В мутном зеркале – освещенное тихой лампой лицо.

Я прикрываю глаза, чтобы увидеть силуэт в целом, пока пальцы крепко сжимают карандаш.

Коричневый вечер пропитан отвращением, как тряпка намокает от воды.

У моего отражения перекошена левая половина лица, рот съехал на сторону, открывая зубы в запекшейся крови.

Мои губы разбиты в хлам, отчего все лицо становится потерянным, гнетущим и кривым одновременно. Дорожка из подсыхающей крови рассекает подбородок, стягивая кожу.

Жутко хочется дотронуться до раны, поэтому я поднимаю руку, медленно разжимая пальцы.

Раны нет.

Мой рот – на месте. А тонкие белые пальцы – на губах.

Странный и зажатый свет выхватывает только выступающие суставы, поэтому рука кажется неестественно длинной и выгнутой.

Так явственно. До холодной дрожи, струйкой стекающей по позвонкам.

Так мягко.

Руки всегда выдают человека с головой.

Самый проверенный способ спрятать свои чувства – прикрыть глаза.

Да? Тогда убери руки под стол.

Когда ты настойчиво щупаешь каждый свой сустав, чуть растирая его пальцами, я многое понимаю.

Когда ты подносишь руки к моим волосам, я чувствую это задолго до того, как твои теплые ладони касаются меня.

Убери руки, когда ты хочешь оскорбить меня.

Убери их, потому что иначе я все вижу заранее.

Каждое движение пальцев, любое неосторожное касание – как сигнал для воспаленного мозга.

Убери руки в карманы, когда ты собираешься сказать мне то, чего я не хочу знать.

Под резким светом настольной лампы твой рот жестко комкает слова.

Стань деревом, и я спалю тебя дотла.

Стань пеплом, и земля поглотит тебя.

Стань землей, и я сожму тебя в ладони до боли.

Стань болью, и я уничтожу тебя без остатка.

Губы ломаются, обнажая зубы, каждый звук – удар металлического молоточка по колену.

Губы блестят, я вижу каждую трещину, каждый участок поврежденной кожи.

Пальцы дрожат от напряжения, когда я держу камеру, другой рукой бесцельно щелкая пальцами под столом.

Кожа холодная и необычайно чувствительная.

Стоп, снято.

            Я знаю, как отвлечься ото всего, что мучает тебя. Знаю, потому что пользуюсь этим беспрерывно, как наркоман.

Не остановиться. И я, я это серьезно.

Руки покраснели от кипятка, пока я держу их под краном.

Струя хлещет по горячей коже, выбивая из нее все, что накопилось за эти долгие дни без тебя, с тобой.

От воды поднимается густой пар, и я уже не чувствую почти ничего. Если повернуть руки запястьями вверх, тебя ударит стойкая волна сосредоточенности.

Кожа горит, пальцы распухают, тепло растекается по венам в считанные секунды.

Я не хочу останавливаться, пока кипяток дает мне возможность думать.

Такой сильный допинг, пока я прижимаюсь губами к холодному стеклу.

Я шепчу, касаясь зеркала языком – умалишенный, я стал умалишенным, ты меня таким сделал, черт побери.

Я помешанный на твоих губах, прижимавшихся к моей шее, твоих руках, тонких пальцах, так осторожно касавшихся моих плеч.

Кипяток перестал действовать, я успокоился, я больше не дрожу.

Тепло, черт, так тепло. Особенно если прижать распухшие пальцы к холодным губам.

Я ненавижу, чтобы быть

Я презираю, чтобы стать

Я повода ищу - застыть

Я повода ищу - сказать

Я задыхаюсь, чтобы знать

Я вырываюсь просто так

Я ничего не должен ждать

Я ненавижу за пустяк

И головой долбясь в толпу

Бензином обливаю пол

Огонь швыряю в тишину

И прыгаю лицом в костер

Я режу небо, чтобы дождь

Я заправляю, чтобы все

Я бью по лицам, чтобы ложь

Я отдаляюсь, чтобы мне

Я разрыдаюсь, чтобы лил

Я рассыпаюсь, чтоб любили

Я дую в щели, чтобы пыль

Я буду думать, чтоб забыли

Руками, разгребая грязь

Царапаю гвоздем по телу

Бардово-шрамовая вязь

Я буду здесь, чтоб не успели

Сколько дней прошло?

Скольким я тебе обязан?

Локти к животу

Спину под крыло

Больше я ничем с тобой

Не связан.

Уходи, шепча.

Закрывай лицо руками.

Значит не ничья

Значит ты - не я

Уходи, по лужам шлепая

Ногами.

Я режу

Я заправляю

Я бью по лицам

Я отдаляюсь

Я разрыдаюсь

Я рассыпаюсь

Я дую в щели

Я раскачаюсь

Я ненавижу

Я презираю

Я ищу повод

Я достигаю

Я задыхаюсь

Я вырываюсь

Я - ничего

Ты - моя слабость.