Предыдущая глава: http://notforsale.do.am/blog/drug_kotoryj_nikogda_ne_predast_6/2013-05-17-6874

Я открыл банку. Немного пива с шипением выплеснулось мне на ладонь. Вытерев ее об штаны, я сделал маленький глоток и, прислонившись спиной к стене, задумался. Как и следовало ожидать, все мои попытки не казаться пай-мальчиком и примерным учеником оказались тщетны: друг все так же смотрел на меня, как на пустое место. Более того, вскоре Фрэнк и его приятели сочли эти резкие перемены в поведении еще одним доказательством моей «ненормальности», что тут же породило массу шуточек и насмешливых взглядов в мой адрес. Поначалу я с достоинством сносил такое отношение к себе, надеясь, что подобные глупости быстро надоедают. Но не тут-то было. Чем больше проходило времени, тем сильнее Фрэнк со своими дружками донимали меня. Сначала я просто пытался игнорировать их реплики и смех одноклассников, потом старался не попадаться им на глаза и, в конце концов, перестал ходить в школу. Пропустив три дня занятий, я снова вернулся, надеясь, что за время моего отсутствия ребята найдут себе более интересную тему для шуток. Но мои ожидания снова не оправдались. Это совсем обескуражило меня, всякое желание доказывать что-либо тоже пропало. Свое утешение я нашел в выпивке. Знаю, что побег от проблемы не является ее решением, но мне больше ничего не оставалось. Когда я пил, вернее, напивался до полубессознательного состояния, все проблемы отходили на задний план, и жизнь не казалась такой безрадостной. Единственным минусом такого времяпрепровождения, пожалуй, были только головные боли по утрам. Но с этим было нетрудно свыкнуться.

Последняя неделя прошла словно в тумане: сделав вид, что уехал в школу, я доходил до ближайшего магазина, покупал несколько банок пива и шел в парк. Там я сидел возле пруда и, поеживаясь от ноябрьского ветра, выпивал их одну за другой. К обеду уровень алкоголя в моем организме практически зашкаливал, однако это не мешало мне вечером выпить чего-нибудь покрепче, чем пиво.

Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как опустошил банку, поэтому очень удивился, когда при очередном глотке из нее ничего не вылилось. Пинком отправив ее под кровать, я потянулся за следующей, но эта оказалась последней. Немного поразмыслив, я вышел из комнаты и на негнущихся ногах пошел к лестнице. Облокотившись животом на перила, съехал вниз и отправился в гостиную. Там у отца стояли три бутылки дорогого коньяка, которые он держал специально для тех ужинов, на которые приходили его коллеги. Достав одну, я не без труда открыл ее и сделал глоток, не потрудившись взять рюмку или хотя бы стакан. Коньяк неприятно обжег горло, однако спустя еще несколько глотков по телу разлилось приятное тепло, а в руках появилась привычная слабость. Присев рядом с креслом, я отпил еще немного и, прищурив глаза от удовольствия, полностью отдался действию алкоголя…

… - Джерард, - позвал меня кто-то тихим голосом.

Я моргнул и попытался сфокусировать взгляд. В нескольких метрах от меня стояло что-то похожее на дерево, было слышно, как шумит на ветру листва. Кажется. Честно говоря, я не был уверен, что это вообще дерево – перед глазами все расплывалось. Почему-то было очень холодно, особенно ногам, будто я стоял без обуви на снегу или холодном асфальте.

- Джерард, - позвал все тот же голос, но уже требовательней.

Я провел ладонями по лицу и попытался определить, с какой стороны идет звук. Безуспешно. Оставалось надеяться, что этот кто-то позовет меня еще раз. Неожиданно у меня закружилась голова. Я замахал руками в поисках опоры и тут же упал, пребольно стукнувшись обо что-то локтем. Спустя пару мгновений, почувствовал, как меня пытаются поставить на ноги. Расслабившись в чужих руках, я попытался наконец отозваться на свое имя, но у меня вышло лишь нечленораздельное мычание.

- Джерард… Джерард! – за этим возгласом последовали легкие шлепки по щекам, которые, тем не менее, не вернули мне ясность ума.

- Лео, если мы занимаемся сексом, еще не значит, что ты можешь бить меня, - невпопад пробормотал я.

- Что-о?!

За этим удивленным возгласом последовала такая встряска, что мир на пару секунд перевернулся с ног на голову, а я, наконец, обрел способность соображать. Тряхнув головой и убедившись, что твердо стою на ногах, я посмотрел прямо перед собой и обнаружил отца. В его взгляде было столько злости, что мне стало страшно.

- Привет, пап, - я махнул ему рукой и к своему ужасу обнаружил в ней недопитую бутылку коньяка. – Ну, я пойду.

Не дождавшись ответа, я юркнул в дом. Задержавшись в гостиной, чтобы поставить бутылку на столик, я кое-как поднялся на второй этаж, крепко держась за перила. Ввалившись в комнату, тут же запер за собой дверь и, слишком резко развернувшись, споткнулся о собственную ногу и распластался на полу, попутно ободрав ладони об ковер. Вскоре послышался топот, а затем разъяренный стук в дверь, сопровождающийся призывами выйти и разными угрозами. Не потрудившись встать на ноги, я дополз до шкафа и, тяжело привалившись к нему, постарался не обращать внимания на беснующегося за дверью отца.

***

Проснулся я от того, что упал с кровати. Не без труда выбравшись из одеяла, которое словно кокон было обмотано вокруг меня, я сел и сонно потер глаза. В комнате было светло, с улицы слышалось чириканье воробьев и далекий лай собак. Я провел рукой по волосам и поморщился: они были настолько грязные, что трогать их было неприятно. Поднявшись с пола и удостоверившись, что голова больше не кружится, я неспешно вышел из комнаты. Дома было тихо, только на первом этаже работал телевизор. Тихонько спустившись, я направился прямиком в ванную. Там я сразу же скинул с себя джинсы вместе с боксерами и, забравшись в душевую кабину, включил холодную воду. Проигнорировав дрожь, которая тут же прошла по телу, я подставил лицо под холодный поток и простоял так минут пять, потом взял первую попавшуюся под руку бутылочку, наспех намылил тело и волосы. Смыв пену, вышел из кабины и, шлепая босыми ногами по кафельному полу, направился к раковине, чтобы почистить зубы. Заметив, что вода, стекающая с моего тела и волос, уже образовала небольшую лужицу, я вытерся, не вынимая зубную щетку изо рта. Закончив умываться, огляделся в поисках чистого белья, но в ванной были только мятые джинсовые шорты длиной до колен. Их я и надел.

Потягиваясь, я направился на кухню, намереваясь попить воды. Рядом с выходом на задний двор стоял, скрестив руки на груди, Майки. Кивнув ему, я взял со стола литровую бутылку с водой и разом осушил ее наполовину. Пока я пил, Майки чем-то гремел у меня за спиной. Обернувшись, я обнаружил на столе чашку кофе и несколько тостов с джемом.

- Поешь, - безо всяких эмоций сказал брат, кивая на стол.

- Не хочу, - я поставил на стол почти пустую бутылку и направился к выходу.

- Ешь! – неожиданно закричал Майки так, что я вздрогнул.

- Эй, ты чего? – напугано спросил я, усаживаясь за стол.

- Извини, - так же неожиданно смягчился брат. – Просто я волнуюсь за тебя.

- Со мной все в порядке, - я нехотя откусил немного хлеба.

- Нет, не в порядке. Джерард, я не знаю, что с тобой происходит, но бросай это.

- Ничего со мной не происходит, - я сделал большой глоток кофе, надеясь протолкнуть тост дальше.

- Не говори глупостей! – снова закричал Майки, всплеснув руками. – Ты уже шесть чертовых дней напиваешься до неадекватного состояния, никуда не ходишь и не отвечаешь ни на чьи звонки. И, судя, по твоему виду, не ешь. Прекрати так себя вести, пожалуйста. Я тебя прошу, прекрати, - тихо закончил он.

Я молча уставился на недоеденный кусочек хлеба. Посидев так с минуту, поднялся со стула и пошел в коридор, встав перед зеркалом, внимательно всмотрелся в отражение. На меня смотрел взъерошенный, осунувшийся парень с темными кругами под глазами и неряшливой щетиной на щеках. Я моргнул и, приблизившись к зеркалу так, что почти касался его носом, стал детально изучать свой вид. Первое, что бросилось в глаза, это худоба. Я никогда не отличался хорошей фигурой, даже наоборот, сейчас же я был едва ли не худее Лео, который был тощим от природы.  Затем я обратил внимание на то, как сильно полопались сосуды у меня в глазах. Белки от этого приобрели розовый оттенок, что наводило на мысли о кролике-альбиносе, которого я видел в детстве у бабушки дома.  Я оттянул нижнее веко, а затем с недоверием потрогал свои ребра и, ощутив их под пальцами, поспешил отвернуться от зеркала. Этого мне хватило. Вернувшись на кухню, я затолкал себе в рот практически целый тост и стал быстро-быстро его жевать. С трудом проглотив его, взялся за следующий. Несколько минут я молча пережевывал кусочки хлеба, отвлекаясь только на то, чтобы сделать глоток кофе. Только почувствовав, что меня начинает мутить, отодвинул тарелку в сторону и откинулся на спинку стула.

- Спасибо, Майки, - наконец выговорил я, надеясь, что меня не вырвет.

- Не за что, - коротко ответил брат и тут же добавил. – Отец тебя убьет.

- За что? – я посмотрел на него, удивленно подняв брови.

- Ты действительно не помнишь или придуриваешься? – Майк подозрительно прищурился.

Я отрицательно покачал головой.

- Ты вчера напился, - начал брат и тут же поднял руку, заметив, что я собираюсь перебить его. – Когда отец вернулся домой, ты стоял во дворе в одних джинсах, даже без обуви, и нес какой-то бред. Он думал, тебе плохо, а потом понял, что ты пьян… - Майки неожиданно замолчал.

Было видно, что ему хотелось что-то сказать, но он никак не мог решиться на это. Решив не мучить брата, я первым нарушил воцарившуюся тишину:

- И что дальше?

- Я слышал, как отец разговаривал с мамой сегодня утром, - запнувшись, начал брат. – Он сказал что-то про свой коньяк, а еще про то, что ты говорил про Лео, когда еще не совсем пришел в себя, - он снова замолчал.

- Продолжай. Майки, я же вижу, что ты чем-то обеспокоен.

- Ты спал с ним?

- В смысле? – я встал со стула и внимательно посмотрел на брата.

- Между тобой и Лео что-то было? – выпалил он.

- Да, - спокойно ответил я, стряхивая крошки от тостов себе в ладонь.

- Не знал, что ты гей, - после некоторой паузы заключил  Майк.

- Разве это что-то меняет? – вкрадчиво спросил я, пристально посмотрев брату в глаза.

- Нет, - быстро ответил он, отводя взгляд.

- Майки, Майки, - протянул я, приобнимая брата за плечи. – Ничего сверхъестественного не произошло, я все тот же Джерард, которого ты знаешь все пятнадцать лет своей жизни.

- Дело не во мне, - пробормотал брат, уткнувшись носом мне в шею. – У тебя будут проблемы из-за этого.

Будто в подтверждение его слов дверь распахнулась, и в кухню зашел отец.

- Живо в гостиную, - прикрикнул он, указав на меня пальцем, и, тут же смягчившись, добавил. – Вымой посуду, Майкл.

Решив не нарываться еще сильнее, я поплелся к выходу из кухни. Тихонько позвав меня, брат показал кулак с оттопыренным большим пальцем в знак поддержки. Я повторил его жест и, прикрыв за собой дверь, пошел в гостиную. Родители, сидевшие на своих привычных местах, проводили меня пристальными взглядами, будто я был ненормальным, который мог накинуться на них в любую секунду. Выпрямив спину, я прошел к креслу, к которому, кажется, прислонялся этой ночью, и сел на него, закинув ногу на ногу. Родители продолжали молча смотреть на меня, тишину нарушало только позвякивание посуды и шум воды, доносившиеся из кухни.

- Как я вижу, тебе нечего сказать нам, - начал отец после нескольких минут молчания. – А вот я бы хотел поговорить с тобой о твоем поведении, Джерард. Думаю, нет смысла рассказывать, что я вчера увидел, когда пришел домой…

- Нет, - я не выдержал и перебил отца. – Я и так знаю, что ты увидел меня, пьяного, стоящего около дома с бутылкой твоего коньяка.

- Верно, - максимально спокойным голосом согласился отец. – За это ты лишен карманных денег.

Я ничего не ответил, но сделал вид, что просто уничтожен этим известием. На самом деле мне было глубоко наплевать, денег у меня и так хватало. Отец снова замолчал. Его поведение уже начало раздражать меня – я видел, что он хочет поговорить о чем-то посерьезнее бутылки коньяка, но не делает этого.

- Это все, что ты хотел сказать мне, пап? – с невинным видом поинтересовался я, сделав упор на последнее слово.

- Нет, - на лице отца начали появляться багровые пятна. – Вчера я встретил твоего классного руководителя. Он сказал, что ты неделю не ходишь в школу и что твои оценки заметно ухудшились. Кроме того, когда тебя вызвали к директору за драку, ты самовольно ушел домой…

Чем дольше отец говорил, тем сильнее становилось мое желание презрительно фыркнуть и уйти из комнаты. Однако я продолжал слушать, вернее, делать вид, что слушаю.

- И что ты можешь сказать в свое оправдание? – спросил отец, закончив свой бесконечный монолог.

- Ничего, - просто ответил я, пожав плечами и скривив губы.

- Тебе не кажется, что ты слишком много себе позволяешь, Джерард? - отец все еще старался быть спокойным, однако яростные нотки, звучавшие в его голосе, становились все четче.

- Нет, не кажется, - огрызнулся я. – Если бы ты вчера случайно не наткнулся на моего учителя, то до сих пор бы не знал, что твой сын не ходит в школу. Скажу тебе больше: я еще и пил все это время. Так что даже удивительно, что ты не заметил это раньше.

Отец не нашел, что ответить, он лишь пристально смотрел на меня, удивленно распахнув глаза. Тогда голос подала мама:

- Не груби отцу, Джерард, - как бы между прочим сказала она и тут же продолжила. – Я не буду повторять все сказанное ранее, надеюсь, ты и так осознаешь свою вину. Я бы хотела поговорить с тобой на другую тему. Думаю, ты догадываешься, о чем я, - ее излишне тихий и размеренный тон действовал мне на нервы, создавалось впечатление, что она разговаривает с очень несообразительным ребенком.

- О Лео, я думаю, - несмотря на поднимающуюся во мне ярость, я постарался ответить как можно спокойней.

- Ты прав, - все в той же идиотской манере продолжила мама. – Твой отец передал мне, что ты сказал ему вчера ночью. Мы бы хотели списать эти слова на то, что ты был пьян, но мне кажется…

- Кажется? Тебе кажется? – наконец взорвался я, перекрыв поток этой нескончаемой болтовни. – Не прикидывайся глупой и не выставляй меня идиотом! Ничего тебе не кажется, ты уверена в том, что я сплю с ним. Не буду тебя разочаровывать: ты совершенно права…

- Джерард, - начала было мама.

- Да, я сплю с ним, занимаюсь сексом, трахаюсь, если тебе так будет понятней! – закричал я, вскакивая со своего места.

- Как ты разговариваешь с матерью? – взревел отец.

- И, пожалуйста, не надо рассказывать мне о том, как это плохо и не нравится вам, - продолжил я, проигнорировав его реплику. – Мне наплевать, что вы думаете по этому поводу. Хватит с меня, я уже сыт по горло этой херней!

Закончив, я сорвался с места и побежал к лестнице на второй этаж, оставив недоумевающих родителей сидеть в гостиной. Поднявшись, я остановился на последней ступеньке и как можно громче крикнул:

- И кстати, мне нравится быть снизу! – затем зашел в комнату и захлопнул за собой дверь.

Немного отдышавшись, я понял, каких глупостей сейчас наделал. Теперь мне надо было уйти из дома, хотя бы на один вечер. Неважно куда, лишь бы не быть здесь. Громкие шаги, послышавшиеся снизу, заставили меня действовать. Достав из комода первый попавшийся свитер, я кое-как натянул его, сунул в карман пару купюр и, остановившись у двери, стал ждать. Когда шаги приблизились к моей комнате, я надавил на ручку и, выждав еще пару секунд, резко распахнул дверь. Мои расчеты оказались верны: отца, который стоял всего в полуметре от нее, откинуло назад, и я получил возможность свободно выбежать из комнаты. Повиснув по привычке на перилах, как можно сильнее оттолкнулся ногами, стараясь съехать побыстрее. Однако примерно на середине пути, подоспел разъяренный отец и, схватив меня за ноги, стащил с перил. Потеряв опору, я кубарем покатился с лестницы, думая лишь о том, как бы не сломать шею. Быстро поднявшись на ноги, я подтянул свалившиеся шорты и, надев на ходу джинсовую куртку, выбежал на улицу. Выскочивший из дома отец схватил меня за рукав, что-то выкрикивая при этом. Я дернулся вперед, послышался хруст ткани, и бежать стало свободней. Выбежав за пределы двора, я на секунду остановился, чтобы перевести дыхание.

- Давай, иди, куда хочешь. Можешь не возвращаться домой! Мне стыдно, что ты мой сын! – раздался крик отца, который наверняка услышал не только я, но и вся улица.

Последняя фраза очень задела меня. Фыркнув, чтобы сдержать слезы, я побежал еще быстрее, так быстро, что окружающий мир потерял четкость своих очертаний. Очень скоро у меня закололо в боку, поэтому пришлось сбавить темп бега, а вскоре и вовсе перейти на шаг. Минут через десять я окончательно остановился и, присев на холодный тротуар, попытался решить, что делать дальше. Ничего дельного в голову не приходило, поэтому я решил посидеть в парке. Поднявшись, я неспешно побрел по улице, ведя рукой по верхушкам низеньких заборчиков и насвистывая какой-то мотив, чтобы отвлечься. До нужного места я дошел минут за двадцать и, отыскав там более или менее уединенное место, сел на лавочку и закурил. Ко мне подлетело несколько воробьев, они принялись с интересом поглядывать на меня, наклоняя серые головки. Я сунул руку в карман и обнаружил там почти пустую упаковку печенья. Достав оставшиеся две, размял их в ладонях и принялся кидать понемногу птицам. Они тут же оживились: принялись чирикать, скакать вокруг, драться друг с другом за особо крупные крошки. Вскоре к ним прилетело еще несколько собратьев, и я оказался буквально облеплен воробьями, которые суетились и бесстрашно присаживались близко ко мне. Вытряхнув из ладоней остатки крошек, я поежился и прикурил еще раз. Сигаретный дым на секунду застыл в холодном ноябрьском воздухе, потом его отнесло ветром. Я начал замерзать: шорты и джинсовая куртка не самая лучшая одежда для этого времени года.

Я иду между высоких стеблей кукурузы, раздвигая их руками. Сейчас мы в гостях у твоего дяди. У него есть небольшая ферма и огромное кукурузное поле, на котором он разрешает нам играть. Мы исследуем его с утра до вечера и придумываем все новые и новые игры с изобретательностью, которая присуща только семилетним мальчишкам. Игра этого дня – прятки.

- Я иду искать! – кричишь ты в нескольких метрах от меня.

Я ускоряю шаг и, то и дело подныривая под широкие листья и получая ими по лицу, стараюсь оторваться от тебя. Несмотря на тень, отбрасываемую высокими стеблями, здесь невообразимо жарко: вся моя голова под кепкой уже мокрая, футболка неприятно прилипает к спине. Я останавливаюсь и снимаю ее, а затем прислушиваюсь к звукам вокруг себя. Твоих шагов пока не слышно. Сунув смятую футболку за пояс шортов, бегу дальше, создавая при этом невероятный шум. Неожиданно кепка цепляется за особенно большой лист и спадает с моей головы.

- Джи, где ты? – раздается твой голос.

Замерев, я пытаюсь решить: вернуться за кепкой или идти дальше. Выбрав первый вариант, на цыпочках подкрадываюсь к покачивающемуся стеблю кукурузы и аккуратно снимаю с него свой головной убор. Надев кепку козырьком назад и убрав под нее мокрую челку, бегу дальше. Неожиданно слышу твое тяжелое дыхание, близко, всего на несколько рядов левее меня. На секунду замерев, тихо делаю шаг вправо и начинаю пробираться через ряды, аккуратно раздвигая листья, чтобы не выдать своего присутствия. Ты что-то говоришь сам себе и движешься дальше, почти так же тихо как я. Преодолев шесть рядов, останавливаюсь, чтобы вытереть пот со лба и снова слышу твои шаги, на этот раз они отдаляются. Я срываюсь с места и бегу, не разбирая дороги. Неожиданно спотыкаюсь об примятый к земле кукурузный стебель и падаю, сильно ударившись коленом и громко при этом вскрикнув. Зажав рот ладонью, с ужасом понимаю, что теперь твои шаги приближаются. Боль в колене не дает подняться на ноги, поэтому я просто отползаю в сторону, перепачкав живот в пыли и потеряв футболку. Ложусь между двумя рядами и, вытянув руки вдоль тела, прислушиваюсь к биению своего сердца. Оно бьется быстро и с перерывами, словно у загнанного зайца. Налетевший ветерок шелестит листьями и приятно холодит разгоряченную кожу. Я вижу, как на фоне ярко-голубого, без единого облачка неба покачиваются неспелые кукурузные початки. А твои шаги все приближаются. Неожиданно ты вскрикиваешь, и я слышу глухой удар об землю – видимо тебе встретился тот же самый стебель. Следом за эти ударом слышится радостный возглас, и ты начинаешь пробираться ко мне, пыхтя и обламывая листья.

- Нашел! – кричишь и кидаешь в меня моей же футболкой.

Я поднимаюсь и с улыбкой смотрю на тебя. Ты улыбаешься в ответ и тут же бросаешься на меня и валишь на землю. Мы начинаем шутливую потасовку, смеясь и поднимая вокруг себя клубы пыли. Вскоре мне удается взять инициативу на себя и я, повалив тебя на землю, сажусь сверху.

- Эй, слезь с меня, - ты с пыхтением отталкиваешь меня и тут же растягиваешься на горячей земле.

Я ложусь рядом и снова смотрю на небо и покачивающиеся початки. Ты подвигаешься ближе и, чихнув от все еще не улегшейся пыли, ложишься головой мне на грудь и тоже смотришь на небо. Я кладу руку тебе на затылок и бездумно перебираю мокрые волосы. Так мы и лежим, вспотевшие, грязные и уставшие, наблюдаем за шевелящейся листвой и редкими птицами, пролетающими над полем.

Особенно сильный порыв ветра привел меня в чувство. Я осмотрелся по сторонам и понял, что уже не сижу в парке на лавочке, а стою перед домом Фрэнка. Я не мог вспомнить, как пришел к нему, наверное, все это время мои мысли были заняты воспоминаниями о детстве. Меня немного удивило то, что на улице уже начало темнеть. Решив не забивать себе голову всякой ерундой, я перемахнул через заборчик перед домом друга и неспешно пошел по увядшему газону. Остановившись в нескольких шагах от входной двери, поднял голову и посмотрел на комнату Фрэнка: окно было открыто. Поразмыслив немного, я поднял воротник джинсовки и улегся на землю, вытянув руки вдоль тела, как делал это много лет назад на кукурузном поле. Только на этот раз земля не отдавала мне свое тепло, наоборот забирала его последние крохи из моего тела. Тем не менее, я не спешил подниматься. Тупо уставившись на темнеющее ноябрьское небо, я наблюдал, как движутся облака, гонимые ветром. Из комнаты Фрэнка послышались гитарные переборы. Я слегка приподнялся на локтях и, прикрыв глаза, стал в них вслушиваться, пытаясь угадать песню. Однако мелодия была нестройной, друг часто прерывался и начинал заново, изменяя какие – то определенные куски. Я понял, что он пытается сочинить собственную песню. Забавно. Раньше друг не отличался особой любовью к музыке. Поежившись, я сел, прижав ноги к груди и обхватив их руками, и продолжил слушать. Через некоторое время Фрэнк перестал играть, и я увидел, как он, потянувшись, идет к окну. Взявшись руками за раму, он уже собрался опустить его, но заметил меня.

- Эй, парень, с тобой все в порядке? – крикнул он, высунувшись на улицу по пояс.

Я не без труда встал на ноги и помахал ему рукой. Заметив, что на мне надеты шорты и легкая куртка, Фрэнка прокричал:

- Кажется, тебе нужна помощь. Сейчас я выйду, подойди к двери.

Поеживаясь от холода, я поплелся по направлению к дому, думая, что друг выгонит меня, как только узнает. Однако я решил попытать счастья. Снова. Когда тяжелая деревянная дверь отворилась, и мягкий желтый свет залил лужайку, я смог лучше рассмотреть Фрэнка. Он был одет в почти такие же, как у меня, шорты и красную толстовку с карманом на животе, за левым ухом торчал карандаш.

- Проходи, - кивнул он, не посмотрев на меня. Довольно безрассудно с его стороны приглашать домой незнакомого человека. Вернее, как он думал, незнакомого.

Я зашел в дом и принялся неуверенно мяться у порога. Фрэнк, развернувшись ко мне спиной что-то бормотал и делал приглашающие жесты. Немного поколебавшись, я откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание и тихо произнес:

- Фрэнки.

- Откуда ты знаешь мое и… - друг замолчал на полуслове, когда обернулся и встретился со мной взглядом.

Скромно улыбнувшись, я посмотрел на него.

- Джи? – удивленно спросил он, округлив глаза.