Умело сделанная модель самолета медленно пикирует над поляной. Мы, боясь упустить из виду ярко-оранжевую игрушку, бежим следом, спотыкаясь о невидимые в траве камни. Все вокруг залито красноватым светом заходящего солнца. На улице довольно холодно - все мы одеты в легкие курточки, а изо рта при дыхании вырываются облачка густого пара. Стараясь не отставать, я настойчиво тяну за собой нерасторопного братишку, в то время как ты свободно бежишь, раскинув руки.

- Эй, Джи, - кричишь, когда расстояние между нами становится слишком большим, - давай скорее!

Но ничего не поделаешь,  бежать быстрее я не могу - стоит немного ускориться, и у брата тут же начинают заплетаться ноги. Махнув рукой, ты останавливаешься и поднимаешь голову. Я следую твоему примеру: наш великолепный самолет плавно движется вперед, постепенно снижаясь. Из-за ярко-красных солнечных лучей кажется, будто он горит. Совершенно потеряв высоту, самолет, словно совершая прощальный круг, по ровной дуге мчится прямо на огромный дуб. Я понимаю, что столкновения не избежать и зачем-то зажмуриваю глаза. Спустя несколько секунд до моего слуха доносится громкий хруст и твой разочарованный стон. Выпустив руку братишки, я срываюсь с места и бегу к дереву, стараясь не завопить от обиды - слишком нелепо погибли наши недельные старания. Ты уже стоишь у сломанной игрушки, в руках у тебя переломленное надвое крыло.

- Вот дерьмо, - говоришь и кидаешь его в сторону.

- Дерьмо, - будто эхо повторяет подоспевший Майки.

Я разочарованно качаю головой и, сев на влажную от вечерней росы траву, смотрю вдаль. Там, насколько хватает взгляда, простирается огромный луг. Летом он покрыт высокой изумрудно-зеленой травой, над цветами густо жужжат пчелы-работяги, а между стеблями снуют мыши-полевки  и другая мелкая живность. Сейчас же поляна имеет совсем другой вид: трава пожелтела, цветы стали неряшливого темно-коричневого цвета, а зверьки попрятались по своим норам. Холодный осенний ветер деловито гоняет пыль по тропинкам и шуршит сухими растениями. Многие люди любят осень, но я не разделяю их мнения. В ней нет никакой красоты или очарования, одна унылая серость, нагоняющая тоску.

- На что ты смотришь? – спрашиваешь.

- Просто так.

- Понятно, - разочарованный вздох, - как думаешь, самолет можно починить?

Я ничего не отвечаю, ведь причина моего плохого настроения кроется вовсе не в сломанной игрушке. Все мое детское сознание занято одним вопросом, который я почему-то очень боюсь тебе задать. Ты встаешь и складываешь обломки самолета в аккуратную кучку, Майк тоже старается тебе помочь, а я все так же безучастно смотрю вдаль, ничуть не волнуясь о возне вокруг. В моей голове идет яростная борьба, которую, как мне кажется, не удастся прекратить никогда. Однако я все же собираю волю в кулак и тихо говорю:

- Фрэнки…

Ты поднимаешь взгляд и вопросительно прищуриваешься.

- Пообещай, что никогда меня не бросишь.

На лице твоем отражается недоумение. Ты садишься напротив меня и поправляешь сползшую на глаза шапку.

- Обещаю.

- Правда? Знаешь, скоро мы вырастем и пойдем в школу, и у тебя будут новые друзья. Я боюсь, что ты про меня забудешь…

- Ни за что! – пихаешь меня в плечо, будто я сказал что-то грубое, - я клянусь, что всегда буду твоим другом.

- А когда у тебя будет подружка?

- Джи, я никогда не променяю тебя на девчонку! – ты вскакиваешь на ноги и, видимо от возмущения, пинаешь камушек.

- Моя тетя жила со своим мужем очень долго, потом он бросил ее и уехал. Она даже не знает, где он, - я пристально смотрю на тебя, ожидая реакции.

- Это совсем другое, - ты снова садишься рядом, - они взрослые. Наверное, они перестали любить друг друга. Или просто ее мужу надоело всегда быть с одним человеком.

- Вот и тебе надоест, - упрямо твержу я.

- Я же сказал, что это другое! Мы дружим, а не женаты, - снова толчок в плечо, - поэтому знай, что я всегда буду с тобой. Даже когда вырасту и женюсь, и у меня будут дети… И у тебя тоже. Мы будем дружить, ходить все вместе…

Твои слова прерывает крик Майки. Обернувшись, я вижу, что брат сидит на траве и с плачем зажимает кровоточащую рану на лбу. Не знаю, как ему удалось так упасть, но кровь течет здорово. Подлетаю к нему и прижимаю к себе, стараясь успокоить. Вскоре он утихает и вместо плача лишь изредка всхлипывает. Тем временем на улице незаметно стемнело, и нам троим явно пора по домам. Попрощавшись, мы со всех ног бежим в разные стороны. На ходу я снова вспоминаю про данное тобой обещание. Радостную мысль тут же вытесняет то, что дома мне наверняка влетит из-за Майки да и за позднее возвращение похвалы ждать не стоит. Но мысли эти вызывают у меня лишь улыбку.

Да и можно ли о чем-то всерьез беспокоиться, когда тебе шесть лет?

Я проснулся и резко сел в постели, словно герой фильма, которому приснился дурной сон. На дисплее старых электронных часов красным светились цифры «02:45». Вздохнув, я откинулся на подушку и прислушался к ночным звукам: за окном шелестит листьями ветер, где-то лают собаки, из за тонкой стены между комнатами раздается оглушительный храп Майки. Мимо дома проехала машина, и комнату на пару секунд залил неестественный синевато-белый свет фар. Я подумал про Фрэнка. Познакомились мы с ним очень давно. Тогда моя семья переехала в другой дом, а его родители, как это водится повсеместно, пришли познакомиться с новыми соседями. Мы, тогда пятилетние мальчишки, быстро нашли общий язык и стали друзьями. Хотя, честно говоря, большого выбора у нас нее было: на улице жили либо девочки, либо ребята постарше, которые ни за что не станут водиться с «мелкотой». Постепенно мы так сдружились, что каждую минуту свободного времени проводили вместе. В школе сидели за одной партой, общими силами делали домашнее задание, постоянно бегали друг к другу в гости, разве что не спали в одной кровати. Родители даже стали подшучивать над нами, говорить, что мы приклеены друг к другу, поэтому так неразлучны…

Я снова сел и разочарованно покачал головой – сейчас наши отношения совсем не такие, как прежде. После того, как нас перевели в другую школу, все сильно изменилось. Каждый из нас, как это говорится, нашел свое место в обществе и, увы, это не поспособствовало нашему дальнейшему сближению. Мы, конечно, все еще общались, но значительно меньше – Фрэнк целиком и полностью отдался своим новым друзьям. Я не винил его за это, в конце концов, каждый имеет право на выбор, но, тем не менее, его поведение несколько обижало меня. Слишком просто он отказался от старого друга и слишком быстро стал считать «своими парнями» малознакомых людей. Вероятно, причина этого крылась в том, что у нас были разные характеры: меня устраивало положение безучастного парня с последних парт, он же предпочитал всеобщее внимание. И новые друзья, которые пользовались большой популярностью среди сверстников и даже ребят постарше, смогли дать ему это. Я откинул челку с глаз и, поднявшись с кровати, снова посмотрел на часы: три. Пошарил по полу, нащупав футболку и джинсы, медленно оделся и беззвучно вышел из комнаты. В доме было тихо, Майк что-то прокричал во сне. Наощупь добравшись до лестницы, я спустился и, накинув толстовку, вышел на улицу. Ночь встретила меня пением ранних птиц и сырым ветром, дующим с севера. Кеды тут же промокли от обильной росы, но я, проигнорировав это, неспешно пошел к старым самодельным качелям в углу двора. Сев на влажную доску, закурил и, выпустив дым через нос, невидящим взглядом уставился прямо перед собой. Небо на востоке стало серым, скоро над крышами домов появятся первые лучи солнца. Я слегка оттолкнулся ногами и, медленно раскачиваясь, сделал глубокую затяжку. Ветер неспешно гонял редкие прошлогодние листья и играл моими растрепанными после сна волосами. Я терпеливо ждал рассвета. На мой взгляд, в нем есть некоторое очарование. В минуты рассвета небо сменяет огромный диапазон цветов, от темно-синего до розовато-красного, исчезают звезды, появляются первые облачка. Вместе с восходом солнца начинает жить и окружающий тебя мир: лучики отражаются от капелек росы, громче и замысловатее становится пение птиц, в одних домах включают свет, в других же наоборот выключают – это люди ложатся спать после тяжелой ночной смены. Поежившись от холода, я сделал еще несколько быстрых затяжек и, кинув окурок куда-то в сторону, быстрым шагом пошел к дому, намереваясь снова лечь спать.

***

Я потер глаза и лениво потянулся. Судя по яркому солнечному свету, который заливал комнату, время шло к обеду. Дверь была открыта, поэтому в комнате отчетливо ощущался запах жареного бекона с кухни. Подгоняемый голодом, я вскочил с кровати, отпихнув одежду в сторону, в одних боксерах спустился вниз. На кухне я обнаружил только Майки, который со скучающим видом дожевывал яичницу.

- Приготовь-ка и мне, - я хотел щелкнуть брата по носу, но промахнулся.

- У тебя тоже руки есть, - буркнул он, поправляя очки, - я не прислуга.

- Майки, не будь занудой. Приготовь мне завтрак.

Но брат с непроницаемым видом покачал головой и, достав из холодильника молоко, сделал глоток прямо из бутылки.

- Налей в кружку, - тут же одернул я, - никто не захочет пить молоко с твоими слюнями.

- Я пью, а не плюю в бутылку. Это ты у нас во сне слюни пускаешь, - парировал он.

- Мог бы придумать что-нибудь поумней.

Майк наморщил нос и демонстративно отвернулся.

Вздохнув, я снова пошел наверх, намереваясь принять душ, чтобы немного взбодриться. Известная мелодия, измененная до неузнаваемости плохим звучанием дешевого телефона, заставила меня остановиться. Даже не взглянув на дисплей, я отклонил вызов и, насвистывая, пошел дальше – сомневаюсь, что звонили по важному делу. Плотно закрыв дверь, откинул боксеры в сторону и зашел в душевую кабину. Тело, разгоряченное после сна, обдало неожиданно холодным потоком воды, таким холодным, что я невольно выдохнул и принялся лихорадочно настраивать температуру. Вымыв голову, я дотянулся до полотенца и начал тщательно вытирать тело. Дверь в ванную открылась, и на пороге возник Майки.

- Черт, сколько раз тебе говорить, чтобы ты стучал, прежде чем войти! – я поспешно закрылся полотенцем и зло посмотрел на брата.

- Какие мы нежные, - поморщился он, - ты же не девчонка, в конце концов.

- Существуют правила приличия, - уже миролюбивее ответил я, оборачивая полотенце вокруг бедер, - ты что-то хотел?

- Я пришел за чистой футболкой, собираемся в парк с ребятами. Может, на велосипедах покатаемся.

- А-а. Так бери, чего встал, как столб.

Майк стянул с сушки красную футболку и вышел, бросив на ходу:

- Завтрак на столе.

Улыбнувшись, я вышел в коридор – приятно, когда кто-то о тебе заботится. Подняв с пола вещи, в которых выходил на улицу сегодня утром, оделся и по перилам съехал на кухню. На столе стояла кружка горячего кофе, яичница и два немного подгоревших тоста с шоколадной пастой. Мысленно поблагодарив брата, я принялся за завтрак, думая, чему посвятить сегодняшний день. Проблема заключалась в том, что в голову ничего не приходило: мне было не с кем пойти куда-то, некому позвонить или пригласить в гости. Заниматься рисованием у меня не было настроения, а уборка никогда не входила в список моих любимых занятий. Будь Майк дома, мы бы могли с ним поболтать или поиграть в видеоигры, но брат несколько минут назад ушел с друзьями, оставив меня в полном одиночестве. Отодвинув тарелку с недоеденным завтраком, я встал и, прихватив сумку, лежавшую у двери, вышел из дома.

Несмотря на то, что август шел к своему завершению, на улице было очень жарко. Солнце, успевшее подняться довольно высоко над крышами домов, щедро одаряло последним теплом все живое и неживое вокруг. Я откинул еще мокрые после душа волосы и неспешно пошел вниз по улице, время от времени здороваясь с попадавшимися на пути соседями. Мимо пробежало несколько детей, они, смеясь, перекидывали друг другу мяч, который пытался поймать запыхавшийся щенок неизвестной породы. Посмотрев на часы, я свернул налево и направился в сторону остановки, скоро должен подойти автобус, едущий в город. И правда, стоило мне приблизиться к неказистой будочке, заклеенной рекламными объявлениями, как из-за поворота показался желтый, гудящий автомобиль. Пропустив вперед взрослых, я юркнул на заднее сиденье и притворился спящим. Автобус медленно двигался вдоль нашего пригородного района, издавая звук, похожий на урчание большой кошки. Люди вокруг негромко переговаривались между собой, кто-то кашлял, из чьих-то наушников было слышно несуразную электронную музыку. В машине было куда жарче, чем на улице, пахло пылью, потом и старой обивкой сидений. Кто-то ненароком тронул меня за плечо, но я даже не потрудился открыть глаза, так и продолжил сидеть, склонив голову и прислушиваясь к гулу вокруг. Люди входили и выходили, приносили с собой разные запахи и звуки, а я все ехал и ехал, сам не зная куда…

- …Эй, парень, просыпайся, - меня мягко толкнули в грудь.

Я открыл глаза и, сфокусировав взгляд, обнаружил, что передо мной стоит водитель. Вероятно, меня сморил сон. Благодарно кивнув, я вышел из автобуса и огляделся. Если пройти пару улиц, то можно оказаться около университета, в котором учится мой приятель. А если пройти через дворы и дождаться следующего автобуса, можно доехать до парка или же вернуться домой. Немного поразмыслив, я все-таки решил отправиться в университет, может, повезет, и Лео окажется там. В конце лета он часто ошивается поблизости, помогает провести элементарные ремонтные работы или же просто ничего не делает.

Дошел я минут за десять. На территории здания было довольно много народа: одни рисовали, усевшись на траву, другие болтали друг с другом, третьи, одетые в поношенную одежду, красили перила или убирали мусор. Я отошел в угол двора и стал вглядываться в лица проходивших мимо ребят, пытаясь узнать в них Лео. Но меня ждало разочарование – вокруг были одни незнакомцы. Оставив это занятие, я по-турецки сел на траву и, достав из сумки альбом с эскизами и карандаш, стал медленно водить им по бумаге, нанося финальные линии на незаконченный рисунок. Это занятие увлекло меня так сильно, что я перестал замечать, что происходит вокруг, голоса людей слились в однообразный гул, даже солнце, пекущее прямо в шею, перестало действовать на нервы. Поэтому, когда меня окликнули, я подскочил на месте и стал затравленно озираться, словно меня застали за каким-то неприличным занятием.

- Кто это тут у нас? – снова повторил голос, напугавший меня.

Я окинул взглядом толпу и увидел – в мою сторону неспешно шел улыбающийся Лео. Я окинул его оценивающим взглядом: красновато-коричневые зауженные штаны, безукоризненно белая футболка, новенькие ботинки, похожие на теннисные туфли – просто, но в то же время довольно эффектно. Мой взгляд остановился на его голове - в аккуратной копне темных волос отчетливо выделялись две темно-синие пряди, длиной примерно до скул.

- Нравится? – он сел рядом и снова улыбнулся, проследив за моим взглядом.

- Довольно необычно, - я бесцеремонно протянул руку и намотал мягкую прядь на палец, чтобы лучше рассмотреть.

- Красил на спор, мне понравилось, и я решил оставить, - махнул рукой Лео и без перехода добавил, - как прошло лето?

- Эм… - нерешительно протянул я, - ну, мы были у бабушки в Италии…

- Понятно, - резко прервал он, - просидел дома.

- В общем, да.

- Смотрю, времени зря не терял, - Лео вытянул альбом, который торчал из сумки.

- Отдай! – тут же запротестовал я.

Но парень, никак не отреагировав на мои слова, принялся неспешно перелистывать страницы.

- Вот тут вышло немного непропорционально, здесь слишком много тени, - как бы между делом отмечал он, -  руки надо покороче. Оу, да ты у нас маньяк!

Я выхватил альбом у него из рук и посмотрел на открытую страницу – там был изображен спящий Майки. Брат лежал на спине, вольготно раскинув руки по кровати, рот чуть приоткрыт, одеяло сползло на пол, прикрывая только половину его тела.

- Прекрати, - альбом снова в сумке, - я давно пытался выпросить у Майка разрешения нарисовать его, но всегда получал категорический отказ, вот и решил воспользоваться ситуацией.

- Я же пошутил, не воспринимай ты все так серьезно.

- Извини, я просто на взводе последнее время.

- Что-то случилось? - Лео заботливо, почти по-отечески, погладил меня по голове.

- Нет, то есть да, то есть… - я потер переносицу, - мне одиноко. Фрэнка не было все лето, он даже не звонил ни разу. Знаю, мы практически перестали с ним общаться, но мне было бы спокойней, знай я, что он не забыл про меня.

- Конечно не забыл! Ты же его друг.

- У него новые друзья, Лео. Уверен, что он про меня и не вспоминал.

- Не надо огорчаться по пустякам, - парень слегка приобнял меня, - скоро начнется учебный год, вы будете видеться каждый день, а там, глядишь, все снова наладится.

- Мне бы твой оптимизм, - грустно улыбнулся я, - мне уже не верится, что возможно вернуть все. Знаешь, жду не дождусь, когда закончу школу. Тогда я уеду, не знаю куда, но подальше отсюда.

Лео ничего не ответил, он просто взъерошил мне волосы и уставился вдаль. Я последовал его примеру, удивительно, но в голове не было никаких мыслей, одна сплошная пустота. Все лето, проведенное в одиночестве, я постоянно думал о прошлом, искал причину нашего отдаления с Фрэнком в себе, сейчас же думать не хотелось. Все мысли вдруг показались мне настолько бесплодными и глупыми, что  захотелось ударить себя по лицу и крикнуть: «Джерард, идиот, сколько можно заниматься самобичеванием!» Но я, естественно, ничего подобного не сделал, вместо этого я положил голову на плечо Лео и, прищурившись, стал разглядывать деревья, растущие рядом со зданием университета.

Не знаю, сколько мы так просидели, двадцать минут, час или целую вечность, но очнулся я только когда почувствовал резкую боль в затекшей шее. Лео вопросительно посмотрел на меня и встал, потянувшись до хруста в суставах.

- Думаю, мне пора домой.

- До встречи, - парень снова обнял меня и подал сумку.

- Пока… - рассеянно пробормотал я, поправляя лямку.

За воротами университета жизнь шла своим чередом: ездили машины, кричали люди. Солнце уже шло к западу, окна многоэтажек отражали его лучи, играли солнечными зайчиками. Я плелся по тротуару, едва поднимая ноги и постоянно врезаясь в прохожих. Пару человек зло толкнули меня, многие одарили не самыми приятными словами, но я все шел и шел, медленно следуя к остановке.

- Эй!

Шаг, еще шаг, скоро поворачивать направо.

- Я к тебе обращаюсь!

Снова шаг, интересно, кого зовут? Наверное, у этого человека проблемы со слухом.

- Джи, черт тебя дери, ты оглянешься или нет?!

Я остановился, как вкопанный и мысленно прокрутил первое слово. Джи… Джи. Джи! Так меня называл только один человек. Боясь ошибиться, я медленно повернул голову и внимательно посмотрел на проходивших людей. Мужчины, женщины и дети шли мимо, натыкаясь на меня, кто-то снова выругался. Но я не одарил его даже поворотом головы, все мое внимание было приковано к парню, стоявшему в дюжине шагов от меня. Не веря собственным глазам, я молча уставился на улыбающегося своей фирменной улыбкой Фрэнка.