Привычка рассматривать сквозь запотевшие изнутри окна обстановку, людей и то, чем они занимались, была у меня с детства. Десятки жизней, десятки судеб, историй, и каждую можно увидеть; можно разгадать часть секретов этих людей, которых не знает никто, кроме них самих и окон, видевших все трагедии и счастливые моменты из жизни своих хозяев. Эдакие безмолвные свидетели чужих бед и чужих слез, а для остальных всего лишь ободранные местами оконные проемы, всего лишь прямоугольники на фоне кирпичной кладки, нужные только для защиты от внешнего мира и для проветривания помещения.
Стоило только представить, что сейчас кто-то, так же как и я, стоял и разглядывал окна соседнего дома, облокотившись на подоконник, вдыхая терпкий дым от сигареты вперемешку с ночным воздухом города… да, от этого становилось как-то не по себе: по коже сразу пробегала мелкая дрожь. А, может, все дело было в резком похолодании. Но, во всяком случае, вдруг именно сейчас за мной наблюдают, разглядывают, пока я сам, ничего не подозревая, сосредоточенно всматриваясь в темные силуэты за чужим окном? Вот от такого внезапного осознания у меня неожиданно проснулось настолько противное чувство уязвимости, что ладони непроизвольно повлажнели, а сердце начало ускорять свой ритм, и этот звук глухими ударами отдавался в ушах, заставляя жмуриться от неприятных ощущений.
Когда тусклый желтый свет в окне напротив моего погас, я в последний раз затянулся и, потушив окурок о стекло, выкинул его на тротуар. От слабого ветра кожа на руках покрылась мурашками; холодок постепенно пробирался к шее, щекотал спину, заставлял постоянно вздрагивать. Моя растянутая футболка мутного мышиного цвета, в который я обычно спал, уже не так спасала, вернее, не спасала вообще. Повторно бросив взгляд на соседний дом, где теперь угадывалась лишь густая темнота, я отступил назад, захлопнул за собой окно и задернул шторы.
Половина второго ночи, а мне по обыкновению не спалось. В охваченной мраком комнате я слышал только размеренное сопение подростка, заснувшего еще в семь вечера. Признаюсь, мне было немного завидно; в отличие от него, я уже вторую по счету неделю не могу сомкнуть глаз. Каждую ночь ложусь поверх одеяла на продавленный диван, подкладываю под голову подушку, а после устремляю свой взор в потолок, на котором от пробивающегося сквозь шторы слабого света уличного фонаря замерли черные причудливые тени; разглядываю их, потом весь угол гостиной и останавливаюсь на дверном проеме, ведущем на кухню. Ноги обычно не слушаются, будто становятся ватными, когда я встаю и направляюсь к графину с водой, стоящему на столешнице и всегда наполненному до краев. А дальше все строго по давно выученному сценарию: снова тщетные попытки заснуть, снова сигареты и снова скрипучий диван. С того момента, как Фрэнк подхватил свою злосчастную простуду, я вовсе позабыл, что такое сон.
Если говорить о самом подростке, то ему стало гораздо лучше за эти четырнадцать дней, что я ухаживал за ним. Конечно, приходилось постоянно отпрашиваться с работы и со всех ног нестись домой, к своему беспечному больному, а потом пихать в него всю ту горькую, шипучую, растворимую, вызывающую отвращение дрянь, прописанную врачом. Но это давало результат, что не могло не радовать. Будучи до этого абсолютно беспомощным и неспособным даже одеться без моей помощи, к концу второй недели Фрэнк уже мог самостоятельно перемещаться по квартире, вместо того, чтобы пролеживать свои бока под жарким одеялом с влажной марлей на лбу. Единственное, что так или иначе не было предусмотрено, так это некоторые побочные эффекты от принятых лекарств: подросток почти все время спал, а если и бодрствовал, то выглядел крайне измученным и утомленным. От его обычно сияющей широкой улыбки почти ничего не осталось, лишь какая-то неудачная пародия, какая-то часть, не вызывающая прежнего тепла, разливающегося по телу при ее виде. И где-то в глубине себя я боялся, что он станет таким же пустым, как эти толпы людей на улицах, давно захлебнувшихся своим равнодушием, ведь нынешняя осень никого не оставит в покое. И это странно, но только Фрэнка мне по-настоящему хотелось уберечь от нее.
Мое утро наступило ровно в семь – чуть позже, чем обычно; я и сам был удивлен, что все-таки сумел заснуть, пускай всего лишь на пару часов. И, как ни странно, сонным я себя совсем не чувствовал, ни капельки. Просто, наверное, уже привык. Фрэнка я разбудил случайно, по своей же неосторожности и, в очередной раз, по своей же врожденной тупости – слишком громко гремел посудой на кухне. И на мои многочисленные извинения он только слабо улыбнулся и убедил в том, что уже полностью выздоровел и теперь не видел необходимости в том, чтобы так долго спать. Я не стал спорить; его температура, никак не дававшая мне покоя долгое время, действительно была сбита еще три дня назад.
Завтракали мы в тишине. Атмосфера между нами была такой непринужденной и легкой, что бесконечная болтовня только разрушила бы ее. Все же иногда приятно с кем-то просто помолчать. Настояв на том, чтобы Фрэнк не совался сегодня на улицу, я собрался и отправился на работу, снова окунаясь в холод ненавистных будней. Будь моя воля, я бы все свое время проводил с подростком, правда. Этот мальчишка за такой короткий срок уже стал для меня кем-то действительно близким. Кем-то вроде… друга? Или я вновь навыдумывал себе всяких бредней.
Последождевая сырость витала в утреннем воздухе, вызывая приятное чувство свежести. Сегодня из-за облаков, наконец, выглянуло солнце, и улицы города заметно преобразились в его ярком свете. И не требовалось ничего более, чтобы мое настроение поползло вверх. Головная боль и отвратительное чувство тошноты, вечно подступающее в тот момент, как только я переступал порог дома и встречал на своем пути всех этих «ходячих мертвецов» и жертв серых будней, сменилось своеобразным ощущением спокойствия, умиротворения. В кои-то веки я мог назвать это утро в самом деле добрым.
Обстановка на работе была прежней: время все также уныло тянулось, хотя покупателей за сегодня прибавилось. На этот раз мне не приходилось бегать от прилавков к кассе, а потому все свои свободные часы я посветил чтению. Однако даже когда я читал, мыслями я, как, впрочем, и обычно, был далеко отсюда. Кончиками пальцев я ощущал шероховатую поверхность страницы книги, которую читал, чувствовал этот запах мандаринов, постоянно витавший в магазине, слышал возню покупателей, в общем, чисто физически я был тут. Но ведь это только физически.
В моей голове снова был Фрэнк. Он будто какая-то болезнь или вирус, заразил меня собой, и теперь от мыслей о нем не избавиться ничем и никак. Почему? Не знаю сам…
Я перелистнул страницу, перейдя на новый абзац, как вдруг мне в голову что-то внезапно вдарило, словно оглушило и на несколько секунд парализовало. Глаза уставились в одну точку, дыхание перекрыло. Я буквально онемел, сжав пальцами края книги, когда внутренний голос едва различимо пролепетал: «А не влюбился ли ты случаем, Уэй?» Влюбился? Я? Во Фрэнка? Шумно сглотнув, я быстро завертел головой, прогоняя эту абсурдную мысль прочь. Серьезно, что за бред? Он же мне просто симпатичен. Просто, как... друг, и не более. Ей богу, быть такого не может! «Тогда откуда эти сомнения?» – мое второе «я» все не желало затыкаться, сильнее запутывая и сбивая с толку. Нет, это уже смешно, какие к чертям сомнения? И с какого перепугу мое подсознание вообще сумело выдвинуть такую нелепую догадку? «Влюблен, влюблен, влюблен» – вертелось в голове, а я все никак не мог совладать с этим. Очевидно, это просто некий сбой системы, всего лишь ошибка, неудачная шутка больного воображения. Ведь я не мог любить подростка, это какой-то нонсенс, хотя бы потому, что ни в какую любовь я никогда не верил! «Любовь» – пустое слово, пустое, ненужное чувство, делающее из людей беспомощных и убогих, лишающее их всякого самообладания и вынуждая этих бедняг вечно унижаться, становиться зависимыми от кого-то второго, а, соответственно, терять собственное самоуважение, тем самым подтверждая свою слабость. Кому это нужно? Лишь привязанность, я чувствовал только привязанность, ведь так? «Боишься признаться, просто боишься признаться, трус». - Да какого черта?! – непроизвольно вырвалось у меня чуть громче, чем должно было бы. Я резко вскочил с кресла, с силой кидая книгу на стойку, у которой с перепуганными глазами стояла молодая девушка, сжимая в руках свой только что приобретенный журнал. Повторно смерив меня своим боязливым взглядом, она быстро расплатилась и метнулась в сторону выхода, а я, глубоко вздохнув, снова уселся в кресло и обхватил голову руками. Чушь, полнейшая чушь, смешно даже подумать об этом. «Сам себя убеждаешь, пытаешься всячески увернуться, отрицаешь то, что на самом деле чувствуешь. Неужели это не так, Джерард?» - Замолчи уже, - зашипел я, сильнее хватаясь за голову, в надежде как можно скорее прогнать эту заразу, засевшую во мне и без конца твердившую одни и те же нелепые фразы. Конечно, возможно я обманываю себя и в глубине души действительно чувствую к Фрэнку что-то большее, чем просто симпатию, правда, вероятность этого весьма и весьма невелика. Я запутался и уже не знаю, что к чему. Все смешалось, лишая возможности адекватно соображать. Хватит. Мне необходим тайм-аут, срочно.
Как только со всеми мелкими делами и поручениями было покончено, я специально отпросился с работы пораньше, дабы еще раз все тщательно осмыслить, желательно, сидя в теплой кофейне и, желательно, с чашкой кофе в руках. Меня всегда привлекала эта уютная обстановка, в ней легче думается.
Дорога домой – как один сплошной провал в памяти. Я не помнил, как и за сколько времени добрался до своей улицы; голова вновь была забита не теми мыслями. Все, что я расставил по полочкам, глотая свой горький напиток за столиком у окна, в конечном счете, ни к какому результату не привело. Хотя к чему это вообще могло привести, я и понятия не имел. И это чувство разочарование в себе самом медленно, но твердо сжирало изнутри. Почему вся эта гадость каждый раз липнет именно ко мне?!
Наручные часы показывали ровно два часа дня, когда я зашел в подъезд своего дома, попутно выбрасывая уже последнюю, но еще недокуренную сигарету на тротуар. Отсчитал ступеньки до второго этажа, но легче не стало. Не ясно только, с чего бы мне так волноваться. Сейчас зайду, увижу эти искрящиеся невинностью глаза, мысленно прокляну себя, а дальше по порядку: обед в тишине и напрасные, никому ненужные разговоры. Может, я отыщу какой-нибудь фильм, и мы, разместившись на диване каждый в своем углу, с натянутым интересом будем наблюдать за происходящим на экране. А потом, возможно, выйдем ненадолго проветриться, просто так, за неимением других вариантов проведения вечера.
Бесшумно прикрыв за собой дверь, я быстро разулся и, не снимая пальто, прошел по коридору вперед, вскользь замечая свое отражение в зеркале. В квартире было на удивление тихо, так, что отчетливо слышал я лишь свое частое сердцебиение и глухой гул машин с улицы. Достигнув конца коридора, я зашел в гостиную, осмотрелся, мельком заглянул на кухню – пусто, подростка как будто след простыл. Со вздохом опустившись на ручку дивана, я провел рукой по своим волосам, слегка взъерошив их. В этот момент во мне смешались два совершенно разных чувства: облегчения и возмущения, больше похожего на негодование. Ведь я говорил Фрэнку не соваться на улицу, даже просил, если быть точным, а этот идиот, как выясняется, снова пропустил все мимо ушей. Вот как до него достучаться? Эгоист проклятый, о других совсем не думает.
Просидел я, бесцельно изучая темно-коричневую ткань штор и уверяя самого себя, что скоро все-таки заменю эту безвкусицу чем-нибудь теплого персикового цвета, где-то еще с минуту, после чего, быстро поднялся и зашагал обратно к входной двери. Фрэнка ждать бесполезно, проще самому его отыскать, тем более, когда знаешь все его любимые места; взять к примеру хотя бы тот сквер, где мы познакомились. Уверен, там он бывает часто.
И я бы уже давно одел свои местами потертые ботинки и вышел за дверь, если бы не внезапный шорох позади, слишком тихий, но все же достаточно уловимый. Разумеется, он сразу привлек мое внимание, и мысли о поисках подростка мгновенно отошли на второй план.
Еще одна порция странных звуков, и я уже медленно подкрадывался к двери, ведущей в ванную, про себя отмечая, что, возможно, это опять соседи, гул которых постоянно слышен сквозь тонкие стены квартиры. Правда, четкий всхлип, раздавшийся из комнаты, заставил меня резко изменить свое мнение. Значит, Фрэнк все-таки был дома. И, не знаю почему, но меня снова охватило чувство беспокойства. Стоит ли сейчас врываться к нему? Или лучше подождать? А если что-то случилось? Звуков воды за дверью не было слышно, только едва различимые всхлипы, что пугало еще сильнее. Все же мне нужно проверить, просто убедиться, что с подростком все в порядке.
Закусив губу, я поднял руку и тихо постучался. Мгновенно ответа не последовало; заместо этого послышался лишь приглушенный шелест и снова всхлип, больше похожий на негромкий, но протяжный скулеж. Не раздумывая больше ни секунды, я повернул ручку, медленно потянув на себя дверь, и сразу протиснулся внутрь, быстро пробегая глазами по всему периметру ванной и тут же останавливая свой взгляд на Фрэнке. В этот момент мне будто полностью перекрыли доступ к кислороду. Я буквально остолбенел в дверном проеме, не желая дальше двигаться с места.
Подросток стоял около раковины, спиной ко мне, со спущенными до колен шортами и сползшими до середины ягодиц боксерами. Одной рукой он опирался о стену, а другой старательно водил вперед-назад по своему достоинству. Его голова была запрокинута назад, а с губ то и дело слетали рваные стоны. В широком зеркале, что висело прямо напротив него, я сумел подетально разглядеть лицо подростка: веки опущены, на лбу выступили капельки пота, щеки пылали розовым румянцем, брови были нахмурены, а рот чуть приоткрыт. Шумно вздыхая, он часто облизывал опухшие губы, постепенно ускоряя темп своих движений.
От такого зрелища меня мгновенно бросило в жар, а ниже живота приятно потянуло. Ноги словно приросли к полу; я не был в состоянии оторвать глаз от подростка, вслушиваясь в его отрывистые стоны. Мне нужно было уйти, срочно, но чисто физически я не мог. Фрэнк резко опустил голову, в который раз тяжело выдыхая, и, прислонившись лбом к кафельной плитке, тихо пробормотал себе под нос: - Черт… Джерард… ох… Вот тут меня будто замкнуло. Он назвал мое имя? Или это просто слуховая галлюцинация?
Но определиться и разобраться до конца в своих мыслях, которые сейчас с молниеносной скоростью пролетали в голове, я не успел, а все потому, что именно в этот момент Фрэнк снова поднял голову, и его шокированный взгляд встретился в зеркале с моим, не менее ошеломленным.
Подросток мгновенно замер, продолжая пристально вглядываться в отражение, будто не веря, что я действительно стоял за его спиной. А ведь я пытался что-то придумать, а потом озвучить, но этот испуганный взгляд, да и вся сложившаяся ситуация такой возможности не давала. Громко сглотнув, Фрэнк медленно обернулся, и я не мог не увидеть этот безумный страх в его глазах. Страх и стыд. - Блять, я… - мой охрипший голос слабым эхом отдался в ушах, отчего я непроизвольно вздрогнул. - Прости, я не должен был заходить… Разорвав, наконец, наш зрительный контакт, я быстро попятился назад, а когда спиной наткнулся на стену, последний раз взглянул на растерянного Фрэнка и пулей вылетел из ванны, а затем и из квартиры, чудом не забыв по пути схватить ключи.
Мои руки тряслись, а ноги никак не желали слушаться, отчего я постоянно спотыкался, спускаясь по лестнице. Что только что вообще произошло? Почему Фрэнк… почему он… почему мое имя?! Его лицо, эти губы, эти стоны, эти движения – все смешалось в голове единой картиной, отчего в области паха снова разлилось тепло. Черт подери, да в кого я превращаюсь?!
Оказавшись на улице, я поспешно зашагал к ближайшему скверу, на ходу тщетно пытаясь подавить в себе желание вернуться. Нельзя, я не могу, мне просто необходимо было остыть.
Почему Фрэнк не закрыл за собой дверь? «Ты сам сломал защелку на ней еще три месяца назад, когда ввалился в ванную в хлам обдолбанный, вспомни, идиот!» – мой внутренний голос проснулся как нельзя кстати. Но почему он не откликнулся, когда я постучал? «Ты едва коснулся двери, разве можно при этом вообще что-то услышать?» Как ни странно, доля правды в этой ахинее все же присутствует. Не стоило мне возвращаться раньше обычного. Как я буду вести себя с ним теперь? Буду молчать, окончательно добивая его? По сути, всему этому должно было быть разумное объяснение. Только вот проблема в одном: Фрэнк прошептал мое имя, когда был уже на грани. Мое гребаное имя! Конечно, мне могло показаться, но факт остается фактом. Ладно, Уэй, можно смело заключить: ты всего лишь псих с некоторыми задатками начинающего шизофреника. Ей богу, тебе просто показалось, выкини из головы!
Зайдя в давно полюбившийся сквер, я быстро приметил свободную скамью и сразу же ринулся к ней, доставая по пути телефон, вибрирующий в заднем кармане брюк. Все как нельзя кстати, черт возьми! Приземлившись на жесткое сидение, я достал мобильник и повертел его в руках, фокусируя взгляд на номере, что сейчас высвечивался на дисплее. «Моник» - пронеслось в голове. - Да? – закидывая ногу на ногу, убитым голосом промычал я в трубку. - Джи, привет, это Мо. - Не было никакой необходимости представляться. Ты же знаешь, что твой номер я не удалял еще с твоего отъезда. - И почему же? – она негромко усмехнулась. - В этом просто не было смысла. Тяжелый вздох, небольшая пауза, и она возобновила разговор: – Как поживаешь? - Отлично, - быстро соврал я. Сейчас совершенно не хотелось ни с кем вести задушевные беседы. – Что-то случилось? - Да… то есть, нет, - на секунду она замолчала, но потом продолжила: - В общем, ты занят сегодня вечером? - Разве я когда-нибудь был занят вечером? С ответом Мо снова колебалась, что уже начало настораживать. - Насколько я знаю, сейчас в твоей жизни кое-что поменялось. Фрэнк. Конечно, она имела в виду его. - С подростком все в порядке, можешь не беспокоиться. Я свободен. - Тогда, может, встретимся где-нибудь около шести? В нашем кафе, как обычно. - А, может, прямо сейчас? – все равно, желания возвращаться домой совершенно не было. - Разве сейчас ты не на работе? - Отпросился пораньше. Так что, сможешь? - Да, хорошо. Увидимся.
Я точно не знаю, зачем вообще согласился на встречу; наверное, решил, что у Моник в самом деле что-то стряслось. Когда мы встретились, она выглядела весьма странно, будто боялась в чем-то признаться. Торопить я ее не стал; пока она пыталась завязать разговор, я молча осматривал полупустое кафе и медленно размешивал сахар в своем кофе, думая, что скажу Фрэнку, когда вернусь. - Помнишь, из-за чего мы последний раз поссорились? – ее вопрос, как легкий толчок в плечо, привел меня в чувство. Оказалось, я прослушал совершенно все, что она говорила. - Я ревновал тебя к тому уроду, что вечно таскался с тобой. Ты еще тогда назвала меня «чокнутым параноиком». Моник поджала губы и неторопливо кивнула: - А ты был прав. Он оказался последней сволочью. Я искренне не понимал, с какой радости она вспомнила об этом, но решил не предавать этому большого значения и продолжил ее слушать. Правда, после ее нескольких внезапных и совершенно невтемашных вопросов о том, как поживает Фрэнк, меня снова автоматически отключило от реальности.
И я больше не слышал, о чем дальше говорила Моник. Будто ее слова заглушил какой-то фоновый шум. И я не помню, зачем открыл рот и сказал тихое и неуверенное «да» на вопрос, которого даже не разобрал. И до меня никак не могло дойти, почему на мой ответ Мо так просияла. Только потом, двумя часами позже, когда возвращался домой, я вспомнил ее фразу, на которую ответил согласием, и от которой на данный момент внутри меня все резко похолодело. «Давай попробуем заново, Джи? Давай снова… будем вместе?»
очень приятная, светлая атмосфера, хоть и немного печальная тоже, но в описаниях и словах продумано все и чувственно. интересно так произошел этот переломный момент, вроде все тихо-ровно было и тут бам!началось. у джерарда в голове, а потом у фрэнка в действиях, да ещё так сильно все. и это только начало сложностей, так не хочется, чтобы они бегали теперь друг от друга( Ей богу, тебе просто показалось, выкини из головы! -ненене, не надо, ну пожалуйста-пожалуйста подумай ещё! нет, ну джерард должен хотя бы понять, что он что-то напутал с этим "да")) спасибо, что пишете, продолжения уже так хочется))
ФАК!!!!!!!!!!!!! чёрт, Джер тупица, я на его месте изнасиловала бы Фрэнка (хотя, судя по всему он бы на это с радостью согласился)... Интересно, как же они друг другу в глаза в следующей главе смотреть будут ХД А вот то, что Джерард нечаянно согласился возобновить отношения с Мо - полнейший пи*дец... глаза её выцарапать захотелось... JDevero спасииибки, надеюсь, следующая глава уже на подходе)
Вася, я бы сказала, печально, бредово и нудно, но ладно, пусть будет так.
Hungryoni, все было как-то медленно и скучно, поэтому я решила внести сюда хоть что-то неожиданное. охох, у джерарда в голове еще не такое будет твориться! ведь, само собой, вот так взять и закрыть глаза на эту ситуацию он просто не сможет) спасибо, что читаете
BamMargera, зачем же с ней так грубо? вам спасибо, а насчет следующей главы - не знаю, скоро ли возьмусь за нее. желание как-то пропадает -_-
ого...эта сцена в ванной так реалистично описана, как будто сама побывала на месте Джерарда, прям ощутила весь его стыд и смущение, аж смешно))) ладошки вспотели очень и очень приятно читать этот фанфик, он яркий и целостный, атмосфера в нём просто нереальная. Хочу туда. а предложение Мо почему-то и не удивило.
желание как-то пропадает -_- оо, ноу(( надеюсь, что желание писать/вдохновение всё же придёт) JDevero, спасибо за новую главу :3
Знаете, Автор. Наши мозги похожи :DD у меня такой же момент в приюте. только описан немного по-другому эххх. ВЫ опередили меня! А так все нравится. Нравится этот фик, как написано, сюжет и все все все... Как ив се жду проду) и скорую
прочла позавчера, вчера и сегодня - так ждала именно "Fix you". мне очень нравиться стиль, описания - вообще круто, реалистично, цепляют. очень легко все представляется. только не затягивайте с продой, пожалуйста-пожалуйста! сижу обычно с телефона (вчера пыталась 7 раз коммент оставить - не получилось), не всегда могу отписываться, но жду и читаю всегда. СПАСИБО ВАМ, АВТОР, ЗА ЭТУ ИСТОРИЮ!!! люблю её, греет она меня
Автор, вы действительно освежили фанф:) правда жаль, что они теперь морозиться друг от друга будут, но так уж завадено: героев обязательно помучить надо. А еще я помню, что все это дела давно минувших дней и они должны всретиться спустя пять лет, тогда Фронк будет уже совершеннолетний, да и Джи более оптимистично на мир смотрел... Может он наконец написал книгу, которую напечатали, может Фрэ смог стать настоящим музыкантом? В общем спасибо за фик и желаю вдохновения, а то меня настораживают слова о отсутствии желания продолжать работу над ним.
Talassa, я этому безмерно рад :3 верно-верно, это же все воспоминания, даа. правда, там не совсем пять лет, хотя это не столь важно.. спасибо большое, буду дальше стараться) и надеюсь лень и вечное чувство собственного ничтожества надо мной верх все же не возьмут :О
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
эххх. ВЫ опередили меня! 
люблю её, греет она меня 