Сегодня вторник. День, который, по большому счету, должен был быть довольно-таки многообещающим. А может и вовсе счастливым. Разве не смешно звучит? Счастливый день, да еще и у меня. Каким же кретином я был, раз так просто повелся на это. В самом деле, меня попросту сломали, и я действительно поверил, что сплошная темная полоса, в конечном счете, должна скоро закончиться. Я наивно понадеялся, на мгновение выпал из реальности и вновь предался глупым мечтам. А ради чего все? Ответ не раз обдумывался, но так и не был найден. Меня всего лишь обвели вокруг пальца, в очередной раз посчитали пустым местом, практически плюнув в лицо. Воспользовались моей неопытностью и любезно указали на дверь. Собственно, к чему это я...
Большую половину дня я провел проверяя, дописывая и дорабатывая свой роман, уединившись в тесной подсобке книжного магазина. Сгибался в три погибели и поспешно записывал в свой блокнот приходящие в голову мысли, превращая их в диалоги, действия и описания. Тщательно обдумывал каждый абзац, предложение, слово, в глубине души радуясь собственному рвению. Пришлось даже взять отгул, чтобы закончить свое творение в более уютной и подходящей обстановке.
Проведав Фрэнка и приготовив ему обед из продуктов, купленных мной по пути домой в соседнем магазинчике, я захватил все свои наработки вместе с черновиком и отправился в кафе за углом, предупредив подростка, что буду поздно. В этом довольно небольшом помещении, где всегда витал сладкий аромат выпечки и аппетитного фирменного печенья, ко мне не раз являлось вдохновение, и я охотно погружался в работу. И этот день не был исключением; заказав яблочный штрудель и рюмку шоколадного ликера, я разместился в самом дальнем месте кафе и принялся писать. Скажу честно, времени в данном заведении провел я много. К моменту, когда я закончил, в кафе не осталось ни единой души, кроме собственно меня и обслуживающего персонала. За окном уже постепенно начало темнеть, поэтому я расплатился, забрал вещи и поспешно выбрался на улицу.
Я был на все сто процентов уверен в своих силах. В этом и была моя ошибка.
Прошло уже больше часа, как я покинул издательство, а в голове до сих пор эхом отдавались те весьма нелестные слова, брошенные в мой адрес, и громкий звук захлопнувшейся двери прямо перед носом.
«Прошу прощения, но у нас своя постоянная клиентура со своими жанрами и направлениями. Вы нам не подходите».
В очередной раз я горько усмехнулся и припал губами к бутылке паршивого виски, стараясь при этом сохранить равновесие и не столкнуться с одним из мусорных баков, стоящих вдоль плохоосвещенной улицы, по которой я сейчас еле волочил свои ватные ноги. Еще одно издательство, еще один скандал, еще один пустой вечер. И снова горы бессмысленно потраченного времени и нервов. Наверное, я рожден таким ущербным.
С тихим треском погас ближайший ко мне фонарь, следом за ним потух еще один, отчего улица начала постепенно тонуть в густой темноте. Прикончив свое пойло, я замахнулся и со всей дури швырнул уже пустую бутылку куда-то в сторону. Мертвую тишину сразу же нарушил громкий и пронзительный звук разбитого стекла. И я, подобно этой бутылке, также был разбит на мелкие осколки и опустошен изнутри. В который раз.
Ощущение, будто я нахожусь в каком-то гребаном беговом колесе. Словно прирученный зверь, отчаянно наматываю на нем круги, так и не достигая единственной цели. Раз за разом, и всегда безрезультатно. Так может пора, наконец, остановиться?
Пройдя еще пару шагов, я, не сумев таки совладать со своим разбитым состоянием, как бесформенный мешок, с глухим звуком упал на землю, прямо возле одного из мусорных баков. Мое некогда любимое и дорогое пальто сильно промокло от недавнего дождя, а волосы, свисающие до носа спутанными и грязными прядками, полностью облепили лицо, на котором сейчас красовалась едкая ухмылка. Дрожащими от холода руками я принялся шарить по карманам в поисках заветной пачки сигарет. По сценарию сейчас она должна была быть пустой, но, к счастью, одну потрепанную сигарету я все же отыскал и сразу же зажег найденной во внутреннем кармане зажигалкой.
Подняв голову, я попытался определить, где вообще нахожусь, тщательно вглядываясь в темноту. Узкая, размытая дождем улица, освещаемая лишь тусклым светом, льющимся из окон домов и парочкой пока не погасших фонарей. Понятия не имею, куда именно меня занесло, что, впрочем, сейчас было не столь важно.
Откинув назад голову, касаясь затылком стены, я медленно затянулся и выпустил дым в воздух, сладко при этом улыбнувшись и закрыв глаза. Настолько жалким, раздавленным и ничтожным я себя давно не ощущал. Шикарное чувство. Я всегда считал, что ничто так не вдохновляет, как собственные проигрыши и провалы. Правда, на этот раз они сломали меня окончательно. И мне дико противно осознавать это.
- Эй, сигаретки не найдется? Незнакомые хриплый голос вынудил меня разлепить плотно сжатые веки и посмотреть прямо перед собой. Надо мной, развалившимся на мокром асфальте у мусорного бака с сигаретой в зубах, возвышался светловолосый парень, ростом чуть повыше меня. Одет он был в растянутый свитер и пиджак, накинутый сверху; на его шее красовался небрежно намотанный шарф, а лицо искажала кривая ухмылка. Повторно оглядев незнакомца с ног до головы, я только развел руками и невинно улыбнулся, перетолкнув языком сигарету из одного уголка рта в другой и прищурившись от едкого дыма. Из-за отсутствия освещения, лица парня я все же не смог разглядеть, собственно, как и его реакции. Я лишь слышал, как он тяжело дышал и нервно постукивал носком ботинка об асфальт, явно чего-то ожидая. - Эта была последней, извини, - заплетающимся языком пробубнил я, делая очередную затяжку и выдыхая сизый дым в сторону незнакомца. Пауза между нами продолжалась еще пару минут, и я уже было расслабился, думая, что этот тип сейчас просто раздраженно сплюнет на пол и удалится вглубь безлюдной улицы. По сути, так и должно было произойти, правда, спустя минуту тишины до меня все же дошло, что закончится этот разговор совсем не так безобидно, как изначально предполагалось.
Я успел лишь слабо вскрикнуть, когда почувствовал, как его руки грубо схватили воротник моего пальто и резко потянули за него. Сигарета выпала изо рта и беззвучно упала на асфальт; на мгновение мои ноги потеряли контакт с землей, а сам я больно врезался затылком в стену. В этот же момент парень убрал от меня свои руки и отошел на пару шагов назад. Жмурясь от подступившей жгучей боли, я сполз на пол и тихо застонал. Перед глазами все плыло и танцевало, голова буквально раскалывалась от удара, а руки едва ощутимо дрожали. Что вообще сейчас произошло?! - Тогда позволь одолжить у тебя немного наличных, ты же не против? Прежде чем я уловил смысл сказанных им слов, моя голова снова оказалась впечатанной в кирпичную кладку, правда на этот раз удар оказался более мощным, отчего подняться я был уже не в состоянии. Парень начал усиленно стаскивать с меня сумку, перекинутую через плечо. Правда его ждало разочарование: в ней находился только мой непринятый роман и пара шариковых ручек. Перевернувшись на спину, я увидел, как он отчаянно копается в моей сумке в поисках наличных. Я лишь вытер рукавом кровь с подбородка и хрипло рассмеялся, глядя на его недоуменный взгляд, когда из сумки вместо денег на асфальт выпали листы моего романа. - Что за дерьмо?! Где бабло, урод?! - бросив сумку, он снова подлетел ко мне и, взяв за воротник, потянул на себя так, что мое лицо оказалось в сантиметре от его разгневанной физиономии. - Я тебя спрашиваю! Вместо ответа меня вновь охватил приступ смеха. Глаза парня еще больше расширились, и он в очередной раз грубо оттолкнул меня к стене, громко при этом зарычав. Еще пара неслабых ударов по ребрам и по животу; с какой-то особой яростью он продолжал лупить меня ногами, на что я только смеялся, как умалишенный. Хотя больше это походило на затяжные всхлипы и вздохи. - Гребаный псих! - с этими словами парень последний раз замахнулся и, заехав своим ботинком мне по носу, отступил на пару шагов, схватил с земли мою сумку, по-видимому, все еще надеясь в ней что-то найти, и быстро удрал в неизвестном направлении.
С шумным вздохом откинув голову назад, я нащупал рукой лежащую на асфальте недокуренную сигарету и сразу же жадно затянулся. Мое лицо горело, ноги дрожали, а все тело жутко ломило от недавних ударов. Было такое ощущение, будто сейчас меня пропустили через мясорубку; я чувствовал, как теплая кровь медленно течет по моему лицу, от виска и до шеи, пачкая промокшую белую рубашку и любимый парадный галстук, как по спине пробегают миллиарды мурашек, заставляя меня то и дело вздрагивать. Повсюду были разбросаны листы моей рукописи, некоторые из них были порваны, некоторые насквозь промокли. Я взял один более-менее уцелевший и, пробежавшись глазами по строчкам, порвал его, подкинув клочки бумаги в воздух. Ненужный мусор, теперь это определение моей работе и вправду подходило.
Я точно не помнил, сколько именно провалялся в этом закоулке и сколько звезд сосчитал на небе, докуривая свою несчастную сигарету. В памяти остались лишь изорванные листы, раскиданные по тротуару, и темно-красный оттенок воды в луже, в которой я, собственно, и лежал. Не помнил я и того, каким образом сумел отыскать свою улицу и благополучно добраться до дома. Наверное, Бог все-таки не так сильно меня ненавидел, раз я не сдох прямо в том закоулке, к примеру, от переохлаждения или от потери крови. А было бы неплохо.
С замочной скважиной я возился недолго, гораздо больше времени ушло на преодоление лестницы. Переступив порог, я бесшумно закрыл входную дверь и также бесшумно положил ключи на тумбочку. Из гостиной доносилась какая-то возня и чуть приглушенные звуки телевизора. Стоять, ни на что не опираясь, становилось все сложнее. Наклонившись, я кое-как расшнуровал ботинки, правда когда снова выпрямился, перед глазами все расплылось и от скачка давления меня слегка занесло в сторону. Дабы не упасть, я схватился за стену, случайно сорвав висевшие на ней черно-белые вырезки из журналов. В итоге, все же не удержавшись на ногах, я полетел вниз, задев при этом напольную вешалку, которая в свою очередь с грохотом свалилась на пол. Само собой такой шум не услышать было невозможно, поэтому уже через считанные секунды коридор озарил яркий свет, от которого я мгновенно зажмурился и недовольно заворчал.
- Джи? - голос Фрэнка донесся до меня, словно откуда-то извне. Внутри все разом похолодело, а время на мгновение будто остановилось. Шумно сглотнув подступивший к горлу ком, я все-таки решился и приоткрыл глаза. Подросток стоял в трех метрах от меня в своей зеленой худи и черных шортах до колена. На его лице застыл самый настоящий страх, если даже не отвращение. Он нервно кусал свою нижнюю губу, продолжая внимательно разглядывать меня. - Пожалуйста, не смотри так, - подтянувшись и сев на пол, я убрал прилипшие к лицу волосы и взглянул на него исподлобья. - Почему ты еще не спишь? Кажется, мой вопрос застал его врасплох. Подросток лишь опустил голову и едва слышно пробубнил: - Не могу. Удивленно вскинув брови, я только усмехнулся и, опершись рукой о дверной косяк, поднялся с пола, после чего, шатаясь из стороны в сторону, зашагал к гостиной. Фрэнк последовал за мной, и даже затылком я чувствовал его прожигающий взгляд на себе. - Прекрати пялиться! - скинув с себя пальто, я стянул с себя галстук и, схватившись за голову обеими руками, снова пошатнулся. - Но у тебя кровь... - Если тебя терзает вопрос, что со мной, я отвечу, - повернувшись к подростку лицом, я набрал в легкие побольше воздуха, широко улыбнулся и развел руками, - Я просто гребаный неудачник, Фрэнки.
Он все еще глядел на меня широко распахнутыми глазами, не смея сдвинуться с места. Такой напуганный, он явно боялся меня, боялся моих дальнейших действий. Ребенок. Сейчас он действительно выглядел как охваченный страхом маленький ребенок. - Как я трясся над каждой строчкой, сколько времени угрохал, сколько сил и нервов ушло в никуда, - мой язык предательски заплетался, а тихий, охрипший голос слегка дрожал. - Каждый раз я обманываю сам себя, говоря, что все будет хорошо, хотя знаю, что ничерта так не будет! Мои воспоминания, мои мечты, моя чертова жизнь... Все разваливается на глазах, словно убого сложенный карточный домик! Я заебался так жить, Фрэнк, понимаешь?! Мельком взглянув на него, я сжал руки в кулаки и нахмурился. Ничего он не понимает. На этот раз в его глазах читалась одна сплошная жалость. Не прикрытая и так меня раздражающая. Неужели я могу вызывать только это чувство?
Не выдержав, я со всей силы вдарил ногой по журнальному столику, с которого тут же упали пустые стеклянные бокалы, пара книг и моя тетрадь. Подхватив ее, я быстрым шагом направился к окну, по пути вырывая оттуда листы со своими же записями и разбрасывая их по квартире. Повернув оконную ручку, я уже было замахнулся, чтобы как можно дальше швырнуть тетрадь, как Фрэнк перехватил мою руку, вынуждая опустить ее. - Что ты, блять, делаешь?! Отпусти! - вырвавшись из его хватки, я кинул тетрадь в сторону и оттолкнул подростка от себя. - Тебе нужно успокоиться. - Не указывай мне, что делать, молокосос! Ты и понятия не имеешь, какого мне! - забыв обо всем на свете, я уже попросту вопил на него, обхватив голову руками и пятясь назад. - Послушай, Джи... - Прошу, ради всего святого, заткнись, - я сел на пол и, закрыв ладонями лицо, начал раскачиваться из стороны в сторону, словно сумасшедший. Глаза невыносимо жгло, а в горле застрял тяжелый ком. - Я устал от всего этого. Все мои попытки хоть как-то улучшить свою жизнь горят синим пламенем. Что я делаю не так, Фрэнк? Почему каждый раз одно и то же? Почему я такой проблемный?
Позволив нескольким слезинкам соскользнуть с ресниц, я опустил голову на колени и громко всхлипнул. Слишком обидно, слишком больно. Послышались тихие шаги, и через минуту подросток уже сидел рядом со мной, положив свою руку мне на плечо. - По-моему, ты просто сам запутался. Какая разница, какой ты? Вбиваешь себе в голову, что ты такой, сякой и по-другому никак быть не должно. Поэтому так и выходит. - И что мне делать? - тихо спросил я, чуть приподняв голову. - Лучше средство – это самоубеждение или самовнушение, - он слегка улыбнулся и осторожно коснулся ладонью моей щеки, аккуратно вытерев мокрую дорожку, которую оставила слеза. - Кстати, чувак, ты ужасно выглядишь. Я только усмехнулся, кивая в знак согласия. Шумно поднявшись с пола, Фрэнк протянул мне свою руку и, когда я за нее ухватился, потянул на себя. - Видимо, теперь моя очередь помогать тебе, - с этими словами подросток приобнял меня за плечи и довел до ванны. Что я чувствовал тогда? Отвращение к самому себе и стыд за такое поведение. А ведь он не обязан был выслушивать меня, не обязан был помогать мне. Странный парень. Правда эта черта в нем мне очень нравилась. Слишком много нормальных в последнее время меня окружает, аж тошно.
- Кто хоть тебя так? - Не помню. Я сидел на крышке унитаза и усердно расстегивал пуговицы на рубашке, пока Фрэнк шарился в аптечке. Мои пальцы вечно соскальзывали, тем самым страшно меня беся. Но вида я не подавал, лишь хмурился и перебирал всевозможные маты у себя в голове. - Как это? - достав все необходимое, он склонился надо мной и помог с рубашкой. - Единственное, что я запомнил, так это его уродливый свитер и светлые волосы, торчащие в разные стороны. Подросток только хмыкнул, рассматривая синяки на моей груди. - И еще он испортил мне пальто.
На мгновение мы встретились взглядами. Фрэнк смотрел на меня так изучающе, что мне стало как-то не по себе. Разорвав зрительный контакт, я опустил голову и отвел взгляд в сторону. Эти глаза притягивали своей глубиной просто до невозможности.
Мне стало по-настоящему неуютно, когда Фрэнк начал тщательно промывать мои раны смоченным теплой водой полотенцем, касаясь руками моей груди и шеи, продолжая при этом исследовать мое лицо. Будто я не замечу, будто мне все равно. - Сейчас будет жечь, - предупредил он меня, опрокидывая на кусочек ватки флакончик с перекисью. Стиснув зубы, я вцепился ногтями в свои колени и зажмурился. Фрэнк тихо рассмеялся: - Не бойся.
Первое, что я почувствовал, было тепло, исходившее от его ладони, которой он убрал с моего лба пряди волос. И, скажу честно, это затмило даже резкую боль, которая последовала сразу после этого мимолетного прикосновения. Приоткрыв глаза, я нервно сглотнул, чувствуя, как кровь прилила к щекам. Лицо подростка было настолько близко, что я мог ощущать его дыхание на своей коже. Господи Иисусе, не дай мне сейчас сделать глупость.
Заметив мою реакцию, Фрэнк только улыбнулся и убрал руку с моего лба, позволяя прядкам волос вновь упасть на лицо. Мое сердце колотилось, как сумасшедшее, и этот звук глухими ударами отдавался в ушах. Почему мне, блять, так неловко рядом с ним? Последний раз коснувшись ваткой моего лица, подросток снова улыбнулся и, приблизившись ко мне почти вплотную, произнес настолько тихо, что я едва различил его слова: - Надеюсь, дальше ты справишься сам? Кивнув, я заложил непослушную челку за ухо и резко поднялся на ноги. Хотя, лучше бы я этого не делал. Меня снова понесло куда-то в сторону, отчего я весьма болезненно врезался в раковину, чуть ли не опрокинув на себя полку с различными душевыми принадлежностями, которая итак еле держалась. Схватив меня за локоть, Фрэнк протяжно вздохнул и усадил меня обратно, а сам уселся передо мной на корточки и серьезно взглянув в глаза. - И сколько же ты выпил? - Не так много, как мог бы. - Прекрасный ответ. Ладно, я оставлю тебя. Если что-то понадобится – зови. Аптечку я оставлю здесь. Хлопнув себя по коленям, подросток быстро встал и, выбросив окровавленные куски ватки в урну, шагнул к двери. - Фрэнк, подожди... - Да? - он обернулся. - Спасибо, - я опустил голову и слабо улыбнулся, - Большое спасибо тебе. Фрэнк ничего ответил, но боковым зрением я уловил его такую же неуверенную улыбку. А затем он вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Сняв, наконец, с себя грязную рубашку и кинув ее в дальний угол ванной, я подошел к раковине и включил воду, одновременно начиная рассматривать себя в зеркале. Бледное, украшенное парочкой ссадин, лицо, красные глаза, треснувшая губа и куча кровоподтеков на груди и плечах. Так и хочется вдарить по этому отражению кулаком, чтобы никогда его больше не видеть.
Исследовав кончиками пальцев свои увечья, я наклонился, несколько раз ополоснул свое лицо водой и снова взглянул в зеркало. Забавно, но я только сейчас заметил, как сильно отросли мои волосы. Эти длинные темные пряди, завивающиеся на концах, только подчеркивали мой и без того убогий внешний вид.
Открыв призеркальный шкафчик и достав оттуда ножницы, я еще раз посмотрел на свое отражение и поморщился. Ладно, это же всего лишь волосы. Приставив раскрытые ножницы к одной пряди, я поджал губы и быстро срезал ненужную длину. То же самое я проделал и с остальными прядями, не забыв укоротить и челку.
Щелчок, еще один, и я закрыл ножницы, отложив их в сторону. Подняв голову и посмотрев в зеркало, я слегка нахмурился и провел рукой по своим, уже коротким, волосам, оценивая стрижку. Само собой, она получилась весьма неаккуратной, небрежной и рваной, но все равно пришлась мне по душе. По крайней мере, я стал хоть немного походить на человека.
Перекрыв кран, я быстро стянул с себя брюки, вместе с боксерами, и, зайдя в душевую кабинку, включил воду, в надежде поскорее смыть с себя всю эту грязь и смрад.
ооо, да))) обожаю, когда один и этих двоих обрабатывает раны другому)) всегда эти взгляды друг другу в глаза..) чёрт, я тоже так хочу и мне кажется, что Джерард Фрэнку уже немного нравится... хотя я пока не уверена, нравится ли Фрэнк Джерарду.. если только чуть-чуть))
За яблочный штрудель и рюмку шоколадного ликера - отдельная благодарность! Вы мой кулинарный кумир! И не только кулинарный! Почему же у Джерарда такая низкая самооценка? Неужели его творчество не представляет никакого интереса для издательства? Или он выбрал не то издательство? Фрэнк - вообще душка. Весь такой заботливый, успокаивающий Джерарда. Rairu, спасибо огромное за новую главу! С нетерпением буду ждать продолжения! Вдохновения!!!
и мне кажется, что Джерард Фрэнку уже немного нравится... хотя я пока не уверена, нравится ли Фрэнк Джерарду.. если только чуть-чуть)) 
Неужели его творчество не представляет никакого интереса для издательства? Или он выбрал не то издательство? Фрэнк - вообще душка. Весь такой заботливый, успокаивающий Джерарда.