Предыдущая (8): http://notforsale.do.am/blog/from_my_cold_dead_hands_8/2013-10-20-8641 Глава 9. Сочельник. Медленно, стараясь не шуметь, мисс
Айеро повернула ключ в замочной скважине и открыла дверь. К ее удивлению, из
гостиной раздавался шум телевизора и горел свет. Она положила сумку на пол и на
цыпочках прошла вглубь дома. Фрэнк лежал на диване, прижимая к
груди подушку и хмуро глядя в телевизор. Линда растроганно улыбнулась, увидев
сына. Он вздрогнул и повернул голову. - Мам? - Привет, - немного нервно
произнесла она и улыбнулась. – Ты ужинал? - Где ты была? – тихо спросил
Фрэнк, проигнорировав вопрос. - Я… - Линда замешкала. - Почему
ты не спишь? - Где ты была? – не отступал
парень, отключая телевизор и поднимаясь с дивана. На лице промелькнуло
облегчение, затем – обида. - Почему ты еще не в постели,
Фрэнк? – более требовательно спросила Линда. Ее выдал дрогнувший голос. - Ты хоть представляешь, что мне
пришлось пережить, когда эта старуха Уорлок сказала, что ты не появлялась в
офисе? – продолжал он, глядя на мать с ноткой упрека. – А когда я нашел твой
телефон вместо записки? Почему ты меня даже не предупредила? А если бы… - Мне нужно было встретиться с
твоим отцом. Фрэнк мгновенно замолчал, но не
закрыл рот. Нижняя челюсть опустилась, едва до него дошел смысл услышанного. - Ты… что? - Я говорила с твоим отцом, -
медленно повторила мисс Айеро, расстегивая пуговицы своего пальто. – Он согласился
взять тебя к себе на зимние каникулы при условии, что до конца семестра ты не
прогуляешь ни одного урока и не получишь ни одного замечания. Линда не стала добавлять, что
старший Айеро был рад забрать Фрэнка, даже если его выгонят из школы – хоть
сейчас. Но в целях воспитания она не посмела не добавить свои условия. - Ты никогда не говорила, что… Линда приподняла бровь. - Ну не думал же ты, что ты
волшебным образом появился из капусты? Фрэнк неуверенно улыбнулся. Мать
подошла ближе и потрепала его по волосам. Он был совсем немного ниже ее – она
заметила это только сейчас. - Прости, что не предупредила, -
сердечно произнесла она. – Я просто хотела, чтобы ты не думал, что у тебя нет
отца. Когда-нибудь я расскажу тебе, в чем дело, но сейчас мы оба устали и немного
не в себе после сегодняшнего дня… Просто ложись спать, хоро… Фрэнк молча обнял мать, обвив
руками ее шею – искренне и крепко, впервые за много лет. - Я люблю тебя, мам. Линда неуверенно улыбнулась,
обнимая сына. - И я тебя люблю, Фрэнк. Они просто стояли, молча
обнявшись, посреди гостиной - двое Им просто не хватало еще одного
человека, который любил их не меньше, чем они его – третьего. Но он был слишком
далеко от них. Когда Фрэнк поднялся в свою
комнату, Джерарда в ней не было. Окно было раскрыто настежь, ночной холодный
ветер трепал шторы. На столе, возле включенного ночника-головы Франкенштейна,
лежал чистый лист, выдранный, как понял Фрэнк, из записной книжки Уэя. Я рад, что все наладилось, Фрэнки. xo, твой G. По губам Фрэнка расползлась широкая
улыбка. Пальцем он провел по последним буквам, чувствуя, что жизнь
действительно налаживается. Теперь он не один. ***** Следующие две недели пролетели,
как скоростной автомобиль на гонке. Фрэнк едва успевал замечать хоть что-либо
вокруг, когда его день, обычно ленивый и бессмысленный, внезапно обрел некое
подобие алгоритма. Вот он едет в школу с Рэем, отсиживает уроки до победного
конца, возвращается домой, делает домашнее задание, зубрит параграфы, готовит
ужин, бежит на обязательную вечернюю встречу с Джерардом (пару раз они даже
ходят в кино на вечерний сеанс или ужинают вместе в особняке Уэя), возвращается
домой и ложится спать, чтобы утром начать все заново. Мать была приятно удивлена этими
изменениями в сыне. Она решила не мешать ему и не задавать вопросов о его новой
пассии – хотя некоторые сомнения все же закрались в ее голову, когда она
заметила на шее своего сына едва заметный кровоподтек, плохо замазанный
тональником, а в комнате обнаружила целый ворох засушенных цветов. Пару раз она
пыталась вывести сына на эту тему за ужином – но тот умело увиливал от прямого
разговора, мгновенно находя не менее интересные вопросы для обсуждения. В итоге
Линда решила оставить все, как есть: в конце концов, Фрэнк уже не маленький
мальчик, и сможет сделать правильный выбор. Конечно, в этом она немного
сомневалась, но хорошие оценки и отсутствие замечаний из школы сделали свое
дело. Отношения с Джерардом… ускоренно
развивались. И Фрэнк был только «за» - всеми руками и ногами. Уэй старался
притормозить, временами словно просыпаясь и останавливаясь, когда поцелуи
становились слишком страстными, а прикосновения – слишком откровенными. Фрэнк
не решался проявлять твердость, чтобы не спугнуть парня: несмотря на то, что он
был сильнее, выше и старше, Джерард по-прежнему казался ему очень хрупким и
чувствительным. Тем не менее, его напугал или,
скорее, взволновал один момент. Однажды, пока Боб отлучился за покупками, а они
целовались на диване в гостиной Джерарда, Уэй обнял его. Нет, Фрэнка напугал не
сам факт объятия – а то, с какой силой Джерард сделал это. Да, безусловно,
страстно, чувственно, по-собственнически (это довольно льстило Айеро), но
объятие было таким крепким, что у Фрэнка захрустели кости. В тот момент он
понял, как чувствует себя крохотная мышка в лапах кошки. А после этого
последовало нечто более странное: Джерард впился губами в его шею. И замер.
Фрэнк инстинктивно замер вместе с ним, чувствуя на себе его быстрое
поверхностное дыхание, чувствуя его зубы, едва надавливающие на его кожу,
чувствовал губы, замершие у его шеи. И только затем он подумал: хэй, это же
Джи, это его Джи, не случится ничего
страшного. И он расслабился, наплевав на странное поведение Уэя. Только после
этого Джерард смог отпустить его. На следующее утро Фрэнк заметил небольшой
засос на шее – и почувствовал, что гордится им. Да, люди говорят, что подростки
странные. Но Фрэнк бьет все рекорды. Если бы можно было устроить конкурс по
странности, он бы непременно взял первое место. И второе. И третье. И вообще,
он вне конкуренции. Он король странности. Мысль об отце не давала ему покоя
– он забывал о предстоящей встрече только если в поле его зрения попадал
Джерард. Он перерыл все семейные фотографии – но не нашел ничего, кроме
фотографий своей матери и себя. Только теперь он понимал, почему никогда не
видел своих родственников: они вряд ли вообще догадывались о существовании или
местонахождении Фрэнка. Но его это волновало в последнюю очередь, когда до
Рождественских каникул оставались считанные дни. Впервые за много лет Фрэнк начал
чувствовать себя… правильным. Хотя он понимал, что общество его таким не
считает, потому что вряд ли «правильные» мальчики встречаются со своими парнями
после заката солнца, вряд ли «правильные» отдают предпочтение черному цвету в
одежде, вряд ли «правильные» подводят глаза и слушают тяжелую музыку. Но он
чувствовал, что сейчас он нашел свое место: у него есть верный друг, который
готов смириться со всеми его странностями; у него есть мать, которая принимает
все его странности; у него есть любимый человек, который влюблен по уши в него
и его странности; и у него есть отец, который… скоро его увидит. В один из тех вечеров, когда на
улице шел снег, Фрэнк и Джерард валялись на старинном диване в особняке Уэев
перед телевизором. В целом, Фрэнк чувствовал себя великолепно: до конца
семестра оставалось два дня, а он исправил практически все двойки, ему было
тепло, потому что рука Джерарда обвивала его талию, он был сыт, потому что Боб
заставил его съесть вторую порцию грибного супа, ему было уютно, потому что по
телевизору показывали очередную серию «Зомби из Голливуда», а за окном было
очень холодно и дул сильный ветер, иногда заставляя ветви биться в огромное
окно гостиной. Но было кое-что, что заставляло его нервничать, кусать губы и
тяжело вздыхать каждые пятнадцать минут. Это кое-что лежало в кармане его
толстовки, сложенное в три раза, впиваясь в его бок острым краем, как вредный
посредник совести. - Да что с тобой такое? –
недоуменно поинтересовался Джерард после очередного вздоха а-ля «убейте меня,
пожалуйста». Фрэнк снова тяжело вздохнул и,
ненавязчиво избавившись от рук Уэя, выпрямился и выжидающе уставился на парня.
Джерард отключил телевизор и перевел взгляд на Айеро. - Семестр почти закончен, - издалека начал Фрэнк. - Да, ты говорил, - кивнул сбитый
с толку Джерард. – И я рад, что ты закончил его успешно. - Я не об этом, - отмахнулся
парень. - Оу… Между прочим… – Теперь и
Джерард показался нервным. - Я хотел поговорить о твоей поездке к отцу. - Что с этим не так? – нахмурился
Фрэнк. Уэй потер виски, разворачиваясь к
нему всем телом. Они сидели на разных краях дивана, недоуменно разглядывая друг
друга, будто не понимая, каким образом они внезапно оказались так близко. - Где живет твой отец? – прикусив
губу, спросил Джерард с осторожностью сапера. - В Нью-Йорке… - пробормотал
Фрэнк. Уэй сосредоточенно кивнул. - Отлично… Просто отлично… - Он
пробормотал что-то еще, но Фрэнк не смог разобрать ни звука. – И как долго ты
там будешь? - Зачем тебе? – нахмурился Айеро,
начиная соображать. – Ты сейчас пытаешься закатить безумную вечеринку по случаю
моего отъезда? Или решил пуститься во все тяжкие с местными красотками? - Что? Я… Нет… Фрэнк! Уэй бросил в него пыльную
диванную подушку, парни засмеялись. - И все же? – одновременно
спросили они, едва успокоившись. - Ты первый! – заорал Фрэнк,
возвращая подушку. - Отлично, отлично… - тихо
рассмеялся Уэй, отбрасывая подушку в кресло и притягивая к себе парня. –
Родители собираются навестить меня этим Рождеством, и… - Ты не хочешь, чтобы мы
встречались? – перебил его Фрэнк. Джерард тяжело вздохнул. - Да, я не хочу, чтобы вы
встречались… Да стой же ты! – Покрепче прижав к себе приподнявшегося было
Фрэнка и зажав его рот ладонью, чтобы предотвратить поток возмущений и
оскорблений, он добавил: - Но не по той причине, которую ты наверняка себе
представил. Я буду рад представить тебя им, но в этот раз они будут с моим
братом, и… он не отличается изящными манерами... Фу, Фрэнки! Фрэнк расхохотался, наблюдая, как
Уэй вытирает влажную от его слюней ладонь об джинсы. - Я тоже далеко сошел далеко не
со страниц книги этикета, - заметил он. - Это совсем другое, - твердо
произнес Джерард, мгновенно прощая ему эту детскую выходку. – Я не могу
отвечать за реакцию Майкла на тебя, поэтому… я буду рад, если ты предупредишь
меня о сроках своего приезда в город. Несколько минут они сидели молча.
Только затем Уэй заметил выпяченную нижнюю губу Фрэнка и прищуренные в детской
обиде глаза. - Ну, Фрэнк… Фрэнки… - засмеялся
он, обнимая парня, ероша его волосы и нежно целуя в губы. – Я действительно
хочу тебя познакомить со своими родителями, но… кстати, когда твоя мама
пригласит меня на семейный ужин? Фрэнк замер, прикусив язык. Затем
вздохнул, сдаваясь. - Хорошо, хорошо… Но пообещай
познакомить меня со своими родителями, когда познакомишься с моими. - Обещаю. - И с братом тоже. - Но… - Джерард! - Фрэнки… - Джи! - Ладно, я… обещаю. Джерард широко улыбнулся, увидев,
как засверкали от предвкушения глаза Фрэнка. - А ты что хотел сказать? Улыбка мгновенно превратилась в
кислую физиономию. - В школе будет Снежный бал. Туда
принято ходить только парами. Джерард приподнял бровь. - И? Фрэнк вздохнул, наверное, в
тысячный раз за этот вечер, поняв, какой глупой была эта идея. - Договаривай, - улыбнулся
старший парень. – Неужели ты решил сорвать бал? - Нет, я… Я купил билеты для нас
двоих, но я пойму, если ты не пойдешь, - выпалил Фрэнк на одном дыхании. - Оу… - Я серьезно не обижусь, и… - Наверное, это самое милое
приглашение на свидание, которое я когда-либо получал, - мечтательно улыбнулся
Уэй, обнажая небольшие клыки, откидываясь на спинку дивана и жмурясь от
радости, словно довольный кот. – Никогда не был на школьных танцах… Там будет
горячий шоколад? - Там будет пунш, - пробормотал
Фрэнк. – Но я могу протащить для тебя горячий шоколад, если ты хочешь. Джерард рассмеялся и,
наклонившись, сжал прохладными ладонями теплые щеки Фрэнка, чтобы чмокнуть его
приоткрывшиеся губы. Затем рассмеялся, заметив алые
пятна на щеках своего мальчика. - Знаешь, Фрэнки… это будет
незабываемое Рождество. Глава 10. За маской. - Фрэнки! – раздался из-за двери
глухой голос Джерарда. – Фрэнк, открой дверь! Я шмыгнул носом, утер его рукавом
и лишь крепче уперся ногами в деревянную хлипкую дверь, которая сотрясалась от
ударов Уэя. Слава Богу, он не знал, что на нулевой этаж школы есть и другая лестница,
которая, в отличие от этой, не отделялась от коридора дверью. - Фрэнк, пожалуйста, нам надо
поговорить! Я снова шмыгнул носом и, пошарив
рукой, нашел на полу початую бутылку пива. Джерард не успокаивался, продолжая
звать меня по имени и перекрикивая шум из Главного зала. Хотя, я уверен,
сегодня мое имя было не только на его устах. Наверное, тут стоит сделать паузу
и объяснить, что за фигня вообще тут творится. Для этого придется промотать всё
это дерьмо на пять часов назад. ***** Я еще был дома, и настроение мое
не было в жопе – напротив, все внутренности будто вибрировали в предвкушении
предстоящего вечера. На мне был почти новый черный фрак со стальными блестящими
заклепками и сотней крошечных шипов на стоячем воротнике. Одолженная у Рэя
рубашка кроваво-красного цвета пришлась как нельзя кстати – Торо, кстати, даже
не удосужился снять с нее этикетку. Джинсы
я отрыл среди старых вещей, а крутой кожаный ремень с летучей мышью вместо
пряжки мне подарил Джерард. За маскарадной маской пришлось заглянуть в
барахолку. Это была самая обычная маска, обтянутая черным искусственным
бархатом. И мне нравилось отсутствие на ней лишних блестящих штуковин. Мама лишь цокала языком и качала
головой, когда я, спотыкаясь и едва не падая, каждые пять минут скатывался по
лестнице, чтобы посмотреть в огромное зеркало в холле – в моей комнате зеркало
было слишком маленьким для того, чтобы я мог увидеть себя в полный рост. Глаза
я подвел несколько раз, тщательно растрепал волосы и зафиксировал этот
творческий беспорядок лаком для волос – мелкие, но частые пряди спадали на лицо
именно так, как я хотел. Этот вечер обещал стать
незабываемым. И он им стал. Я запомнил этот день до конца своих дней. Вы не поверите – Джерард приехал
за мной на черном мерседесе. Едва услышав долгожданные два гудка, я вскочил,
как ошпаренный, и опрометью полетел к двери. - Кто это? – с любопытством
спросила мама, открывая занавеску и пытаясь разглядеть Уэя за тонированным
стеклом. Я был чертовски рад, что уже наступили сумерки, и мать не могла
разглядеть ровным счетом ничего. - Одноклассник обещал подбросить
до школы, - отозвался я, натягивая ботинки и куртку. Пальцы тряслись от
возбуждения, поэтому пуговицы не сразу попали в петлю. - Не возвращайся до полуночи! – крикнула мать с иронией, когда
я вылетел на улицу, окунувшись в свежий декабрьский вечер. Шел снег – снежинки
мгновенно запутались в моих волосах, а мороз полоснул по лицу. Мгновенно я оказался в теплом салоне мерседеса, где воздух
был наполнен пьянящим ароматом моего парня, а мои губы были втянуты в жадный
поцелуй. Прохладные пальцы прошлись по линии скул, и свежее дыхание опалило мое
лицо. - Значит, одноклассник? – с усмешкой спросил Джерард, пока я
хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Не дождавшись ответа, он снова
чмокнул меня в нос и оставил в покое, чтобы вывернуть руль и на заднем ходе
убраться с подъездной дорожки к нашему дому. Когда я пришел в себя, мы оказались возле школы. Уэй
припарковал автомобиль среди прочих машин на школьной стоянке, вынул ключи
зажигания, вышел и помог выбраться мне. - Отлично выглядишь, ты знаешь это? – с улыбкой произнес он. Я слышал эту фразу далеко не впервые – почти каждый в школе
считал своим долгом подойти ко мне и, ехидно хихикая, сообщить о том, что я
отлично выгляжу – «для мертвеца, конечно», добавляли они. Но в глазах Уэя
горело такое неподдельное обожание, что я без сомнений поверил ему. Он помог мне зафиксировать маску и надел свою – покрытую
серебряной краской, с удлиненным носом. Теперь, в свете уличных фонарей и
гирлянд я смог оценить его наряд, немного старомодный, но, тем не менее,
потрясающий. Черная мантия-плащ с огромным капюшоном, который болтался за
плечами, под мантией были самые обычные черные джинсы, заправленные в высокие
сапоги, и черный свитер. Образ завершали белоснежные перчатки. - Доктор Смерть к вашим услугам, - заметив, что я
разглядываю его наряд, ухмыльнулся Уэй, обнажая клыки. Я мог только мечтать,
чтобы за мной пришла именно такая смерть. Я снял куртку и оставил ее в машине. Мы направились в школу,
переплетя пальцы. Сердце радостно защемило, когда я нащупал свое кольцо на его
руке. Изначально я не заметил никакого подвоха. Нет, что вы, вечер
казался мне просто невероятно волшебным! С потолка свисали огромные
искусственные снежинки, щедро усыпанные блестящей крошкой, повсюду были
развешаны пластмассовые сосульки, горы пенопластового снега и еще – самое
главное – царил приятный полумрак и раздавалась тихая классическая музыка. Никто не обратил на нас внимания. Джерард разглядывал
декорации и учеников с вежливым интересом, иногда осторожно прикасаясь
кончиками пальцев к очередной снежинке или сосульке. Девушки были выряжены в
пышные платья в пол, парни – в пиджаки и фраки. И абсолютно на каждом – маска.
Будто мы вернулись в прошлое, где такие балы не были редкостью. И мы с Джерардом не казались здесь теми, кому здесь не
место. Напротив, я чувствовал себя довольно комфортно, зная, что меня никто не
узнает, и зная, что я сам никого не узнаю, если не захочу. Кроме, конечно… - Рэй! – крикнул я, заметив в толпе пушистые волосы
приятеля. Торо оглянулся на мой голос, и я увидел, как испуганно расширились
его глаза, когда он увидел Уэя. Стоило забить тревогу еще тогда, но я списал
это на удивление – мы с Рэем не говорили о бале, и он считал, что я, как
обычно, буду дрыхнуть дома. К счастью, мне не пришлось оправдываться – нас унес поток
возбужденных учеников, которые рвались в главный зал. Хотя, думаю, это было
совсем не к счастью. Едва мы оказались в зале, Джерард мгновенно увлек меня в
танец, и мои мысли растворились в его нежных руках. Я уже говорил, что на нас
никто не обращал внимания? Мы бессовестно пользовались этим, тесно прижимаясь
друг к другу и украдкой обмениваясь нежными поцелуями. Мы были среди таких же, как мы – в масках и костюмах,
зачарованные магией полумрака, блеском дешевых декораций и звуками медленной
музыки. Мы, как и все, покачивались, нежась в объятиях друг друга. И я
чувствовал себя невыносимо счастливым. А по улыбке Джерарда понимал, что он
тоже счастлив – по-настоящему и прямо сейчас. Я не знал названия композиции, но был решимости устроить
допрос диджею, чтобы скачать ее и слушать круглыми сутками, вспоминая эти
минуты. Джерард, всегда прохладный и свежий, внезапно оказался очень теплым и
родным, и я льнул к нему, не в силах насытиться этими мгновениями. И плевать,
что двигались мы совершенно не в такт, и я то и дело наступал ему на ноги: я
таял от его рук, которые лежали на моей талии; от его дыхания, которое опаляло
мои щеки; от его влюбленного взгляда, который, кажется, смотрел гораздо глубже
моих глаз. - Хочешь пунша? – спросил он,
когда музыка сменилась на быструю и энергичную, а по лицу Уэя я догадался, что
ему это не нравится. Я кивнул, и мы направились к небольшим столам в углу зала,
которые наверняка притащили из столовой. Пунш, как назло, находился в
другом конце зала. - Я скоро приду, - крикнул я
Джерарду, перекрикивая музыку, которая вибрацией отдавалась во всем теле. Затем
я нырнул в толпу танцующих тел и, стараясь не особо размахивать локтями, стал
продвигаться к столу с напитками и едой. У стола я поправил маску и, взяв
два стакана из тонкого стекла, наполнил оба фруктовым пуншем. Помедлив, я
положил в пластиковую тарелку пару пирожных и клубнику, покрытую слоем
шоколада. И, пока я размышлял, как доставить всё это обратно, кто-то довольно грубо
дернул меня за руку – пунш расплескался на пол. - Хэй, обалдел?! – сердито
воскликнул я, оборачиваясь и отставляя на стол все остальное от греха подальше.
Передо мной стоял Рэй – взволнованный и перепуганный. Он мял свою маску в руках
и выглядел весьма странно для парня, который пришел расслабиться и отдохнуть. - Какого черта ты тут делаешь? –
заорал он, перекрикивая своим тонким голосом музыку. Я нахмурился. - Почему я не должен тут быть? – спросил
я. Рэй в ужасе схватился за волосы, выронив маску. - Забирай Уэя и проваливай
отсюда! Джамия знает, что вы вместе! - И что? – скрестил я руки на
груди. – Я это не скрываю. - Фрэнк! – в отчаянии заорал Рэй
фальцетом. – Хватай своего гота и убирайся из школы! Ты прекрасно знаешь, на
что способна эта стерва! Я лишь отмахнулся от него и, взяв
в одну руку тарелку со сладостями, а в другую стакан пунша, направился обратно. Лучше бы я послушался Рэя. Лучше бы меня затоптала танцующая
толпа. Лучше бы я вообще сюда не
приходил. Лучше бы в школу ударила молния. Лучше бы я не появлялся на этот
свет. Лучше бы началась война. Лучше бы Землю разнесло на части
из-за упавшего метеорита. Лучше бы я умер. Лучше бы я не знал Джерарда. Джамия, мать ее, Нестор, сидела
на коленях Джерарда, мать его, Уэя и целовала его взасос. Я видел их тела,
которые сплелись воедино, но не мог разобраться, где руки Джерарда, а где руки
Джамии, потому что освещение было недостаточно ярким, чтобы любоваться тем, как
они засовывают свои языки друг другу в глотки. Знаете, что помешало мне подойти
и разобраться? Джамия Нестор была облачена в
черное платье с пышной юбкой, а ее ноги в сетчатых чулках и массивных туфлях
покоились меж колен Джерарда. А рука в белой перчатке покоилась на ее гребаной
ляжке; пальцы сжимали ее ногу и медленно, сантиметр за сантиметром, скользили
вверх, под пышную юбку. Стакан треснул в моей руке,
окропив мою кисть и рукав липким пуншем. Осколки порезали ладони и пальцы и
посыпались вниз, на пол. Я осознал, что сжал тарелку с пирожными и клубникой
так, что вкусности уже давно смялись и превратились в сплошную массу. Я
отшвырнул все это в сторону, под ноги танцующих, и бросился прочь. - ФРЭНК! – раздались мне в спину
два абсолютно разных голоса: высокий голос Рэя и хрипловатый – Джерарда. Я
ускорил шаг. Выбегая из зала, я выхватил из
чьей-то руки бутылку пива. Я знал, что кто-то обязательно протащит выпивку. Я бежал по пустому коридору,
украшенному искусственными снежинками и пластиковыми сосульками, горами снега и
бумажными декорациями. И меня ужасно тошнило. От того, что я бегу; от голода,
потому что я не ел со вчерашнего дня из-за предвкушения этого вечера; от того,
что перед глазами до сих пор стояли целующиеся Джам и Джерард. Пластиковые сосульки. Кто вообще додумался до такого
дерьма? Я в бешенстве содрал кусок
пластмассы, прикрепленный скотчем к перилам, и отбросил в сторону. Фальшивая
сосулька покатилась вниз, перепрыгивая через ступени и, ударившись о стену с
глухим звуком, замерла там. - Фрэнк! Остановись! Голос Джерарда раздался далеко за
спиной, но эхо успело обогнать меня. Я резко свернул и, дернув за
дверь, ведущую на нулевой этаж, скользнул за нее и плотно закрыл за собой,
упершись спиной дверь и удерживая ногами дверь. Вот так. Теперь я сижу, зажатый
между дверью и лестницей, ведущей вниз, в лабораторные классы, которыми в
последний раз пользовались еще до моего рождения. - Фрэнки! – раздался из-за двери
глухой голос Джерарда. – Фрэнк, открой дверь! Я шмыгнул носом, утер его рукавом
и лишь крепче уперся ногами в деревянную хлипкую дверь, которая сотрясалась от
ударов Уэя. Слава Богу, он не знал, что на нулевой этаж школы есть и другая
лестница, которая, в отличие от этой, не отделялась от коридора дверью. - Фрэнк, пожалуйста, нам надо
поговорить! Я снова шмыгнул носом и, пошарив
рукой, нашел на полу початую бутылку пива. Джерард не успокаивался, продолжая
звать меня по имени и перекрикивая шум из Главного зала. Хотя, я уверен,
сегодня мое имя было не только на его устах. - Детка, открывай, прошу тебя! Я сделал огромный глоток. Горький
напиток обжег горло, рот и губы, и я жалко закашлялся, инстинктивно подтягивая
ноги к груди. Джерард почувствовал слабину и с силой толкнул дверь. Она распахнулась, но я успел
сориентироваться и мощным пинком закрыл ее снова, лишь мельком увидев
побледневшее лицо Джерарда и его... горящие красные глаза. Горящие. Красные. Глаза. С моих губ сорвался вопль ужаса.
Я крепче уперся ногами в дряхлое дерево, неловко взмахивая рукой и отправляя
бутылку пива в долгий полет по лестнице. - Фрэнк, черт… Фрэнк, я прошу
тебя… открой… - УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! – заверещал я
не своим голосом. – ПОШЕЛ ПРОЧЬ! - Фрэнки… я… - НЕТ! – заорал я. Дверь перестала сотрясаться от
ударов, но я не мог расслабиться. Продолжая прислушиваться, я до судорог прижал
подошвы ботинок к двери и прижался к стене так, что, кажется, мой позвоночник
стал идеально ровным. Не знаю, сколько я просидел в
таком положении, чувствуя, как бьется в горле сердце, пока не услышал голос Рэя
– моего родного Рэя, которого в тот момент я был готов расцеловать. - Хэй, парень, как ты? Джерард
оставил мне твою куртку, сказал, что тебе нужна моя помощь. Вы не поговорили? - Он… - Я замолк, еще не до конца
соображая, но интуитивно догадываясь, что пока не стоит делать поспешных
выводов. - Он ушел? - Да, уехал на своем мерседесе.
Сказал, что свяжется с тобой позже, когда ты… успокоишься. Облегченно вздохнув, я поднялся и
открыл дверь. Рэй облегченно вздохнул, увидев, что я в порядке. - Что с твоей рукой? - Порезался, пока убегал, -
соврал я. Кажется, теперь мне придется много врать. Но Рэя устроил мой ответ. - Фрэнк, скажи честно, что он
натворил? У Джам такой вид, будто она только что выиграла главный приз, а
Джерард сам не свой… Я, конечно, понимаю, что она что-то натворила, но… - Я могу переночевать у тебя? –
перебил я друга. – Я расскажу тебе все дома. Но я не хочу сейчас снова
ссориться с матерью. Рэй хотел спросить что-то еще, но
затих. Затем, пошарив в кармане, вынул пачку салфеток и протянул ее мне. - Хорошо. Я припарковал Жука на стоянке,
идем.
И я пошел следом, утирая с рук
кровь, пиво и сладкий пунш.
| 
