Патологоанатом кивнул и сделал надрез, шумно втянув носом воздух, когда струя бордовой крови брызнула ему на халат.

- Майки… Майки, говори со мной, так тебе будет легче! – понимая, насколько брату сложно изучать труп пятилетнего ребёнка, Джер попытался отвлечь его. – Скажи, его удушили петлёй?
- Дд-а, - выдавил из себя Уэй – младший. - Удавление петлей — вид странгуляционной асфиксии, представляет собой сдавливание шеи петлей перехлёстнутыми
свободными концами, при помощи закрутки - почти всегда посторонней рукой, самоудавление встречается крайне редко - или гарротой.
В Чехии есть святая Людмила, которая была удушена платком собственной невесткой, такова была гибель Айседоры Дункан из-за попавшего в колесо шарфа.
Расположение петли горизонтальное, сама петля замкнутая, равномерная ниже или на уровне щитовидного хряща. Генезис смерти во многом схож с повешением: при затягивании петли сдавливаются шейные вены, сонные артерии, нервные стволы, гипоксия сопровождается венозным застоем, появляются судороги, через 4-5 минут наступает смерть. Возможны переломы рожков подъязычной кости, щитовидного хряща, повреждение хрящей гортани и.т.д.
В странах Арабского Востока в Средние века существовал особый вид казни — «милость султана». Эта казнь применялась к лицам благородного происхождения и заключалась в том, что султан присылал провинившемуся чиновнику шёлковый шнурок, которым впоследствии чиновника душили. Различают несколько этапов в наступлении асфиксии:
предасфиктический - начинается с прекращением поступления воздуха в лёгкие, длительностью от 10 секунд до минуты - никаких характерных признаков удушения не наблюдается. Второй период инспираторной одышки - дыхание становится бурным, жертва пытается вдохнуть. Длительность - около минуты; в конце наступает потеря сознания. Кстати, Джер, именно из-за этого невозможно покончить с собой, задержав дыхание. Третий период экспираторной одышки - рефлекторные дыхательные движения продолжаются, но преобладает выдох; причина - в крови растёт концентрация углекислого газа, от которого организм стремится избавиться. Углекислота - сильный раздражитель нервной системы, поэтому для данного периода характерны сильные общие судороги; дёргаются руки и ноги, изгибается туловище, искажается лицо. 
Судороги затрагивают и мускулатуру внутренних органов; в сочетании с параличом сфинктеров это вызывает непроизвольное мочеиспускание и калоизвержение. Последние признаки наблюдаются не всегда, но всё же в большинстве случаев. Весь период длится около минуты, - Майки резко выдохнул. – Четвёртый период - период кратковременной остановки дыхания. Возбуждение нервной системы сменяется её угнетением; внешние признаки жизни отсутствуют, но сердце бьётся, длительность - около минуты. После - период терминального дыхания. Восстанавливаются слабые, неритмичные дыхательные движения, часто жертва широко открывает рот, будто заглатывая воздух. Период длится до минуты, в конце наступает стойкая остановка дыхания. Сердце останавливается сразу или через некоторое время. Таким образом, через 5-8 минут после начала удушения наступает клиническая смерть. Однако зафиксированы единичные случаи, когда сердце ещё билось через 15-30 минут после начала удушения; более того, таких людей даже удавалось успешно оживлять - и это несмотря на то, что при смерти от удушья - особенно при странгуляционной асфиксии - оживление удаётся редко.
Майки говорил, словно отвечал заученный текст на экзамене в академии, но детектив понимал, что так его брат успокаивает и отвлекает себя оттого, что на автомате делают его руки.
- А что с внутренними органами?
- Ничего выдающегося, но…так…
- Что там, Майкс?
Патологоанатом наклонился над трупом и тут же отозвался брату:
- Кажется, я смогу даже раньше анализа сказать тебе, что ему вколол Маккарен, чтобы обездвижить ребёнка. Он вколол ему раствор метгемоглобинобразующего яда.
К ядам этой группы относятся бертолетова соль, хлорноватистый калий, анилин , нитробензол, нафталин, нитриты, лекарственные препараты -амилнитрит, тетрациклин, сульфаниламидные препараты, фенацетин и другие. Отравление ими встречается относительно редко - эти вещества широко используются в промышленности для производства красителей, для консервирования мяса и в медицинской практике.
Метгемоглобинобразующие яды, как и окись углерода, относятся к кровяным ядам, действующим на гемоглобин крови. Яды этой группы окисляют двухвалентное железо, содержащееся в оксигемоглобине и гемоглобине крови, в трехвалентное с образованием из гемоглобина метгемоглобина. Образованное стойкое соединение препятствует присоединению кислорода к гемоглобину, нарушается транспорт кислорода к клеткам органов и тканей, наступает кислородное голодание организма.
А смертельная доза нитробензола -15 мл. Клиническая картина острого отравления очень яркая: головокружение, головная боль, нарушение ориентации в пространстве, синюшность слизистых оболочек, пальцев и ушных раковин, затем присоединяется одышка, рвота, потеря сознания.
Смерть наступает от паралича дыхательного центра.
В нашем случае посмертные признаки отравления: трупные пятна серовато-коричневого цвета, внутренние органы на разрезе коричневого цвета, кровь в трупе жидкая коричневого цвета, увеличение печени, почек, дистофически изменения в органах. При отравлении нитробензолом от полостей и органов трупа ощущается запах горького миндаля – чувствуешь запах?
Джерард кивнул – запах не был резок, но вполне ощутим.
- Но если яд действует, таким образом, то зачем после всего ещё и душить жертву, которая итак умрёт от асфиксии?
- Я думаю, что он удушил мальчика, когда тот уже умер от отравления, и сделал это просто для того, чтобы мы видели, как именно он убил ребёнка. Просто для «красоты». И ещё Джи…
- Да, Майкс?
- Посмотри–ка вот сюда, - Уэй – младший указал детективу на брюки, снятые им с трупа и лежащие на соседнем цинковом столе.
- И?
- Нельзя не упомянуть, что при удушении у жертвы иногда наблюдаются признаки непроизвольного полового возбуждения - например, эрекция у мужчин. При этом жертва зачастую уже находится в бессознательном состоянии. Медики связывают это явление с раздражением определённых подкорковых центров мозга. Известно, что около 50% мужчин и 30% женщин испытывают сексуальное возбуждение, будучи придушенными. Кроме того, во время судорог часто происходит извержение полового секрета: спермы у мужчин и содержимого цервикального протока - у женщин. Поскольку человек уже находится без сознания, нельзя достоверно определить, является это подлинным оргазмом или же просто судорожным актом, наподобие калоизвержения. Но, Джи – ребёнку пять лет- о какой эрекции можно говорить?
- Логично…Тогда имеет место факт насилия над ребёнком?
- Нет, следов изнасилования я не вижу, и у меня остаётся один единственный вывод – это сперма самого Маккарена, но оставленная им на костюме ещё тогда, когда он сам одевал его. Возможно, он был в нём, когда убивал своих жертв – что-то вроде мести, над ним издевались в школе, он издевается над другими, всё ещё оставаясь школьником в форме.
- Не думаю, что над Маккареном издевались в школе..
- В любом случае я сделаю анализ и скажу тебе всё точно через несколько часов, - Майки снял перчатки.- Если хочешь, можешь поспать в моём кресле, оно конечно не очень удобное, но по твоим красным глазам я вижу, что ты просто обязан вздремнуть хотя бы сидя.
- Вот тут прав, братишка, - Джерард потёр переносицу, и резко развернувшись на каблуках, поплёлся в сторону письменного стола криминалиста, чтобы устроится в его кресле.- Обязательно разбуди меня, как только получишь результаты анализа.
- Конечно, - отозвался Майкс, накрывая труп белой тканью и отправляясь к раковине, чтобы обработать руки. Дальнейшие действия патологоанатома детектив уже не различал – его глаза закрылись, и Джи погрузился в глубокий, тревожный сон.

- Ей, Джер, проснись, а то у тебя от такого долгого сна голова заболит, поверь мне, я врач, - голос Уэя – младшего, чуть насмешливый, но пропитанный усталостью только подтверждал смутно-сонную догадку Джерарда – он проспал достаточно долго. Подтверждением тому была затёкшая спина и онемевшая правая нога, которую детектив согнул, чтобы удобнее устроиться в кресле.
- Иди к чёрту, Майкс, ты врач «для мертвых», - с улыбкой проговорил Уэй – старший и открыл глаза, поглядывая на окна, за которыми всё ещё разливалась полу сумеречная синева. – Который час? Почему ещё не расцвело?
- Ты хочешь сказать, когда был закат – сейчас половина одиннадцатого вечера, - Майки пил кофе из автоматного картонного стаканчика, морщась оттого, что жёг себе пальцы через тонкие стенки посудины.
- Половина одиннадцатого? Почему ты меня не разбудил, я же проспал больше двенадцати часов!
- Ты слишком вымотался за вчерашний день – засада, выезд на место преступления, словом всё и сразу, а я не хочу, чтобы мой брат умер от усталости и недосыпа. Так что не ворчи на меня, ты порядком отдохнул, так что сейчас я скажу тебе всё, что узнал за то время, пока ты нежился в моём кресле, а после – домой к Фрэнку, бедный парень чуть с ума не сошел, разыскивая тебя.
- Чёрт, я же не предупредил его, что вернусь поздно…
- Ты не предупредил его, что вернёшься через сутки, - хихикнул Майки и тут же заныл – кофе обжёг ему язык. – Так вот, перейдём к делу – мальчика действительно отравили лошадиной дозой бертолетовой соли, такой концентрации хватит на роту солдат. Кроме этого, ребёнка после удушили кожаным ремнём – частички остались на коже.
- А что там с перепачканной школьной формой?
- Сперма принадлежит взрослому мужчине, причём пятно появилось примерно тогда же, когда было совершено убийство – похоже, что наш маньяк кончил от восторга, когда увидел свое очередное «творение прекрасного», он ведь идеал создает? Кажется, мальчик был наиболее к этому идеалу приближен.
- А если ребёнок был похож на самого Маккарена? – неожиданно заявил Джерард, заставив Майки задуматься и отпивая у него кофе.
- А это вариант, - Уэй – младший кивнул, прищёлкнув пальцами. – Кстати мне пришли данные на мальчика – Эжен Коттияр, шесть лет, жил с матерью в том самом районе, где было найдено и его тело. Накануне пропал из своей комнаты почти сразу же после того, как мать уложила его спать. Естественно мальчишку искали весь день, а так как полиция не принимает заявок о пропаже пока не пройдёт определённый срок, ребёнка искали все соседи и родственники, так ничего и, не найдя, а на утро мы сообщили им об убийстве.
- Неужели он выкрал мальчика из дома?
Майки только пожал плечами:
- Я ничего более не могу тебе сказать по нескольким причинам – я жутко устал и хочу спать и потому что я патологоанатом, а не ясновидящий. И вообще, Джи, поехали по домам, не заставляя Фрэнка волноваться.
Завезя зевающего и сонного Майки домой, Джерард наконец оказался у дверей своего дома, в нерешительности замерев у порога – что он скажет Фрэнку? Что Берт убил ребёнка, мстя своему бывшему возлюбленному за предательство, что Айеро фактически причина смерти шестилетнего мальчика? Уэю было страшно представить себе, как отреагирует на эти слова Фрэнки, но не сказать о произошедшем детектив не мог – ведь тогда он скрыл бы от Айеро слишком многое.
Закурив, Джи смотрел на первые дождевые капли, приземлившиеся на дорожку перед домом, словно пара чёрных мушек, севших на серую плитку подъездной дорожки. К нескольким каплям присоединились другие, ещё и ещё, ещё и ещё…пока мир не потерял свои границы за стеной дождя, выливающегося из лопнувшего по шву неба с такой силой, что земля не успевала впитывать в себя такое количество влаги, покрываясь целыми морями луж. Набравшись терпения и выдохнув, Джерард наконец вошёл в дом, нарочито громко хлопнув дверью, чтобы Фрэнк мог услышать.
- Боже, Джи, ну, наконец, то, а то я уже начал волноваться! – Айеро почти бегом преодолел расстояние от комнаты, из которой он вышел до Уэя, и крепко обнял детектива.
- Привет, - слабо улыбнулся тот. – Прости, я должен был предупредить тебя, но всё получилось так скомкано и неожиданно: слежка, выезд…
- Выезд? Господи, он опять убил кого–то?
Уэй молчал, опустив голову и боясь посмотреть Фрэнку в глаза, страшась увидеть в них ненависть к самому себе.
- Маккарен убил шестилетнего ребёнка, Эжена Коттияра, кажется, предварительно выкрав его из дома, а потом задушив в парке. Берт одел его в свою школьную форму из Сен – Марсена, и уложил труп, неестественно вывернув руки и ноги, опять добиваясь создания идеала, и, судя по белковым пятнам на брюках ребёнка, он был в восторге от содеянного им.
В комнате повисла звенящая тишина, такая напряжённая, словно сейчас должен был грянуть выстрел расстрельной команды, уносящий чьи – то жизни, раз и навсегда меняя мир. Джеру показалось, что этот оружейный залп прозвучал, но не в комнате, а в душе Фрэнка, убивая его, ломая его душу и надрывая сердце.
- Это я виноват, - прошептал Айеро, закрывая лицо руками. – Он, он убил маленького мальчика, он убил множество других людей, изувечил, сломал их перед смертью – из-за меня! Он не врал, когда сказал, то я сам приду к нему, отдам себя на растерзание, когда пойму что он собирается делать, когда пойму какой путь он прочертил от меня до себя.… И я пойду к нему, слышишь, Джерард? Я найду его, и пусть он мстить мне, а не другим.
Резко обогнув стоящего в коридоре Уэя, Фрэнки рванулся к двери, распахнув её и выскочив на улицу под проливной дождь.
- Стой, глупый, стой! – выйдя из оцепенения, порождённого словами Айеро, детектив рванулся следом, успев поймать Фрэнки поперёк талии в паре метров от крыльца.
- Пусти, пусти меня, - рыдал Айеро, - Я никому не нужен, никто не пожалеет обо мне, а они не могут умирать за меня, зато, что я наделал ошибок!
- Прекрати, не говори ерунды. Ты нужен…
- Кому?
- Мне, Фрэнки, - неожиданно выпалил Уэй, затаскивая плачущего парня в дом, а тот так и замер от слов детектива, уставившись на него и почти не моргая.
- Да, ты нужен мне, очень нужен, - Джи показалось, что он стал практически пунцовым, уши загорелись, словно два факела, а сердце мучительно больно застучало по рёбрам, стремясь выскочить из грудной клетки.- Я долго не мог понять, что именно происходит со мной, ты стал для меня больше чем просто человек, которому я должен был помочь, больше чем другом, чем братом…В душе, словно все поливают тёплым молоком, когда я с тобой, мне становится трудно дышать, все мои ощущения обостряются, я хочу вечно слушать твой голос, чувствовать твой запах и..вкус. Тот поцелуй я не забуду никогда, он окончательно перевернул весь мой мир с ног на голову, наконец расставив в моей непутёвой жизни все приоритеты - ты для меня самое главное, Фрэнк Айеро, я…я люблю тебя.
Джерард замолчал, глядя на потрясённого парня перед собой, всё ещё обнимая его за талию и прижимая к себе, к мокрой насквозь от бега под ливнем, футболке, к груди, по которой под тонкой тканью бежали ручейки воды с волос.
- Не молчи, пожалуйста, скажи что-нибудь, - едва слышно прошептал детектив, впервые в жизни являясь не хладнокровным и расчетливым мужчиной, а ранимым, безумно влюблённым юношей….
- А я люблю тебя, Джерард, - голос Фрэнка охрип на мгновение, но слова, сказанные им, словно фейерверки рванули в голове Джерарда. – Моё отношение к тебе стало не просто дружеским ещё тогда, когда ты забирал меня из больницы, только мне было страшно, что ты сочтёшь меня неправильным, ненормальным, оттолкнёшь. Глупцы – мы оба испытывали друг у другу симпатию, переросшую в любовь, а признаться боялись..
- Мы не глупцы, малыш, мы счастливцы, - шепнул Джер и нерешительно приблизившись к самому лицу Айеро, коснулся его губ, почти невесомо, но почувствовав, что юноша отвечает ему, более уверенно принялся ласкать своего возлюбленного. Джерарду показалось, что он сходит с ума, голова кружилась, ноги в момент стали ватными, отказываясь держать своего хозяина, а тело налилось приятной тяжестью, концентрирующейся внизу живота.
Уэй терзал губы Фрэнка, покусывая их, проводя по ним языком, посасывая нижнюю губу и едва подавляя стоны возбуждения – Фрэнки, наконец, был его, в его власти, у детектива в руках…Айеро обнял Уэя за шею, почти повиснув на нем, уже не скрывая тяжёлых вздохов и частого хриплого дыхания, с шумом вырывающегося из легких.
- Джерард, Джерард, - словно мантру шептал юноша в губы детективу, заводя того ещё больше.
- Ты самый прекрасный юноша, которого я когда либо видел, - простонал Уэй, на секунду отстраняясь от Фрэнка, чтобы вдохнуть и вновь возвращаясь к губам возлюбленного, лаская языком его язык, стискивая руками талию, с шумом вдыхая аромат кожи Фрэнки, льнущего к детективу.
- Я хочу тебя, - Фрэнк охнул от этих слов Джи, когда тот выдохнул их вместе с грудным стоном, вырвавшимся из припухших губ Уэя.
Детективу показалось, что если бы они не были в непосредственной близости к комнате и не рухнули на его кровать, продолжая целоваться, то он взял бы Айеро прямо на полу в прихожей, так велика была его страсть, так сильно он сходил с ума по этому парню, выгибающемуся сейчас под ним, подаваясь бёдрами вперёд, на встречу уже крайне заметной эрекции Джерарда. Вещи полетели в сторону, Уэй готов был поклясться, что краем глаза заметил, как его мокрая футболка повисла на люстре, а джинсы Фрэнка, громыхая ремнём, отлетели, куда то к телевизору, но это не очень заботило детектива в данный момент – весь его мир сконцентрировался на Фрэнке Айеро. Оторвавшись от онемевших губ юноши, Джер пробежался лёгкой дорожкой поцелуев по его шее, груди, животу, воруя у Фрэнка стоны и чувствуя, как простые касания кончиков его пальцев заставляли Айеро дрожать в неистовом возбуждении, сжимая в руках простынь и откидывая голову назад, словно оголяя длинную татуированную шею для поцелуев.
Выводя на животе юноши какие-то замысловатые узоры языком, Джерард наслаждался голосом Фрэнка, его вздохами и тем, как юноша называл его по имени, словно используя его имя вместо слова «ещё».
 - Джерард… - Фрэнк прикрыл глаза, когда губы Джерарда коснулись головки члена, а длинные тонкие пальцы скользнули по всей длине ствола, иногда царапая нежную кожу чуть отросшими ногтями, но принося при этом ещё большее наслаждение. Уэй коварно улыбнулся, не мигая, глядя Айеро в глаза, и скользнул языком по члену Фрэнка, обводя каждую венку, беря его в рот настолько, на сколько мог, заставляя юношу уже не просто стонать, а почти кричать от удовольствия. Ловкие пальцы быстро прошлись по стволу, помогая умелому языку и губам, окончательно сводя с ума – Фрэнк запустил пальцы в черные волосы детектива, иногда стискивая их настолько сильно, что Уэй шипел от боли, но не прекращал ублажать своего возлюбленного. Томление, тяжесть в чреслах, наслаждение словно разлилось по телу, все мышцы судорожно вздрогнули, говоря о скорой кульминации – Фрэнк изогнулся дугой и кончил, рухнув на подушку и не слыша ничего от звона в ушах, что сопроводил с собой оргазм.
- Ты восхитителен, малыш, - Джерард прильнул к губам парня, целуя его так нежно, словно боясь, что Фрэнк испугается того, что детектив собирался делать дальше, устраиваясь между широко разведёнными ногами Айеро, и нежно поглаживая внутреннюю сторону его бедра. – Я знаю, он сделал тебе больно, тебе сейчас будет немного страшно, но поверь, я никогда не причиню тебе боли, Фрэнки, я буду нежен, обещаю….
Айеро судорожно сглотнул и прикрыл глаза в знак согласия, подаваясь вперёд, практически насаживаясь на пальцы Джерарда, скользнувшие внутрь и тут же начавшие поглаживать напряжённое колечко мышцы, расслабляя и успокаивая, в то время как Уэй целовал шею и ключицы юноши, отвлекая его от неприятных ощущений. Одно движение согнутых внутри Фрэнка пальцев, коснувшихся нужной точки, и парень вскрикнул, до крови прикусив губу:
- Ах! Да, да! - принимая в себя далеко не маленького Джерарда, Айеро на мгновение
поморщился от боли, но когда Джер начал медленно двигаться, вновь потонул в сладкой неге. Джерард уже не прятал своих стонов – они сливались с голосом Фрэнки, сплетались, как их горячие влажные тела, скользили в воздухе, как рука Джи, ласкающая член Айеро, звучали в унисон с становящимися всё более частыми и резкими движениями Джерарда, одичавшего от страсти и с силой вколачивающегося во Фрэнка, подающегося вперёд при каждом толчке Уэя. Фрэнки вцепился в предплечья детектива мертвой хваткой, раздирая кожу ногтями:
- Джерард…открой глаза, посмотри на меня, я хочу видеть это в твоих глазах…я хочу видеть твоё лицо, когда ты кончаешь, - прохрипел Айеро, и Джи повиновался, рвано выдохнув Айеро в губы и содрогаясь всем телом, когда сокрушительный оргазм пронизал каждую клеточку его тела. Фрэнку же хватило ещё нескольких сильных движений пальцев Джера на своём члене, и тепла, разлившегося внутри него, чтобы слиться в экстазе вместе со своим возлюбленным….
Ещё никогда Фрэнки не был так счастлив, засыпая на плече Джерарда, убаюканный нежными словами и признаниями в любви, на которые уже сонный Айеро отвечал с блаженной улыбкой на губах.


Луна настороженно заглядывала в окно комнаты детектива Уэя, толи, пытаясь разбудить его, толи, испуганно замолкая, когда серая тень скользнула к приоткрытой оконной раме и, перекинув ноги через подоконник, беззвучно соскочила на ковер. Всё ещё оставаясь просто ночным видением, тень подкралась к кровати, и близоруко сощурила едва видные в темноте комнаты серые глаза, тут же охнув от боли, причинённой увиденной картиной: детектив был не один, на его груди, обняв Уэя за талию, спал Фрэнк. В этой паре, в том, как они обнимали друг друга во сне, как с сопением прижимали друг друга всё сильнее к своим телам, было столько любви и нежности, что тень, тихо всхлипнув, стала отступать назад, пока напуганная её появлением луна не осветила ночного гостя, придав ему волне человеческое обличие молодого человека, с длинными всклокоченными чёрными волосами, лёгкой небритостью и совершенно безумными глазами….
Через несколько минут парень так же беззвучно покинул дом детектива, выбравшись через окно, но оставив на зеркале в ванной небольшое послание, написанное кровью. Из рассечённого бритвой пальца: "Vous serez désolé de son amour*"

*  -Вы будете сожалеть о своей любви"