Что делать парню, сидящему в глухом лесу перед обнаженной девушкой, изнемогающей от желания?

- Ну же, Фрэнки, сделай это...

Не знаю, что ему делать, но лично я собираюсь схватить в охапку шмотки этой сучки и делать ноги. Так я и поступил: быстро похватал еще теплые шелковые вещи, прижал к груди, как самое дорогое сокровище, поднялся на ноги и бросился в сторону жилых домов, на шум вечеринке. Неужели никто не заметил, что королева вечеринок, Джамия Нестор, исчезла? Может, еще не поздно вернуться, придушить ее и сбросить в канаву? Я фыркнул под нос. Да, не спорю, моя готичная натура сейчас требовала приволочь ее на кладбище и зарыть в какой-нибудь свежей могиле – так, шутки ради. Но мамочка учила меня быть добрым, поэтому я просто избавлю старушку Джам от необходимости одеваться. Я добрый, честное слово.

Злорадно хихикая, я подбежал к мусорному баку у дома Нестор, затолкал в него юбку, топик, белье и... Черт, кажется, я оставил ей ее туфли. Или потерял по дороге? Очень жаль.

- Фрэнк, где ты был? Эти ублюдки заставили меня петь песни Бибера! И где Джамия? Мне показалось...

Я застонал, схватил его за руку и потащил к его темно-зеленому "Жуку", припаркованному возле дорогих мерседесов. Он без слов сел за руль, включил мотор, и мы тронулись с места.

С самого начала мне казалось, что идти на вечеринку Джамии Нестор, куда непременно заявится вся элита старшей школы, будет самым глупым поступком за всю мою жизнь. Рэю не повезло, я не спорю: врагу не пожелаешь петь Бибера на вечеринке, но, с другой стороны, я даже предположить не мог, чем закончатся заигрывания Джамии. Впрочем, и она не могла предположить, отправляясь со мной на прогулку, чем закончится попытка раскрутить гота-Фрэнки на секс.

Я снова захихикал. Джамия была невыносимой, самовлюбленной, высокомерной стервой, которую почти все любили только за то, что она дочь мэра. Она постоянно отпускала свои плоские шуточки в нашу сторону, и я подсознательно понимал, что ее раздражает наше равнодушие к ее персоне. Но сегодняшняя выходка Нестор побила все рекорды! Сказать, что я был в шоке, когда она полезла целоваться и начала срывать с себя одежду, насквозь провонявшую приторными духами, значит, не сказать ничего. Я только отстраненно отвечал на ее поцелуи-облизывания, пытаясь сообразить, что, черт возьми, происходит. И затем... впрочем, вам уже известно, что сделал плохой мальчик Фрэнки.

Я расхохотался в голос, представив, как она приползет домой: обнаженная, стыдливо прикрывающая свои прелести. Упс, кажется, кто-то только что подмочил чью-то репутацию.

От этой мысли я захохотал еще громче, и мне показалось, что стекла рэевского Жука угрожающе зазвенели.

- Чего ты ржешь? - проворчал Рэй. - Между прочим, меня чуть не стошнило, когда они заставили меня делать кувырки.

Мы замолчали. Пожалуй, такова судьба всех аутсайдеров: быть мальчиками для битья на таких вот вечеринках. Но Рэй ведь знал, на что идет, когда решал составить мне компанию, верно? Поэтому ему не на что жаловаться.

Чтобы отвлечь его от грустных мыслей, я рассказал ему о своем коротком приключении. Теперь мы хохотали в два голоса, и я едва успевал утирать выступающие слезы.

- И она такая: "Фрэнки, сделай это...", а я хватаю ее шмотки и удираю, как от бешеного аллигатора!

Рэй едва не визжал от смеха и восторга. Я понимал, что завтра, в школе, Джамия сотрет меня в порошок, но здесь и сейчас мне было слишком хорошо, чтобы думать об этом дерьме.

Я включил магнитолу и откинулся на спину кресла, чтобы немного успокоиться. Мама вряд ли обрадуется, увидев меня немного неадекватным.

Мы с Рэем громко завывали в унисон с Майклом Джексоном. Я не знал ни названия песни, ни слов, но продолжал издавать нечленораздельные звуки, чтобы визг Рэя не звучал так одиноко. Я любил этого парня (Торо, то есть) так, как любят старших братьев. Он действительно был старше меня, но иногда мне, с моим борзым характером, приходилось заступаться за своего друга.

А знаете что? Меня все устраивало. Мне нравилось быть аутсайдером, невыносимым и непопулярным.

Наш городок - самый мелкий в самом мелком штате Америки. Ничем не примечательный, самый заурядный и простой. Здесь не было ни кругов на кукурузных полях, здесь никогда не было рок-концертов, здесь нет крутых ночных клубов, здесь нет многоэтажек, здесь ничего, абсолютно ничего примечательного. Все здесь до тошноты правильные и похожие друг на друга, и я живу единственной мыслью: свалить отсюда подальше, как только закончу школу. Мы с Рэем копим деньги на жизнь в Нью-Йорке, и я собираюсь забрать с собой маму из этого гнилого места, как только устроюсь в большом городе. Нет, еще я мечтал стать вампиром, но тогда мне казалось маловероятным найти в этом захолустье вампира, который согласится прокусить мою шею. А пока я являюсь единственным чудом этого городка (как бы пафосно и самовлюбленно это ни прозвучало). Я, гот-фрик-аутсайдер-изгой, Фрэнк Энтони Айеро младший.

О, нет, я забыл. У нас есть потрясающее древнее кладбище на несколько квадратных километров, на котором я зависаю с раннего детства по выходным и по пятницам-тринадцатым - ради такого не грех и прогулять школу. И один заброшенный особняк, не менее древний и пугающий - его видно из окна моей комнаты, потому что стоит он на вершине холма. Я всегда залезал в него через дыру в заколоченном окне, пока однажды не заметил, что уже слишком вырос для этой щели. В любом случае, я никогда не играл с другими детьми. На меня повесили ярлык "другой" еще в детском саду, когда я пугал до слез детей и кусал их, подражая вампирам.

Внезапно перед машиной промелькнула размытая тень, почувствовался сильный толчок, и я полетел вперед, на лобовое стекло.

Мы пришли в себя буквально через минуту. Я потирал шишку на лбу, Рэй стонал и потирал макушку. Вопли Джексона затихли - видимо, в магнитолу врезалось какая-то безделушка из хлама Рэя, которого тут было завались. Я моргнул, стараясь унять головокружение. И уставился на красную кляксу перед своим носом.

Я застонал: мне внезапно стало еще хуже. Рэй повернул ко мне свою кучерявую голову, пытаясь в полумраке определить, как сильно мне досталось, и нужно ли ехать в больницу. Но тут он заметил красное пятно на стекле, освещенное тусклым уличным фонарем. И заорал от ужаса.

Почему мне кажется, что испугался он не того, что его лобовое стекло испачкано?

И действительно...

- Мы убили его! Мы убили его! - верещал он на одной высокой ноте. Я тупо разглядывал, как сползает по стеклу алыми подтеками кровь нашей случайной жертвы. Мозг пытался сообразить, как скорее добраться до дома, достать из-под половицы деньги и успеть на последний рейс в Нью-Йорк.

- Пусть это будет олень, пусть это будет олень! - шептал лихорадочно Торо.

Я представил оленя - с огромными влажными глазами, на тонких изящных ножках, с крошечными рожками.

- Уж пусть это будет алкоголик! - с жаром заявил я.

- Посмотри, как он там! - проверещал Рэй. Я вздохнул. Сейчас мне хотелось только сэкономить время и смыться отсюда раньше, чем появятся жирные копы в мятых потных рубашках. Но я открыл дверь, выскользнул из машины и аккуратно, на цыпочках, обошел Жука.

Перед забрызганным кровью бампером лежало... помятое жестяное ведерко с красной краской. Я расхохотался и, аккуратно подтолкнув его ногой, отбросил с дороги в кусты.

Рэй вышел из машины, чтобы лично убедиться, что все в порядке. Поворчав немного, он вздохнул и вернулся за руль. Его не интересовало, куда делся таинственный пешеход, у которого мы так по-варварски отобрали целое ведерко свежей краски. А меня интересовало. И я понимал, о чем буду думать очередной бессонной ночью.

Мы в молчании доехали до моего дома (настроение смеяться и петь пропало, и я, сопя под нос, пытался оттереть с кроссовка красные чернила), Рэй пожелал мне спокойной ночи и укатил к себе. А я тихонько поднялся в свою комнату мимо давно спящей мамы. Уже стягивая футболку, я по привычке взглянул на темнеющий на холме силуэт особняка.

И замер.

Потому что на третьем этаже особняка горел свет.

Я прижался носом к окну, совершенно забыв про то, что еще не до конца стянул футболку. Стекло почти мгновенно запотело, и я нетерпеливо протер его рукавом.

Свет горел еще секунду, может, две, а затем потух, и особняк снова погрузился во мрак. Но оставил бешеную надежду в моем сердце.

Но теперь я знал совершенно точно две вещи: я не засну этой ночью и, самое важное, я просто обязан познакомиться с новыми хозяевами особняка.

Утром я чувствовал, что ни капли не выспался, потому что до утра ворочался в кровати и то и дело вскакивал и подбегал к окну, чтобы посмотреть на темный силуэт особняка. Изгрыз все ногти, поэтому пришлось наспех заливать их свежим черным лаком. В горло ничего не лезло, и мама, неодобрительно покачав головой, заставила меня пообещать, что я обязательно пообедаю в школе. Я нетерпеливо подпрыгивал на крыльце, дожидаясь Рэя, который по обыкновению должен был подбросить меня до школы.

Я ураганом проник в Жука, краем глаза отметив, что Рэй смог оттереть краску с окна, и издал воинственный клич. Сонный Торо лишь бросил на меня мрачный взгляд и вырулил машину в сторону школы.

- Что с тобой не так, малыш-Дракула? - зевнул он, будучи привыкшим к моим выходкам.

И тут настала моя очередь завизжать. Я захлебывался словами, размахивал руками, рискуя перепачкать салон черным лаком, срывался на крик и истеричный шепот. Рэй приподнял бровь.

- Ты уверен, что тебе не показалось, Фрэнк?

Вместо ответа я схватил его за плечи и крепко встряхнул.

- ОСОБНЯК-ТЕПЕРЬ-НЕ-ПУСТОЙ! - прокричал я, пока Рэй, отчаянно ругаясь, пытался выровнять руль. - Я собираюсь сходить сегодня туда. Ты со мной?

Рэй поморщился, и я знал, почему: после моих фраз "ты со мной?" все заканчивалось для него едва ли не плачевно. Один раз ему пришлось наложить шестнадцать швов на голову, а в другой раз он сломал руку, и совсем недавно мы провели ночь в кладовке супермаркета, потому что я пытался найти коробку с шоколадными хлопьями, и нас там заперли перед закрытием магазина. Поэтому сейчас Рэй уверенно помотал головой.

- Я не сунусь туда. И ты туда не пойдешь, понятно? Это может быть слишком опасно, а ты, со своей исключительной способностью находить приключения на пятую точку, обязательно их найдешь. И что ты предлагаешь сделать? Прийти, постучаться и сказать: "Здравствуйте, меня зовут Фрэнк, и я тащусь от вашего дома?". Не глупи.

Я закатил глаза и отвернулся. Что ж, мне жизненно необходимо попасть в особняк - значит, я сделаю это. И не важно, пойдет со мной Рэй или запретит приближаться к холму.

Я молчал весь день, и даже не заметил, как Джамия прошествовала мимо меня, высоко задрав свой напудренный нос. Я раздумывал, как добраться до холма, и как проникнуть внутрь: в последний раз я был там лет в десять, то есть, шесть лет назад, когда особняк был пуст, и я мог пролезть в щель между оконной рамой и гнилой деревяшкой. Теперь я уже не маленький мальчик, и в особняке появились жильцы. Это опасно и незаконно: проникать на чужую территорию, возможно, со взломом, но... Черт, Рэй-таки прав, я не могу сейчас прорваться внутрь. Мне нужно немного времени, чтобы придумать гениальный план незаметного проникновения. Быть может, удастся хоть что-то о таинственных людях из поместья.

По городу в тот же день поползли слухи. Каждый понимает, что в таком маленьком городке, где все друг друга знают, новые лица всегда являются объектами повышенного внимания. И вечером, за ужином, пока я размазывал по тарелки подливку, оттягивая момент, когда нужно будет подняться к себе и сесть за уроки, мама внезапно произнесла:

- Я видела сегодня пару, между прочим, одетую в твоем стиле.

Ее немного грустный взгляд скользнул по моей черной футболке с логотипом Slipknote, драным джинсам с длинной цепью, по пробитой губе и шипу в брови. Она вздохнула. А я просто выронил ложку.

- Они... готы?

Я не мог поверить в свое счастье. В этот город, вечно правильный и спокойный, заявилось семейство готов?! Черт подери, я просто обязан попасть в особняк! Я обязан с ними познакомиться, хотя бы попасть на глаза, привлечь внимание, подружиться...

- Да, - нахмурилась мама. - Они самые. Мистер Уэй (так их, кажется, зовут) немного нелепо смотрелся в своем цилиндре и с этой тростью. А его супруга... - Мама неодобрительно покачала головой, и я буквально запищал от восторга: если они не понравились маме, значит, они понравятся мне.

- Говорят, у них есть сын, примерно твоего возраста. - Мама поднялась со стола и стала собирать посуду. - Может, у вас получиться сдружиться? Я была бы рада, если бы ты нашел друзей, малыш.

И тут я умер от счастья. Гот-подросток! Так близко от меня! Я буду с ним гулять по кладбищам, покажу ему местные темные места, все свои коллекции, и наконец-то устрою готичную вечеринку! Я пытался заставить Рэя одеться в черное и просто подвывать Мэнсону, но он наотрез отказался от этой затеи. Теперь в этом городе наконец-то появился тот, кто поймет меня! И это просто невероятная улыбка судьбы!

Стоит ли говорить, с какой силой во мне загорелось желание добраться до особняка и его таинственных обитателей? Я понимал, что мама, такая заботливая, любящая, терпящая мою "неправильность", готовая принять меня даже в костюме мертвеца, здесь бессильна. Поэтому я бесшумно соскользнул со стула, когда она повернулась к раковине и принялась мыть посуду, и пошел к себе, стараясь не громыхать своими ботинками. Мне нужно придумать что-нибудь, я просто должен, обязан, вынужден, познакомиться с таинственными Уэями!

Случай представился в субботу, когда мы вечером потащились с Рэем в супермаркет. Пока он выбирал специи по списку, составленному миссис Торо, я рассеянно глядел по сторонам сквозь солнцезащитные очки. Люди пялились на меня, но предпочитали не связываться - чему я был очень рад, потому что, напрашиваясь на вылазку с Рэем, я пообещал, что не устрою ничего противозаконного. Я пробежался взглядом по цветастым одеждам граждан, одетых в свои осенние куртки и пальто, задержал взгляд на полке с шоколадом, скользнул взглядом по тощей спине с выпирающим позвоночником, обтянутой черной тканью... Что?!

Этой действительно был он, Уэй младший, сомнений не было. Стройный и высокий, с длинными черными волосами, тонкими чертами лица, сухими, но выразительными губами, в черных солнцезащитных очках, в обтягивающих черных джинсах и черной футболке с длинными рукавами. Он стоял ко мне боком, его тонкие длинные пальцы скользили по банкам кофе, он лениво жевал, не замечая, что футболка задралась, обнажив приличный кусок поясницы и темно-красный кожаный ремень.

Рэй что-то бубнил под нос про сухой укроп и ванилин, а я, уронив челюсть до пола, пялился и пялился и пялился на парня, который совсем скоро станет тем, кто перевернет всю мою жизнь на голову.

Но тут он ловко поднял за крышку банку кофе, подбросил в воздух и поймал, поглядел на этикетку и, пожевав губу, направился к кассе. Почему вы не смотрите на него? Почему вы не видите, как прекрасен этот парень? Почему вы не замечаете, какая у него прекрасная, грациозная, словно полет летучей мыши, походка? Где аплодисменты, засранцы? Почему вы не видите того, кто на меня так похож?!

Я не понимаю, серьезно, не понимаю, почему не бросился следом, когда он небрежно бросил на кассу купюру, запихнул в свою сумку-почтальонку с кучей значков банку кофе и направился к выходу, где темнела ночь. Я запоздало подумал, что очки ему ни к чему: мерзкая солнечная звезда уже давно скрылась за горизонтом. Поэтому лишь тихо стонал, дожидаясь, пока Рэй наконец выпрямится и мы уйдем отсюда.

Мне нужно домой, прямо сейчас, придумать гениальный план и найти способ познакомиться с Уэями.

Мой отчаянный взгляд снова метнулся по супермаркету, и я увидел огромную тыкву из дешевого оранжевого пластика с уродливым ртом и раскосыми глазами, намалеванными не менее дешевой краской. Скоро Хэллоуин, мой день рождения... Мой любимый праздник, единственный день в году, когда я могу слиться с толпой детей и подростков и грабить соседей на конфеты. Соседей...?

Я криво улыбнулся под нос, озаренный неожиданной идеей.

Я схватил Рэя за край куртки и поволок к кассе, пока он возмущался и пытался подхватить пакетики со специями. Он еще продолжал бурчать, пока расплачивался за покупки и когда вез меня домой. Я только водил пальцем по запотевшему стеклу, продолжая размышлять.

Мне кажется, я знаю отличный способ заявиться в особняк Уэев без приглашения.