Повозка медленно двигалась по протарёyной дороге, увозящей Огненного и Королька все дальше от Парижа, к замку Фонтенбло – любимому месту пребывания французского короля. Королевский замок Фонтебло – один из самых очаровательных французских замков, он находится всего в шестидесяти километрах от великолепного Парижа, в окружении девственного леса, занимающего огромную площадь. Замок Фонтебло является  излюбленным место отдыха французских королей, которые приезжают поохотиться в местном лесу.  Нынешний король Генрих IV, которого при жизни прозвали неутомимым строителем, начал переустройство замкового комплекса с возведения огромной террасы, протяженность которой равнялась длине галереи, выходившей во внутренний дворцовый двор. После это он принялся за обустройство сада Королевы, построив в нем три удивительных по красоте павильона,  один из которых  построен в виде двухъярусного корпуса, перпендикулярного к главному строению замкового комплекса, прилегающего к королевскому саду. В его нижнем этаже находится величественная галерея Оленей, а в верхнем – живописная галерея Дианы. Церковь Святой Троицы получила новое внутренне убранство, выполненное приглашенным королем выдающимся французским мастером по имени Мартин Фремине, которого современники сравнивали с Микеланджело. Словом – несмотря на все странности и  грехи короля Генриха – творец из него был неплохой.

 - Джерард, - шепнул Фрэнки, вытаскивая из волос сухую веточку, которые в изобилии были рассыпаны по дну повозки, везущей их к Фонтенбло. – А в чем же грех короля, что ты решил заполучить его душу?

- Его слабость – это похоть. Генрих поменял множество женщин – от простолюдинки до особы едва ли не более древних кровей, чем его собственные, причём все это происходит при живой королеве, женщине не старой и очень красивой. Такова сущность нашего правителя, он не в силах бороться с ней и уже однажды продавал мне свою душу, но вот только  тогда сумел вымолить у меня отсрочку и оставить свою душу в теле ещё на пару лет. Мне же лучше – чем больше грехов он совершит, тем ценнее будет его душа, малыш.

Королёк только кивал, понимая, что некоторые вещи, о которых рассуждает  Огненный будут всегда ему чужды и непонятны, словно Фьери говорит на неведомом языке.

Фонтенбло возвышался над горизонтом серой громадой с темно – синими крышами на башенках и пристройках, напоминая  полного богатого господина, утянувшего себя синим бархатом, чтобы спрятать выпирающее брюхо.  Замок посматривал на приезжающих к его воротам множеством  изящных окон, тянул к людям сотни наружных лестниц и коричневых жестяных труб, из которых тонкими струйками поднимался дым из королевских кухонь и покоев. Несмотря на всю свою тяжеловестность и неуклюжесть, как казалось Корольку, Фонтенбло был красив,  опутанный ровно стрижеными парками с ярко-зелёным лабиринтом из  туи, и звездными  брызгами от дворцовых фонтанов.

 - А теперь будь внимательнее, малыш, нам нужно попасть во дворец, - акробат улыбнулся возлюбленному и  ловко спрыгнул с повозки у самых ворот. -  А так, как нас с тобой едва ли ждут  с распростёртыми объятьями, стоит войти в Фонтенбло  через кухни.

Накинув капюшон плаща,  Огненный быстрым шагом двинулся к распахнутым дверям, куда потоком шли люди с корзинами и вёдрами: женщины с неощипанными ещё перепелами, с огромными виноградными гроздьями, ведрами с водой… В такой толчее в королевские покои проникнуть оказалось не сложно – через пару мгновений, Фьери уже тащил Фрэнка за руку по узкому длинному коридору, ведущему из комнат для слуг и работников, в длинную королевскую залу, изукрашенную так, словно Генрих стремился похвастаться перед кем-то своим неимоверным богатством.

Преодолевая одну арку зала за другой, Огненный совершенно не замечал ни королевской охраны, что даже не оборачивалась на  странную парочку, почти бегом  двигающуюся по замку, ни многочисленных слуг, сновавших из дверей, выходящих из основной части здания в парадный зал.

 - Фьери..

 - Они нас не видят, Фрэнки, -  будто прочитав мысли  возлюбленного, шепнул Огненный, резко сворачивая к одной из дверей. – А вот мы и на месте.

 - Откуда ты знаешь?

 - Я чувствую присутствие короля именно здесь.

Прошмыгнув внутрь, мужчины оказались в просторной комнате, в которой кроме изящного стула и накрытого к обеду стола не было более никакой мебели, да и людей, как показалось Фрэнку. Однако это было не так – на стуле сидело нечто, закутанное в бесчисленное количество плащей, кусков парчовой ткани и бархатных накидок. Толстые щёки, свисавшие, словно у старой собаки, уродовали некогда видно очень даже приятное лицо знатной особы, а сомнения в том, что это не  простой человек быть не могло,  едва ли крестьянина  могли так чествовать в Фонтенбло. Крошечные глазки, водянистого цвета почти не замечали происходившего вокруг, усиленно следя лишь за собственными руками, разделывающими жареного гуся, так что брызги жира долетали до Королька.

 - Здравствуй, Генрих, - голос Фьери показался  Фрэнку совершенно чужим: холодным, звенящим в этой полупустой комнате. – Время, что я по доброте душевной подарил тебе, подошло к концу – пора расплачиваться с долгами.

Водянистые глазки отвлеклись от созерцания пищи с явной неохотой, но едва король увидел, кто именно просит его вернуть обещанное, по толстому телу прошла волна судороги.

 - Ты? Господи, почему? Почему так рано? – трясущаяся от ужаса туша сползла на пол,  валяясь у Фьери в ногах. – Повремени, пожалей!

 - Генрих, ты испытываешь моё терпение! – Огненный схватил короля за запястья протянутых  в молитвенном жесте  рук и свалил его на пол перед собой прямо на рыхлую, словно крупа, спину. – Я и так слишком любезно отсрочил твою кончину…

Наклонившись над  Генрихом, Фьери, не отпуская рук толстяка,  резко втянул воздух носом, от чего  Генрих забился, будто рыба, которую лишили воздуха. Прикоснувшись  к  лицу короля, ставшему в один момент чем-то на подобии восковой маски, Фьери  с шумом вдохнул сквозь едва приоткрытые губы.  Фрэнку показалось, что в зале неожиданно запахло сырой землёй и повеяло таким холодом, словно зима ворвалась в него сквозь распахнутые  окна, а Огненный все стоял, склонившись над Генрихом, высасывая из него жизнь, подобно   хищнику, расправляющемуся со своей жертвой. Черты его лица заострились, кожа побледнела как алебастр и вся пошла сеткой мелких трещин, что видел однажды Королёк, когда Фьери показал ему свое истинное лицо,  глаза потемнели, и акробат вдруг предстал перед юношей совершенно в другом обличии. Это был уже не просто мужчина, которого любил Фрэнк, не Огненный, с его волшебными глазами и улыбкой, от которой хотелось петь и танцевать– это был монстр, чудовище, пьющее человеческую жизнь ни мгновения об этом не жалея. Вопреки ожиданиям Королька, из груди короля в руки акробату  не выпорхнул светящийся шар, который тот поместил бы в мешочек, прибавив бусину на своих особых «счетах» - Генрих исторг из себя крупный, размером с яблоко, сгусток дёгтя, который  тут же начал стекать на пол, просачиваясь сквозь пальцы Фьери и марая его сапоги. Комок стонал и охал на все лады, заключая в себе все грехи, совершенные королём, коих видно было бессчетное множество. Огненный брезгливо фыркнул, и попытался запихнуть комок в мешочек, висящий у него на груди, когда за стулом что-то зашумело, и насмешливый женский голос заставил Фрэнка вздрогнуть:

 - А тебе ни кажется, мой дорогой братец, что ты берёшь то, что причитается нам?

Из тени, отбрасываемой  пурпурными драпировками с эмблемой королевской семьи, на свет вышла невысокая женщина, и приблизившись вплотную к Фьери, протянула руку.

 - Отдай, брат.

Женщина была худой до того болезненного состояния, когда врачеватели  просят родных отойти с ними в сторону, дабы сообщить, что такой пациент, как представшее перед ними создание, просто не протянет и пары дней. Бледная, с беспокойными карими глазами, она, как померещилось Корольку, имела какое-то внешнее сходство с Майки – те же губы, нос, чуть вздрагивающие кисти рук, однако во всей её фигуре было для Фрэнка что-то чужеродное, заставляющее поджилки трястись мелкой дрожью, а  внутренний голос заходиться в истеричном визге.

 - И с чего это вдруг душа короля твоя, сестрица, и твоих прихвостней? Ох, прости, они ведь мне тоже братья, - Огненный сделал шутливый реверанс и вышел вперёд, закрывая собой Королька, из-за спины своего возлюбленного видевшего, как вслед за женщиной из тени выплыли двое мужчин, высоких и сильных, столь же различных меж собой, сколь  небо и земля. Тот, что был старше, был широкоплечим брюнетом, с острыми, как бритва скулами и высокомерно прищуренными глазами, а младший наоборот – смотрел открыто, часто моргая ярко-голубыми глазами.

 - С того, Огненный, что нас послал Отец.

 - Это не аргумент, Габриэль, и ты это прекрасно знаешь, так же, как и Рафаэль с Павлом. Мы для Отца ничто иное, как мусор, который должен принести огромную пользу для того, чтобы быть достойным вернуться в дом, захламлять собою полки и собирать на себя пыль.

 - Оставь свои гнусные речи для язычников и подобных тебе, демон, - фыркнул Рафаэль, притягивая Габриэль к себе и видно тем  желая увести её от скандала.

Огненный выразительно вскинул брови и ядовито заметил:

 - Ох, мой святой белокрылый братец, а знает ли Отец, что ты совершаешь грех прелюбодеяния и спишь с Габриэль? Как я мог забыть – Отец же всевидящ и потому знает об этом давно, прощая своим любимым деткам-ангелам этот проступок, но посылая наказание за него, не так ли? Ведь любимая сестрица так никогда и не сможет, подобно смертным женщинам иметь ребёнка…

Глухо зарычав, Рафаэль кинулся вперёд, но был отброшен в угол мощным ударом руки Фьери.

 - Рафи, а ты все такой же глупец – на земле ваши силы неровня нашим, подпитываемым людскими грехами. Так что побереги своё ангельское личико.

 Фрэнки вздрогнул – юноша и представить никогда не мог, что не только будет путешествовать с множеством павших ангелов, любя одного из них, но и увидит настоящих небесных белокрылов, ангелов Господних. Ангелы…Рафаэль, Павел и Габриэль - тот самый ангел, что убивает дракона на церковных фресках…

- Фьери, а не тот ли это спаситель, о котором недавно стало известно почти всем нам и самому  Люциферу?- златовласый Павел наконец подал голос, медленно приближаясь к Огненному и протягивая руку, чтобы потрогать Фрэнка, будто неведомую зверушку. – Отец приказал нам забрать его у тебя, вместе с душой короля, но раз с Генрихом  и его черной душонкой ты расставаться не желаешь, принесём отцу хотя бы эту смертную  гадость, если это его хоть сколько – нибудь порадует.

На протянутую к  Корольку руку в тот же момент обрушивается  удар Огненного, отступающего к стене, прикрывая собой Фрэнка.

 - Ты же сказал, что сильнее их, - шепотом осведомился юноша.

 - Не всех вместе, малыш, не всех вместе.

 - Просто отдай нам мальчишку, ведь он все равно не спасет ваши души, ему не устоять перед искушениями, -Габриэль, подобно змее покачивалась из стороны в сторону, уже почти нависая над Фьери. – Вы не достойны спасения, вы запятнали себя своими деяниями, Отец просто использует вас как средство для уборки грешной земли от неугодных, разве не ясно? Вам не видать прощения и возвращения домой, только мы, только белокрылые имеют право  быть рядом с Господом!

Её голос перешёл на визг, разносясь по залу, отражаясь от каменных стен и становясь в разы сильнее и пугающее.

 - Вот оно что, Габи, - Огненный почти прошептал эти слова сестре в губы, настолько близко она стояла к нему. – Он не приказывал вам привести к нему Фрэнка, это вы так решили, без его ведома. Думаешь, если ты отрежешь нам путь домой и принесёшь Отцу трофей, он станет любить тебя больше чем Петра?

Эти слова оказались последней каплей – Габриэль завизжала, и, расправив пару не таких уж и больших белых крыльев, кинулась прямо на Огненного, отдавая тем самым  бессловесный приказ и своим братьям, последовавшим за ней.

 - Беги, Фрэнки!

Оказавшись отшвырнутым к двери, Королёк не смог даже встать - настолько ужасающем и леденящим кровь было происходящее в зале. Огненный принял своё естественное обличие, только теперь  к растрескавшемуся, словно полотно картины, лицу, присоединились узлы синеватых вен, оплетающих  все тело да пара обожжённых черных крыльев, кое-где лишённых перьев и напоминающих скорее драконьи или крылья летучей мыши. Рыча и исторгая проклятия, Фьери сцепился в неравной схватки с тремя белокрылами, светящимися, как начищенная медь на солнце, сильных и более молодых, чем потрёпанный судьбой падший ангел. Ангелы царапали, кусали, били друг друга, плевались своей и чужой кровью,  раскаляя каменные стены и потолок залы до состояния плавящегося металла под молотом кузнеца. Два вихря – белый, безжалостный, но слепяще-яркий, сражающейся из-за собственной алчности и эгоизма, желания быть единственным и кипельно- белым в глазах своего Отца, другой – черной, с осыпающимся с лица подобием кусков фарфора, под которыми виднелась серо-пепельная, будто горелая плоть,  бьющийся на смерть не за власть или силу, даже не за прощение – за любимого человека, которого белокрылы хотят лишить жизни.

Камни свода нагрелись настолько от этой ангельской свары, что начали тяжёлыми смертоносными кусками срываться на пол, грозя раздавить любого, кто неосторожно окажется в опасной близости. Королёк не мог бежать -  страх за Фьери и себя самого не позволял ему пуститься быстрее ветра прочь из замка, но и ждать  того момента, когда его возлюбленного убьют ангелы, юноша не мог.

И  вдруг в комнату ворвался ветер, разом остудивший раскалённые стены, а вместо очередных кусков камня, с потолка на пол рухнули два тяжёлых мужских тела, закованных в черные кожаные латы, подобные рыцарским, но изукрашенные серебром и латунью. Мужчины поднялись с колен, и замерев на секунду, внимательно посмотрели на Фрэнки.

 - Отойди, малец, - обратился к нему один из них, высоченный стройный юноша, едва ли старше Майки или  Пламярука. Длинные темно-русые волосы обрамляли  лицо с по-отцовски мягкой улыбкой  и сверкающими зеленовато-серыми глазами, вселяющими надежду и  развеивающими все сомнения. Второй, с золотистыми кудрями, был ниже первого, но гораздо крепче и сильнее,  хотя черты его лица и напоминали женские своей нежностью, чуть вздёрнутым носом, полными губами, растянувшимися в очаровательной улыбке при виде Королька, и высокими бровями, сошедшимися на переносице, едва клубок из дерущихся ангелов и Огненного приблизился к прибывшим мужчинам.

 - Петр, помоги мне, - второй мужчина обратился к высокому, сверкая пронзительно синими глазами, и раскрыв за спиной пару огромных светлых крыльев, кинулся в гущу драки, отшвыривая белокрылов от Фьери. Петр ещё раз посмотрел на Фрэнка и отправился в след товарищу, помогая прекратить свару.

Им хватило пары минут, чтобы раскидать ангелов на разным углам, а избитого Огненного аккуратно посадить на пол, прислонив к стене. Лицо акробата постепенно приобретало привычные черты,  а вместо открошившихся кусков его настоящего лица, на коже зияли кровавые раны,  тут же начавшие кровоточить.

 - Перт, Михаил,  я …я знал, что вы не оставите, -  прохрипел  Огненный. –Фрэнк, где Фрэнк?

 - Я здесь, - Королёк моментально оказался на полу рядом с акробатом, схватив его за руку. – Я цел, все нормально, твои друзья спасли меня.

 -Это мои братья, истинные братья, - выдохнул Фьери, теряя сознание.

Михаил тут же поднял хрупкое тело падшего на руки и успокаивающее проговорил:

 -Не волнуйся, парень, Майкл поставит его на ноги, и так быстро, что ты и оглянуться не успеешь, -  крылья ангела сложились за спиной, совершенно пропадая из виду.

В дальнем углу завозилась пришедшая в себя Габриэль, и, увидев Михаила и Петра, протянула к ним руки:

 - Что вы делаете? Почему вы защищаете отвергнутого и не помогаете мне, той, кто с вами одной крови, одного рода?

 - А чем заслужила ты нашу помощь? – Петр уставился на женщину почти не мигая. – Тем, что не спросила у Отца  позволения на душу невинного человека, способного помочь  падшим искупить свою вину? Тем, что готова была убить Огненного и Королька, дабы получить большую любовь Господа? Ты не получишь ни Фьери ни Фрэнка. Мы не отдадим их, сколь бы ты не просила и не угрожала.

Петр взял Королька за  талию и, раскрыв крылья, ринулся прочь, прямо в открытое окно,  а Михаил, с акробатом на руках, последовал за ним.

 - Мы не сдадимся, -прошептала одними губами Габриэль, медленно поднимаясь с пола и оборачиваясь к очнувшимся братьям. – Мы все равно заберём мальчишку.

 Ангелы мягко опустились на землю прямо у  кибиток циркачей, переполошив  сидевших у огня Брендона с Монморанси  и Рея.

 - Братья мои, вы ли это? – восторженно заголосил Рей, кидаясь к Петру с объятьями, и по пути обнимая и Королька. –Ох, что с Огненным?

 - Габриэль, - коротко отозвался Михаил, передавая раненного Фьери на руки прибежавшему Майки и Пламяруку. – Ей нужен  Королёк, и поверь мне, она не отступится.

 - Это мы знаем, причем очень хорошо, -глухо проговорил Шеннон, а рев тигров в клетке словно подтвердил  его слова.