Опомнился Королёк лишь тогда, когда всё ещё всхлипывающий Огненный выставил его из фургончика так же резко, как и притащил в своё убежище. Мысли роились в голове, наскакивая одна на другую, сталкиваясь  с таким треском, что искры сыпались, звёздочками мелькая перед глазами Фрэнка. Что происходит в труппе? Кто Огненный на  самом деле...враг, друг? Стремясь получить ответы на свои вопросы, Айеро едва не рванулся обратно в фургончик Фьери, чтобы, прижав акробата к стенке, потребовать у него объяснений, однако здравый смысл всё же ещё оставался во Фрэнке,  подсказывая ему, что к Огненному лучше не соваться в данный момент.

Растерянно оглядываясь по сторонам, Королёк медленно побрёл к своему фургончику, по пути сорвав какой-то цветок, и теперь медленно лишая его лепестков, одного за другим…Бледно –жёлтые капельки листов падали на траву, и с каждым из них  Фрэнку становилось всё больше не по себе – что же такое он видел сегодня, нечто, чего боятся и терпеть не могут циркачи. По мере того, как юноша приближался к фургончику, до него все яснее долетали звуки какого – то яростного спора между членами труппы, парень ещё не научился различать их по голосам, но уже мог узнать по  ярким особенностям –  голос одного из спорящих прерывался короткими трещащими звуками пламени, что говорило не только о том, что Пламярук  кричал на кого – то, но и о том факте, что делал он это, не выпуская из ладоней маленького огонёчка, непонятно как часто горящего у него в руке.

 - А мне плевать, что Огненный решил взять это дело на себя! – почти визжал Пламярук, позволяя и огню высказать своё  мнение с помощью треска и шипения, напоминающего звук плавящегося на сковороде масла. – Если у него не получилось до сих пор, значит не получится и дальше –этот мелкий просто непрошибаем! Не выходит у Фьери – получится у меня, в этом то я уверен.

 -Тише, Пламярук, не кричи, а то нас вся округа услышит, -  бархатистый низкий голос одного из силачей  попытался утихомирить укротителя огня.

 - Шеннон, не успокаивай меня! Мне надоело всё это  -я не могу больше, изо дня в день, из года в год  давать эти чёртовы представления ради единственной цели – поиска человека, который сможет снять проклятие. И сейчас, когда этот парень у нас, почти что  в наших руках, я впервые не могу поступить так, как должен, как хочу – на моём пути стоит близкий человек,  почти брат. С чего вдруг Огненному захотелось защищать этого Королька, будто он для нашего акробата что-то значит..

Словарный запас гневных слов в Пламяруке был исчерпан, и, судя по шелесту травы, укротитель огня сел на землю рядом с любовником, тяжело вздыхая.

 - Прекрати, ты прекрасно знаешь, что если Огненный решил сделать  что-то, то результат будет благоприятный для всех нас, ради своих интересов Фьери из кожи вон лезть не станет. Так что, если он решил, что парень не должен ничего знать и что он его добыча, лучше не лезть в его планы, чтобы избежать лишний раз разбитых носов и моря зла друг на друга. Верно я говорю, Джаред?

Фрэнк затаился за фургончиком влюблённых, едва ли не став единым целым с его зелёными стенами, вслушиваясь в разговор Шеннона и Пламярука – уж слишком непривычным для Королька было слышать  и называть, пусть и про себя, истинное имя укротителя огня, словно звать им Пламярука имел право только его любовник, сейчас что-то ему шепчущий.

Решив, что прятаться больше не стоит, Фрэнк нарочито  громко шаркая по земле сапогами, вышел из-за фургона, делая вид, что совсем не знал о том, что с другой его стороны сидят Шеннон и Пламярук, в тот момент  так жарко целующие друг друга, что огонёчек в ладони  укротителя огня, кажется,  даже начал завидовать.

 - Ой, простите, - Королёк торопливо зашагал в сторону  своего фургончика, чувствуя как его уши становятся красными от смущения,  слыша фыркание Шеннона и заливистый смех Пламярука, которых растерянность и  невинность Королька, видно очень позабавила.

Заглянув в кибитку и убедившись, что Майки  в ней нет, Фрэнки заскочил внутрь и, закрыв за собой дверь, лёг на кровать. Теперь к массе вопросов присоединился ещё и странный разговор Шеннона и Пламярука, словно делящих Фрэнка между Огненным и остальными циркачами, как какой- нибудь предмет обихода или  уличную девку. Зачем, ну зачем он им понадобился? Может ответ там, в этом чёртовом мешочке на дне красивого сундука, что так любовно поставил у своей кровати Майки? Медленно спустив ноги на пол, Королёк сполз с кровати и едва ли не на четвереньках приблизился к  сундуку, попутно вытирая рукавом выступивший на лбу пот. Сундучок открылся так же легко, как и в прошлый раз, чуть скрипя несмазанными  петлями, открыв взору то же устрашающее Королька зрелище-  маленький бархатный мешочек, немедленно зашевелившийся, словно  ощутивший чужое присутствие. Робко обхватив  мешочек двумя пальцами, Фрэнки вынул его и, положив себе на колени, начал ощупывать, пытаясь понять, что же может быть там, внутри, под слоем чёрной ткани. Мешочек стонал и вздыхал на разные голоса, вновь пропитываясь кровью, но на этот раз не так обильно, соблазняя потянуть ленту в сторону и взглянуть, ну хоть одним глазком, на его содержимое. Что Королёк и сделал – аккуратно развязав золотистую ленту, Фрэнки чуть приоткрыл мешочек…Нечто серое, похожее на  туман выпорхнуло так резко, что юноша от неожиданности упал на спину, сжав мешок в руке так сильно, что тот, кто рвался из него наружу вслед за серым облаком никак не мог выйти, воя и ворочаясь под бархатом. Облако пахло серой и огнём, если может огонь иметь запах,  и вздыхало, словно было живым человеком, получившим свободу после долгого заточения. Слегка коснувшись Королька, серая масса вздрогнула и испарилась, будто её никогда и не существовало, оставив напуганного юношу один на один с проклятым мешочком. Королёк резко встал, торопливо завязывая ленту на  мешке и потуже его затягивая – уж очень парню не хотелось встречаться с его содержимым ещё раз. Спрятав  этот странный предмет обратно в сундук, Королёк поспешил покинуть фургончик, чтобы в случае чего, Майки не ругал его за то, что он без спроса лазил по чужим вещам.

Вопросов у Айеро стала ещё больше...

 - Господи, ну и гадость! Ты предлагаешь нам есть это?- Брендон черпал ложкой суп из деревянной миски и тут же выливал его обратно, брезгливо причмокивая. – Пустая вода с чёрте чем, даже не наешься.

 - Прекрати ворчать, скажи спасибо Огненному – из-за него мы до сих пор не добрались до города, где можно, да и нужно, пополнить наши запасы продовольствия, - Рэй отвесил шуту подзатыльник, и уселся на траву рядом с ним, не особо возмущаясь по поводу жидкой и не вкусной похлёбки, которую им приходилось есть. Монмаранси как и всегда сидел на плече у Брендона, терпеливо ожидая, когда хозяин насытится и поделится с ним овощами, что шут и делал, практически отдав всю миску целиком обезьянке. Монмаранси, весело попискивая, тут же опустил свои крохотные лапки в суп, вылавливая одинокие кусочки овощей из пустого, совершенно лишённого навара  бульона.

 - Привет ещё раз, Королёк! Есть хочешь? – поинтересовался Рэй.

 - Не соглашайся, это не похлёбка а настоящая отрава, - шепнул Брендон, за что тут же получил от силача новый подзатыльник. – Ай, больно!

 -А ты не говори всякой ерунды про мою стряпню, и больно не будет, - Рэй улыбнулся, наливая Фрэнку суп в миску. – Ешь, парень, боюсь, что нормально поесть нам ещё не скоро удастся.

 -Спасибо, - Королёк неуверенно принял тарелку из рук силача и стал задумчиво хлебать абсолютно безвкусную похлёбку.

 - Что тут у нас? – подоспевший Пламярук  заглянул в котел. – Фу, опять суп! Шеннон, я так умру скоро от недоедания!

Укротитель огня тут же повис на шее у своего любовника, который лишь усмехнулся, погладив его по волосам:

 - Ты и так не очень то много ешь – не истощаешь.

 -Ну Шеннон! – обиженно надув губы, Пламярук  попытался отвернуться от силача, но тот крепко держал его за талию, не позволяя развернуться. – Ладно, я на тебя не сержусь!

Шеннон только довольно кивнул, словно знал наперёд, что долго дуться Пламярук не сможет.

 - Эй, я ем, между прочим! – возмутился Брендон, глядя на то, как укротитель огня целует своего любовника.

 - Не ври,  ест только Монмаранси, а он, поверь, не такой неженка как ты, верно?

Обезьянка лишь что-то весело чирикнула, полностью поглощённая поеданием супа. Вскоре к ней присоединились и остальные циркачи, все, кроме Майки, отсутствие которого несколько пугало Фрэнка – может, жонглёр заметил пропажу «облака» из мешочка и теперь либо ищёт его, либо  Королька, и явно не для того, чтобы погладить по голове. Пока Рэй суетливо разливал суп по мискам, отшучиваясь от колких замечаний своих друзей, по поводу вкуса его стряпни, Фрэнки то и дело бросал косые взгляды на всех, кто разделял утреннюю трапезу вместе с ним, у этого костра: Бобо потихоньку прикладывался к бутылке, запивая суп вином,  Пламярук старательно выбирал овощи из миски Шеннона, уже расправившись со своей порцией,  Брендон просто дожидался, пока Монмаранси оближет миску от остатков супа, сделав её едва ли не блестящей. Что до Огненного, то тот всё так же приподняв маску медленно ел суп, не проронив ни единого слова. Иногда Королёк ловил на себе его взгляд, и тогда тонких губ акробата едва заметно  касалась улыбка, но не более того.

 - Эй, слушайте, а где Майк? – поинтересовался вдруг уже порядком набравшийся Боб, заставив циркачей на минуту замолкнуть и забыть о своих разговорах.

 - Понятия не имею, ходил где-то тут, - Рэй стал оглядываться и вдруг совершенно неожиданно душераздирающе заорал:

 - Майки!

 - Чёрт, Рэй, не пугай нас так! – Брендон пытался оттащить от себя напуганного Монмаранси, который от неожиданного громкого звука рядом с собой прикусил себе язык и дрожал как осиновый лист.

 - Прости, не хотел никого пугать, просто решил позвать Майкла, - силач виновато развел руками и совсем уж было собрался вновь позвать жонглёра, как вдруг  из-за одного из фургончиков послышался  голос Майки:

 - Не кричи, я тут…

Огненный резко встал и поспешил за фургончик, откуда через мгновение привёл едва передвигающего ногами Майка. Жонглёр был бледен как никогда, тёмные круги под глазами приобрели совершенно сиреневатый оттенок, а   в растрёпанных волосах появилась достаточно отчётливая седая прядь, поблёскивающая серебром на свету.

 - Боги, Майки, что с тобой такое? – Фрэнки помог Фьери усадить  жонглёра на траву у костра и  даже напоил его вином, которое тут же сунул в руку Корольку Боб, словно  оно было лекарством от всех болезней.

 - Лучше не спрашивай, что со мной, Фрэнки, просто скажи  - ты трогал мешочек?

После этих слов жонглёра, циркачи разом побледнели, вопросительно уставившись на  Королька, а тот, пожевав губы, почти без дрожи в голосе, ответил:

 - Нет, ты ведь мне запретил.

 - Сколько пропало? – спросил Шеннон у Майки, пока тот пытался побороть свою слабость и  сесть нормально, не заваливаясь на бок. Смысл вопроса  не был для Фрэнки ясен, но он, почему то решил, что речь идёт о «облаках», вылетевших из мешочка, об их количестве.

 - Всего одна, но едва ли не самая нужная, - Майки  всё же удалось сесть нормально, пусть слабость и одолевала его.

 - Да, это плохо, - Рэй покачал головой.

Некоторое время все циркачи молчали, пока Огненный, поднявшись, не заявил:

 - Час на сборы, после чего мы отправляемся в путь. К утру мы должны быть в Эстерэ и давать представление, - постояв немного, Фьери почти шепотом добавил: - Там нужно пополнить не только запасы продовольствия,  но и  кое – чего другого.

Последние слова были обращёны скорее к Майки, чем к остальным, однако циркачи все на перебой начали соглашаться с Огненным, торопливо поднимаясь с земли и помогая Рэю собрать кухонную утварь.

 - Мы едем, да? – Фрэнки поймал Брендона за рукав.

 - Да, парень, мы, наконец, едем в Эстерэ. Готовься, городишка  что надо – будет, чем поживиться, - шут ухмыльнулся и вместе с Монмаранси скрылся в своём фургончике.

Королёк едва сдерживался, чтобы не поднять крик из-за того, что ничего не понимает – ни ужасного состояния Майки, ни резких сборов в Эстерэ, где «нужно пополнить запасы кое-чего другого»…

 - Фрэнки, помоги  мне дойти до нашего фургончика, - жонглёр опёрся о плечо Королька, с мольбой в глазах смотря на своего друга.

 - Конечно, пойдём, Майки, -  парень, поддерживая  жонглёра, повёл его  к повозке, надеясь выспросить у  него как можно больше.

 Едва циркачи погрузили все свои вещи в повозки, Пламярук, Рэй и Брендон с Шенноном  с посвистыванием принялись настёгивать лошадей, их караван вздрогнул и тронулся с места, чуть покачиваясь от неожиданно резкого движения.

 - Ты всё ещё плохо себя чувствуешь? – поинтересовался Фрэнки у жонглёра. Тот лишь вяло отмахнулся:

 - Всё нормально, Королёк, не волнуйся…только дай мне попить, - попросил он. Фрэнки подал Майки кружку, наблюдая за тем, как жадно жонглёр пьёт воду. Утолив жажду, Майки вновь улёгся на подушку, тяжело дыша, словно он долго убегал от кого-то.

 - Кто бы мог подумать, что потеря  всего одной, может так меня истощить, - пробурчал жонглёр себе под нос, не обращая никакого внимания на находящегося рядом с ним Фрэнка.

 - Нам долго ехать? – осведомился тот,  теребя край одеяла и словно надеясь, что сейчас Майки сам всё расскажет – и о мешочке, и о странном сером тумане…Но жонглёр молчал, мерно качаясь на своей кровати из стороны в сторону, точно повторяя движение фургончика, который подскакивал на кочках так сильно, что иногда Фрэнку казалось, будто даже привинченный к полу стул под ним, раскачивается как маятник на городской ратуше.

 - Не очень. Ранним утром, ещё до восхода мы будем на месте, Королёк, - хрипло пробормотал Майки и провалился в какой-то нездоровый лихорадочный сон, какой обычно бывает у больных чумой, а таких Фрэнки на своём веку видел не мало. Неужели Майки подхватил где-то заразу? Но ведь Огненный говорил, что никто и никогда в этой трупе не будет болеть чумой, что есть какая то защита от этой «чёрной смерти», да и к тому же Майки не мог так резко заболеть – ведь ещё утром он был здоров. Дело было именно в этом злополучном «облаке» - в этом Королёк был почти уверен, вглядываясь сейчас в лицо спящего жонглёра и в прядь седых волос на его голове. Нет, это точно не чума – Фрэнки видел чумных…

Когда Королёк был совсем маленьким, чума уже не так буйствовала в его родных землях, как когда то, во время нашествия «Чёрной смерти», когда целые города, ничем не меньше Ласкне или Эстерэ полностью пустели, представляя собой заброшенные, страшные местности, куда старались не  заходить ни при каких обстоятельствах. Во время счастливого и беззаботного детства маленького Королька, чума вспыхивала то там, то тут, но уже не косила всех подряд, рождая в душах людей надежду на то, что  когда - нибудь Бог милует их, и чума уйдёт, навсегда оставив Европу.

Старуха Рабье, чудом не заразившаяся во время последнего пришествия «чёрной смерти», часто рассказывала ребятишкам, как страшно было тогда: чума косила людей, не делая выбора между бедным или богатым, мужчиной или женщиной, стариком или ребенком. Некоторые люди прекрасно себя чувствовали сегодня, но назавтра были уже при смерти. После жутких  мучений они переставали дышать на следующее утро, а многие врачи умирали еще раньше своих пациентов. Трупы лежали горами на улицах, в морях плавали суда-призраки, потому что вместо команд моряков на них находились трупы.

Когда чума начала распространяться в Париже, королевская семья и многие богатые люди бежали из города, множество домов были заброшены. Некоторые  были заколочены  досками, некоторые -  отмечены красным крестом, чтобы указать на присутствие болезни. Не было ни судов, ни исков, так как все судья и адвокаты бежали из города.

 Из-за большого числа смертей от чумы не хватало рабочей силы, многие деревни были заброшены и пахотные земли лежали нетронутыми. Таким образом, рабов с ферм отпустили на свободу и платили им зарплату. За чумой последовал голод…

 Кроме того, последствия  чумы серьезным образом сказались на духе людей. Многие оставшиеся в живых были не в состоянии вынести смерти их близких и  кончали жизнь самоубийством. Правительства были вынуждены освободить заключенных, чтобы помочь хоронить трупы, сваленные горами…

Тогда, малышу Фрэнки эти истории старухи Рабье казались просто страшными сказками, никогда не происходящими на самом деле, но когда Корольку исполнилось семь лет от роду, чума вновь начала совершать набеги на города¸ представив мальчику своё страшное лицо.  А началось всё с городского  привратника Мишеля, который  в одно воскресное утро показался в начале главной улицы. Он  еле передвигался, как-то нелепо растопырив руки и ноги и свесив голову, будто деревянный паяц. У старика Мишеля неестественно блестели глаза, дыхание со свистом вырывалось из груди. Во время прогулки у него начались такие резкие боли в области шеи, под мышками и в паху, что пришлось повернуть обратно…

На следующий день лицо его позеленело, губы стали как восковые, веки словно налились свинцом, дышал он прерывисто, поверхностно и, как бы распятый разбухшими железами, все жался в угол откидной койки. После его смерти, в город ворвалась «чёрная смерть».

 Почему то Королёк был уверен, что чума – это получеловек  - полуптица, в чёрном длинном одеянии, тот, что то тут, то там ходил по городу,   монстр, медленно собирающий души  в городах в большую охапку и увозящий их на крылатом змее сразу в ад. Однажды такой монстр подошёл к маленькому мальчику совсем близко, низко над ним склонившись.

 - Как ты себя чувствуешь, малыш? – поинтересовался получеловек – полуптица.

 - Не тронь меня! – почти взвизгнул мальчик, но чума вдруг подняла ужасную маски и..под ней оказалось вполне человеческое лицо.

 - Не бойся меня, я не желаю тебе зла, я пришёл, чтобы помочь твоей соседке, она немного приболела,-  и человек вновь одел на себя маску, тяжело шагая в сторону дома мадам Лоран, которая, как говорила мама Фрэнки, была больна чумой. Малыш видел её однажды, когда, играя в её заброшенном саду с другими ребятишками, случайно заглянул в окно. Хотя, скорее не совсем случайно – к больной пригласили  местную знахарку, и ребятне было ужасно любопытно, что же такое волшебное умеет делать эта старуха.

Более ужасающего зрелища Королёк никогда в своей жизни не видел, да и сейчас он иногда во сне видел эту едва живую женщину, которую уже и человеком то нельзя было назвать.

Вот и в тот раз,  ещё надеющиеся на что-то родные мадам Лоран пригласили  монстра с человеческим лицом в дом. Фрэнки кинулся к отцу, вцепившись маленькими ручками в отцовские брюки.

 - Папа, там..там чума!

 - Почему ты решил, что это именно она, сынок?

 - Она как птица, большая чёрная птица с человеческим лицом…

 - Глупенький, - отец потрепал его по волосам. – Это врач, Фрэнки. Хочешь, спроси Рабье, она расскажет тебе…

Но об этих странных врачах Королёк узнал уже позже, путешествуя с  первой цирковой труппой, в которую он попал. Тамошний жонглёр Пьер, некогда бывший даже студентом,  рассказал ему о docteurs à bec*.

 - Богатые  сеньоры или города, - рассказывал Пьер, -  оплачивали услуги специальных «чумных докторов», в обязанности которых входило оставаться в городе до конца эпидемии и пользовать тех, кто стал её жертвой. Как правило, за эту неблагодарную и крайне опасную работу брались посредственные медики, неспособные найти для себя лучшего или юные выпускники медицинских факультетов, пытавшиеся составить себе имя и состояние быстрым, но крайне рискованным путём.

Первых чумных докторов нанял папа Климент VI, после чего практика эта стала применяться по всей Европе. Для защиты от «миазмов» чумные доктора носили клювастую маску, отсюда и получили своё прозвище. Маска, вначале закрывавшая только лицо, но уже во время второй эпидемии  начавшая полностью покрывать голову, делалась из плотной кожи, со стёклами для глаз, причём в клюв закладывались цветы и травы — розовые лепестки, розмарин, лавр, ладан, должные защищать от чумных «миазмов». Для того, чтобы не задохнуться, в клюве проделывались два небольших отверстия. Плотный костюм, как правило, чёрного цвета, также делался из кожи или вощёной ткани, состоял из длинной рубахи, спускавшейся до пят, штанов и высоких сапог, а также пары перчаток. В руки чумной доктор брал длинную трость — её использовали для того, чтобы не дотрагиваться до пациента руками и кроме того, разгонять на улице досужих зевак, ежели таковые найдутся. В качестве дополнительной защиты чумным докторам рекомендовался «хороший глоток вина со специями»; как обычно бывает  - некоторые напивались вдрызг ещё задолго до того, как попадали к пациентам…..

Предавшись этим не слишком приятным воспоминаниям, Фрэнки стал засыпать, под мерное покачивание фургона и тяжёлое дыхание больного Майки…

 Эстерэ встретил их ранним утром, в ещё не ушедших сумерках, приветствуя циркачей  криком особо ранних петухов да руганью местных пьяниц, только - только выбирающихся из грязных харчевен. Маленький и тусклый, Эстерэ был типичным городком южной Франции – с узкими грязными улочками, домиками, увитыми виноградной лозой и сверкающе – белой церковью, явно демонстрирующей всю свою власть над жителями города, такими же серыми, как и сам Эстерэ. Где-то вдали залаяли собаки, послышался крик и ругань случайного прохожего, видно встретившегося с теми самыми завывающими псами – город спал, ещё не зная, что, выстроив фургончики по кругу прямо на церковной площади, по своему обыкновению, в Эстерэ приехал бродячий цирк.

Фрэнки проснулся, когда солнце уже стояло высоко на небе,  непривычно сильно пригревая, словно  медленно высушивая плоть своими яркими лучами.

 - Фрэнки..ну же,  Малыш, просыпайся, - чей-то мягкий, вкрадчивый голос Королёк слышал сквозь ещё наваливающийся на него сон, но никак не мог разобрать, кто же является его обладателем.

 - Ну Фрэнки.. – капризно протянул голос, после чего Королёк почувствовал на своих губах лёгкий поцелуй. Моментально проснувшись, парень резко сел,  потирая глаза и глядя на  сидевшего перед ним Огненного. Тот довольно улыбался, рассматривая  тёплого ещё ото сна Фрэнка с такой нежностью, что Корольку стало даже не удобно, будто он был девушкой на выдане, на которую любовался   жених.

 - Зачем ты меня будил? – зевая, поинтересовался юноша.

 - Пора вставать, - Огненный напился воды из кружки, которую Айеро оставил для Майки, на случай, если жонглёр захочет попить ночью, и, вытерев губы ладонью, продолжил:

 - Майки ещё слаб, остальные готовятся к выступлению, а на нас с тобой возложена особая миссия, Малыш – мы пойдём проверять, можно ли сегодня вообще затевать представление.

 -А что, может случится так, что его сегодня и не будет?

 - Вполне возможно. Видишь ли, Фрэнки, в Эстерэ сегодня какой-то праздник, да видно настолько важный для этого городка, что даже ярмарка на главной площади, едва ли не в двух шагах от наших повозок, удивляет меня своей яркостью. Если сегодня церковный праздник –нам даже носа не стоит показывать из своих фургончиков, ибо нас или спалят, или, в лучшем случае, разграбят и вышвырнут из города. Если же гуляния связаны не с какой – нибудь  святой Марией – де ля Мер, то наши фокусы будут для скучающей городской публики просто манной небесной. Так что не медли –пойдём, Королёк!

Фрэнки потянул затёкшие ото сна конечности и, всё ещё зевая, последовал за Огненным, выпорхнувшим на улицу из фургончика, словно пёстрая  весенняя бабочка.

Солнце нещадно слепило, после приятного полумрака фургончика, а гвалт, стоящий за расставленными полукругом фургончиками был такой, что Королёк едва не   зажал уши.

- Пойдём! – Огненный, не смотря на жару, накинул на себя тёмный плащ с капюшоном  и сделал то, чего Фрэнки явно не ожидал – маска Арлекино легла на камень мостовой  в кучу костюмов, очевидно выложенных Брендоном.

 -Ты не станешь надевать её? – Королёк едва не потерял дар речи от такого поступка Фьери.

 - Нет, иначе мы будем слишком заметными в этой толпе, Фрэнки, а мы не должны попасться каким – нибудь бешенным религиозным фанатикам. К тому же, капюшон скроет и мои волосы и лицо, - Огненный накинул капюшон на голову, так что его прекрасное личико скрылось в тени грубой ткани. Королёк, как и всегда в такие моменты, не мог оторвать взгляда  от  Фьери, от его блестящих глаз и хитрой, обворожительной улыбки.

 - Вперёд, малыш, - взяв Королька за руку, закутанный в плащ  Огненный, повлёк парня за собой, прямо на скрывающуюся за их повозками  главную площадь, кипящую, словно котёл с супом.

Лицо обдувал теплый ветер, полнящийся горячими сальными запахами жарящихся лепешек, колбасы и политых мёдом вафель, которые пекли на раскаленной плите прямо у обочины дороги. Королёк, как и в детстве, с жадностью втягивает этот запах носом, стараясь наполнить им не только свою грудь, но и словно пропитаться им всецело, до самых кончиков пальцев. Люди толпились, наскакивали друг на друга, крича, визжа и орудуя локтями направо и налево, в воздухе висели тучи мух, вперемешку с запахами человеческих тел, трав, которые  то ли  цвели  где - то неподалёку, то ли были  выставлены на продажу, вместе с кусками ткани, едой и яркими камнями, нанизанными на нитку, фруктами и рыбой, молодым вином и амулетами от всех болезней…

Среди этой толпы, рвущейся к прилавкам, гогочущей и ругающейся, пьяной и озлобленной, сальной и пахнущей чистым бельём,  чувствуешь себя, что удивительно, абсолютно свободным. Никто не знает тебя, твоих поступков и деяний, ни кому нет дела до твоих недостатков и грехов, для них всех, ты – просто кусок мяса, дышащий, видящий и совершенно не значащий ничего. И ты волен совершать что угодно –никто не скажет тебе, что ты и без того погряз в грехах, не пристыдит и не посмеётся – ты свободен от людского поругания, и в этом твоё счастье.

Огненный тащил Фрэнки между рядами торговцев, не отпуская его руки ни на минуту, вслушиваясь в слова мужичин и болтовню женщин, ловя слова на ходу – слишком важно было узнать, что за праздник сегодня был в Эстерэ. Несколько мучительных минут почти что бега между людей, пока акробат, наконец, не остановился, просто вертясь на месте, словно волчок, выхватывая из происходящего образ за образом. Корольку Фьери в то мгновение напоминал маленького ребёнка, впервые попавшего с родителями на ярмарку: и без того живые глаза блестели изумрудным светом, щёки раскраснелись, а приоткрытые губы растянулись в счастливой улыбке -  Фрэнк не мог наглядеться на Огненного.

 -Фрэнки, всё даже лучше, чем я предполагал, это не церковный праздник. Сегодня день сбора первого винограда – мы как никогда кстати!

 - Это всё конечно здорово, но мы не можем что-нибудь съесть? – поинтересовался Королёк, припоминая, что кроме вчерашнего жидкого супа  в его желудке давно ничего не было.

 - Ох, конечно! Как я мог забыть, ты же голоден, Малыш, - Огненный резко развернулся, отчего полы его длинного плаща взметнулись, как крылья. Недолго побродив меж лавками торговцев, Фьери остановился у одного из уличных  пекарей — полноватого лысеющего  мужчины, у которого от жара раскаленной плиты на лице была  испарина.

 Фрэнки разглядывал прохожих, пока Фьери, не снимая капюшона, так, что торговец принял его за  священника, покупал  лепешку.

 - Возьми, - Огненный протянул выпечку, завёрнутую в кусок холста парню, тут же облизав перепачканные медом и маслом пальцы.

Холстина  была горячая и жирная, лепешка из темной пшеничной муки хрустела по краям, но в середине была чудно  толстая и пышная, так что Королёк едва не подавился слюной, которая  тут же наполнила рот, когда парень откусил от лепёшки порядочную часть. Фьери задумчиво рассматривал мелькающих в толпе шутов, отломив от лепёшки кусочек и медленно его жуя.

 - Доедай, и пойдём, малыш, нам пора возвращаться  к друзьям,  готовится к представлению, - Огненный дожевал свой кусочек,   и, нежно улыбнувшись, вытер тонкими холодными пальцами  растаявшее масло с подбородка Королька. Фрэнки едва удержался, чтобы не поцеловать эти пальцы, чуть скользнувшие  по его нижней губе, но удержался, решив, что  обязательно запечатлит на них поцелуй чуть позже, когда  Огненный в очередной раз прикоснётся к нему,  но уже чистому и не перемазанному, словно маленький ребёнок, в меду и масле.

С наступлением сумерек, в Эстере началось удивительное представление цирка Фьери.

 * - «клювастые врачи»