На холодном песке сидят двое мужчин. Мужчин снаружи, но внутри эти двое – дети, несмышленые и испуганные. Испуганные тем, что происходит с ними вот уже больше года. Этот бесконечный год борьбы со смертью, да и с жизнью иногда тоже.
Оба молчат, будто густая темнота, какая обитает лишь вдалеке от оживленных улиц и оцепеневших в пробках машин, плотно прижала холодные руки к губам. Хотя, для одного из них (того, что в смешной вязаной шапке с тяжелым помпоном наперевес) темнота теперь привычнее света.
Северный ветер мчится на все парах со стороны фьорда, подгоняя и без того стремительные волны, от чего те, спотыкаясь, рассыпаются пеной у самых ног наших новых знакомых. Тот, что в забавной шапке, зябко втягивает жилистую шею в ворот вставшей колом куртки и по привычке приподнимает голову. Тихо цокает от досады. Привычка осталась, только вот звезд он не может видеть уже давно.
Из дома, что стоит на крутом холме у самого фьорда, доносятся шум голосов и пряный запах запеченной баранины. Человек в смешной шапке хмурит густые темные брови и, устремив пустой невидящий взгляд куда-то за горизонт, нарушает долгое молчание:
-И зачем ты меня сюда притащил?
Его до сих пор так и не шевельнувшийся собеседник вздрогнул и склонил голову набок, продолжая смотреть на волны. Он не ответил, только лишь ухмыльнулся, но вопреки логике уголок его губы дернулся вниз, а не вверх. Не было смысла бояться, что задавший вопрос увидит эту неуклюжую карикатуру улыбки. Свидетелем был только холодный северный ветер.
*** -Джерард, нам нужно минимум полчаса, чтобы все подготовить, - Донна торопливо шептала, ее язык уже начал заплетаться, тяжелеющий от всего выпитого за вечер, и она неловко навалилась на сына, прижав его к косяку.
-Думаешь, он согласится пойти? – когда Джерард придумывал этот план, тот казался ему куда более осуществимым, чем сейчас. Он заглянул в комнату, гудящую голосами веселых гостей, словно улей. За колченогим круглым столом, занимавшим почти все пространство, сидел его брат, а по совместительству еще и виновник сегодняшнего торжества. Гости разделились на маленькие группки и теперь болтали без умолку, позволяя алкоголю развязать их языки почти до неприличия.
Майкл, а именно так звали брата Джерарда, тоже попал в одну из таких компаний, но в разговоре почти не принимал участия, лишь изредка отвечал на прямо заданные вопросы и улыбался, когда дядя Эрл рассказывал очередную сальную шуточку. Джерард давно заметил, что люди стараются не смотреть на его лицо, наверное, боясь случайно наткнуться на остекленевший почти невидящий взгляд. Майкл прекрасно понимал это, хоть увидеть и не мог, но темные очки носить отказывался.
«Вот упрямец, - подумал Джерард. – И с тростью ходить отказывается, меня постоянно с собой таскает».
-Дорогой, уже поздно поворачивать назад, - неожиданно тихо проговорила Донна и положила руку на плечо сына. Джерард с подозрением посмотрел на морщинистую кисть – это было очень не свойственно его матери, и, надо признать, ему это прикосновение пришлось не по душе.
Резко выдохнув и по-военному развернувшись на каблуках ботинок, он направился прямиком к брату, который, стоит упомянуть, был несказанно рад сбежать из-за праздничного стола. Пока Джерард помогал ему пройти через комнату, Майкл несколько раз попросил у всех прощения и обещал скоро вернуться. Разумеется, он скрестил пальцы в кармане. В ответ послышались поздравления и потом приглушенный шепот, но Джерард уже успел закрыть дверь.
*** -Хотел немного подышать свежим воздухом, - ответил мужчина своим скрипучим голосом. Человек в смешной шапке повернул к нему голову, картинно вздернув брови, ведь с того момента, как он задал вопрос, прошло не менее десяти минут. К тому же, он имел ввиду не причину их ночных посиделок на пляже, а нечто более, как ему казалось, глобальное.
-Нет, - он повернул голову в сторону мутного белесого пятна - туда, где, ему казалось, должна находиться луна. – Зачем ты притащил меня на этот чертов край света?
-Брось, - собеседник хрипловато рассмеялся категоричности его суждений. – Ты же сам говорил, что тебе надоело торчать в городе.
-Да, но неужели в США не нашлось ни одного подобного захолустья? – раздосадовано процедил он, зарываясь пальцами в неподатливый влажный песок.
-Ирландия - прекрасная страна, что тебя не устраивает? – мужчина достал из кармана куртки пачку сигарет, но ветер все никак не давал ему закурить, сбивая маленькое пламя зажигалки. Отчаянно пытаясь прикрыть огонек от ветра, он и не заметил, что пауза затянулась очень уж надолго. Он-то ожидал долгого перечисления всех недостатков Страны Вересковых Пустошей, но ответом ему было какое-то обиженное молчание.
Мужчина в смешной шапке слегка повернул голову, чтобы зацепиться почти слепым взглядом за размытое свечение тлеющей сигареты в темноте.
-Да, прекрасная. И я всегда хотел ее увидеть, - он сделал ударение на последнем слове. Песок зашуршал, когда мужчина тяжело поднялся и побрел по направлению у дому, как он надеялся.
*** -Эй, что это у тебя? – спросил Джерард, помогая Майклу надеть тяжелую куртку. Он только сейчас заметил, что все это время его брат сжимал в руках самую нелепую шапку в мире.
-Тетя Клэр подарила, - ответил тот и натянул шапку на голову. Джерард устало усмехнулся и перевернул ее так, чтобы она сидела правильно.
-Знаешь, она желто-синяя, - брезгливо скривив губы, сказал Джерард. Майкл вопросительно поднял брови, явно не смущенный подобным сочетанием цветов. – А еще, на ней вышито число «21». Прямо вот здесь, - Джерард ткнул пальцем в лоб брата, от чего тот слегка попятился.
-Ну да. Это подарок. Подарок на день рождения. Мне исполнился двадцать один год, поэтому «21», - тоном матери, поучающей несмышленого ребенка, сказал Майкл и, опираясь о стену, направился к двери.
***
-Ты серьезно? – поднявшись следом за своим другом, мужчина побежал через пляж. – Эй, постой. Или ты собрался искупаться?
Мужчина в смешной шапке остановился как вкопанный и, раздраженно рыкнув сквозь зубы, потер пальцами глаза. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он зашагал вперед, но споткнулся и упал, больно ударившись коленом. Сжимая в зубах сигарету, его друг опустился рядом и хотел было помочь ему встать, но резко отстранился и ошеломленно уставился перед собой.
*** -А мы не можем взять телескоп? – спросил Майкл, ожидая, пока Джерард оденется. Тот проверил карман на наличие пачки сигарет и подошел к брату.
-Не думаю, что сегодня он нам понадобится, - сказал он, но вовремя понял свою ошибку и прежде, чем Майк начал задавать вопросы, добавил. – Сегодня облачно, звезд не видно.
-Мне звезд вообще не видно. Только мутные точечки, - как ни в чем ни бывало сказал Майкл, а вот Джерард раздосадовано повел плечами. Его болезнь брата смущала куда больше, чем самого Майка.
Они вышли на улицу и со всех сторон их окутал густой, пронизанный лишь светом нескольких фонарей туман. Он не просто стелился по земле недвижным ковром, а клубился у ног, будто щупальцами пытаясь ухватить за щиколотку и утащить под корни старого скрюченного клена.
Джерард осторожно вел брата через двор по направлению к дикому пляжу. По сути это был маленький пятачок мелкого острого песка посреди скал и обрывов, к которому вела единственная тропа, переваливающаяся через покатые замшелые холмы.
Каждый раз, как Джерард спотыкался, не заметив в пелене тумана куст вереска или свернув с тропы и наткнувшись на корень дерева, Майкл громко смеялся, помогал брату встать, а потом отпускал комментарии, в которых так или иначе присутствовала фраза «И кто из нас слепой?». Джерарда это уже начинало раздражать, и он подумывал о том, чтобы развернуться и уйти домой, оставив шутника добираться самостоятельно, но тут молочная завеса тумана расступилась, и они оказались на пляже. Здесь не было и намека на дымчатую завесу, укутавшую холмы. И небо чистое, прозрачное, словно и нет над их головами всех этих слоев атмосферы, а только Млечный Путь, звездным каньоном протянувшийся через весь небосвод.
Джерард так залюбовался, что остановился, а Майк, подождав немного, весело спросил:
-Красиво? – он улыбался, но Джерард разглядел в этом выражении что-то вроде «Ответишь «да» - убью».
-Тучи сегодня светлее, чем обычно, - быстро ответил он и пошел дальше. Вариант про тучи всегда срабатывал, потому что они почти постоянно волочились по небу, то ли скрывая Солнце от глаз, то ли Землю от чьего-то пристального взгляда.
*** Он плакал. Он стащил с головы нелепую шапку, взъерошив светлые волосы, и сжал ее в руке. Стоя на коленях посреди пляжа, он ронял слезы на холодный песок, а его друг ошарашено сидел рядом и просто смотрел на раскрасневшееся лицо.
-Майк, - голос прозвучал хрипло, поэтому ему пришлось прочистить горло, прежде, чем заговорить снова. – Майк, ты чего?
Он подполз ближе и обнял парня, который, вопреки ожиданиям, не оттолкнул, не начал ворчать, а беспомощно повис на шее, шепча что-то невнятное ему в грудь.
-Ну, тише, - отстранившись и взяв горячее лицо в ладони, мужчина вкрадчиво прошептал. – В чем дело? Я не помню, чтобы ты плакал с тех пор, как тебе исполнилось двенадцать, - попытка пошутить явно провалилась, но Майк глубоко вздохнул и закрыл глаза. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Он резко распахнул блестящие от слез глаза, и Джерарду на секунду почудилось, что тот смотрит не куда-то сквозь него, как обычно.
-Джерард, - глубокий вдох, чтобы подавить рыдания. –Я умираю.
Честно сказать, Джерард не знал, что ему делать. Майк часто шутил на эту тему, но сейчас явно не тот случай.
-Я знаю, - это все, что он мог ответить.
-Я умираю, и это уже не так далеко, как казалось вначале. Это совсем не то чувство, как когда врач сказал «Мне очень жаль, у вас рак»! – Майк передразнил врача, гневно скалясь. – Ему жаль? О, как бы не так!
Джерард с опаской смотрел на брата. Потушив сигарету, он положил обе руки ему на плечи, и только сейчас заметил, что волосы его поредели из-за химиотерапии, а тело высохло. Будто он за год постарел почти на пол века. А Майкл тем временем продолжал свою тираду:
-Я впервые в жизни захотел, чтобы наступило лето. Я хочу увидеть солнце, не потому, что люблю понежиться в его лучах, а потому что никогда уже его не увижу. Только большой сгусток света, мутная перегорающая лампочка в небе. А здесь его и летом-то не бывает. Теперь приоритетом стало только время и его нехватка. Я ценю только то, чего больше никогда не увижу, не почувствую, не сделаю. Я никогда не прокачусь на велосипеде по этим холмам, никогда не увижу развалины замка на горе, что находится в семи милях на запад. Я никогда не увижу больше ни тебя, ни маму, никогда не взгляну на звезды или луну. Мне только что исполнился двадцать один год, но никогда уже не исполнится двадцать два!
Джерард не сразу заметил, что брат замолчал, потому что в ушах что-то невыносимо шумело. Майк только тихо всхлипывал, и ему впервые в жизни не было стыдно плакать. Не потому, что он стал мудрее и понял, что это вполне нормально. Просто сил уже не было держаться.
Очнувшись, Джерард начал судорожно подыскивать подходящие слова, хотя, что можно придумать сейчас, когда все уже сказано?
Вдруг где-то поблизости раздался глухой хлопок. Потом еще один, и еще. А затем все вокруг озарили три яркие вспышки – фиолетовая, красная и зеленая. Майк тут же вскочил и начал испуганно озаряться по сторонам, а Джерард наконец-то вспомнил. Сюрприз!
-Сюрприз, - прошептал он самому себе, а Майк уставился перед собой, озадаченно назмурившись.
-Что? Какой сюрприз? Ты о чем вообще говоришь, Джерард! – его явно раздражало это неведение. Не обращая внимания на злость брата, Джерард подошел к нему, обнял за плечи и повернул туда, где уже взрывалась искрами очередная огненная вспышка.
-С днем рождения, - прошептал он на ухо Майклу, но конец его фразы утонул в канонаде выстрелов, и вот тогда небо вспыхнуло. Казалось, что древние скандинавские боги, разгневанные викингами, которые когда-то жили на этих берегах, разгневались и решили уничтожить жалких людишек. И море тоже зарделось разноцветным пламенем, волны уже не были свинцово-серыми, они напоминали расплавленную радугу.
Джерард повернулся к холму, откуда доносились голоса его друзей и родственников. Они кричали, словно у жертвенного костра, запуская очередную горящую стрелу ракеты в воздух.
А Майк стоял, запрокинув голову до гула в ушах, и смотрел на небо. Он никогда не видел ничего прекраснее, и даже почти полная слепота не мешала ему видеть пожар, охвативший спокойную холмистую местность и в первую очередь небо над ней. Ему казалось, что он видит звезды, не с Земли, как обычно, а с их же орбит. И галактики проносились перед ним с бешеной скоростью, а кометы ослепляли своими сверкающими хвостами.
А еще он видел свою маму, отца и брата, и их лица не были искажены из-за его треклятого недуга. Они любили его, а он их, и ничто не могло это изменить. Он чувствовал руку брата на своем плече, и это ощущалось острее, чем когда либо.
Джерард наклонился к его уху и прошептал:
-Я люблю тебя, Майки, - и на этот раз ни один звук не посмел заглушить эти слова.
По его щекам снова покатились слезы, огибая широкую счастливую улыбку и капая с поднятого вверх подбородка.
Во-первых, ну... ...Джонне, где же ты пропадаешь-то? Я скучаю по тебе и твоим фикам! Вот.
А во-вторых, "подарка на восьмое марта" не получилось, ибо я, как порядочный еблан ридер затянул аж до 11 числа с тем, чтобы, при наличии времени, вдумчиво прочесть и рассказать об этом не в парочке определений.
Атмосфера и мааленькие такие, но придающие колорит детали, всегда удивляли в твоих фиках. Это как хороший импрессионизм. А ещё я люблю твои фики за, пусть звучит глуповато, кристальность. Представь себе кусочек горного хрусталя, и ты поймёшь, что я имею ввиду. Или ещё есть одно слово - чистота. Скажем, читая тебя, становится предельно ясно: читаешь это не для того, чтобы подпитаться особо подчёркнутой чернью/грязью/похотью/ - то, чего как бы всем нам не хватает в жизни, и мы ищем "тёмное" в других источниках, парадоксально, для "духовной пищи". Даже негатив у тебя получается прозрачно-чёрным, строгим и метким, но при том не возникает ощущение, будто после прочтения наелся одной нехорошей вещи. Я только сейчас понимаю, что хотела тебе всегда сказать спасибо за то, что в твоих фиках нет излишеств и преувеличений, которыми пресытится - проще некуда.
Данный фик заворожил с первых строк именно той "хрустальной" атмосферой Севера. Хотя я по описаниям, признаюсь, сама для себя частенько путала Ирландию с Исландией (первая страна: туманы, вереск, холмы, деревья - это понятно; вторая - уже одно из первых слов фика, фьорды, заставило задуматься о стране, однажды пленившей мою душу, потом холодное море и скандинавские боги, которые жили на этих берегах - скандинавские? А разве Ирландия относится к Скандинавии и у ирландцев не было своих, валлийских, богов? :Р). Сейчас, правда, мне уже без разницы: море, туман и ночное северное небо в фейерверках - вот настоящее волшебство. Ты волшебник, Джонни, потому что пишешь трогательно, даже о грустных вещах. И не было того угнетающего ощущения смерти, нависшей над Майки (ведь он должен в скором времени умереть). Было ощущение "здесь и сейчас", будто я любовалась фейерверками во все глаза, а остальное не имеет значение на фоне яркого и знаменательного события. Думаю, благодарность за тему фика будет неясна только пню, при чём её как-то не хочется называть "оригинальной ". Это что-то больше, сродни состоянию души, при котором рождаются подобные вещи.
А если короче, тирада моя по поводу может длиться вечно, поэтому, чтобы вывести что-то важное напоследок, я говорю: послевкусие фика - ощущение праздника, где грусти - совсем чуть-чуть, и моря. Хотя праздник - важнее. И мои читательские чувства почти вторят чувствам в груди Майки, когда тому предоставился такой подарок. Читать твои работы - это тоже подарок, потому как пишешь ты нечасто, но...Джонни, я твой ярый поклонник. Просто знай это.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
