Еще один листок летит в сторону окна. Я не могу заснуть, поэтому рисую, пытаюсь изобразить на бумаге те чувства, что испытываю сейчас. Любовь и ненависть - любовь к малышу, ненависть к себе. В маленькой комнатке, на постели спит настоящее чудо, мое чудо, человек, который действительно дорог мне, которого я люблю. Люблю больше жизни… Фрэнки, милый Фрэнки, если бы ты знал, сколько значишь для меня, перестал бы дуться из-за пустяка. Пустяк. Я накричал на тебя, сорвался, из-за ерунды, не знаю почему. Вы думаете, наорал на него и все? Но нет, я скотина, довел тебя до слез, надавил на больные места - ненавижу себя, и как меня терпит милый Фрэнки? Сам не знаю. Я даже не извинился, точно скотина, лишь ушел на улицу, оставив Фрэнка в квартире со своими мыслями. Свежий воздух всегда трезвит голову, я стоял возле подъезда и курил. Меня пожирали гордость и совесть, вот только, что больше? Весы, возникшие у меня в душе, не останавливались, то совесть склоняла чашу весов в свою сторону, ведь я виноват, но гордыня… есть гордыня, с ней всегда трудно. Я сочувствую людям, которые из-за высокомерия теряют близкий, нельзя было этого допустить, я не мог прожить и дня без дорогого Фрэнки. Вернувшись в квартирку, я первым делом хотел извиниться перед Малышом, но он спал. Сколько же я разбирался в себе? И вот, я сижу возле кровати, и пытаюсь рисовать - спать я не хочу, не могу. Я должен извиниться, но и будить Фрэнки и не хочу. Он так сладко спит, а на щеках влажные следы, мой милый плакал,…Что же я наделал.… В следующую минуту, я перевел взгляд на балкон. Нужно покурить, успокоится, найти нужные слова для прощения – я не намерен сегодня ложится, буду ждать, пока Фрэнки проснется. Первая сигарета исчезла быстро, остался только бычок, за ней пошла вторая, третья, и так вся пачка. Уже рассветает, небо ярко оранжевое - красиво. Я вернулся в комнату, и взял альбом. Кажется, вдохновение пришло. Взяв карандаш, я изобразил то, что было у меня в голове, в душе. Переведя взгляд на кровать, я встретился с большими карими глазами, в которых читалось удивление, взволнованность, восторг. Не теряя времени, я подошел к моему Фрэнку и поцеловал его, так страстно и горячо, в надежде на то, что он поймет, как я виноват перед ним. Малыш ответил на поцелуй, говоря тем, что уже давно простил меня, и волновался, наш поцелуй углубился. Я был счастлив и Фрэнки видимо тоже. А на столе лежал альбом, на белоснежном листе которого нарисованные моей рукой, пылали в огне два сердца – моё и его…
Автор, я тут на днях к Айероуину писал. Захрожу вот читать, и первая фраза абсолютна идентичная. У меня аж сердце остановилось :О А по делу, 5 :3 мне понравилось и даже очень.
