Все. Это до сих пор не укладывалось в моей голове, особенно когда я смотрел на моего брата, находящегося без сознания. Серьезность и масштабность происходящего делала вещи еще более невозможными. Но все же, я не мог отрицать их. Возможно, кто-нибудь другой на моем месте закричал бы «Ты ошибаешься!» Доктору Джеймсу, отказываясь верить правде, но только не я. За многие годы я научился кое-чему: отрицая очевидное, ты ничего не добьешься, а попросту попадешь в тупик.
Все. Всего минута прошла с того момента, как я ворвался в палату Майки, оттолкнув Фрэнка, стоящего у меня на пути, и стал погружаться в истерическую тишину. Но эта минута казалась мне всей жизнью. Мой брат никогда не достигнет моего возраста. Ему ведь только двадцать семь! Никто не заслуживает такой смерти, особенно, будучи еще совсем молодым.
Все. Кто угодно. Каждый из нас, в конце концов, правда? Это смешно, оглядываясь назад, думать о том, как я мог размышлять о таких сложных вещах и пребывать в оцепенении одновременно. Кроме того, я пытался как-то обезопасить себя. Я думал, и на определенном этапе знал про возможную, про вероятную гибель миллионов, всех, но я никогда не думал, что это слово может применяться к тем, кого я люблю. Забавно, что проделывает мозг, чтоб уберечь человека от безумия.
Даже находясь в безмолвном шоке, часть меня все же осознавала, что своим поведением я до смерти пугаю друзей. Черт, да я пугал самого себя. И если бы Майки проснулся, думаю, это повлияло бы на него хуже, чем на любого из нас, но к счастью, тогда он не мог ничего ни видеть, ни слышать.
Сжимая его руку в своей, я наклонился над ним, осторожно убирая дрожащими пальцами мокрую окровавленную прядь волос с его лба. Я уже и не замечал того, что мое обрывчатое дыхание больше напоминало полурыдания, рука, которой я держался за Майки, была обернута вокруг его руки так крепко, что костяшки побелели от напряжения.
Лицо моего брата было пугающе белым. Пот полностью покрывал его кожу, а дыхание из его легких исходило влажными и резкими рывками. Я не мог избавиться от картинки, засевшей в моей голове: крови, собирающейся в его легких, ожидающей момента, когда наступит время опять вырваться наружу. Да, пусть он был смертельно болен, но этот человек, лежащий на больничной койке, не смотря ни на что, все еще оставался моим младшим братом. И я любил его, сильно любил. Он был жив, в нем еще бурлили остатки жизни. Я не могу вспомнить, кто именно сказал мне эти слова, но я слышал, что пока есть жизнь, есть и надежда? Может быть, врачи просто ошиблись, говоря о смертельной опасности гриппа.
Но потом, голос Доктора Джеймса из ниоткуда возник в моей голове, и его слова возвращали меня к холодной и жестокой реальности.
«Я прошу Вас как близкого родственника. Если он женат или просто находится с кем-то в отношениях, позвоните и дайте ей знать. Позвольте Вашему брату поговорить с ней, если, конечно, она сама в порядке. Начинайте заниматься организацией похорон. Я слышал, что собираются делать массовые захоронения, боюсь, что умерших стало слишком много и похоронные бюро вскоре прекратят заниматься этим».
И тогда я понял наверняка. Отрицать было бесполезно.
- Пожалуйста, только не он! – я рыдал, когда мои силы покинули меня. Я упал на колени, уткнувшись лбом в тонкий матрас. Доктор Джеймс не стал бы мне лгать, я видел его лицо. Это ледяное, мертвое выражение просто кричало, что он слишком устал для лжи, что она перестала иметь какой-либо смысл. А что самое худшее во всем, что происходило тогда? Я должен был наблюдать за страданиями моего брата.
Надежда оказалась ложью.
И моя жизнь закончилась. Даже сейчас я не могу вспомнить всего, что происходило дальше. Похоже, Доктор опять говорил мне что-то о похоронах, а я плакал, тихо шепча «конец».
- Эй, вы двое, поднимите его, а я возьму стул.
Это и все, что я помнил из того бесформенного и лишенного временных рамок периода. Остальные воспоминания о Майки и Докторе Джеймсе возникают по очереди в моей голове. И, в конце концов, я сказал Рэю, что хочу побыть один.
Еще я помню, как передвинул стул к изголовью кровати настолько близко, насколько это вообще было возможно. Я взял Майки за руку, заметив трубки, прикрепленные к ней. Неудивительно, что он был без сознания.
Мне больше нечего было делать, кроме как смотреть на текущее по трубкам лекарство, каплями поступающее в кровь. В полной тишине, царившей в комнате, я, слышал крики людей, доносящиеся с коридора. Я слышал, как кто-то звал женщину по имени Дарлин. И как ни странно именно это вытянуло меня из глубокого транса. Я понял, что не могу закрыться в себе, открестившись от всего мира, пока я все еще окружен живыми людьми. Майки было больно, и он нуждался в ком-то рядом с ним. Он нуждался в нас, особенно во мне. Человек в коридоре, может быть, так и не найдет Дарлин, но у Майки всегда будет его брат.
Ушло больше пяти минут на то, чтоб я смог хоть как-то унять дрожь в руках, и хотя я все еще чувствовал отчаяние, я старался сохранять спокойствие. Я старался действовать рационально. Я не спешил придаваться горю, потому что в то время, люди, которых я любил, все еще были живы, и я должен был быть там с ними. Слава Богу, я все еще мог видеть свет, иначе я даже не знаю, что бы со мной случилось.
Вместо того чтоб плакать, я продолжил убирать растрепанные волосы с лица Майки. Он выглядел чертовски болезненно, его лицо было практически как мое пару часов назад, когда я весь был забрызган кровью. Из-за этого он еще больше напоминал мне героя из какого-нибудь фильма ужасов. Мое сердце переполнялось жалостью, заставляя чувствовать и ужас, и страх одновременно.
- Майки, - прошептал я и отпустил его руку, а затем наклонился, накрывая одеялом его плечи. Я почему-то думал, что ему холодно, хотя на самом деле даже не подозревал, что с ним происходит. Я нашел в себе силы, чтоб встать, и я знал, что смогу сделать это. Что бы ни случилось Джерард Уэй справится со всем. И к счастью, я действительно смог.
Я стоял над Майки, смотря на его испачканное лицо, чувствуя в воздухе запах болезни и смерти, которая уже поджидала его, а кроме того, запах запекшейся крови. Исполненный решимости и будучи в здравом рассудке я пошел в уборную, где нашел небольшую емкость и наполнил ее водой. Я решил использовать мыло для рук, так как это единственное, что мне удалось найти в туалете, и полотенце.
Мне опять пришлось бороться с желанием бросить свою затею, как только я вернулся обратно и начал отмывать Майки от крови. Внутри опять проснулось кошмарное чувство жалости, когда я смотрел на своего брата. Какая-то часть меня просто не выдерживала смотреть на него в таком виде, накаченного обезболивающим, и слушать его дыхание, больше напоминающее журчание воды. Он не заслуживал такого. Майки был настолько потным, что одежда, в которой он лежал, насквозь промокла, но, тем не менее, это помогало мне стирать с него кровь, немного упрощая процесс, хотя я и так старался действовать как можно более мягко и нежно.
Я почти закончил со своим занятием, когда в палату вошел Фрэнк. Поначалу я даже не заметил его, сосредоточено отчищая кожу моего брата от крови. Почему-то я был уверен, что Фрэнк сядет на пустой стул, но вместо этого он захлопнул тяжелую деревянную дверь и уселся прямо на полу, как и я, когда впервые оказался в этом аду. Влажное полотенце со шлепком упало рядом с головой Майки, и перед тем, как оно скатилось на пол, я перешел на сторону, где сидел Фрэнк.
- Фрэнк? – мой голос был чуть громче шепота.
Айеро не ответил сразу, вместо этого уставившись на стену, словно в ней хранились какие-то тайны и секреты. Я сел рядом с ним, зная, что если я и попытаюсь заговорить, он все равно не услышит ни слова. Но, в конце концов, он все же прервал наше молчание.
- У Джамии этот грипп, - медленно прошептал он. – Она в больнице сейчас, я ей звонил. Но у нее... у нее начался приступ рвоты, и она должна была идти, - после этих слов Фрэнка начало трясти. Упоминание о важном для него человеке, заставило что-то щелкнуть в моей голове, не позволяя мозгам отключиться и отвлечься от окружающей меня реальности. Я знаю, что это, должно быть, звучит чертовски эгоистично, но даже когда в моих объятиях дрожал мой лучший друг, я думал только об одном. Линдси.
Моя жена. Даже когда я думал о том, что все умрут, у меня не было и мысли о том, что все это может как-то задеть ее. Фрэнк только что звонил Джамии, а я в последний раз разговаривал с Линдси позавчера.
- Она... она рассказала мне все. Не удивительно, что ты зашел сюда в таком виде. Черт, Джерард, как долго?!
Фрэнк вдруг застыл, прокричав свои слова громко и сердито. Я сжался от такой резкой перемены настроения, и он, немного расслабившись, прислонился спиной к стене.
- Мне так жаль.
Линдси.
Тишина.
Фрэнк положил что-то маленькое мне в руку, при этом, даже не смотря в мою сторону и не отводя взгляда от стены. Посмотрев вниз, я понял, что он дал мне телефон, и повернулся к парню с недоуменным удивлением, пока он изо всех сил пытался сдерживать слезы.
- Позвони ей. Я все понимаю... И не волнуйся, я останусь с Майки, - шепнул Фрэнк, и я поднялся. Шокированный и удивленный я чуть ли не подскочил на ноги. Линдси.
Фрэнк тоже встал, закрыв глаза, стараясь собраться и взять себя в руки, как делал я несколько минут назад. А когда он опять их открыл, я воспринял это как знак, что я могу идти. Я знал его достаточно хорошо, чтоб понимать, что он нуждался в одиночестве в тот момент. Поднимая с пола упавшее полотенце, он опять начал трястись, и, конечно, я это заметил, но поспешил уйти до того, как мои эмоции возьмут верх надо мной.
Коридор был больше похож на ад. Это лучший способ описать его, даже сейчас. Самый настоящий ад. И вся его чудовищность настолько ужасала, что на пару секунд я смог забыть о своей жене.
Когда я тихонько закрыл дверь в палату Майки, кто-то позади меня внезапно ухватился за рукав моей рубашки. Чертовски напуганный, я обернулся, смотря прямо в лицо умирающей медсестре. Она лежала на кровати, все еще одетая в свою обычную униформу, и тогда я осмотрелся, увидев, что весь коридор вдоль стен усеян больными. Я пытался вырваться из ее хватки и при этом не закричать.
- Не уходи...
Ее слова звучали так, словно проходили сквозь липкую стену. Медсестра была уже пожилой женщиной, а ее лицо было полностью покрыто тем, что она выблевала. Черт, она была словно порождение ночных кошмаров, и от одного взгляда на черный кусок желчи, свисающий с ее щеки, я готов был без раздумий разорвать свой рукав и сбежать оттуда подальше.
Я не знал куда я иду, до тех пор, пока не нашел то самое место. Я чуть было не прошел его, находясь в панике, но вовремя остановился и распахнул дверь. «Тут никого не должно быть», - в отчаянии думал я. И к счастью, я оказался прав. Я зашел на пустой балкон, где не было никого, кроме одной лишь медсестры. Это достаточно успокоило меня, чтоб я вспомнил о том, зачем изначально я сюда пришел. Линдси.
Я должен был заставить себя расслабить руку, сжимающую телефон Фрэнка мертвой хваткой, и в итоге у меня получилось этого добиться. Я открыл его, пялясь на горящий дисплей. И вдруг меня парализовал страх. Вдруг мне стало безумно страшно от того, что я могу услышать с другого конца линии. Линдси. Я быстро оглянулся направо, задев взглядом растрепанную медсестру, которая, судя по ее виду, не спала уже несколько дней. Она легонько улыбнулась мне, но я даже не потрудился улыбнуться ей в ответ.
По памяти я стал медленно набирать номер Линдси, и каждая клавиша отдавалась короткими сигналами, а когда я приложил телефон к уху, я словно оказался во сне. Я ходил по балкону туда и обратно, снуя из стороны в сторону, слушая протяжные гудки и замечая, как закат постепенно окрашивает небо в красный цвет.
Думаю, я так хорошо запомнил тот закат, потому что... потому что это была последняя вещь, в которой я смог увидеть хоть что-то красивое на протяжении нескольких дней.
Пока телефон совершал звонок, я вспомнил, что не курил с самого утра. Этот вид заката позволил мне вспомнить и о себе, немного отвлечься от всех напряженных мыслей, которые не отпускали меня все время, что я сидел у постели Майки. Вдруг мне безумно захотелось курить, настолько сильно, что я забыл о прислоненном к уху телефоне.
Казалось, гудки никогда не прекратятся, и я уже был готов положить трубку. Но, слава Богу, я этого не сделал. На последнем гудке, я внезапно услышал ее голос, я узнал бы его из тысячи других.
- Алло?
Линдси! Это была она. Моя жена все еще могла отвечать на телефонные звонки. Краски заката сгустились, а мое настроение поднялось, пока я не вспомнил про Фрэнка после его разговора с Джамией. Может быть, с моей женой дела могли бы обстоять иначе, чем со всеми, кто находился в этой больнице. Сейчас я не могу поверить, что позволил себе думать об этом, но так же мне не в чем себя винить. Моя жизнь в тот день ограничивалась той самой больницей, переполненной больными. Я все еще мог надеяться, что в другой части страны, где была Линдси, все не так уж и плохо. Я даже не думал про тот список штатов, где есть зараженные, который упоминался в новостях.
- Линдси? – радостно сказал я, зная, что это одно слово и есть моим главным вопросом.
- Привет... – все, что сказала она перед тем, как мой и без того сломанный мир разбился вдребезги. На заднем плане послышался мокрый кашель, такой же, как был у Майки.
- Линдси! – я громко крикнул, напугав своим криком не только, стоящую за мной медсестру, но и самого себя. Но, черт, я не мог сдерживать свои эмоции тогда, даже если бы и попытался. А в то время моя жена не прекращая кашляла.
- Я... я собиралась позвонить тебе, но ты опередил меня, - успела сказать она до того, как снова закашлялась. – Джи, у меня грипп. Наконец-то меня оставили в покое, и я могу поговорить с тобой. Черт, все вокруг больны! – мой желудок сжался, когда в памяти всплыл тот факт, что она находится в одном из тех штатов, о которых упоминала Кэти Харрис. О Господи, только не моя Линдси.
- М...майки заражен, Фрэнк сказал, что Джамия тоже, но пожалуйста, только не ты! – мой голос прозвучал истерически высоко и вовсе не похоже на то, каким он был обычно. Даже хуже, чем при разговоре с Доктором Джеймсом, намного хуже. Тем утром мой мир словно вывернули наизнанку, превращая в черную дыру. Я опять потерял себя, и с того момента осталось мало чего, что я могу вспомнить. Я хотел бы, но я просто не могу.
Память о том, что происходило дальше, довольно туманна, должно быть, в моей голове тогда был ужасный беспорядок. Я услышал то, чего никогда в своей жизни не хотел бы услышать. Линдси рассказала, что ждала пока окончательно убедиться в том, что больна этим гриппом, а потом думала, что именно скажет мне. Она сказала, что лежит в больнице, и она... она знала, что уже никогда из нее не выйдет. Моя жена сказала, что любит меня. Она сказала свои последние важные слова. Линдси пообещала, что мы с ней когда-нибудь обязательно встретимся, где-то в загробной жизни, она говорила так уверенно, но я все равно не мог ей поверить. Как Бог может отправить нас в рай после всего, что он сделал с нами?! Я был окончательно разбит, понимая, что все, кого я люблю, умрут. Вместе с ними умру и я, по крайней мере, моя судьба тогда выглядела именно так. Линдси сказала, что все вокруг больны, что трупы повсюду: на улицах, в ямах, в домах, и скоро она станет одной из них. Но при этом она не плакала, в ее голосе слышалась лишь грусть.
Этот фанфик напоминает мне книгу "Я-легенда", но в книге умершие становились, так скажем, зомби, а здесь они просто умирают. Значит, Джерард больше никогда не увидит ни Лин , ни Майки... Меня угнетает слово "никогда", и пока я читала эту главу, в моей душе что-то странное творилось. Черт, бедный Джерард, сразу два дорогих ему человека смертельно больны, да еще и Джамия, - мне так жалко ребят, и на самом деле очень тяжело читать описания их эмоций и представлять те картины, что они видят. После прочтения главы у меня в голове крутится вопрос "Неужели все так безнадежно?". Видимо, да. В общем, это прекрасный джен - такой, какие я и люблю.
pampam, спасибо за то, что выбрали для перевода такой прекрасный фанфик и спасибо, что так прекрасно его переводите.
да, тяжело каждому из них, и вообще тяжело всем, но дальше будет не легче. ибо это только начало... и вам спасибо за такой отзыв я рада, что вам понравилось, и что вы заинтересовались.
сейчас Джерарду тяжело, а дальше будет еще тяжелее, ну, это, наверное, и так очевидно. вообще вся эта ситуация, в которую он попал, точнее, в которую ему пришлось попасть, сама по себе какая-то безумная. и держать себя в руках, когда умирают близкие тебе люди, причем один за другим, - это в какой-то степени даже героизм. мне кажется, что очень немногие способны на такое, немногие обладают такой моральной выдержкой и силой духа, чтоб выдержать подобные испытания в жизни. думаю, в ближайшее время я переведу и вторую часть главы. она, как и в прошлый раз, будет маленькой, но я как-то слишком поздно сообразила, что можно было две части сразу перевести и выставить вместе, потому будет не много, но будет содержательно. и да, вторая часть полностью оправдывает название главы. и спасибо тебе, что читаешь
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
я рада, что вам понравилось, и что вы заинтересовались.