Фрэнк не мог больше спать, слишком велико было его потрясение, словно его окатили холодной водой. Поэтому, перевернувшись на другой бок, Королёк просто стал разглядывать вещи, находившиеся в их с Майки фургончике. Предметы цирковой жизни, явно видевшие далеко ни одного хозяина, объездившие пол Европы, помогавшие в их нелёгком деле не одному поколению циркачей. Вот деревянные шары для жонглирования, словно фрукты на рыночном прилавке – красные, жёлтые, зелёные, с обшарпанными боками, кое-где изъеденные короедами, но ещё крепкие, как невызревшие яблоки, от которых вяжет во рту; ходули – пожжённые искрами от костра и огненных фокусов Пламярука, с истёртыми кожаными креплениями, но держащие своего хозяина надёжно, не позволяя ему упасть. Постепенно, разглядывая комнатку, Фрэнки начал погружаться в рваный, неровный сон, который обычно бывает по утрам, в то время отступающего ночного тумана и восхождение солнца – яркого дневного светила, родича огня и любви, которая зародилась в сердце Королька по отношению к Фьери… Разбудил юношу шум - кто-то переставлял плошки, шурша мешками и напевая себе под нос. Прищурившись от палящего прямо в лицо солнца, проникающего в фургончик через окно, Фрэнки стал рассматривать происходящее: Майки копался в своих сундуках, выставляя на пол какие-то миски и кружки. Фургончики плавно продолжали движение, но у Королька складывалась впечатление, что они тронулись в путь недавно. И это действительно было так, потому что Майки разливал в кружки нечто горячее, явно прокипячённое над костром. - Доброе утро, Королёк! – жонглёр улыбнулся и указал Фрэнку на дымящиеся кружки. – Завтрак? -Да, спасибо, Майки. Мы останавливались? - Всего на час, чтобы развести костёр и приготовить завтрак. Пошли, - Майки открыл дверь и сел на порог фургончика, приглашая Королька точно так же устроится рядом с ним. Фрэнки уселся и получил из рук жонглёра кружку с чем-то коричневым и горячим. - Это…а что это? - поинтересовался Айеро, принюхиваясь к напитку. Пах он вкусно, вызывая приятное щекотание в горле. - Это шоколад, Фрэнк, пища богов, -засмеялся Майки. - Тот самый напиток, который пьёт только знать? Майки, откуда он у тебя? - Я очень запасливый, да и Монмаранси украдёт хоть самого короля, за горсть изюма. Фрэнк отпил немного из своей кружки и облизнулся – шоколад был удивительно вкусной штукой, хоть и был немного горьковат, а на стенках деревянной посуды оставались мелкие крупинки. - А откуда он вообще взялся, этот шоколад? – Королёк вытер губы ладонью и с удовольствием поболтал ногами в воздухе, в то время как Пламярук гнал лошадей дальше с такой скоростью, что фургончики иногда просто подпрыгивали в воздухе. - Индейская легенда гласит, что когда-то на земле рос целый сад из божественных волшебных деревьев. Но по воле богов сад был уничтожен, и случайно уцелело лишь одно дерево – какао. Индейцы очень почитали его, а его семена заменяли им деньги. За десятое семян можно было купить кролика, а за сотню – невольника. Были и «фальшивомонетчики», подменявшие семена на пустые оболочки, наполненные землёй. В 1519 году Монтесума – то ли всё ещё правитель, толи пленник в собственном дворце – принимал незваных гостей – испанских завоевателей под предводительством Эрнана Кортеса. Среди напитков, которые отведал Кортес на парадном обеде, был «чокоатль» - любимый напиток ацтеков. Обычно они его делали из горьких семян какао, растирая их с перцем. Кортес был уже знаком с таким «чокоатлем», не очень вкусным, хотя и бодрящим –позднее он писал, что «одной чашки напитка достаточно для поддержания человека совершенно бодрым в течении целого дня похода». Но на этот раз ему предложили нечто новое – не горький, а сладкий «чокоатль». Его готовили для самого Монтесумы, и император пил его из золотой чашки. К растёртым семенам добавляли сладкий сок агавы и ароматную ваниль. Спустя два десятка лет, вернувшись на родину, Кортес преподнёс испанскому королю сладкий напиток из шоколада – так вскоре изменилось трудное для произношения индейское слово «чокоатль». Но ещё не один десяток лет вкус шоколадного напитка у нас был знаком только коронованным особам и их придворным. Королёк слушал Майки с таким удовольствием, проглатывая сказанное жонглёром вместе с шоколадом, что едва успел схватиться за косяк двери фургончика, когда тот резко затормозил. - Останавливаемся на отдых! – голос Рэя прогремел так, словно разом ударили в десяток барабанов, Королёк даже не смог понять. Как силачу удавалась издавать такие громоподобные звуки. Циркачи подчинились – Пламярук соскочил с козел и направился к своему фургончику, Рэй и Брендон, чертыхаясь вылезли на свежий воздух – словом, ожила поляна, на которой в круг стояли повозки, просто в считанные минуты. - А зачем отдыхать, если мы все только что проснулись? – спросил Фрэнки у Майкла, пока тот отбивался от Монморанси, пытающегося выманить какую – нибудь вкусность у жонглёра или хотя бы облизать кружку от шоколада. - Спали как раз не все – Пламярук и Рэй сегодня правили лошадьми, так же как и Боб, им необходимо отдохнуть, да и тигры совсем залежались в своих клетках – пора им размять косточки. Словно услышав этот тихий ответ Майка на вопрос Королька, Боб медленно двинулся к клетке, в которой, высунув языки от нарастающей с каждым часом жары, развалились тигры, встретившие своего хозяина утробным урчанием. Миг – и клетка уже раскрыта, а огромные кошки, совершенно как маленькие котята, катаются по траве, потирая морды огромными лапами. - Они славные, правда? – Боб умилялся, глядя на тигров. - Не думаю, меня они немного пугают, - отозвался Фрэнк. - Пугают? Глупости, летун, они не нападут. Подойди ко мне! Королька не очень то обрадовала эта тирада дрессировщика. Но отказать Бобу он почему то не мог – медленно, стараясь не делать резких движений, парень приблизился к дрессировщику. - Вот так, молодец парень. А теперь погладь их. - Что? – Фрэнк едва не потерял дар речи от ужаса. – Да они мне руку откусят! - Почему ты так решил? Знаешь, самая ужасная ошибка человека в том, что когда кто-то ведёт себя так, как в людском обществе не принято, его называют зверем, животным. Совершенно не уместное сравнение – разве животные убивают ради удовольствия, предают из-за наживы, убивают своих детёнышей, потому что они им не нужны? Лжесвидетельствуют, насилуют, грабят, гордятся или завидуют? Нет, они безгрешны, убивают лишь для того, чтобы насытится, а наши грехи им не ведомы. Так и можно ли сравнивать нас с ними? Ни в коем случае, они лучше нас, мы не достойны называть выродков нашего рода зверями, потому что даже лучшие из людей не всегда столь же чисты душой, сколь эти твари Божьи. Они не принесут тебе вред, если ты не угрожаешь их жизни. Слова Боба придали Фрэнку немного уверенности, и парень несмело, но всё же ещё чуть-чуть приблизился к кошкам. Неожиданно одна из тигриц встала и подошла к Корольку. Который тут же замер, боясь даже пошевелиться. Кошка шумно втягивала носом воздух, обнюхивая парня, шевелила усами и даже пару раз зевнула, обнажая огромные клыки, похожие на кинжалы. Уже готовясь стать обедом большой кошки, Фрэнк вдруг почувствовал, как тигрица облизала ему руку. - Она что – продует меня на вкус? - Герда знакомится с тобой! – захохотал дрессировщик, а тигрица уже тёрлась огромной, словно кухонный сундук, мордой о Фрэнка. - А ты милая. Герда, - сам не понимая, как у него хватило на это смелости, Королёк сел на землю перед тигрицей и стал гладить её. За этим приятным занятием Фрэнки чуть было не пропустил появления на поляне человека, которого так жаждал увидеть - потягиваясь и сопя, из своего фургончика на поляну вышел Огненный. - Доброе утро! – звонко крикнул он, моментально услышав громкие приветствия с разных концов лагеря от своих товарищей, занятых разведением огня, готовкой и прочими бытовыми трудностями. - А тебе отдельный привет, Фрэнки, - Огненный засмеялся и, кокетливо помахав Корольку рукой, исчез за фургончиками. - Далеко это он? - поинтересовался Фрэнк у Боба. - Скорее всего умываться, тут пруд неподалёку, - ответил тот, вычищая звериную клетку. Потрепав тигрицу по голове, Королёк моментально вскочил со своего места и бросился следом за Фьери – мысль. Что он может увидеть предмет своих воздыханий без чёртовой маски не давал Фрэнку покоя. За кольцом их повозок местность была просто великолепная: равнина настолько поросла разнотравием, что походила на лоскутное покрывало, то тут то там чуть смятое пригорком или ложбиной, наполненной водой от недавнего, вероятно шедшего ночью, дождя. Зеркало пруда действительно светилось совсем близко от повозок – их разделили лишь кусты ракитника, в которые и полез Королёк, боясь спугнуть Огненного. Фьери потянулся ещё раз, и принялся раздеваться, явно намереваясь искупаться – ничто так не приводит мысли в нормальное русло, как прохладная вода, спасающая и без того разгорячённое тело от дневного зноя. Раздевшись, акробат скинул маску и вошёл в воду по пояс, так, что Фрэнк никак не мог увидеть его лица. Постояв немного и привыкнув к холоду пруда, Фьери резко повернулся в сторону ракитника, словно подозревая. Что в этих колючих, раскидистых кустах кто-то прячется, но вскоре успокоился и принялся разглядывать своё лицо в водной глади, как молоденькие девушки рассматривают своё личико в начищенных блюдах. Огненный то наклонялся к самой поверхности, то как можно дальше отодвигался от неё, недовольно фыркая, а иногда наоборот – улыбаясь. Королёк не мог отвести взгляда от акробата – как и тогда, в первый вечер в труппе, красота Огненного поразила юношу, словно стрела, выпушенная из лука толстопузым мальчишкой Купидоном, которого так любили изображать на своих фонтанах богачи. Фрэнк был влюблён в каждую родинку на лице Фьери, в каждую из ресничек, обрамляющих искрящиеся от хорошего настроения глаза…. Огненный же всё изучал своё лицо, совершенно по-девичьи поправляя волосы, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую. Наконец ему видимо надоел этот процесс, и акробат принялся умываться, тщательно растирая лицо и плечи, выливая целые пригоршни воды себе на волосы. Фрэнки казалось, что он сейчас просто упадёт в ракитнике и проваляется в восхищении несколько часов, если бы не одно «но», здорово удивившее Королька, а именно – неожиданный приход на берег Майки. - Что, Джерард, всё плещешься? Чистюля какая, словно без воды жить не можешь! - Ох, не ворчи, Майки, я не могу ходить так, как остальные, прикасаясь к воде раз в месяц. Ладно, будь они глупыми горожанами, что боятся чумы и считают, что она разносится через воду, но вы, ребята! Вы, те, кто никогда чумой не заболеет – и боятся купаться? - Нет, никто не испытывает страха, просто не все такие неженки, как ты, - жонглёр уселся на берегу, поджидая, когда Фьери закончит свои водные процедуры и выйдет к нему. Пару раз ещё умыв лицо, Огненный вылез на траву берега, вытирая волосы тканью, которую он принёс с собой. - Ты хотел о чём то со мной поговорить? - Да, хотел. Джерард. Что ты творишь, маленькая гадина? Подобный вопрос вызвал у Фьери не мало удивления: - А чём ты. Майки? - О Корольке, наглец. Ты что - вздумал пудрить парню мозги, или ты заигрываешь с ним, потому что он тебе действительно нравится? - С чего ты взял, что я с ним заигрываю? Один поцелуй на представлении ещё не повод для подобных выводов. - Не пытайся притворится базарным дурачком, - жонглёр щёлкнул Фьери по носу. – Я видел тебя сегодня ночью, когда ты приходил. И целовал ты Королька совершенно с явным интересом к нему. В тот момент сердце Фрэнки стучало так громко, что паренёк боялся, что этот едва ли не барабанный бой, доносившийся из его укрытия в ракитнике, услышат парни, сидящие на берегу. Так значит, это был не сон – Огненный действительно приходил к нему, и этот поцелуй не плод воображения Королька. Фьери покраснел, едва ли не став одного цвета со своими волосами: - Ну да, я приходил…. И да – он нравится мне, есть в нём что –то такое…такое, - пытаясь подобрать слово, Огненный замахал руками в воздухе. – Не знаю, как это объяснить. - Ты хоть понимаешь, что это значит? Если парень тоже к тебе неравнодушен, а я в этом не сомневаюсь, и вы будете вместе, то через пару лет, парень сможет снять проклятие! - С чего ты взял, что у него получится? – вспылил Фьери. –Майки, мы пытались много раз, сколько народу я погубил, да и не я один, пытаясь снять его! - Значит ты не любил тех, кто был раньше! А Фрэнк - может то. Что ты чувствуешь сейчас, настоящая любовь? - Не знаю. Майки, не знаю, - Огненный стал одеваться, не произнеся больше ни одного слова. Блеск его глаз потух, а едва натянув на себя рубашку, Фьери поднял с земли маску, вновь пряча своё лицо за каменным ликом Арлекино. Медленно, словно двигаясь на эшафот, парни двинулись в сторону лагеря, а когда их спины скрылись за фургончиками, Фрэнк выбрался из своего укрытия. И бросился бежать следом. В его голове роились вопросы, словно пчёлы, слетевшиеся на особенно яркий цветок, а сердце выскакивало из груди, отбивая чёчётку: «Неужели я нравлюсь ему? Но что такое, это проклятие, и чем я могу помочь Фьери?» Увлечённый этими мыслями, Королёк едва не налетел на остановившихся между двумя повозками Майки и Огненного, но к счастью вовремя сумел шмыгнуть за распахнутую дверь одного из фургончиков, и прислушаться к разговору юношей, часть которого осталась для него тайной. Королёк опасливо выглянул из-за угла: его все же немного настораживал тот факт, что Бобо вывел тигров погулять, и огромные кошки вольно бродили меж фургончиков, в поисках пищи. Но за углом парня ожидала совершенно иная картина: Огненный о чём то говорил с Майки, ожесточённо жестикулируя. - Нет, Джерард, я не думаю, что это хорошая идея -Майки покачал головой, и совсем уже было собрался уйти, но Огненный притянул его к себе за ворот рубашки и впился в его губы поцелуем - звериным, грубовато - страстным. К удивлению Королька, Майки не оттолкнул Фьери, а только крепче прижал к себе, запуская руки под рубашку акробата, обнажая его стройный торс. Не остался в долгу и Огненный - через секунду рубашка жонглёра полетела в траву, а руки Фьери начали блуждать по спине Майки. -Глупый, ну не здесь же - выдохнул жонглёр, и Фьери тут же утащил его к себе в фургончик, облизываясь и вздыхая. Фрэнки почувствовал, как ревность хищной птицей запела в его сердце, буравя его, заставляя слепую ярость мощными потоками захлёстывать душу. Вот ведь негодяй Майки! Только что, чуть ли не пел Огненному о том, что у Фьери и Королька чувства друг к другу, и тут же с такой охотой отвечает на поцелуй Огненного! Да и акробат тоже хорош! Кусая губы в злобе, Королёк пытался отвести взгляд от страстно целующейся пары, забыть на секунду, что там, за стеной фургончика, в этой сплетённой, словно виноградные лозы паре есть тот, который слишком много значит для Фрэнка. А Майки и Огненный, словно в насмешку над Корольком упивались страстью близости, оглашая маленькое пространство комнатки рваными вздохами и томными постанываниями. Сипло скрипела кровать в фургончике, словно кашляла от смущения перед тем, что на ней происходило, голос Майки казался Фрэнку чужим, или так исказило его желание… Не в силах больше выносить всего этого, Королек закрыл лицо руками и, борясь с подступающими к горлу рыданиями, опрометью кинулся прочь от фургончика, в сторону пруда: толи чтобы проплакаться там в одиночестве, толи чтобы утопиться от обиды – парень ещё и сам не знал. Добежав до воды, Фрэнки рухнул на траву берега и расплакался, как маленький ребёнок – горько, жалостливо, всхлипывая. По сути дела. Королёк и был ещё совсем ребёнком, так остро переживающим все свои потери и обиды, что иногда его хотелось прижать к себе и пожалеть, гладя по спутанным тёмным волосам. Когда слезы высохли, оставив лишь неудержимое желание хлюпать носом, Королёк уселся у самой воды и, разувшись, стал болтать в воде ногами, изредка вытирая лицо от слёз рукавом. Ух, как он был обижен и зол на Огненного, на Майки, да на весь свет! Жар обиды удивительная вещь – он заставляет человека вспыхивать, как сухие поленья в костре в первый момент, а позже скорее напоминает холодный оплавившийся металл, который уже не жжётся, но рвёт всё, что к нему прицепилось, будь то кусок ткани или человеческая кожа. Решив не разговаривать с этими врунами как можно дольше, Королёк встал и медленно побрёл обратно к лагерю, пиная камешки, встречающиеся на его пути. Среди густо цветущего вереска послышался чей-то смех и шебуршание, на секунду заставившее Королька замереть на месте, опасливо попятившись назад. Шорох и смех становились всё сильнее, пока сквозь вереск не продрался Пламярук с Монморанси на плече, собирающий какие то корешки для варки супа, которые маленькая обезьянка складывала по привычке, как и ворованные вещи, в карманчик штанишек. - О, Королёк, мы тебя потеряли, где ты был? - Нигде, - тихо шепнул Фрэнки, и совсем было собрался уходить, но укротитель огня остановил его, положив руку парню на плечо. - Никогда не поддавайся боли, Фрэнк. Будь то боль телесная или душевная – разницы нет, она одинаково сильно пожирает нас. Не дай ей насытится своей жизнью, собой, просто борись с ней, отстаивай свои права на спокойствие и удовольствие. Ох. Я кажется заговорил стихами! – смешно взмахнув руками, Пламярук расхохотался. Тем самым заставив и Королька невольно улыбнуться. - Вот видишь, парень, ты уже улыбаешься! Хватит киснуть, пошли к фургончикам, укротитель огня пихнул Фрэнка локтем, подбадривая, а Монмаранси тут же перелез на плечо к Корольку, утешающее стрекоча что-то и поглаживая маленькими лапками его щёку. - Спасибо Пламярук, и тебе, маленький пожиратель сладостей, - Айеро погладил обезьянку, и пошёл к костру, уже разведённому циркачами.
Я в шоке. Совершенно не ожидала, ни что сегодня появится новая глава, ни того, что произойдет в ней. Меня сразу насторожили отношения Майки и Джерарда (сначала была уверена, что они братья, но после рассказа Майки о своем детстве, все подозрения развеялись) Теперь не знаю, что и думать. Нереально понравились слова Боба про отличия животных от человека. Будто вырвано из моей головы. Ох, как же я хочу продолжения! Katarina, я, можно сказать, живу на Ваших фиках. Спасибо огромное!
ну ни черта себе!! я в шоке! АААААА!!! столько загадок: проклятье, майк, джерард, майк и джерард вместе,.... потрясающе! мои признания и благодарности! это великолепно
во-первых: заинтригована проклятьем; во-вторых: зла на Майки и Огненного; в-третьих: обидно за Фрэнка и его чувства; в-четвёртых: спасибо Автор, я без ума от вашей работы и с нетерпением жду продолжения
я без ума от вашей работы [3] это охренительно как классно)))))))))))) супер!!!!!!!! Фрэнки жалко...сначала он услышал, что он нравится Джи, а потом увидел как Майки и Джи целуются(((((((((((( бедняжка(((((( Чёрт!!! я сейчас сгорю от нетерпения узнать что же это за проклятье.... "–Майки, мы пытались много раз, сколько народу я погубил, да и не я один, пытаясь снять его! " - меня немножко пугает слово погубил. мне здесь стало угарно - "- Она что – продует меня на вкус? " (исправь "продует" на "пробует") Фрау Хельга (она же Katarina) у тебя охрениетельно получается описывать всё: обстановку, пейзаж и чувства...ты очень талантлива))))))))) спасибо огромнейшее за эту замечательную главу...глава просто блеск)))))))))))))) Автор для тебя цветы--> моё обожание--> и конечно пятерочка (эх...жалко что пять - это высшая оценка)
я в шоке! 
АААААА!!! столько загадок: проклятье, майк, джерард, майк и джерард вместе,.... 
