Какая-то часть меня уже была готова к очередной трагедии, и, наверное, именно это в итоге подтолкнуло меня сесть вместе с друзьями за стол, смотря им в глаза.
- Черт, - все, что я мог сказать, и Фрэнк сдержано кивнул, а Боб, кажется, даже не пошевелился. Его глаза были покрасневшими от слез, а кожа становилась все более болезненно бледной. Также я мог заметить тонкий слой пота, покрывавший его кожу, но, конечно, это далеко не единственные признаки гриппа, которые я обнаружил. Мне понадобилась лишь пара секунд, чтоб осознать страшную правду, но слова Фрэнка еще сильнее подтолкнули меня к ней.
- У него болезнь прогрессирует намного быстрее, чем у остальных, - прошептал он, и, казалось, будто Боб и вовсе не слышал его. Когда я наконец понял, о чем хотел сказать мне мой друг, я снова услышал голос Доктора Джеймса, возрождающийся в моей голове. Гриппозные симптомы длятся не более нескольких дней, и это означает, что точно так же может пройти всего лишь один день, прежде чем начнется последняя фаза заболевания. Сейчас все выглядит именно так, что как раз у Боба и есть в запасе только этот один день.
Еще пара закатов и еще один человек, которого я любил, будет мертв.
- Боб? – тихо прошептал я, но мой друг продолжал сидеть, уставившись куда-то в пустоту, будто меня и не было рядом.
- Это бессмысленно; он уже достаточно долго так сидит, - тихо ответил Фрэнк, и его голос звучал так, как голос человека, потерявшего какую-либо надежду. – Когда я проснулся, то он уже был таким. И я без понятия, как долго это могло продолжаться еще до моего пробуждения.
- Что мы собираемся делать?
- То же самое, что и раньше. Мы просто должны быть рядом с ним, - ответил Фрэнк, и грусть в его глазах отражала мою собственную.
Я знал, что не было никакого способа помочь нашему другу, но мои кулаки сжались от отчаяния и грусти. Вся ситуация казалась слишком несправедливой, и от одной мысли об этом в определенный момент мне даже захотелось ударить Фрэнка. Я чувствовал себя беспомощным, я не хотел смотреть, как умирает еще один мой друг, я не хотел видеть, как жизнь потухает в его глазах, зная, что я не могу ничего сделать, чтоб остановить это. Вскоре я полностью расслабился, изнеможенный мыслями о неизбежном, мне просто хотелось все бросить, опустить руки. У меня не осталось сил для того, чтобы злиться.
- Джерард? Ты же не думаешь сдаться сейчас, правда? Иначе мне придется тебе хорошенько врезать, я серьезно, - его злобный тон делал сказанные им слова достаточно внушительными, заставляя меня в них поверить, так что я выровнялся и попытался снова собраться с силами.
- Просто все так... так безнадежно, - ответил я. – Мне сейчас хочется кого-то убить.
- Помнишь, что ты говорил вчера? И теперь нам нужно позаботиться о Бобе...
Фрэнк собирался продолжить, но в тот момент вдруг к нам повернулся сам Боб, раздраженно смотря на нас.
- К вашему сведению, я все еще здесь. Вам не нужно разговаривать так, как будто меня нет в этой комнате, - он сказал это довольно агрессивно, и тем самым завершил наш разговор.
Мы пробовали поговорить с Бобом. Мы действительно пробовали. Мы с Фрэнком все время были рядом, и даже Мортон пытался дать Бобу знать, что он в любой момент поддержит и поможет ему, но все наши попытки провалились. Боб просто лежал на своей койке весь день напролет, кашляя, слушая радио и притворяясь спящим. Он вставал с кровати только тогда, когда ему нужно было в туалет. Все выглядело так, будто он решил, что уже мертв, и просто ждет, когда все наконец-то закончится. Это напоминало мне Японию, когда я думал, что никогда больше не вернусь домой и ничто не способно изменить мое решение, и именно из-за этих воспоминаний мне хотелось хоть как-то изменить настрой Боба. Но, как я и сказал, Боб уже чувствовал себя мертвым.
Думаю, я должен был заметить приближение чего-то ужасного. Я должен был знать. Тогда, находясь в том положении, наблюдая за всем происходящим, я должен был знать лучше, чем кто-либо другой, но я продолжал бездействовать. Я даже не думал об этом. Я был чересчур глуп, думая, что это лишь болезнь заставляет Боба вести себя подобным образом.
Неважно как много раз я повторял себе, что это не моя вина, что это был его выбор, я все равно продолжаю винить себя. Я до сих пор думаю, что должен был распознать знаки, которые мне давались. После того, что произошло, я все еще до конца не могу простить себя, несмотря на все логические объяснения моих поступков.
В ту ночь я спал очень плохо, потому, когда я наконец погрузился в тяжелый и глубокий сон, я не услышал, как Боб слез со своей койки. Фрэнк, должно быть, спал так же, как я, но сейчас почему-то я виню только себя одного в том, что ничего не услышал и не проснулся.
Пытаясь сохранять максимальную тишину, Боб проскользнул в ванную. Там он нашел три разных вида таблеток. Адвил, Тайленол и Судафед. Он наполнил стакан водой, а затем вернулся обратно в кровать, где выпил столько таблеток, сколько смог.
Когда я проснулся, стоило мне только открыть глаза, я почувствовал, что что-то не так. И дело совсем не в предчувствии, совсем нет. Я оставил свою шторку, скрывающую мое спальное место от посторонних глаз, приоткрытой, так что я мог видеть койку Боба, и я практически сразу заметил там кое-что странное. Прошло не более двух секунд, прежде чем я понял, что рука Боба свисает с кровати под таким углом, что спать в таком положении было бы уж слишком неудобно.
С этого момента мои воспоминания снова становятся расплывчатыми и нечеткими, но я помню, как буквально подскочил с собственной кровати и бросился к койке Боба, чуть ли ни срывая задернутую занавеску. Я помню бутылочки от лекарств и рассыпанные вокруг Боба таблетки, которые мне почему-то напомнили лепестки роз. Я осознал что именно произошло еще спустя несколько секунд, но я продолжал держать Боба за плечи, стаскивая его на пол. Фрэнк все еще спал.
Все мое тело тряслось, но я изо всех сил старался прощупать пульс. Я знал, чего ожидать, но все еще на что-то надеялся. Я находился в таком безумном и растерянном состоянии, что даже не попытался сделать Бобу искусственное дыхание. Вместо этого я хлопал его по щекам, дергал за плечи и тянул за волосы.
- Боб? – начал я тихо. – Боб? Боб!? Просыпайся! Просыпайся, слышишь! Только не ты! Просыпайся или я надеру тебе задницу, глупый ты ублюдок!
А потом я кричал на моего друга, кричал так, что меня трудно было не услышать, кричал лишь одно слово «просыпайся», снова и снова, и снова. У меня опять появилось чувство дежавю, я будто вернулся в тот день, когда я держал на руках своего блюющего брата, и это чувство лишь сильнее вгоняло меня в безумие, лишь сильнее пугало меня.
- Вот дерьмо! – крикнул Фрэнк, спрыгивая со своей кровати, чтобы помочь мне привести в чувства нашего друга. Мы еще долго кричали, орали и рыдали, до тех пор, пока не сдались, понимая, какими бессмысленными были наши действия. Боб был мертв.
Время ускользало от меня, и единственное, что я действительно помню, это чувство одиночества. Все мои друзья умирали или уже были мертвы, и Фрэнк был единственным, кто у меня остался. Дыра, образовавшаяся внутри меня, стала такой огромной, что буквально поглощала меня, и единственным способом сохранить свое здравомыслие – было блокировать все внешние раздражители. Если во мне и оставалось еще хоть что-то от того человека, которым я был до этой чумы, то эта часть меня была бы очень смущенна о того, что мне приходится игнорировать все проблемы просто потому, что я не в состоянии с ними справиться. Но все же, все же тогда главной и основной задачей было продолжать двигаться, продолжать жить, продолжать выживать, и не важно, каким образом этого получалось добиться.
Мортон, должно быть, обнаружил нас склонившимися над телом Боба, и через какое-то время мы должны были отнести его к остальным трупам, говоря свои последние слова прощания. Я до сих пор не могу поверить, что сейчас не помню ни одного из них, но это – чистая правда. В сложные моменты меня действительно ранит одна лишь мысль о том, что я попросту не помню, как прощался с одним из моих лучших друзей. Как бы я хотел это изменить. Даже если бы это было самой болезненной вещью из всех, у меня бы осталась хоть какая-то память.
В какой-то момент в течение того же дня начал кашлять Фрэнк. Это я тоже помню достаточно плохо, но мне сказали, что это произошло в тот самый день, когда умер Боб. Я был, словно в тумане, наверное, потому, что я осознавал, что я единственный, кто все еще оставался здоров.
На следующий день Фрэнк нашел меня лежащим на моей кровати со слезами, стекающими по моим щекам, которые я не мог остановить на протяжении целого часа. Я сам был одной сплошной черной дырой горечи, но когда мой друг увидел меня, он понял, что он не один, и присоединился ко мне. Мы провели большую часть дня в койке, ожидая смерти, ожидая вечной тьмы, ожидая нашей очереди, и все это время скорбя о наших близких, которых мы потеряли.
Следующий день прошел в размытых красках и эмоциях. Только две вещи с тех времен остаются для меня предельно ясными. Прежде всего, я могу вспомнить, как лежал на своей кровати, удивляясь тому, как только я мог подумать, что у меня хватит выносливости, чтоб позаботиться о своих друзьях. А второе мое воспоминание – это то, как я добавил фотографию Боба в мой импровизированный мемориал под моей подушкой.
Двадцать девятого апреля Фрэнк начал блевать кровью, и тогда весь мир вокруг для меня снова стал четким, ко мне снова вернулось понимание происходящего. Я не хотел проходить через все это еще раз, но я знал, что я должен. Мортон приносил еду, а я делал все остальное. Я нашел какой-то контейнер, вместо ведра для рвоты, дополнительные одеяла, которыми Фрэнк мог укрыться, когда его морозило, и слушал его монологи о загробной жизни. Той ночью я не спал.
Ему становилось хуже быстрее, чем другим. Я до сих пор помню это, будто все случилось вчера, и иногда в моих снах так оно и есть. Мортон не выдерживал криков Фрэнка, потому просто оставлял еду у двери, но я совсем не злился на него из-за этого. Фрэнку было больнее, чем остальным, но он не просил никаких таблеток, как это было с Рэем. Он постоянно рвал кровью, а воздух пропитался резким запахом мочи.
А потом Фрэнк начал содрогаться от судорог.
Но дальше, в полдень последнего дня апреля, я сделал худшую, самую жалкую и трусливую вещь в моей жизни. Кое-что, что будет преследовать меня месяцами, словно тень, нависшая над моей жизнью, и изменит меня, превращая меня из того, кем я был, в того, кем я останусь навсегда.
Когда Фрэнк начал корчиться от судорог, я понял, что это конец. Фрэнк Айеро был болен этой чумой. Фрэнк Айеро умирал. А Джерард Уэй не собирался присоединиться к нему в ближайшее время, а, может быть, вообще никогда, может быть, он будет единственным, кому удастся выжить.
После смерти Фрэнка, я остался бы совсем один.
Я больше не мог это терпеть. После смерти Фрэнка у меня не осталось бы никого, и хуже, чем этот кошмар, придумать уже невозможно. Когда жизнь покинет последнего человека, который знал меня до всей этой трагедии, останусь только я, застрявший в мире, наполненном смертью. Рядом со мной не будет никого, кто мог бы напоминать мне о моей старой жизни, где я был счастлив, не останется никого, кроме меня, кто хранил бы память о тех, кто нас покинул. Все, кого я знал раньше, будут мертвы, пока я буду продолжать свои страдания в этом мире, бесцельным, в этом живом аду, без тех, ради кого мне хотелось бы жить дальше.
Останусь только я и руины.
Фрэнк кричал снова, и снова, и снова, а я осознавал, что его смерть станет мостом между «до» и «после», прижжет мои раны, ампутирует больную конечность. Его смерть станет трансформацией меня из человека в призрака.
Я не переживу этого. Только не снова. Я просто не могу! Я не могу!
Я дрожал всем телом, когда поднялся на ноги, а слезы все катились и котились вниз по моему лицу. Я споткнулся, забирая свою куртку, упал, пока шел по узкому коридору, и врезался в край стола. Я даже не понимал, что все это время без остановки шептал: «Я не могу, прости».
«Ты будешь жалеть об этом до конца своей жалкой жизни, ублюдок», - шептал голос Майки в моей голове, но я не слушал. Я не мог этого перенести.
- Джерард! – кричал Фрэнк изо всех сил, и его голос был наполнен ужасом, он звучал так пронзительно и громко, что я никогда не смогу этого забыть. Черт, он понимал, что происходит, и он нуждался во мне. Я нужен был ему, чтобы быть рядом до тех самых пор, пока смерть не заберет его, чтобы поддерживать его в последние мгновения его жизни. А у меня не хватило смелости оставаться с ним до самого конца, потому я собирался просто оставить его там одного. Чертов трус! Я больше не мог этого вытерпеть. В тот момент я был не в себе, я словно потерял последние остатки здравого рассудка. Конечно, это никоим образом не оправдывает меня, но я хочу, чтобы читатель понимал, как все было на самом деле, пусть даже мне слишком больно это признавать. Я был эгоистичен, охваченный жутким безумием, думая только о себе, и ничто никогда не сможет заставить меня простить себя, даже теперь, когда все уже давно позади.
- Фрэнк, мне так жаль, - все, что я смог сказать своим ослабшим и сорванным голосом.
Я бежал так быстро, как только мог, и стал тем, в кого меня превратил тот ад и моя собственная трусость. Призраком улиц, одиноким мужчиной, забытым «героем».
Но, прежде всего, странником среди руин.
Интерлюдия безумия
- Джерард! – он звал меня, но вдруг оказался слишком далеко. Очень, очень далеко. Мортон даже не пытался догнать меня, думая, что никто не сможет догнать человека, бегущего от своей неминуемой гибели. Я был сам по себе, как распорядилась судьба.
Изнеможенный. Все расплывалось перед глазами, и я бежал чисто инстинктивно, мое тело двигалось само по себе. Мимо меня пролетали улицы, а я спотыкался, попадая ступнями в трещины на дорогах, и кричал, абсолютно себя не контролируя. Я чувствовал, как схожу с ума, и еще никогда я не был так близок к безумию, как в те моменты.
На каком-то участке дороги я просто свалился на землю, расцарапав себе руки, но мне, словно умирающему животному, уже было все равно.
В некоторых машинах сидели мертвые пассажиры, и я все больше и больше ощущал, как самый страшный мой ночной кошмар превращается в реальность. Мое больное воображение дурачило меня, и мне казалось, что эти люди улыбаются мне.
Хочешь прокатиться, солнышко?
И я закричал.
Они все пришли за мной, эти люди с гниющими руками и наполненными личинками ртами, они хотели забрать меня с собой. А мои демоны не собирались никуда исчезать и не позволяли забыть мне о том, что я остался совсем один. Мне было суждено вечно скитаться, бродить в одиночестве, снедаемым собственным стыдом. Будучи не в состоянии жить, но при этом, не желая умирать.
Заводы и предприятия таяли среди загородных пейзажей. Мои ноги горели, словно в огне, а мой мозг, будто бы сам бешенными скачками направлялся в лапы безумия. Я чувствовал, как оно приближается, я чувствовал его запах.
Я рыдал, медленно, но верно, сходя с ума, пока они касались своими холодными руками моего тела.
Я дрожал, дрожал так, как не дрожал никогда раньше. Но они все еще хотели забрать меня, а я не мог позволить им победить.
Вдруг я заметил, лежащего прямо под моими ногами, мертвого мужчину, насмешливо улыбающегося мне. Он умолял меня пойти с ним, звал меня за собой. А дальше я почувствовал, как болезненно мое лицо встречается с холодным асфальтом.
«Иди с нами, трус», - шептали они, и их голоса были похожи на шипение змей.
- Фрэнк! – словно заведенный, кричал я, окруженный мертвецами, и чувствовал, как воздух заканчивается в легких, а моя жизнь утекает через мои пальцы к ним. Они знали, что моя борьба бессмысленна, и я слышал их хриплые зловещие голоса, напевающие «добро пожаловать на мертвый парад».
Только тогда я понял, что я на самом деле потерял.
А дыхание окончательно покидало мое тело, уже никогда не собираясь возвращаться обратно.
Понимаю, что переводчик абсолютно не при чём к недочётам автора и вообще содержанию фика, но, ахах, мне больше некому высказаться по поводу. То, что Боб беззвучно умер от такого метода суицида - это чепуха полная. Тут как минимум должно было быть море блевоты от всех принятых лекарств (тип отравление) ну и от его болезни - Майки же тоже рвал, когда заболел. Накладывая эти соображения одно на одно, я вот для себя получаю совершенно иную картину того, что должно было быть. Идея с суицидом сама по себе, как бы это цинично ни прозвучало, классная, потому что это неожиданный поворот для друзей Боба вместо ожидаемого мучительного страдальческого исхода. Так Боб "отличился" своим исходом от тех же Майки и Фрэнка. Но блин, автор казался серьёзным, а знаний медицины, причём таких элементарных, тут ему резко взяло и не хватило. Да и в общем глава прошла как-то резковато из-за того, что логическая последовательность, выстроившаяся в мозгу, была нарушена. Я тут ожидал почти ровно одинаковой смерти для всех троих парней, так чтоб она растянулась на несколько глав, естественно, со всеми переживаниями Джерарда. Но, видно, автор нас уберёг от однообразности - и правильно сделал. Мне кажется, всё, что можно было передумать, он уже передумал. И эти мысли всегда одинаково мрачные и такими и останутся. Вообще, непостижимо для читателя, живущего в мире и добре - как это, проводить дни, лёжа на кровати и безостановочно скорбя, вспоминая тех, кто раньше был с тобой. "Мемориал" из фотографий меня, можно сказать, убил, потому что что может быть больнее: вот перед тобой собраны твои самые близкие, но ты понимаешь, что они уже никогда не будут с тобой. Хотя, чтобы таки чем-то завершить мои вопли_для_автора_который_меня_не_услышит, скажу, что не скрою - хотелось бы чуть больше внимания на Фрэнке, ведь он в фике был довольно славным и сильным парнем, почти таким, как Джерард. Ну не так ли?
И теперь меня бешено интересует, что будет делать Джерард целых 35 глав сам-один - я имею в виду, без своих друзей. Честно говоря, идей нет никаких. То, что он будет ходить и страдать - это понятно. Он уже благополучно положил этому начало. И меня по-хорошему поразила ироничность судьбы: он убежал от своего умирающего друга, чтобы не увидеть тех ужасов смерти, которые скажут ему, что он остался один-одинёшенек, - а в итоге прибежал в ещё большие ужасы: глюки с мертвецами, червей в мёртвых ртах и, гхм, к реальному одиночеству. Ему было бы реально легче жить, если б он провёл Фрэнка в последний путь - было бы хоть что вспомнить. Но, да, легко рассуждать, когда ты, к счастью, сам не знал такой ситуации... Интересно, а немного меркантильной подоплеки есть в поступке Джерарда? - может, он убегал и от рока - представил, что Фрэнк наконец его заразит во время своей агонии, и всё, для Уэя тоже наступит конец. Или я неправильно мыслю? Похоже, что Джерарду было бы наоборот легче уйти вместе с друзьями, но в то же время он в конце главы говорит, что всё-таки не хочет умирать. И что-то на загробную жизнь и встречу с друзьями именно там он не рассчитывает.
По главе у меня всё. До сих пор поражаюсь тому, что ты переводишь этот фик с таким скудным интересом общественности к нему. Значит, он реально классный и ты его любишь. И это лично мой интерес подогревает. Правда - и это уже к тебе, - на сей раз многовато запятых во всех местах (ну я ж уже привыкла к почти блестящей пампамовской вычитке её собственных фиков с:) и местоимений (я понимаю, инглиш, там такое котируется, но, ахах, тоже привычка есть - к русской литературной синонимии). Да, я тот самый по-прежнему вредный читатель, а Руины - по-прежнему самый удобоваримый англоязычный переводящийся фик из ныне здравствующих, даже несмотря на фэйлы автора и какие-то там запятые. Спасибо тебе, дьюд, что знакомишь нас с духовно богатым миром джена! :D
Я сама, когда переводила, думала о том, что как-то нереалистично он отравился, я даже думала, может, дописать от себя немного, добавить блевотинки в смерть Боба. Но все-таки если автор написал так, то пусть уже все останется так. К тому же я предпочла скинуть все на то, что Джерард просто не упомянул об этом из-за расплывчивости своих воспоминаний. И на самом деле, это сейчас сложно представить, о чем можно писать ещё 35 глав, но кроме страданий Джерарда там будет ещё много событий, и связанных с Фрэнком в том числе.
Да я сама иногда думаю, на кой чёрт я перевожу этот фанфик, если его практически никто не читает, но бросить не могу. Мне кажется, фанфик не менее достойный, чем любой слэшик, чтоб его переводили и читали. Но если читать не хочет никто, кроме нас двоих, так уж и быть, придётся справляться вдвоем Спасибо тебе, что читаешь
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
