...их беседу обрывает на полуслове врывающаяся в кухню Бэндит Ли Уэй в тяжелых запачканных грязью ботинках.

- Мам, привет, - начинает она и вдруг замечает в углу кухни отца.

В ее лице не меняется ни черточки.

Джерард не знает, что ему делать.

Девочка(девушка?), сжав челюсти, разворачивается на сто восемьдесят градусов и вылетает обратно в прихожую.

- Я праздную Новый Год у Фрэнки, - нарочито безмятежно пропевает она оттуда, дергаными движениями засовывая руки обратно в рукава темно-синего шерстяного пальто, и прежде чем Джерард может сказать хоть слово, она уже вылетает наружу.

- Подростки, - вздыхает Линдси и отхлебывает глинтвейна. Она выглядит несравненно лучше, чем пять лет назад, когда Джерард последний раз ее видел – тогда она производила пугающее впечатление: черные волосы спутаны и немыты, под полубезумными глазами круги, мятый застиранный красный халат - то ли кризис среднего возраста, то ли депрессия, то ли что-то в этом роде… В любом случае, не самый лучший видок, чтобы показываться бывшему мужу; но теперь Линдси сорок пять, у нее идеально выбеленные чистые светлые волосы, заколотые в пучок, как и пятнадцать лет назад, аккуратный маникюр, отглаженная блузка и строгие морщинки в уголках глаз – ни дать ни взять бравая бизнес-леди. Джерард, чуть прищурившись, смотрит на нее полминуты, а потом медленно спрашивает:

- А кто такой Фрэнки?..

Имя отражается в памяти неприятными воспоминаниями. Джерард сомневается, что когда-нибудь они с Фрэнком Айеро смогут нормально здороваться – хотя бы как знакомые, про дружбу и речи не идет.

- Парень, - Линдси фыркает в белую кружку. – Они сначала ненавидели друг друга до жути, потом подружились, а потом внезапно стали встречаться.

Джерард со стуком ставит свою кружку на стол.

- Как быстро растут, - он проглатывает слово «чужие», - дети.

Линдси как будто чувствует проглоченное слово у него в глотке и то ли рассерженно, то ли раздраженно, то ли устало поднимает брови.

Стоит несколько минут напряженной тишины.

- Знаешь, мог бы и почаще приезжать, - нарушает ее женщина. Уэй виновато прячет голову в плечи, понимая, что оправданий у него нет.

- Прости меня, пожалуйста, - хрипло вздыхает он.

- Да что я? – Линдси зябко двигает плечами и грустно улыбается ярко накрашенными губами. – Что я-то? Я поняла, что ты тот еще ушлепок, еще когда ты мило-весело бросил нас ради какой-то тощей сучки и прошение о разводе подал через личку в твиттере. Тебе надо извиниться перед Бэндит Ли, понимаешь? Я-то причем? Мне никогда не нравился Лос-Анджелес. Мне никогда не нравилась Калифорния. Так что через пару месяцев после того, когда ты тогда в 2019 внезапно к нам приехал, подарил Бэндит Ли какой-то нахер ей не нужный раритетный выпуск комиксов и благополучно отбыл к своей Новой Семье, мол, все, отеческий долг выполнен, я собрала вещи, взяла Бэндит Ли в охапку и улетела в Шотландию. Домой. В Эдинбург. И блять, если ты думаешь, что я все это сделала только чтобы повеселиться… - она впечатала кружку в стол и наклонилась к бывшему мужу, пристально вглядываясь ему в глаза, - ты ох как глубоко ошибаешься. Я вытащила себя из депрессии. Сама. Я купила этот дом. Я сделала свою жизнь. Я. Сама. И я очень сомневаюсь, что Бэндит Ли тебя за это когда-нибудь простит.

Она откидывается обратно на спинку стула и смотрит сквозь Джерарда и сверху вниз.

- Ради Бога, Лин, - Джерард разочарованно скрипит зубами, - я хочу просто отметить новый год со своей дочерью и с лучшей женщиной, которую я знал в своей жизни.

Женщина смотрит на него в упор, резко откидывает голову и начинает хрипло, чуток истерично хохотать.

Уэй терпеливо ждет.

Отсмеявшись, Линдси как бы между прочим говорит:

- Я тебе говорила, что мы сменили фамилию? В честь моего дяди. Линдси и Бэндит Ли Хантер. Звучит, согласись? И я бы тебя выперла, но билетов до Джерси, скорее всего, нет. Так что оставайся, так и быть. Только давай обойдемся без этих соплей, окей?

- Каких соплей?

- «Лучшая женщина», бла-бла-бла.

- Я правда так считаю.

- Была бы я лучшей, ты бы меня не бросил.

- Ой да господи, Лин. Ошибки молодости.

- Тебе было тридцать шесть.

Еще несколько минут напряженного молчания.

Джерард понимает, что совсем не знает эту женщину, сидящую напротив. Джерарду Уэю сорок семь, у него трое детей, и все от разных женщин. Джерард Уэй – живая легенда iTunes, гениальный художник, прекрасный композитор. Джерард Уэй – жалкий ушлепок, после встречи с которым навеки разочаровываются даже самые преданные его фанаты.

Джерард Уэй – человек, забывший про собственную дочь.

За окном темно и вальсируют снежинки; гирлянда на рождественской ели кидает блики на лицо Линдси, и Джерард не может не смотреть на танец огоньков на ее скулах, пока тишина в комнате продолжает сгущаться.

- Две тысячи двадцать пятый, - наконец вздыхает Линдси Хантер.

- Я не доживу до двадцать шестого, - качает головой Джерард Уэй.

- Только попробуй не дожить.