равнодушно спрашивает он, и мне это неприятно. - Мы... Я тут с Джам. Мы к ее брату приехали, и..., - Джерард не дает договорить. Странно, мы в помещении, а он в темных очках. В таких круглых. Смешной в них, но по-хорошему смешной. Так вот, он перебивает: - Ты идешь к Габриэлю? - его тон совершенно безэмоционален. Мне больно, но я ни за что не покажу этого. Тут к нам возвращается Майк и говорит: - Конечно, он идет, о чем речь! - и смеется, посмотрите на него. Джерард как-то странно смотрит на меня, или не на меня - я не разберу этого из-за очков. Они начинают раздражать. Смотрит, склонив свою, на сей раз каштановую, голову и говорит дофига с сарказмом: - Идешь, значит? А Джамия тебя отпустила? Я не понимаю его злого юмора, и от этого становится еще больше не по себе. К чему он ведет? При чем тут Джамия? Пытаюсь вспомнить какие-нибудь случаи, к которым мог бы отсылать сей едкий подкол, но не помню. Странно. Вдруг меня это раздражает, больше, чем что-либо еще на данный момент, и я неожиданно для себя говорю: - Отпустила. Я специально уточнил. Так что, я иду. Его лицо не выражает никаких эмоций. Не припоминаю, чтобы мы ссорились или как-то. Небезынтересное развитие событий. - Раз так, - говорит он с насмешкой, - могу подбросить. - Был бы благодарен. У меня уже не осталось сил удивляться, и мы просто выходим из бара. Садимся в машину Джерарда - я, соответственно, назад. С Майки он разговаривает абсолютно нормально, смеется даже. Я - в каком-то пост-шоковом состоянии сижу и не слышу ничего. Слушаю, но не слышу. Руки до сих пор трясутся как ненормальные. В голове мелькают какие-то отрывки наших выступлений, а я даже не могу вспомнить, каких – наверное, Bamboozle, но я не уверен; кажется, центральная нервная система отказывается работать на такого мудака, как я. Все вокруг как-то скомкано, до жути непонятно, и я начинаю подумывать, не купил ли я вместо антидепрессантов наркоту. Почему он ведет себя так странно и держится, словно незнакомец? Я смотрю на мелькающие мимо дома, незнакомые мне прежде заведения - скорее всего, различные казино и бары, но я не вижу этого за кричащим и притворно радостным неоном их вывесок. Меня начинает тошнить от долбанного города, и я не понимаю, как люди живут здесь все время. Думаю о том, что сейчас увижу Линдси, и как бы не сблевать. Глубоко в желудке начинает что-то стрелять. Так неожиданно, что я случайно ойкаю. Майкс спрашивает, все ли в порядке, и я отвечаю, да, все в порядке. Джерард молчит. Во рту привкус крови. Губы пересохли. Решаюсь спросить у Джи, нет ли воды. Понимаю, что придется произнести его имя вслух впервые за полгода. Но иначе я просто умру. Боль становится невыносимой. - Джерард, - говорю, а точнее, хриплю, - у тебя нет воды? - Нет, зачем она? И правда что. Его вода — кофе. Чертов желудок. Я чувствую, что в глазах темнеет. Видите, что он творит со мной? Я ведь здоров. Либо это нервы делают свое дело, либо я умираю. - Останови машину. - Зачем это? - Фрэнк, что случилось? - Майки в этом мире единственный, кто волнуется за меня, да? - Просто останови машину. Мне нужно попить. Я сам доеду потом, поезжайте. Он молча тормозит, и я выхожу из машины, согнувшись в три погибели. За мной выпрыгивает Майки - возможно, он и правда за меня волнуется. Но все вокруг кажется мне настолько фальшивым и ненастоящим, что я не верю. Вижу скамейку рядом с каким-то супермаркетом, или не супермаркетом - я не различаю, в глазах плывет. Сажусь. Чувствую, что сердце колотится как бешеное, будто бы где-то в горле. Майки присаживается рядом, хлопает меня по плечу; я слышу, он говорит что-то вроде «я схожу за водой, жди, я мигом». Он уходит, а я пытаюсь прийти в себя. Итак. Проблем со здоровьем у меня не наблюдалось, это раз. Я не настолько идиот, чтобы умирать при виде Джерарда, как бы я по нему ни скучал, это два. Тогда что, черт возьми, стряслось? Хотя я давно уже ничего не ел, это могло бы стать причиной, но я не чувствую голода. Мне становится легче, и я просто плюю и решаю забыть. Приходит Майкс с бутылкой воды. Мы сидим с ним вдвоем на лавочке и молчим. На улице нет ни живой души, что странно – это ведь все-таки Лос-Анджелес. Светит фонарь, один единственный на нашей стороне улицы. Никогда прежде электрический свет не казался мне настолько ярким. Я оглядываюсь. Похоже на нечто вроде лос-анджелесского гетто. Надо же, никогда бы не подумал, что в городе Ангелов таковое наличествует. Я не хочу говорить, но вопрос сам срывается с языка: - Что с ним? Майки молчит. Хочу курить. Достаю сигареты. Смотрю на пресловутое «smoking kills» и чувствую отвращение к табаку. Выбрасываю почти полную пачку в мусорку. Меня самого начинает настораживать эта резкая перемена настроения, но да ладно. - Я не знаю, Фрэнк. Не знаю. Он странный в последнее время, но не настолько, чтобы так разговаривать с лучшим другом. Мне ужасно плохо. Я безумно устал от всего, от жизни, хотя этоне жизнь, если, конечно, не рассматривать понятие «жизнь» через призму биологии. А, в принципе, у меня и со здоровьем не ахти. Не выдерживаю и начинаю рыдать, пряча лицо в ладонях. Стараюсь быть тихим, чтобы Майкс не заметил. Но это был бы не Майкс, если бы не заметил, как я трясусь. - Эй, эй, Фрэнк! Ну ты чего? Боже, да что случилось? Это из-за Джи? Ты будто не знаешь, что Джерард порой такой придурок! - интонационно он выделяет «ты» в последней реплике, и от этого только хуже. Но ведь он ничего не знает, совсем ничего... Сил больше нет скрывать и молчать - если я кому-нибудь не расскажу, я просто умру от резонанса. И я рассказал ему. Все. От начала и до конца. Про все-все-все, что смог вспомнить. - Я догадывался, - отвечает на мою длинную повесть всего двумя словами, которые потрясают меня. - Т-то есть, как? - Я не тупой, Фрэнк. Джерард вообще мой брат, ты - мой лучший друг, это же очевидно. Только мертвый не заметит, что между вами что-то происходит, - он обнимает меня. Мне не легче, мне хуже. Фрэнк, мне так... мне очень-очень жаль... Я вытер слезы. - Что мне делать, Майки? - я и вправду не знаю, как жить дальше. - Я бы посоветовал поговорить с ним, Фрэнк. - Он не хочет со мной говорить, это же ясно. - Зато ты хочешь поговорить с ним. И я понимаю, что разговор неизбежен, что иного выхода просто не существует. Смотрю на часы. Два ночи. И вдруг я испытываю непреодолимое желание увидеть его еще раз. Потому что я по-прежнему безумно скучаю. Ведь мы даже не поздоровались фактически. - Майки. Поехали туда. К этому Габриэлю. Кажется, я удивил его. Я сам себя-то удивил. - Но я думал, что ты не... - Я тоже думал. Нет-нет, поехали. Мы поймали такси. Хвала небесам, я был в порядке, и боли как не бывало. Вместо этого я жутко волновался. Сильнее, чем перед нашей сегодняшней встречей в «Эдисоне». Сильнее, чем когда-либо прежде. Я явно потерял чувство времени. На протяжении всего пути до дома Габриэля я несколько раз чувствовал, что мы едем то слишком медленно, то слишком быстро. По прошествии 20 минут мы прибыли. У Габриэля был большой дом, украшенный гирляндами, огоньками - видно, он не еще не снял их после Рождества. Мне нравится. Такие вещи в полной мере создают рождественское настроение. Но не сейчас. Мы входим в дом. Так шумно и темно. Напоминает мне подростковую вечеринку. Но ведь мы не дети. Хотя. Мы все - лишь немного взрослые, и все с синдромом Питера Пэна. Почти сразу я замечаю Лин. Она замечает меня. Подбегает, целует сначала Майка, потом меня. Он нее пахнет чем-то вроде лаванды. Никогда не любил запах лаванды. Я смотрю на нее, и мне хочется вырвать себе сердце. За что я виню ее? Она же на самом деле очень хорошая. Просто ей не повезло быть избранницей Джерарда, вот и все. Он заставляет ненавидеть ни в чем не повинных людей. В то же время, я не могу просто так взять и выкинуть ее из головы. Они сломали мне жизнь. Поправочка, Джерард сломал ее. Я так зол на него. Зол на себя, и на себя я зол больше всего. Я готов уничтожить все вокруг, разбить на мелкие кусочки и быть погребенным под ними. Не знаю, как объяснить свое состояние. Вокруг слишком много всего всё убивает. Меня убивает. Вас, возможно, тоже. И я бы сказал, что мне плевать, но мне не плевать. Джерарда здесь нет. Чувствую разочарование и облегчение одновременно. Хочу выпить. Слишком много народу, и я не могу спросить у Лин, где Джерард. Сама она, похоже, не очень обеспокоена этим. Сидит на диване и болтает с кем-то. Я подошел к барной стойке и попросил виски. Пока бармен выполнял мой заказ, я оглянулся. Безо всякого энтузиазма разглядывая людей, я почувствовал, что мне жарко. Жарко внутри. То есть очень жарко, если учесть, что коже холодно. Это как... В общем, и холодно, и жарко одновременно. Так странно... Может, я заболеваю? Я устал. Решаюсь пройтись в поисках туалета. Поднимаюсь на второй этаж. Здесь сравнительно тише, но все-таки слышны приглушенные звуки музыки снизу. Открываю первую попавшуюся дверь. Не то. Так я бродил около 5 минут. Я прохожу мимо какой-то двери и слышу всхлип. Потом еще один. И тяжелое дыхание. Решаю, что это и есть туалет, и мало ли кто и что там делает. Стою и жду. Стараюсь не прислушиваться особо к тому, что происходит за дверью. Да вроде и ничего не происходит. Тут дверь резко распахивается. Я снова вижу Джерарда. Он смотрит на меня как-то беспомощно, но так лишь первое мгновение. Затем его взгляд снова становится холодным и ничего не выражающим. - О, ты все-таки пришел? - с каким-то фальшивым сарказмом спрашивает он, и голос у него сильно дрожит. Я молчу. Что можно здесь ответить? Он ухмыляется и идет к лестнице. Господи, можно я хоть на секунду перестану быть таким мудаком? Я хватаю его за локоть и разворачиваю. Меня с головой накрывает злость. Какого черта он так мной манипулирует? - Что происходит? - я разве что не ору на него. - Эй, полегче. И лучше бы тебе меня отпустить, - отвечает он теперь, только совсем тихо, а голос дрожит сильнее. - Что с тобой, Джер, а? - Все со мной в порядке, Фрэнк, ясно? Все со мной в порядке... - Не хрена не в порядке, не нужно впаривать мне дерьмо. Я все вижу и вижу прекрасно.
Неужели тоже страдает? Я думал, мне одному херово. Но как Джерард может страдать, когда он был инициатором разрыва (можно сказать «разрыва»? Может, возьмет и скажет, что между нами вообще ничего и никогда не было), и ему явно нет до меня дела? Я что-то упускаю? Джер внезапно берет и садится на пол. Да, на пол. Я наклоняюсь и кладу руку ему на плечо. От первого за полгода физического контакта с Уэем у меня горит ладонь. Господи, как приятно и одновременно ужасно больно. Пытаюсь заглянуть ему в глаза, но голова Джерарда опущена. Я начинаю чувствовать, как его плечо дрожит под моей ладонью. Сердце сжимается отчего-то. Снова ощущаю себя в кино. - Что ты потерял? - Себя.
оооооо, классный фик!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! спасибо тебе за такой сюрприз! пришла с работы - а тут опа! мне очень нравится! Такие переживания у Фрэнка, читаешь и внутри всё сжимается :( ооооочень люблю именно такой агнст! P.S. а вот за эту фразу 5 баллов - "Думаю о том, что сейчас увижу Линдси, и как бы не сблевать." до чего верно сказано
