Предыдущая глава: http://notforsale.do.am/blog/drug_kotoryj_nikogda_ne_predast_5/2013-04-10-6433

Я зевнул и растянулся на парте, совершенно не обращая внимания на монотонную болтовню учителя: он рассказывал про очередную бессмысленную войну. Минут через пять мной овладела легкая дрема, и я уже начал жалеть, что не исполнил свою задумку. Дело в том, что день рождения у Фрэнка был в пятницу, поэтому мне выпала счастливая возможность не попадаться ему на глаза целых два дня. И это, надо сказать, были лучшие выходные за последние несколько лет. После того, как мы с Лео ушли от друга, я совершенно не захотел идти домой, поэтому парень предложил пойти к нему. Однако не успел он открыть дверь в подъезд, как я запротестовал, заявив, что не собираюсь сидеть в четырех стенах. Выход из ситуации Лео нашел быстро – он выгнал из гаража машину, которая, кстати, прекрасно завелась, и повез меня за город. Мы катались по пустой трассе, полностью опустив стекла и позволив холодному ветру беспрепятственно гулять по салону, пока я окончательно не протрезвел и не уснул, положив голову на спинку сиденья. В субботу мы практически не вставали с кровати и только вечером отправились в клуб. Пока Лео танцевал, давая выход своей нескончаемой энергии, я болтал с девушкой-барменом, которая на вид была едва ли старше меня, и попивал коктейли, уровень алкоголя в которых был чуть выше, чем в газировке. В воскресенье Лео привез меня домой, где я тут же столкнулся с матерью, которая смерила меня и его едва ли не презрительным взглядом. Ничего удивительного в ее реакции не было – я провел несколько дней вне дома, вернулся с парнем, а на шее у меня красовалось несколько свежих засосов. Однако меня мало волновало ее мнение по этому поводу, поэтому я невозмутимо прошел в дом, не забыв попрощаться с Лео посредством поцелуя. Целый день я пребывал в приподнятом настроении, что несказанно бесило Майки, потому что причины этой радости были ему неизвестны. Однако к вечеру мою голову стали посещать мрачные мысли о том, что завтра мне предстоит идти в школу, а Фрэнк уже наверняка разболтал всему классу, что он увидел у себя в комнате. Никогда не знаешь, как отнесутся люди к таким вещам, но мне и не хотелось узнавать этого. В конце концов, личная жизнь на то и личная, чтобы никто не совал в нее свой нос. В голову мне пришла мысль, попросту не ходить завтра в школу. Раздумывая об этом, я пролежал почти до полуночи, время от времени потирая ладонью засосы, оставленные Лео, будто надеясь стереть их, как по невнимательности размазанную краску. Однако вскоре я отказался от своей идеи – нельзя бесконечно прятаться и бегать как последний слабак, который не в силах достойно встретить собственное будущее. Слабаком я себя не считал, поэтому твердо решил отправить завтра в школу и плевать на то, что может ждать меня там. Но вопреки моим ожиданиям ребята все так же здоровались и болтали со мной, а не обзывали педиком и не предлагали пососать им член. То ли Фрэнку хватило такта не болтать о подобных вещах налево и направо, то ли он просто еще не успел сделать этого. Неважно, главное, я могу спокойно находиться в окружении ровесников, не опасаясь оскорблений и пошлых шуточек в мой адрес.

Шмыгнув носом, я поднял голову с парты и посмотрел в окно: из этого класса было отлично видно школьный стадион. Сейчас там тренировалась наша футбольная команда, готовящаяся к игре в среду. Раньше ее капитаном был Джоуи, который, надо сказать играл из рук вон плохо, но, тем не менее, оставался неизменным лидером в течение нескольких лет. Когда он окончил школу, его место занял паренек из параллельного класса. Он не отличался ни высоким ростом, ни широкими плечами, поэтому казался ребенком на фоне остальных членов команды. Однако он был мудрым стратегом, и команда, которая теперь брала четким планом, а не просто грубой силой, проиграла всего пару матчей за несколько сезонов. Вскоре мне надоело наблюдать за футболистами, и я оглядел класс, на пару секунд остановив взгляд на Фрэнке и его новых приятелях. Сам Айеро со скучающим видом смотрел на доску и время от времени поворачивался к сидящему у него за спиной Ричи, чтобы хоть немного развлечь себя разговором, Эшли сидел чуть поодаль от них и увлеченно выводил что-то в тетради, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг. Неожиданно для самого себя я громко чихнул, большинство одноклассников тут же повернулись в мою сторону, обрадованные, что хоть на секунду можно отвлечься от вгоняющей в тоску болтовни учителя. Среди обернувшихся оказался и Фрэнк. Я на секунду поймал его взгляд и пристально посмотрел ему в глаза, он тут же наклонился, сделав вид, что завязывает шнурки на кедах. Пожав плечами, я тоже отвернулся и снова лег на парту, терпеливо ожидая окончания урока.

Когда, наконец, прозвенел долгожданный звонок, ребята тут же повставали со своих мест и принялись кидать вещи в сумки, некоторые откровенно зевали, другие потягивались, разминая затекшие от долгого сидения суставы. Я сгреб рукой все, что было у меня на парте в рюкзак, не особо заботясь о порядке, и одним из первых покинул класс. Кто-то грубо задел мое плечо, так, что меня развернуло, и я врезался в косяк. Излишне сосредоточенный вид Фрэнка и широкие размеренные шаги давали понять, что сделал это именно он. Подгоняемый какой-то непонятной детской обидой, я догнал друга и, на секунду замедлив шаг, сильно толкнул его в спину. Не ожидавший этого Фрэнк неуклюже взмахнул руками и растянулся на полу, получив по голове собственным рюкзаком. Я быстро поменял направление своего движения и смешался с толпой учеников, чувствуя себя полным идиотом – такой поступок вполне нормальный для ребенка лет пяти или семи, но никак не для взрослого парня.

Остановившись у окна, я пропустил спешащих в столовую ребят и неспешно пошел к лестнице, намереваясь немного подышать свежим воздухом. На улице было душно и влажно, по небу плыли серые тучи, подгоняемые довольно сильным ветром. Все лавочки перед школой были мокрыми от утреннего дождя, поэтому я направился прямиком на детскую площадку, которая находилась в глубине двора. Качели оказались сухими – видимо дети, которые уже успели покататься на них, не волновались о таких мелочах, как промокшие штаны. Сев на выкрашенную в желтый цвет перекладину, я отложил в сторону сумку и достал из кармана сигареты. Прикурив, тонкой струйкой выпустил дым и огляделся по сторонам: вокруг было довольно много парней и девушек, несмотря на то, что сейчас время обеда. Посмотрев на крылечко перед школой, я увидел Фрэнка, целующегося с какой-то девчонкой, и поспешил отвести взгляд. Чтобы отвлечься от этого зрелища, я стал излишне внимательно изучать кору растущего поблизости дуба, убеждая себя, что меня совершенно не заботит, чем сейчас занимается друг.

- Хотя почему меня вообще должна волновать его личная жизнь? – спросил я у самого себя, за что заслужил удивленный взгляд курившего неподалеку младшеклассника.

В ответ я грозно посмотрел сначала на него, потом на зажатую в его пальцах сигарету. Парнишка тут же испуганно отвернулся, сделал еще несколько быстрых затяжек и, выкинув едва ли не половину сигареты, поспешил удалиться. Я довольно усмехнулся – его поведение не только позабавило меня, но и помогло отвлечься от мыслей о Фрэнке. Кинув окурок в сторону, я поднялся с качелей и пошел к школе, пытаясь на ходу вспомнить, какой урок будет следующим. Фрэнк, который все еще стоял на крылечке со своей подружкой, смерил меня злобным взглядом, но ничего не сказал. Вероятно, ему не хотелось выяснять отношения при девушке.

Подойдя к расписанию, я обнаружил, что следующим уроком будет физкультура. Желания идти в спортивный зал, прыгать-бегать и краснеть от натуги у меня не было, равно как и возможности этого избежать. Поэтому я закинул сумку на плечо и пошел к раздевалкам, надеясь, что из-за отсутствия спортивной формы мне удастся спокойно просидеть весь урок на скамейке. В раздевалке уже было много народа: парни громко разговаривали и обменивались шуточками, одни пытались найти свои вещи, открывая все шкафчики без разбору, другие выходили из душевых и собирали сумки, чтобы отправиться домой. Я тихонько присел в дальнем конце раздевалки и принялся молча наблюдать за царившей вокруг суетой.

- Что, нравится? – рявкнул кто-то мне прямо в ухо, отчего я невольно подскочил на своем месте.

Оглянувшись, я увидел стоящего у меня за спиной Фрэнка в мешковатой футболке и широких спортивных шортах до колена, в которых он был похож на баскетболиста.

- Что? – непонимающим тоном спросил я.

- То, что тебя окружает, - язвительно улыбнулся Фрэнк, садясь напротив меня. – Смотри, сколько тут парней, и все раздеваются. Ты же у нас…

- Закрой рот, - резко перебил я его, поднимаясь со скамейки, чтобы уйти.

- Постой, - Фрэнк дернул меня за штанину, заставляя сесть на место. – Я лишь хочу прояснить некоторые вещи…

- Зато я не хочу, - снова перебил я и намеренно отвел взгляд.

- Меня это не волнует, - в голосе друга прозвучали ледяные нотки, которых никогда не было прежде. – Если ты думаешь, что я собираюсь говорить о том, чем вы с этим парнем занимались у меня в комнате, то ошибаешься. И рассказывать об этом я тоже никому не собираюсь, по крайней мере, пока.

- Тогда какого черта тебе от меня надо? – я уже едва боролся с желанием хорошенько врезать Фрэнку и закончить тем самым разговор.

- Ты выставил меня последним идиотом, там, в коридоре, - будто в подтверждение своих слов он протянул мне ободранные ладони. – Так вот, если ты еще хоть раз выкинешь нечто подобное, будь уверен, я сделаю все, чтобы испортить твою никчемную жизнь.

- Ты сам слышишь, что говоришь? Или ты не понимаешь, что такими словами просто так не разбрасываются? - после некоторой паузы удивленно спросил я.

- Я все прекрасно слышу. И понимаю, - с расстановкой ответил Фрэнк, будто разговаривал с маленьким и на редкость несообразительным ребенком. – Именно поэтому и предупреждаю тебя. Поверь, то, что каждый желающий сможет узнать про твои, кхм, забавы, это самое меньшее, я бы даже сказал хорошее, что может произойти.

- Фрэнк, хватит, - я положил руку ему на плечо. – Ты же мой друг, был им когда-то, нельзя так поступать с человеком, с которым ты был близок.

- Заткнись, - зло прошипел Фрэнк и, покривившись, добавил. – Педик.

Я оглянулся по сторонам, надеясь, что никто не услышал его последней реплики – вокруг нас собралось уже довольно много любопытных ребят. Судя по отсутствию какой-либо реакции, его слова действительно никто не заметил.

- Не смей называть меня так! – на этот раз я не сумел сдержать крик. – Какого хрена ты вообще привязался ко мне, раз я тебе так противен? Ты, может, мазохист или ненормальный, или просто ума не хватает просто не сталкиваться со мной?!

Я так резко встал со своей скамейки, что перевернул ее. Парни, собравшиеся кругом вокруг нас, слегка расступились, в их глазах светился неподдельный интерес.

- Извинись! – взревел Фрэнк, вскакивая со своего места. – Быстро извинись, я тебе сказал!

- Иначе что? – захохотал я. – О, мог бы ты посмотреть на все это стороны. Ведешь себя, как истеричная девчонка, не хватает только расплакаться.

- Да как ты… - Фрэнк на секунду потерял дар речи, пытаясь придумать оскорбление пообидней. -  Если ты сейчас не закроешь свой рот, я тебя, блять, по шкафчикам размажу. Я тебе такое устрою, ты, любитель…

Догадавшись, какое слово будет последним, я сжал кулак и, размахнувшись, наугад ударил Фрэнка. Рука с мягким стуком врезалась ему в живот, друг удивленно выдохнул и осел на пол. Парни вокруг тут же засуетились, я увидел темную макушку Ричи, который, расталкивая всех вокруг, спешил на помощь другу. Тряхнув головой, Фрэнк немного неуклюже встал и пристально посмотрел на меня. Оттолкнув последнего парня на своем пути, на пятачок свободного пространства буквально вылетел Ричи, чуть не сбив Фрэнка с ног. Я изучающее посмотрел на них, ожидая, что сейчас сюда выйдет еще и Эшли, и тогда мне точно не избежать проблем. Однако парень предпочел остаться в стороне и поспешил смешаться с толпой – я видел, как он ссутулился за спиной более крупного одноклассника. Но, тем не менее, преимущество было не на моей стороне, а помогать мне никто явно не собирался. Я попытался представить себе ход драки, как это обычно делают в книжках, но в голову не пришло ни одной дельной мысли. Когда я хотел на свой страх и риск кинуться на парней и попытаться решить все быстро и более или менее безболезненно, Ричи резко подался вперед и толкнул меня в грудь. Не устояв на ногах, я споткнулся об перевернутую скамейку и повалился на железные шкафчики, стоявшие у меня за спиной. К жестяному грохоту прибавились визги подошедших девчонок и восторженные вопли парней, которые настроились на хорошую драку. Быстро отдышавшись, я поднялся на ноги и, схватив Ричи за ворот футболки, толкнул его на пол и сел сверху. Пользуясь замешательством Фрэнка и беззащитностью парня, я принялся с упоением наносить ему короткие беспорядочные удары, стараясь попасть по лицу. Однако он лихорадочно крутил головой, и мои кулаки то и дело врезались в холодный бетонный пол. Неожиданно кто – то дернул меня за капюшон и оттянул назад, ворот больно врезался в шею. Освободившийся от моего веса Ричи, резво вскочил на ноги и поставил мне подножку. Я тут же потерял равновесие и неуклюже упал на живот, послышался хруст ткани – Фрэнк, а оттащил меня именно он, не успел выпустить капюшон из рук. Не успел я хоть о чем-нибудь подумать, как меня пнули в спину. Я зажмурился от боли, но не издал ни звука. За этим пинком последовали и другие более сильные и меткие удары, от которых захватывало дыхание. Я несколько раз пытался встать, но меня постоянно кидали обратно на пол. Уворачиваясь от ударов и пытаясь нанести ответные, я, наконец, встал на ноги и, издав звук похожий на боевой клич индейцев, с размаху ударил кулаком Фрэнку в челюсть. Ребята, которые до этого громко подбадривали дерущихся, создавая при этом невообразимый шум, хором выдохнули и замолчали, будто произошло что-то из ряда вон выходящее. Фрэнк удивленно распахнул глаза и приложил ладонь к губе – по руке тоненькой струйкой потекла кровь. Мне в голову пришла совершенно сумасшедшая мысль, что если бы она начала капать на пол, то мы наверняка бы услышали этот густой, размеренный звук. Воспользовавшись замешательством противников, я начал потихоньку отходить в сторону и, когда наконец решил повернуться и уйти, по раздевалке пронесся полный злости и обиды вопль Фрэнка:

- Я тебя убью нахрен!

Следом за этим я почувствовал, как парень влетел мне в спину и, повалив на пол, придавил сверху всем своим телом. Слегка приподнявшись на руках, он тут же развернул меня на спину и снова придавил собой. Склонившись надо мной, он занес руку для удара, целясь мне в нос. Зажмурившись и приготовившись к удару, я почувствовал, как мне на верхнюю губу упало несколько капелек теплой крови. Парни и девушки снова зашумели, на этот раз еще сильнее и азартнее, кто-то принялся стучать кулаками по шкафчикам, еще сильнее нагнетая атмосферу. Неожиданно шум прорезал громкий звук тренерского свистка. В этот момент Фрэнк опустил свой кулак, ударив меня по носу сверху вниз. Раздался противный хруст, и на лицо мне полилась теплая кровь, смешиваясь с капельками крови приятеля. Все мигом замолчали, я приоткрыл один глаз и увидел, как Фрэнк разжал кулак, а потом слез с меня. Я поднялся на ноги и, отряхнувшись, отошел в сторону, стараясь казаться незаметным.

- Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? – спросил учитель, потрясая свистком.

Все в раздевалке молчали, виновато потупив взгляд и изучая носки своей обуви. Слегка сгорбившись, я прижал руку к носу, ладонь моментально стала влажной от обильно льющейся крови. Надеюсь, это не перелом.

- Так вы будете отвечать или нет? – учитель окинул собравшихся грозным взглядом, что также не возымело должного эффекта. – Хорошо. Тогда все быстро на урок, а вы двое, - он поочередно указал на меня и Фрэнка, - пойдете со мной.

- Мне надо в медпункт, - начал было я.

- Не маленький, потерпишь, - отрезал тренер, давая понять, что разговор окончен.

Оглянувшись на расходящихся одноклассников, я поплелся вслед за учителем, то и дело вытирая кровь из под носа. Вскоре мне это надоело, и я позволил ей свободно стекать мне на губу, подбородок и дальше, на толстовку. Фрэнк бодро шагал по левую руку от меня, время от времени облизывая разбитую губу. Его, судя по всему, совсем не беспокоило происходящее, или же он попросту не считал себя виноватым. Минуты через три мы оказались у директорского кабинета. Молча кивнув нам на стулья около двери, тренер тихонько постучался и скрылся из виду за деревянной дверью. Вымученно вздохнув, я сел на потертый стул и, уставившись в противоположную стену, принялся считать трещины на штукатурке, чтобы как-то скрасить ожидание. Фрэнк, разместившийся на соседнем стуле, достал из кармана телефон и стал внимательно разглядывать свою губу в темном отражении экрана.

Ты сидишь в моих объятьях и ежесекундно всхлипываешь. Я рассеянно поглаживаю тебя по голове, стараясь показать свою поддержку. Мы в комнате твоих родителей, свет выключен, тикают часы на подоконнике. Сегодня вечером мы собирались пускать кораблики по лужам, но случившееся с твоим отцом перечеркнуло все наши планы. Часом раньше ты звонишь мне и просишь прийти, потому что тебе страшно. Твоей матери нет дома – она улаживает какие-то бумажные дела, а может говорит об организации похорон. Не знаю. И думать об этом тоже не хочу, моя забота быть сейчас рядом и помогать тебе пережить случившееся. Ты освобождаешься от моих объятий и ложишься на спину, скрестив руки на животе, я ложусь рядом и поворачиваюсь на бок. Смотрю, как твои кисти поднимаются в такт дыханию, и пытаюсь придумать слова поддержки. Хотя, сейчас любые слова будут звучать глупо. Спустя пару минут ты поворачиваешься лицом ко мне и смотришь на меня, будто ожидая чего-то. Комната залита холодным лунным светом, поэтому я вижу мокрые дорожки от слез на твоих щеках.

- Знаешь, - едва слышно говоришь ты. – Папа обещал мне поехать на пикник, как только станет теплее…

Я не нахожу, что ответить, а просто лежу, потупив взгляд, будто в чем-то виноват.

- Мы всегда ездили на одно и то же место, - уже чуть громче продолжаешь ты. – Папа даже смеялся, что скоро мы туда переедем, чтобы не тратить столько времени на дорогу.

На лице твоем появляется грустная улыбка. Я все еще молчу, давая тебе выговориться.

- Больше всего я люблю бывать там весной. Джи, видел бы ты, как там красиво! – едва ли не радостно вздыхаешь ты. – Папа всегда брал с собой фотоаппарат, чтобы сфотографировать меня на фоне леса или озера. Он говорил, что когда я вырасту, то смогу смотреть, как я менялся, и как менялось наше любимое место. Где-то здесь лежит альбом с этими фотографиями.

Ты на некоторое время замолкаешь, а я все так же молча смотрю тебе в глаза. Сейчас в них нет этого радостного блеска, к которому все так привыкли. Твои карие глаза будто стали темнее и глубже, такие можно увидеть у одиноких людей или у стариков, но никак не у восьмилетнего мальчика.

- Знаешь, я только сейчас понял, что папа никогда не научит меня водить машину, - снова подаешь голос ты. Молчание, видимо, гнетет тебя. – А еще он не увидит, как я окончу школу. Мы больше не будем играть с ним в футбол, собирать железную дорогу, открывать подарки на рождество…

Постепенно твоя речь становится быстрой-быстрой, ты лихорадочно перечисляешь все те занятия, которые ты никогда больше не сделаешь вместе с отцом. В твоих глазах ни слезинки, голос твердый и четкий. Это пугает, уж лучше бы ты плакал. Мне кажется, что ты сейчас захлебнешься в словах, они задушат тебя, и ты лишишься сознания. Но этого не происходит. Твоя речь все не заканчивается, становится сбивчивой и непонятной: ты то рассказываешь о несделанных делах, то вспоминаешь какие-то моменты из прошлого. Я понимаю, что твое состояние близко к истерике, но все же не предпринимаю никаких попыток помочь. Неожиданно твои слова обрываются, и ты начинаешь плакать. Хотя «плакать» это мягко сказано: ты скорее рыдаешь, захлебываясь собственными слезами и поскуливая. Я снова пытаюсь приобнять тебя, но ты зло отталкиваешь мою руку, будто это я во всем виноват.

- Фрэнк, - тихо бормочу я, садясь. – Фрэнки, ну не плачь, все хорошо.

- Хорошо уже никогда не будет, придурок, - неожиданно ты вскакиваешь со своего места и с размаху бьешь кулаком мне в глаз.

Удивленно выдохнув, я прикладываю ладонь к месту удара, которое пульсирует тупой болью. Быстро закончив жалеть себя, я все же обнимаю тебя и увлекаю за собой на подушку. Ты, совершенно забыв о своей секундной ненависти, утыкаешься носом мне в плечо и, постепенно успокоившись, засыпаешь…

…Наутро я просыпаюсь рано – комната еще едва озарена солнечным светом, от чего все предметы в ней кажутся серыми и дымчатыми. Стараясь не разбудить тебя, спускаюсь вниз с намерением приготовить завтрак. Кое-как зажигаю огонь на плите и, открыв холодильник, достаю все необходимое для яичницы с беконом. Честно говоря, я понятия не имею, как ее готовить, но мне хочется сделать тебе приятное. Пока нагревается сковородка, бегу в ванную и смотрю на свое отражение – под левым глазом красуется фиолетовый синяк. Вернувшись, кладу на раскалившуюся сковородку несколько полосок бекона. Вспомнив, что забыл налить масло, щедро плескаю его с расстояния вытянутой руки, разбрызгивая половину вокруг. Когда мне кажется, что бекон готов, разбиваю несколько яиц, уронив одно вместе со скорлупой, которую едва удается достать. Масло громко шипит и брызгает, оставляя на запястье маленькие болезненные точечки ожогов. Закончив с яйцами, для верности накрываю сковородку крышкой и, чуть убавив огонь, ухожу в ванную. Там я тщательно умываюсь и чищу зубы, совершенно забыв про свою стряпню. Напоминанием о ней становится едкий запах горелого, который заполняет весь первый этаж. Выложив наполовину обуглившуюся яичницу на тарелку, достаю молоко и разливаю по кружкам. Как раз в тот момент, когда я захлопываю дверцу холодильника, на кухне появляешься ты и с подозрением смотришь на стол.

- Завтрак готов! – восклицаю я, излишне веселым голосом.

Озадаченно нахмурив брови, ты берешь тарелку и свой стакан и, кивнув мне, идешь в гостиную. Там, разместившись на ковре у включенного телевизора, мы с опаской пробуем завтрак.

- Джи, какую же гадость ты приготовил, - ты бесцеремонно выплевываешь недожеванный кусок себе в ладонь.

Спустя пару секунд я делаю то же самое: несоленые яйца, обугленные с одной стороны и недожаренные с другой не самое вкусное, что мне доводилось есть. Мы кое-как выковыриваем бекон и, съев его, уплетаем молоко с печеньем, которое ты не поленился принести с кухни.

- Спасибо, - ты киваешь на неудавшуюся яичницу.

- Я чуть не отравил нас, а ты говоришь спасибо, - взмахиваю руками я, чуть не перевернув стакан.

- Неважно. Мне очень приятно, что ты позаботился обо мне, - ты протягиваешь руку и аккуратно проводишь указательным пальцам по краю синяка у меня под глазом. – И прости, пожалуйста, за это. Я сам не знаю, как так вышло.

- Не бери в голову, - отмахиваюсь я. – Зато я теперь знаю, как бывает, когда дерешься с кем-то.

- Мир? – ты протягиваешь мне ладонь.

- Мы и не ссорились, друг, - я, тем не менее, одариваю тебя крепким рукопожатием.

Пододвинувшись поближе, я кладу голову тебе на плечо. Так мы и сидим, хрустя печеньем и переключая каналы. И кажется, что ничего плохого никогда и не было, что вчерашний день это просто дурной сон.

- Какого хрена ты делаешь? – от воспоминаний меня оторвал злой голос Фрэнка.

Задумавшись, я сам не заметил, как положил голову ему на плечо. Ничего не ответив, я встал и, отойдя в сторону, сел на пол, привалившись спиной к холодной стене.

- Нечего ко мне жаться, - после некоторой паузы добавил Фрэнк, то ли нарываясь на очередную ссору, то ли просто пытаясь задеть меня.

- Я и не собирался, - спокойно ответил я, стараясь не смотреть в его сторону. – Просто вспомнил одну вещь.

- Даже знать не хочу, что ты вспомнил, раз начал жаться ко мне, - Фрэнк изобразил гримасу брезгливости.

- Ни о чем плохом я не думал, - немного зло ответил я. – Я всего лишь вспомнил ночь после гибели твоего отца. Ты позвал меня к себе, потому что твоей мамы не было дома. Мы заснули вместе, а наутро я попытался приготовить яичницу, но она вышла просто ужасной. Тогда мы сидели и смотрели телевизор, а я положил голову тебе на плечо. А еще ночью ты поставил мне фингал, - после небольшого перерыва добавил я.

- И сделаю это еще раз, если ты не закроешь рот, - огрызнулся Фрэнк, я, видимо, задел его за живое.

Ничего не ответив, я достал из сумки альбом и от нечего делать, принялся рисовать портрет Фрэнка, иногда украдкой доглядывая на него. Когда набросок был почти закончен, у меня из носа капнула одинокая капелька крови и упала на лист, безнадежно испортив картину. Я сунул альбом обратно в сумку и уставился на дверь директорского кабинета – меня начинало беспокоить долгое отсутствие тренера. Голоса, доносившиеся из-за толстого дерева, были слишком глухими, чтобы хоть что-то разобрать. Честно говоря, мне было немного страшно – меня никогда прежде не вызывали к директору, в школе я был на хорошем счету. А вот Фрэнку, судя по всему, эти стулья у кабинета стали почти родными – так часто он бывал здесь один или вместе с приятелями. Парень сидел, вольготно развалившись на сиденье и со скучающим видом поглядывая то на меня, то на пол, то на собственные коленки. Неожиданно в его кармане зазвонил телефон. В пустом тихом коридоре звук показался таким громким, что я непроизвольно вздрогнул. Взяв трубку, Фрэнк коротко ответил и, поднявшись со стула, закинул рюкзак на одно плечо и зашагал по холлу. На половине пути он оглянулся и с легкой издевкой и, как мне показалось, неким сочувствием в голосе сказал:

- Удачи, Джи, - тут же отвернувшись, он бодро зашагал к ближайшему выходу, совершенно ни о чем не беспокоясь.

Когда Фрэнк скрылся за поворотом, я повернулся в сторону двери директорского кабинета и задумался. В голове у меня крутились будто невзначай кинутые другом слова и то, что он не просто назвал меня по имени, а использовал его сокращенный вариант, который я так любил. Более того, так меня называл только он, даже Майк и Лео использовали полное имя. Эта коротенькая фраза вселила в меня какую-то нездоровую радость и, как и любое положительное действие Фрэнка, надежду. У меня в голове возникла идея. Еще немного подумав над ней, я встал и, тщательно отряхнув джинсы, взял сумку и пошел прочь от директорского кабинета. Выйдя на улицу, я подумал, что за уход наверняка получу двойной выговор, но это не вызвало у меня никаких эмоций. Будь, что будет, мне надоело строить из себя примерного мальчика. И, раз уж Фрэнку нравится идти против правил, я тоже перестану слепо следовать всем предписаниям. Может, тогда он пересмотрит свое мнение обо мне.