Этой ночью мне не удалось выспаться совсем. Чертова простуда застала в самый неподходящий момент. Мне было жутко хреново из-за того, что так внезапно оборвался наш тур и не менее хреново от того, что я снова был одинок. Меня окружала толпа фанатов, у меня были друзья, брат в конце концов, но с ними мир не был таким ярким. Они всего лишь скрашивали его бледными карандашами, а человек, который разрисовывал его в яркие краски, похоже, окончательно исчерпал себя.
Я поднялся с кровати и громко кашляя, поплелся на кухню. Глупо пить кофе в три ночи, а после пытаться уснуть, но я уже и не рассчитывал, что побываю в царстве Морфея ближайшее время. Отыскав баночку с любимым напитком, я заметил, что кофе там не хватило бы даже на одну кружку. Ну и пусть, хоть немного, но хоть что-то. Я включил чайник, достал чашку, засыпав в нее остатки. Сливок, как и молока, в холодильнике не наблюдалось, но и это не стало причиной, чтобы отказывать себе в удовольствии отведать кофе. Черная полоса тянулась уже неизвестно сколько времени, и мне не оставалась ничего другого, как скрашивать ее хоть какими-то приятными мелочами.
Раньше все удовольствие от жизни я получал от группы и концертов. Мне не нужно было ничего, ведь что еще можно желать, когда у тебя есть все? Работа, в которой ты души не чаешь, друзья, которые готовы за тебя чуть ли не жизнь отдать, тот единственный, который является для тебя всей жизнью. Да, именно так все и было, причем длилось довольно-таки долгое время, хотя, наверное, это и было самым ужасным. Очень больно падать, когда поднимаешься слишком высоко. Обычно после таких падений люди либо расшибаются в лепешку, либо остаются калеками на всю жизнь. Мне повезло меньше, и я выжил, но отныне и всю оставшуюся жизнь, должен буду страдать от неизлечимой травмы. Я сломан и разбит, моя душа кровоточит, а сердце… да его и вовсе нет. Вместо него в груди всего лишь маленький моторчик, поддерживающий кровообращение.
Рука дрогнула, и я случайно сбросил чашку на пол. Естественно она разбилась и, теперь паркет был усыпан тысячами маленьких крупинок кофе, сахара и стекла. С сожалением, я принялся аккуратно сгребать все ладонью в одну кучу. Многие бы сказали, что осмотрительней было бы взять веник и совок, но где-то далеко в моем мозгу зародилась мысль собрать это все, снова засыпать в чашку, залить кипятком и выпить. Естественно я не стал бы так делать, ведь это равно к суициду, а на тот свет я пока не собирался. Мне бы не хотелось, чтобы мой желудок проткнули мелкие осколки и кровь пошла изо рта. Как-то это слишком жестоко. Еще раз, горестно вздохнув упущенной возможности выпить кофе, я взял со стола какой-то листочек и рукой принялся сгребать на него мусор. Не понимаю, почему так упорно не хотел браться за веник, ну и ладно, все равно чисто. Я хотел было уже выкинуть листик с содержимым в мусорное ведро, но, увидев, что на нем было изображено, не смог этого сделать. Я стряхнул осколки и кофе, и подул на листок. Если бы я начал стряхивать все это рукой, на нем бы наверняка остались противные коричневые следы, а этот клочок бумаги был мне слишком дорог и я не мог позволить себе так похабно его испоганить.
Кое-как избавившись от остатков кофе, я поднялся с пола и поднес бумажку к окну. Уже светало, и надобности включать свет не было. Все и так довольно-таки неплохо видно. На листке коряво и некрасиво были нарисованы два державшихся за руки человечка. Многие бы сказали, что это кошмар какой-то, и что их маленькие дети рисуют куда лучше, но как по мне, это был самый прекрасный рисунок, который я когда-либо видел в своей жизни. - Джерард, ты так классно рисуешь! Знаешь, я даже завидую – засмеялся Фрэнк, подойдя сзади и обняв меня за шею, - научи меня так же.
- Ну, если руки растут из задницы, то я тут бессилен – улыбаюсь ему, поворачиваю голову и невесомо целую в губы.
- Зато эти самые руки из задницы нехило зарабатывают, рвя струны на твоих концертах, - совсем беззлобно ответил он. Вот что я любил в нем больше всего, Фрэнк был на удивление легок как в общении, так и в обращении. Он никогда не обижался, и смеялся, даже если смеялись над ним. Обычно таких людей называли дураками, но кем-кем, а таким Айеро точно никогда не был. Не смотря, на свой простой характер, он был довольно умным и интересным собеседником. Еще одна причина, поему я его обожаю.
- Ладно, садись. Так и быть, научу – не прекращая улыбаться, кивнул я на стул напротив. Но Фрэнк, как обычно, все делал по-своему и нагло уселся мне на колени.
- Сел, что дальше?
- И как, по-твоему, я должен тебя учить, если я даже до листика как следует, дотянуться не могу – шуточно возмутился я.
- И не надо, ты мне говори, что да как, а я буду рисовать – уверил он меня, убрав мои рисунки в сторону и положив перед собой чистый лист бумаги.
- Э-э, ну, ладно – соглашаюсь – сначала возьми карандаш – протягиваю ему синий огрызок.
Первое время он удивленно смотрел на него, а потом все же взял в руку.
- Ну что ты так пялишься? Как по мне, лучше всего рисовать маленькими карандашами. Рука меньше напрягается, чем если бы держать метровую хрень.
Внезапно для меня, и, наверное, даже для себя, Айеро начал громко и истерично ржать. Прокрутив в голове сказанные несколькими секундами ранее слова, до меня дошло, что заставило его смеяться.
- Фу, ну ты и пошлый, - ткнул я его в бок, от чего Фрэнк сложился пополам и засмеялся еще громче. Он дико боится щекотки. Я бы мог сейчас немного поиграть с ним, ведь меня всегда веселили наши детские забавы типа щекоток и догонялок, но недавно стукнувшие 25 оставили глубоко в подсознании мысль, что пора бы и повзрослеть. Фрэнку было намного легче в этом плане, ему всего 20, формально он сам еще ребенок.
- Ну, мы рисуем? – деловито поинтересовался он, успокоившись и теребя в руках мой любимый карандаш. Какое совпадение, мой любимый парень и мой любимый карандаш.
- Да, конечно – осведомился я, прогоняя лишние мысли. – возьми карандаш правильно, представь что это продолжение твоей руки и вперед творить.
- Все так просто? – хихикнул он.
- А ты как думал? Ничего сложного – пожал плечами я – Лично, когда я рисую, то можно сказать, что делаю это душой. А карандашик, всего лишь часть меня, которой управляет эта самая душа.
- Душой рисовать говоришь? - коварно улыбнулся он – тогда жди…- он низко склонился над листиком, почти касаясь его носом, и довольно грубыми движениями принялся черкать что-то на бумажке. Я хотел было сказать ему, что в такой позе творить не очень удобно, но потом понял, что он так нагнулся лишь для того, чтобы я не видел. Пока Фрэнк что-то выводил на бумаге, я сидел и вырисовывал пальцами узоры на его коленке. Мне очень нравилось, когда он одевал эти свои протертые на коленьях джинсы. В них Фрэнк смотрелся так дико и необузданно, что сама мысль, что только мне дано его приручит, приносила не абы какой восторг.
- Я закончил! Это тебе – резко выпрямившись, проинформировал он, протягивая мне листик обратной стороной, - только не смейся, - уже серьезнее добавил он.
- Обещаю ржать не громко, - подколол его я, аккуратно взяв листик. Я медленно повернул его к себе и принялся изучать рисунок. С точки зрения художника, все было нарисовано грубо и довольно убого, но с точки зрения влюбленного парня, это был самый замечательный рисунок, который я только видел. Двое, держащихся за руки в окружении множества сердечек. Мне в буквальном смысле хотелось плакать от счастья в этот момент.
- Фрэнк… - я поднял на него свои счастливые глаза, а мгновением позже крепко прижал к своей груди. – Спасибо!
- Я люблю тебя, Джи.
- И я тебя, малыш. Очень-очень сильно люблю. Оставив рисунок лежать на окне, я все же не бросил мысль выпить чего-нибудь горячего. Взяв новую кружку, я засыпал в нее зеленый чай, сахар и бросил кусочек лимона. Чайник уже давно вскипел, и я просто залил содержимое чашки водой. Наверное, следовало еще раз ее подогреть, так как не все чаинки утонули и теперь бы просто мешали мне наслаждаться напитком. Черт, ненавижу. Одиночество. Вот что я испытывал в данный момент. Раньше я не особо заострял свое внимание на этом, так как мне не нужно было чертово общество. Мне с головой хватало настырного брата, который не ленился ежедневно спускаться в мой подвал и болтать со мной до тех пор, пока мать не гнала его спать, или я сам лично не прогонял его. Но с наступлением весны, как и каждый гребаный год, меня всегда посещала двухнедельная апатия и чувство собственной ничтожности. Черт подери, мне 19, а у меня еще даже девушки нет.
Я уставился в кружку с чаем, взглядом уничтожая плавающие на поверхности чаинки. Какого хрена, кипятком же залил, а эти твари так и не потонули. Ненавижу чай, но в доме нет ни грамма кофе, а так же нет ни родителей, ни Майка. В магазин послать некого. Вполне разумным было бы решение самому сходить, но мне было страшно. Наверное, я слишком много времени провел в своем подвале, и теперь внешний мир казался мне чужим и недружелюбным. Какой же я несчастный. Ничего не прошу, только кофе, и того нет.
Внезапно в двери кто-то постучал, и я скрепя зубами пошел открывать. Кого принесло нахер? Мама, папа и Майк смылись на неделю в лес. Все их друзья и знакомые прекрасно знают, что каждую вторую неделю марта они туда ездят. Может рабочий какой-то.
Открыв дверь, я заметил на пороге низенького паренька, нервно теребившего в руках рюкзак.
- Подачек не даем, печенье не покупаем – равнодушно произнес я, и хотел было захлопнуть дверь, но парень подставил ногу, и сделать это мне не удалось.
- Майки дома? – поинтересовался он, заглядывая внутрь.
- Нет, его нету – грубо ответил я, носком кеда ударив его по кроссовку, мешающему закрыть дверь.
- А когда будет? – не менее грубо поинтересовался он и, нагло оттолкнув меня, зашел в дом.
- Через неделю, блять! Ты кто вообще такой?! Свалил! – начал орать на него я. Настроение и так было ни к черту, а этот наглый крысёныш злил меня все больше и больше.
- Я его лучший друг, - ответил он, но уже более спокойно. Очевидно, его застало врасплох, то что Майки дома не будет еще неделю. Потеряно оглянувшись, он тихо прошептал что-то типа «прости» и поспешил ретироваться. Странный какой, я захлопнул дверь и, уже хотел было вернуться на кухню к наверняка остывшему чаю, как голову озарила гениальная мысль.
- Парень! Постой! – закричал я, снова открывая дверь. К счастью он отошел не очень далеко, и, услышав, обернулся и удивленно уставился на меня. – Можно тебя кое о чем попросить? – стараясь придать своему голосу побольше вежливости, спросил я.
- Не думаю, - изогнул он одну бровь.
- Можешь за кофе сбегать, пожалуйста – жалобно проскулил я. Ради кофе я и не на такое был готов.
- А самому слабо? – ухмыльнулся он.
- Слабо. Ну-у, пожалуйста.
- Хорошо, - согласился он, - только есть одно условие.
- Условие?! – возмутился я, но вспомнив о кофе, подавил свой пыл. – Какое?
- Я поживу у тебя пару дней.
- Что?!
- Ну, я вообще-то пришел пожить к Майки, так как из дому сбежал, но раз его нет… домой я не вернусь однозначно, а идти больше не к кому.
Мне очень хотелось бы послать этого заносчивого сопляка куда подальше, но кофе-кофе-кофе.
- Ладно, только, чур, в подвал не спускайся – предупредил я, на что он только еще более удивленно покосился на меня. И как ему не страшно оставаться в доме с таким как я. Все задатки маньяка на лицо ведь.
- Кстати, я Фрэнк, - ни с того ни с сего сказал он.
- Вали за кофе, Фрэнк, - отмахнулся я. Послышался хлопок входной двери, который заставил меня непроизвольно вздрогнуть. Мне не хотелось думать, где он ночевал, но, как и любой другой человек в такой ситуации, я просто не мог контролировать поток дурацких мыслей. Я отпил немного чаю и посмотрел в окно. Наверное, уже где-то 4 утра, на улице заметно посветлело.
- Привет, - тихо прошептал я, когда на кухню зашел Фрэнк. Он подскочил на месте и выронил из рук сумку, очевидно, никак не ожидая, что в такую рань я буду сидеть здесь.
- Ты чего не спишь? – отойдя от испуга, безразлично спросил он.
- Не могу уснуть, чертова простуда убивает, - пожаловался я, ничуть не сомневаясь в том, что мои слова произвели бы куда больший эффект, если бы я сказал их стенке или растению.
- Таблеток выпей каких-то, - пожал плечами Фрэнк и, подняв в сумку, скрылся с кухни. - Милый, засыпай поскорее, - прошептал Фрэнки и поцеловал меня в ухо, нежно обнимая поверх многочисленных одеял.
- Не могу, - несчастным тоном произнес я, - из-за меня тур сорвался.
- Ну что за глупости, Джерард? – возмутился Фрэнк - Ты же не виноват, что заболел. Тем более врач сказал, что у тебя вирусное заболевание, а значит, ты заразился от кого-то, а соответственно виноват тот кто-то, который тебя заразил.
С таким уж я точно не мог поспорить, логика у Фрэнка была потверже, чем у какой либо женщины.
- Ну, тогда отойди от меня, - потребовал я, - я не хочу, чтоб и ты заразился.
- И не мечтай, я не оставлю тебя ни на секунду, пока ты не выздоровеешь – уверенным тоном заявил он, - я тебя никогда в жизни вообще не оставлю.
Я лишь улыбнулся и. пару раз чихнув, крепче прижался к нему.
- Спасибо, - прошептал я.
- Спи родной, - нежно произнес он и поцеловал меня в лоб. Через несколько минут Фрэнк с уже собранной сумкой вошел на кухню. Он пришел для того, чтобы забрать оставшиеся вещи и, наверное, хотел сделать это, пока я спал, но его план провалился.
- Это все, - проинформировал он меня, впервые позволив своему голосу прозвучать более эмоционально.
- Угу, - все, что смог ответить я, не отрываясь от чашки.
- Я пошел, - сказал он слегка хрипловато.
- Давай, - безразлично махнул рукой я.
- Спасибо за все.
- Тебе тоже.
- Прощай.
Не дожидаясь ответа, Фрэнк перекинул ремень сумки и ушел. Ушел с кухни, с квартиры, с моей жизни. Ушел навсегда.
Мы были вместе больше 10 лет, мы любили друг друга больше жизни, но, как и всему в этом мире, нашим чувствам пришел конец. Когда любовь исчерпала себя, мы были вместе по привычке, но этого было недостаточно чтобы продержаться еще столько же. Мы расстались.
Я оставил чашку в покое и подошел к окну. Я видел, как он положил свою сумку в багажник, как сел в машину. Видел и ничего не сделал. Мои чувства остыли, как и его. Как бы больно мне не было, но останавливать Фрэнка было бы величайшей глупостью в моей жизни. Мы бы просто изводили друг друга, если бы остались вместе. А сейчас каждый имел шанс начать все сначала, завести нормальную семью. Без сомнений сладкие, но такие болезненные воспоминания останутся навсегда и будут терзать душу еще долгое время, но когда-то и они уйдут на второй план. Когда-нибудь я забуду тебя, Фрэнк Айеро…
|
