Я слышу твоё сбивающееся с ритма дыхание через дверь, слышу, как ты еле скребёшь своими тонкими пальцами с той стороны. Я стою, уткнувшись в эту грёбаную дверь лицом и, похоже, чувствую, что в том месте, где твой лоб касается поверхности, древесина плавится...
- Фрэнки…
Да, я – трус... Я чертов, блять, трус... Да, мне всё равно, как это выглядит со стороны. И срать, как кто-либо может Это назвать. Потому что я, вот именно я... нихера не понимаю в том, что происходит здесь сейчас. Я взвинчен, я нервничаю. Я молчу, потому что боюсь. И потому что не знаю, какими словами вообще можно ответить на эти вопросы, которые сейчас трахаются в моей голове. Они, наверное, уничтожат мой мозг, если ничего не предпринять в ближайшем будущем.
Каждый раз… Каждый грёбаный раз мы «отлетаем», мы все, начиная играть, петь, ронять стойки и долбить по барабанам и струнам, дёргая нашими телами в электрических конвульсиях… мы перемещаемся Туда. Туда, где я запросто, не задумываясь и не осознавая своих действий, подскакиваю к тебе и целую – страстно, прикусывая кожу на скуле... Где ты без зазрения совести хватаешь меня за задницу, и кажется, что ногти твои так остры и длинны, что могут запросто вырвать кусок плоти или даже достать до души и поранить ее. Там мне всегда хочется большего, и я снова подбегаю к тебе, чтобы в тот момент, когда ты приоткроешь рот, напасть на твои губы своими, почувствовать твой чуть пересохший язык и адский жар, что исходит от тебя… Ты – херов «огненный дух», ты знаешь это?
И как после, возвращаясь Оттуда, мы все медленно и постепенно... Как получается, что ты возвращаешься медленнее всех? Никто из ребят, видимо, совсем не обращает на это внимания. Только я, этакий наблюдательный мудак, вижу, как ты пытаешься справиться со стояком, к смеху сказать, даже не сразу замечая эту свою проблему. Ты кидаешь затуманенный «той реальностью» взгляд – взгляд охотника, и, будто даже рыча, направляешься ко мне с того края сцены. Я готов расцеловать эти доски, разделяющие нас в тот момент. Потому что расстояние между нами, пусть и небольшое, даёт мне время и возможность повернуться и уйти в гримёрку. Спокойно и не торопясь. Закрыть дверь, повернуть ключ. Упереться лбом в дверь… О да, Джер, я само спокойствие, неужели не заметно? Какого же чёрта так колотится сердце и дрожат мои руки? С той стороны тихо...
- Ты знаешь, что должен когда-нибудь открыть, Фрэнки...
Твой голос еле слышен через дверь, и дыхание всё такое же неровное, будто ты до сих пор бежишь воображаемый марафон там, в своей фантастически дурной голове. Сколько раз мы уже стояли вот так? Сколько раз я вот так «спокойно и не торопясь» сбегал от тебя, неся своё сердце где-то в пятках? Сколько раз я говорил себе, что этот – последний. И вообще, на хрен, это плод моего больного воображения. Ведь на следующий день ты ведёшь себя так, будто мы лучшие друзья со времён младшей школы, ребята не-разлей-вода и самые близкие люди во вселенной. О, нет, и без тени намёка на «что-то большее». Я молчу, а ты никогда не вспоминаешь. Будто и не было вчера этого тихого и навязчивого пошкрябывания и неровного дыхания через дверь.
Значит, надо просто как-то дожить... до завтра?
- Фрэнки... – вздох. Такой тяжёлый и обречённый, что моё сердце почти рвётся где-то на уровне ключиц. И почти стон в завершение: – Чёрт...
Ещё несколько секунд тишины, и я чувствую, да, больше чувствую, чем слышу, как ты отлепляешься от двери и уходишь. Перестаёт обдавать жаром и... становится невыносимо тоскливо и так пусто, тяжело внизу живота... Крышу сносит совсем. Когда одно и то же повторяется много раз, в какой-то момент становится тяжело отличить реальность от выдумки. Много раз в моей голове я проигрывал другой сценарий... Так много раз, что моя правая рука устала от этого...
Щёлк. Щёлк. Два оборота, еле слышный скрип петли. Коридор тёмный, тут все всё знают на ощупь. Дохожу до конца и поворачиваю направо. Три ступеньки вниз, слева дверь. Везде так пусто – все на афтерпати. Чего им делать тут, в тёмном коридоре за кулисами?
Открываю дверь, за углом уже слышу твоё дыхание и тут меня накрывает… Это конец. Это реальный конец. Я сделал это. Я пошёл за тобой в туалет. Я знал, зачем я тут. И зачем ты тут.
Твою же ж мать.
Иду за угол. Где-то в писсуаре капает вода, а дверь кабинки приоткрыта. Ты стоишь там, спиной ко мне, уперев руки в стену над унитазом, и смотришь вниз, тяжело и прерывисто дышишь... Плачешь?
Открываю дверь и протискиваюсь к тебе.
Ты вздрогнул всей спиной. Да, Джер, да... потому что я в таком же ахуе, как и ты. Я не знаю что дальше делать. Пусть работает автопилот.
Моё тело прижимается к твоему вплотную. Даже сквозь рубашку ты чёртов огонь! Так горячо, я не понимаю как ты можешь жить с этим. Лбом упираюсь тебе в лопатку... Боже, кончики твоих ушей красные, это невозможно, Джерард! Левой рукой я прижимаю тебя к себе так крепко, как только могу... мои мышцы, чувствую, напряжены до предела... Ты жжёшься, сукин сын... слишком жарко! Мне уже нечего терять, руки сами забираются под ткань, левая поднимается наверх, чтобы, скользнув по горячей коже, перехватить тебя поперёк груди, и ты резко выдыхаешь весь воздух и начинаешь слегка дрожать... Моя правая, будто делала это сотни раз, спускается вниз, освобождает пряжку от ремня... медленно расстёгивает молнию на грёбаных твоих обтягивающих джинсах и... сразу обугливается. Потому что я не знаю, как описать то, что происходит у тебя в штанах. Приспускаю резинку, чтобы освободить член...
- Блять, Джер... – это всё, на что меня хватает. Тебя же хватает только на короткий и нервный смешок и дрожь, что начинает терзать твоё тело сильнее. Это предвкушение? Или, может, так ты просишь меня скорее дотронуться до тебя?
Мои пальцы по-хозяйски обхватывают горящий желанием член, и я замечаю, как внизу живота приливает тепло вместо той тяжести и пустоты, что ты оставил после своего ухода. Двигая рукой по стволу, понимаю, что сам уже возбуждён так сильно, что упираюсь в твою задницу своей плотью, и, наверняка, ты это чувствуешь... Похер. Чувствуй, как твой чёртов жар зажёг меня. Чувствуй! Потому что это - реально, и я, к херам, не представляю, как ты будешь смотреть мне в глаза после. Как я буду смотреть на тебя? Я скольжу по твоей эрекции, не останавливаясь, потому что здесь не место для долгих ласк. Головка становится такой влажной и большой, кажется, что между моей рукой и членом чистый огонь, и я не чувствую, где заканчивается твоя плоть и начинается моя кожа. Меня так захватывает происходящее, будто я надрачиваю себе в очередных фантазиях про нас, но это намного круче, это охуенно круто и чувствуется так реально! Твой член наливается еще больше, каменеет. Догадываюсь, что это значит. Обхватываю головку рукой и делаю еще несколько движений... Кончая, ты содрогаешься в тисках моих рук, откидывая голову назад, на моё плечо. Из твоей груди вырывается только протяжное «ха-а... ха-а-а... ха-а-а-а», ты изливаешься, раз за разом выпуская из себя воздух... Эй, хватит, продолжай дышать! Сердце под моей ладонью колотится бешеной птицей, и ты хочешь сползти на пол, но я не даю тебе сделать этого.
Я мудак и извращенец, Джи... Еще держу в руке твой чуть подрагивающий член липкими от спермы пальцами, всего лишь чуть сильнее прижимаюсь к твоим ягодицам и сам кончаю, пачкая своё белье... Ты вряд ли поймёшь, насколько мне чертовски хорошо и легко сейчас. Ты висишь на моих руках почти в беспамятстве. Я знаю почему. Ты, наконец, вернулся Оттуда, Джи?
Шурх, шурх... Отрываю бумагу, чтобы обтереть тебя и руку, застёгиваю твои джинсы. Ты понемногу приходишь в себя. К чёрту всё! Иду к раковине и засовываю голову под струю холодной воды. Не знаю, идёт ли от меня пар, но ощущения именно такие. Прохожу мимо, опускаю крышку унитаза и сажусь, облокачиваясь на бачок. Закуриваю. Ты сползаешь по стене и устраиваешься тут же на полу, между моих коленей, торчащих в прорезях джинс, запрокидываешь голову с закрытыми глазами. На ощупь твои тонкие пальцы проделывают путь по моей шее и лицу, добираются до прикуренной сигареты и нагло присваивают ее. Затягиваешься так глубоко, будто и не думаешь выдыхать вовсе. Тишина…
Пришла мысль, что я двинулся. Мне это показалось? Я открыл глаза, хоть колени и так чувствуют, как тебя трясёт от смеха, а уши слышат фирменное твое хихиканье... Твоё лицо такое счастливое, и ты смеёшься, потому что доволен, как мартовский кот, потому, что тебе действительно смешно. Улыбаюсь. Долбаный Уэй, как можно обижаться на тебя? Выдёргиваю сигарету из твоих губ и наклоняюсь к ним. Они сухие и такие горячие, с привкусом табака и соли. И чего-то еще, что так сразу и не разберёшь... Разрывая поцелуй, я, наконец, выдыхаю и улыбаюсь в твои нахальные глаза.
Мила Юки, хм, ошиблась, оформляла уже в полусне. Если можно отредактировать - буду рада. Готова понести справедливое наказание. Кто сегодня раздаёт а-та-та? Пойду сдаваться
Вау. Это просто... чертовски горячо :) Меня только совсем немного смутило отсутствие абзацев. Без них все как-то... смешивается, что ли. Может быть, только мне так кажется, так что ладно. В любом случае, это... Ччччерт, это просто отпад с:
Truthful Liar, знаешь,как говорят,если твой бред понравился хоть одному человеку,значит,все было не зря В конце концов, это просто горячий бред и полет больной фантазии, нет смысла искать тут тесных связей с реальными героями ( хотя,вдруг,в одной из тысяч паралельных реальностей, это было бы возможно?) А абзацев даа, не хватает. Это мой косяк - нет опыта в оформлении, буду исправляться. Так что огромное спасибо за отзыв, он сделал мой день
hactie, блин, детка)))) честно, я не поняла, хвалишь ты меня или ругаешь, но честно, мне пофиг, потому что твои эмоции заставили мен улыбнуться вот прямо сейчас :) спасибо тебе. Это мой первый фф, и я так сразу смело жахнула с НЦы и ПВП, я даже в жанрах ещё путалась и рейтингах, и по-англ написала Джерарда вот так: Dgerard , о чём речь, боже, сейчас просто смешно))) Но я рада, он всегда останется тем, что я написала впервые. Я люблю его.
