Первая неделя без Джерарда прошла в каком-то забытьи. Фрэнк стал похож на робота. Он избегал приглашений обеспокоенных родителей, с усилием притворялся, что с ним все хорошо на работе. Единственной отдушиной для него стало общение с Сарой. Она ни о чем не спрашивала, всегда находила повод посмеяться, а ее маленькая дочка была просто ангелом.

Вечер пятницы представлялся Фрэнку особенно ужасным: Сара должна была дежурить в клинике, и ему грозил призрак одинокого вечера, а впереди маячил безрадостный уикенд…

– Сара, можно я поеду с тобой?

– Думаю, никто не будет против, если ты навестишь нескольких детишек. Но если ты пытаешься найти забвение, то хочу предупредить, что от себя, Фрэнки, не убежишь. Тебе пора перестать мучить себя, надо выбираться из болота депрессии. На твоем докторе свет клином не сошелся.

– Я пытаюсь, Сара.

Девушка вздохнула.

– Ладно, нам пора ехать.

Помня о том, что маленькие пациенты клиники – это дети из малоимущих семей, Фрэнк остановил машину возле магазина игрушек и, извинившись перед Сарой, исчез на несколько минут. Вернулся он, нагруженный пакетами с игрушками. Сара только покачала головой, но ничего не сказала.

Несколько часов, которые он провел в обществе больных ребятишек, были бальзамом, пролившимся на его душу. Собственные страдания и метания вдруг показались ему незначительными, а потом он и вовсе забыл обо всем, играя с детьми и помогая Саре укладывать их спать.

Он даже дал обещание Марии, маленькой девочке, которая с трудом говорила по-английски, зайти к ней еще раз, перед отъездом.

– Фрэнки, тебе надо было стать воспитателем.

– Разве для меня все уже потеряно?

– Нет, конечно нет. Дети так и тянутся к тебе.

– Просто им не хватает родительской ласки. Их папы и мамы вынуждены почти круглые сутки зарабатывать деньги на пропитание своих детей. У них такие большие семьи… Мария мне сказала, что у нее восемь братьев и сестра. Десять детей в семье, Сара!

– Да, жизнь – это беспощадная борьба. Как бы жестоко это ни звучало.

– Но нельзя допускать, чтобы сильнейшие выживали за счет слабых.

– Ты прав. Но, к счастью, время, отпущенное на философию, уже истекает. Нам пора собираться домой.

– Подожди секунду, я только попрощаюсь с маленькой Марией, я ей обещал.

– Хорошо, только не задерживайся.

Фрэнк быстро и бесшумно направился в палату, где лежала маленькая черноволосая девочка.

Дверь в палату была приоткрыта. Комната едва освещалась тусклым ночником, и, когда он направился к кроватке Марии, справа от него вдруг выпрямилась высокая фигура в белом халате, которую он не заметил из-за скудного освещения. Айеро прижал руки к груди, с огромным трудом подавив испуганный возглас.

– Фрэнк? Что ты здесь делаешь?

Услышав голос Джерарда, он остолбенел, решив, что у него начались слуховые галлюцинации. Но вот белая фигура двинулась прямо на него, и Фрэнк узнал Уэя.

– А что ты здесь делаешь?

– Тихо, разбудишь детей.

Он больно ухватил Фрэнка за локоть и потащил за собой. Фрэнку удалось освободиться от его хватки только в коридоре. Он отступил на шаг и помассировал локоть, чтобы не осталось синяков.

– Как ты здесь очутился?

– Хочу спросить тебя о том же самом. Здесь запрещено появляться людям, не относящимся к медицинскому или к обслуживающему персоналу.

– А что тогда здесь делаешь ты?

– Я лечу детей в этой больнице. А вот что за игру затеял ты?

– Я просто пришел еще раз пожелать спокойной ночи Марии. Маленькой девочке, которая лежит у окна…

– Браво! – воскликнул Джерард. – Прекрасный спектакль, я почти поверил!.. – И добавил яростным шепотом:

– Ты не имеешь права преследовать меня…

– Что?! – Только сейчас Фрэнк понял, как он истолковал его присутствие, и возмущение захлестнуло его жаркой волной.

– Ты прекрасно расслышал, что я сказал!

Фрэнк вскинул голову.

– Ты слишком высокого мнения о себе.

Его глаза полыхнули яростью, Джерард продолжал что-то горячо и зло говорить, а Фрэнк, наблюдая за быстрой сменой чувств на его лице, словно «выключился» из этого разговора и думал о том, в чем в последние недели боялся себе признаться. В начале их отношений он завел разговор о честности, но теперь ему казалось, что Джерард ни одной минуты не верил ему. Их отношения с самого начала были обречены на провал. Но, если бы он сразу понял это, изменило бы это его решение? Нет, он поступил бы точно так же…

Фрэнк почувствовал неимоверную усталость.

В его душе образовалась зияющая черная пустота.

– Извини, мне пора, – прервал он его излияния.

– Как, уже? – с издевкой произнес Джерард. – Разве ты ничего не хочешь мне сказать?

Фрэнк решился.

– Хочу. Я хочу сказать, что ужасно устал, что только теперь понимаю, что зря согласился на твое предложение. Мне следовало быть умнее и не питать напрасных иллюзий. Ты непредсказуем, как извержение вулкана. Только сейчас я понял, насколько я был скован все то время, пока продолжались наши отношения. – Он невесело улыбнулся. – Страшно сказать, как я боялся что-то сделать или сказать не так… Я перестал быть собой, Джерард, но теперь я понял, что хочу быть свободным.

– Теперь ты решил, что нужны прощальные слова. Неужели ты надеешься что-то изменить?

Невольно Фрэнк рассмеялся, и его реакция поразила Уэя.

– Конечно нет, Джерард, я вовсе так не думаю. Просто однажды ты сказал мне, что поговоришь со мной, когда я вырасту. Так вот, я вырос, Джи. А ты – нет. Может быть, я и смогу объясниться с тобой, но только не раньше, чем ты подрастешь и станешь мыслить не как обиженный мальчуган.

– Что ты имеешь в виду? – проскрежетал Джерард, сверля его взглядом.

Но Фрэнк не испугался.

– Только то, что ты бежишь и прячешься от своих проблем, вместо того чтобы решить их, лелеешь непонятные обиды и обвиняешь в своих ошибках других.

Его лицо напряглось.

– А ты случайно не решил переквалифицироваться в психолога? Или тебя до глубины души поразило наше расставание? В жизни не слышал подобного бреда! В нем так и сквозят разочарование и потерянные надежды. Может быть, и ты придумал себе красивую сказку, решил, что влюбился? Это все чушь!

Фрэнку стало так больно, что он едва не скорчился. Наверное, Джерард понял, что попал в точку:

Айеро напрягся, а в глазах его появилось затравленное выражение. Но он быстро взял себя в руки, прикрыв глаза веками и натянув на лицо маску бесстрастности. Кажется, он в этом преуспел – ведь у него был такой талантливый учитель!

Ему даже удалось пренебрежительно передернуть плечами, как бы отметая несуразную мысль Джерарда.

Однако выдавить из себя словесное опровержение он так и не смог. Но Уэй и не настаивал, ему, наверное, было достаточно того, что Фрэнк успел продемонстрировать.

– Так ты решил все окончательно? Даже слезинки не проронишь?

Он делает это специально! Причиняет все новую и новую боль, нанося безжалостные удары.

То ли для того, чтобы сорвать с него напускное безразличие, то ли ожидая, когда Фрэнк забьется в истерике. Но этого не случится. Он многому успел научиться, он действительно повзрослел, и прошлая жизнь с его проблемами казалась Фрэнку «детским садом». Только где найти сил, чтобы вот так, спокойно и с достоинством, оставить человека, ставшего самым дорогим и в то же время почти ненавистным из-за своей холодности? Он был на краю пропасти, готовый сорваться, и только остатки гордости позволяли сдерживать себя и не опуститься до мольбы.

– Что случилось? – К ним спешила Сара, привлеченная, очевидно, шумом, который они с Джерардом производили.

– Мисс Брук, почему в больнице посторонние? – От слов Джерарда повеяло арктическим холодом, но Сара, похоже, не испугалась.

– Это я разрешила мистеру Айеро прийти. Он ничего плохого не сделал, он привез детям игрушки и поиграл с ними…

– Фрэнк, ты пожелаешь мне спокойной ночи?

Все трое одновременно обернулись и увидели темноволосую кроху, стоящую в дверях палаты и прижимающую к груди Барби в роскошном наряде.

– Конечно, малышка.

Не обращая больше внимания на Джерарда, Фрэнк подхватил девочку на руки и скрылся в палате. Когда он вернулся в коридор, там стояла только Сара.

– Что произошло между тобой и доктором Уэем, Фрэ? Никогда не видела его в таком состоянии.

– У тебя не будет неприятностей?

– Нет, он просто сказал, чтобы я больше не позволяла тебе приходить.

– Что он здесь делает, Сара?

– Лечит детей. Конечно, днем он работает в какой-то другой больнице, а вечером едет сюда.

Это он помог мне с Одри, я тебе рассказывала. Доктор Уэй работает совершенно бесплатно. Что с тобой, Фрэнки?

– Ничего.

Сара пристально взглянула на него, вдруг начиная понимать…

– Доктор Уэй… он и есть тот самый доктор, с которым ты?..

Фрэнк кивнул.

– Господи, – пробормотала Сара, – теперь я все поняла…

– Я хочу уйти.

Айеро снова проявил слабость, оглянувшись напоследок. Конечно, Джерарда в коридоре не было, да и быть не могло. Стена непонимания между ними выросла ее выше. Фрэнк думал, что он его избегал, а Джерард в это время лечил больных детей. Уэй думает, что он следит за ним, а Фрэнк всего лишь привез детям игрушки, даже не зная о его присутствии в больнице… Фрэнк вспомнил слова Джам и грустно улыбнулся. Твоя сказка, Фрэнки, закончилась еще на том острове, едва начавшись.

Теперь он был абсолютно уверен, что все кончено. Ему казалось, что, перестав лелеять надежды, его душа начала успокаиваться, однако в следующие две недели он так стремительно стал терять вес, что это заметили все без исключения. На работе он на все вопросы отвечал чересчур лучезарной улыбкой и заверениями, что с ним все в порядке, родителям сказал, что вдруг решил заняться спортом. Одна Сара знала истинное положение дел и высказала догадку, что вопреки собственным заверениям Фрэнк продолжает мучиться мыслями о Джерарде на подсознательном уровне, что вызывает скрытую депрессию и ухудшение здоровья.

Сара была всерьез обеспокоена его состоянием, ее оптимизм заметно поубавился. Наконец Сара не выдержала и сказала, что Фрэнку стоит сдать анализы или она сама за руку отведет его в больницу. Фрэнк покорно согласился. Уж лучше уступить, чем убеждать Сару в своем мнимом благополучии, заранее зная, что подруга поверит только фактам.

Айеро удивился, узнав, что подозрения Сары имели некоторые основания – у Фрэнка обнаружили легкую степень анемии. Врач прописал ему препараты, содержащие железо, витамины и особую диету. Он шел по коридору, как по минному полю, – все люди в белых халатах ужасно нервировали его. В каждом темноволосом мужчине ему чудился Джерард.

Пожалуйста, пожалуйста, пусть я его не встречу!.. – молился он.

Но Бог не услышал его молитвы. Свернув за угол, Фрэнк остановился как вкопанный: посередине коридора стоял Джерард и беседовал с молодой миловидной женщиной в белом халате.

– Эй, осторожнее!

Айеро едва увернулся от каталки. Крепкая рука проходящего мимо врача поддержала его.

– Осторожнее, мистер. С вами все в порядке? Не ушиблись?

– Нет, не ушибся. Со мной все хорошо. – Он слабо улыбнулся и вновь посмотрел на Джерарда. Женщина что-то говорила ему, склонив голову и улыбаясь, а ее пальцы каким-то очень естественным жестом касались его руки, словно она объясняла Джерарду что-то, жестикулируя, да так и оставила свою руку там.

Сердце Фрэнка невольно зачастило, а в голове была единственная мысль, что ему нужно немедленно исчезнуть, пока Джерард не заметил его.

Он затравленно огляделся, ругая себя за эту панику и слабость. Вон та дверь… если он успеет шмыгнуть в нее, пусть это даже выглядит по-детски, он сможет избежать нежелательной встречи… В голове Фрэнка мелькнула мысль, что ему не нужно суетиться, просто идти спокойно и пройти мимо него. Наверное, Джерард бы даже не заметил… Но как бы он прошел мимо?

Он все-таки решился, но, когда почти достиг цели, Уэй, до сей минуты казавшийся целиком поглощенным разговором и обаятельной собеседницей, неожиданно поднял голову и сразу увидел Фрэнка. Словно почувствовал его присутствие. Айеро знал, что это просто невозможно, но иного объяснения у него не было. Джерард замер, напрягся, глядя на его застывшую фигуру, потом резко двинулся к нему.

Фрэнк сделал движение, чтобы броситься наутек, но ноги словно примерзли к линолеуму.

Он обнаружил, что женщина неуверенно двинулась к ним.

– Фрэнк? – настороженно и даже неуверенно спросил Джерард, словно тот был плодом его воображения, и он не мог поверить в их встречу.

– Привет. Здравствуйте… – «Мадлен Тейлор» – прочитал он на бейдже и улыбнулся. – Мадлен.

Женщина смотрела на него, потом перевела взгляд на напряженное лицо Джерарда.

– Что ты здесь делаешь? – глухо спросил тот.

– Я здесь по делам. Было очень приятно повидать тебя Джерард, но мне пора. До свидания.

Фрэнк поспешно зашагал по коридору, едва осознавая, что идет в противоположную от лифтов сторону. Уэй нагнал его через несколько секунд. Он молча схватил его и потащил за собой.

Айеро сделал попытку вырваться, но, обнаружив безнадежность сопротивления, рассеянно подумал, уж не закричать ли ему, но потом решил, что нечего пугать людей. В конце концов, что Джерард может ему сделать? Как ни странно, боль, которую он уже почти переборол, сейчас вернулась с новой силой. Сейчас Фрэнк вообще не имел на него прав и тем более не имел права испытывать какие-то чувства. На мгновение забывшись, он взглянул на его лицо. Джерард немного похудел, осунулся, движения стали более порывистыми… Фрэнк пришел в себя, «запер» сердце на замок и выбросил ключик в темный омут.

Уэй втащил его в какую-то пустую комнату и, захлопнув дверь, загородил ее собой. Фрэнк остался стоять там, где он его оставил – посреди комнаты.

– Зачем ты притащил меня сюда?

– Что ты здесь делаешь?

– Уж конечно я здесь не из-за тебя.

– Какова же причина твоего появления?

– Ну хорошо, ты прав, я снова слежу за тобой, – с издевательской улыбкой произнес Айеро, надеясь, что тот удовлетворится этим объяснением, сделает ему новое внушение и оставит наконец в покое.

Однако его заявление неожиданно произвело совершенно обратный эффект.

– А теперь говори, зачем ты на самом деле приходил, – потребовал Джерард.

Тут его взгляд скользнул вниз и остановился на руках Фрэнка, которые в бессознательном порыве стискивали бумажку с результатами анализов и рекомендациями врача.

– Мне просто нужно сдать анализы, – выдавил он, решив, что на эту игру ему не хватит сил.

Бумажки, зажатые в его ладони, стали влажными.

Фрэнк сунул ему бумажки.

– Доволен? – спросил он почти спокойно, когда тот прочитал и вернул ему листки. – Ну вот и хорошо. Теперь, когда мы со всем разобрались, я могу идти. Я и так здорово задержался, меня уже ждут.

– Новый поклонник?

– Теперь это уже не твое дело.

Фрэнк обогнул его и вышел в коридор. В машине его ждала Сара.

– Что сказал врач?

– У меня анемия.

– Не очень хорошо, но поправимо.

– Сара, – вдруг глухо сказал Фрэнк, – я хочу уехать.

– Куда?

– Все равно куда. Просто уехать, исчезнуть, испариться, затеряться…

Разбушевавшийся северный ветер поднимал водяные валы, обрушивал их на берег и гнал тяжелые от влаги стада облаков по небу. Свист, вой, низкие стоны ветра и рев воды заглушали все звуки, но Фрэнку постоянно слышались чьи-то шаги. Он закутался в теплый плед и свернулся калачиком в кресле. На его коленях лежал забытый плеер, а он вспоминал события последних дней, предшествовавших его приезду сюда.

Фрэнк провел их в странном оцепенении, и в самый тяжелый час, когда он совсем упал духом, в дверь его квартиры позвонил Майки… Он не стал ничего говорить, просто прошел на кухню и, заварив ему чая, плеснул туда щедрую порцию коньяка. А когда щеки Айеро слегка порозовели, он заставил его одеться и повез в ближайшее кафе.

– Мы могли бы поесть дома.

– Да, и в конце вечера вы совсем бы раскисли…

Кафе было всего в трех кварталах от дома Фрэнка, и Майки, оставив машину на стоянке, проводил его до дома. Айеро было спокойно и уютно с ним рядом. Похожее чувство он испытывал в детстве, когда прижимал к себе любимого плюшевого медведя… Погрузившись в себя, он почти не слышал, о чем говорит младший Уэй, и очнулся, лишь когда он произнес:

– Я ужасно сожалею о том, что это не я был на этом острове.

– Знаете, Майкл, и очень зря. Потому что я был в таком ужасном состоянии, что вы бы даже не взглянули на меня.

– Никогда бы не поступил подобным образом! – горячо запротестовал тот.

Фрэнк всего лишь пытался пошутить, а он принял это за чистую монету. Они остановились у его подъезда.

– Вот мы и пришли. Спасибо вам за чудесный вечер.

– Фрэнки, мы могли бы еще встретиться, поужинать… – Майки заговорил сбивчиво, торопливо и жарко, словно боясь, что тот упорхнет, не дослушав.

Айеро грустно улыбнулся. Майки относился к нему так, как никогда – Джерард. Фрэнк положил ладонь на его локоть, прервав словесный поток.

– Я понял, что вы хотите сказать. Но думаю, что будет лучше, если мы останемся друзьями.

– Я все понял, простите, Фрэнки. – Губы Майкла скривились. – Мне следовало бы как следует надрать задницу Джерарду. Да я бы так и сделал сейчас, если бы знал, где он.

– Что? Где… Джерард?

Майки поспешно прикусил язык, мысленно проклиная себя за оплошность.

– С ним что-то случилось? – настаивал обеспокоенный Фрэнк.

– С ним все в порядке. Он… несколько дней назад поехал к своей матери.

Айеро перевел дух.

– Ну, мне пора. До свидания, Майк.

– Если я хоть что-то могу для вас сделать…

Фрэнк задумчиво посмотрел на него.

– Все, что хотите, – приободрился Уэй, заметив его взгляд.

– Разрешите мне пожить на вашем острове.

– Что?

– Пожалуйста…

– Но я не могу вас отпустить туда одного!

– Я справлюсь! Ну пожалуйста!..

Что Майки еще оставалось делать?

И вот он опять на этом острове, ищет своих призраков и понимает, что все тени прошлого давно ушли из маленького бунгало. Только стихия бушевала точно так же, как в прошлый раз.

Но беспокойство Фрэнка нельзя было объяснить страхом перед разгулявшейся стихией. Ему все время казалось, что на этом острове есть кто-то, кроме него. Неужели младший Уэй решился составить ему компанию, все еще питая слабые надежды, что он ответит взаимностью на его чувства?

Нет, это невозможно, сказал себе Фрэнк, Майкл слишком деликатен, чтобы поступить подобным образом. И вообще, ни один человек не сможет добраться сюда в такую погоду…

Но на всякий случай он все-таки вытащил пистолет, подаренный отцом.

Когда распахнулась дверь, Фрэнк едва не подпрыгнул. Он находился в таком напряжении, что едва не выстрелил в человека, стоящего в дверном проеме. Потом устало опустил руку.

– Джерард, почему ты здесь? Как ты сюда добрался?

Он был мокрым насквозь, и Фрэнк тут же решил отложить все вопросы до лучших времен.

Теперь они поменялись ролями – Айеро ухаживал за Джерардом, который казался ему слабым, беспомощным и каким-то сломленным. Его странное спокойствие требовало объяснений, прежде всего для него самого. И Фрэнк решил, что просто «перегорел».

– Я приехал на остров еще до шторма, – сказал Джерард. – Узнал от Сары, что ты здесь. Я все не решался прийти, боялся, что ты просто пристрелишь меня за то, что я с тобой сделал.

Фрэнк удивленно воззрился на него, ничего не понимая. Может быть, он болен?

– Я слишком долго тянул. Так долго, что с каждым часом мне все труднее было подойти к тебе и сказать эти слова…

– С тобой правда все в порядке? – озабоченно спросил Айеро, поскольку у него создалось впечатление, что Уэй бредит.

– Да. Нет. Да. Послушай меня, Фрэнки… Я сошел с ума, едва увидев тебя. Но был вынужден притворяться, что ты мне безразличен. В те несколько дней моя жизнь превратилась в ад… Понимаешь ли ты, что делал со мной?

Фрэнк обессилено опустился в кресло напротив Джерарда. Он обхватил голову руками и даже слегка раскачивался, а слова, то жаркие и неистовые, то грустные и задумчивые, лились из него, как на исповеди…

– Когда мы вернулись с острова, я решил держаться от тебя подальше. Но у меня ничего не вышло. Придя на ужин к твоим родителям, я молился, чтобы тебя не было на нем, но ты пришел… и я понял, что пропал… Еще немного, и я приполз бы к тебе сам, умоляя о встрече. А потом эта дурацкая вечеринка, на которой я едва не убил этого сопляка… Но как только я увидел, что он куда-то несет тебя… Боже мой, как близко я был к тому, чтобы совершить непоправимое! Всю жизнь я старался держать всех от себя на расстоянии, но с тобой у меня это не получилось. Я был болен тобой, Фрэнки, безнадежно болен. Во мне все перемешалось, страх, ревность… Я чувствовал, что увязаю все глубже, и этот первобытный ужас спровоцировал мои поступки, которые все испортили…Но, как только я обрел «долгожданную» свободу, я понял, что она мне совсем не нужна! Ты был прав, когда говорил, что я ребенок…

– Ты резко повзрослел? – прошептал Фрэнк.

– Да, наверное. Я много думал… Без тебя моя жизнь стала совсем пустой, словно из меня вынули душу и сердце… и все остальное заодно. Я видел вас с Майки… Вы возвращались из кафе, и пожар ревности сжирал меня. А больше всего я боялся, что ты пригласишь его к себе. Тогда бы ты был окончательно потерян для меня. Я бы просто не решился опять вмешаться в твою жизнь и все разрушить.

– Джи… я не могу видеть тебя таким… – вырвалось у Фрэнка.

– Тогда помоги мне.

– Помочь? Но как я могу помочь тебе?

– Фрэнки, дай мне еще один шанс… всего один маленький шанс!.. Я больше никогда не посмею причинить тебе боль. Возвращайся ко мне. Будь моим, Фрэнки.

– Мне кажется, что ты и в самом деле болен.

        Глаза Джерарда, устремленные на него, потухли.

– Что ж, я это заслужил, – выдохнул он, поднимаясь и делая шаг к нему. – Фрэнки… пожалуйста, Фрэнки…

Айеро уже не помнил, как оказался в его объятиях. Сердце Джерарда стучало так сильно… или, быть может, это стучало его собственное сердце?

– Я не выдержу, если ты вдруг передумаешь, – прошептал он, и руки Джерарда непроизвольно сжались чуть крепче.

– Нет. Мое место – в твоей душе, в сердце. Так же, как и твое – во мне…

– Как скажешь, Джи. Как скажешь…