Я проснулся от настойчивого стука в дверь, но встать с постели и не подумал - слишком много чести тому, кто ломится в мою тихую обитель в столь ранний час. В подтверждение моих слов дорогой и любимый будильник сдвинул стрелку к девяти часам утра, как бы напоминая, что суббота - не повод провести весь день лежа. Ха, как бы не так. Но, между тем, стук и не думал прекращаться. "Кто это такой настырный?" - мелькнуло в голове. Под нудный аккомпанемент я все-таки заставил себя подняться и медленно оглядел собственное жилище. Ничего примечательного не обнаружилось. Небольшая уютная спаленка дышала теплым весенним светом, проникающим в высокое окно. Солнечные блики весело играли с любыми зеркальными поверхностями, что им попадались. На полу валялись бутылки из-под дешевого пива, что пьет мой парень. "Кстати, где же он?" - Неужели битый час ломится в дверь? С этими мыслями я поспешил впустить незадачливого любовника в квартиру. - Когда ты уже дашь мне ключи? - обрушилось на меня вместо приветствия. Я что-то невпопад промычал в ответ, напрявляясь в ванную комнату. "Действительно, зачем ему ключи от нашей квартиры... Ох и раздражающего спутника жизни ты себе выбрал." - недовольно пробурчал мой внутренний голос, в последнее время появлявшийся все чаще и чаще. Голосок имел капризные интонации и порой напоминал меня в детстве. Этакая принцесска, которой надо во всем потакать. Гребаная принцесса. И когда меня угораздило начать вести занимательные беседы с внутренним голосом? Может быть, это связано со смертью лучших друзей в недавней авто-катастрофе - как-то предположил мой парень. Не знаю, но жить мне это совсем не мешает. Всегда приятно иметь хорошего собеседника, пусть даже он говорит внутри меня и порой немного зарывается. В конце концов, это моя жизнь. Наша.
Завершив утренний туалет, я уже осмысленно побрел на кухню в поисках пристойного завтрака и стандартной чашки кофе, без которого утро отказывалось начинаться вообще. У плиты меня встретил мой кавалер в фартуке и желтых прихватках, отлично гармонирующих с цыплячьей же его футболкой. - Напомни, когда в твоем гардеробе появилась столь вычурная вещь? - я насмешливо скривил губы. - Не язви, тебе не идет. - встретило меня ответное замечание. - Твой же врач посоветовал "раскрасить" жизнь, сделать ее ярче... "Путем носки клоунских нарядов? Я против, он и так идиот." - незамедлительно среагировал внутренний голос. Пожалуй, стоит дать ему имя. Я же предпочел вообще промолчать, сделав вид, что погружен в приготовление утреннего напитка. - Брай, ты в порядке? - мне участливо заглядывали в глаза. Ну вот. Кажется, я его расстроил. - мелькнула мысль где-то на задворках сознания. "Да кому какое дело!" - Боже, как он навязчив, этот голосок. "Попрошу поуважительней!" - Заткнись! Молодой человек поморщился от моего крика и обиженно отвернулся. Дьявол, я же не хотел... Я вообще не тебе. Нужно научиться себя контролировать. - Джи, ну что ты... Прости, прошу, прости. Я просто раздражителен с утра, ты же знаешь, - виновато шепчу куда-то в макушку моего любовника, настойчиво обняв того за плечи. - Знаю, все в порядке. - из моих объятий легко вывернулись и снова заняли позицию у плиты, где на сковороде безжалостно сгорала яичница. Вот черт.
По окончании утра я уже был прощен и Джи, улыбаясь, как ни в чем не бывало, предложил провести сегодняшний вечер вне дома. И если я с удовольствием поддержал эту идею, но мой внутренний голос, который я решил окрестить Фрэнком (этакая раздражающая мелкая скотина, таких только так и зовут), был явно против. Ну почему мне так повезло заиметь себе раздражающее второе "я"... Не успел я закончить мысленно свою гневную тираду по поводу общения с сомнительными личностями внутри меня, как голову пронзило острой болью. - Что за черт?.. - я обхватил руками голову и сполз по стене, ожидая конца спазма. У меня и раньше были мигрени, но никогда еще виски не стискивали раскаленные обручи, отпечатываясь болью на внутренней стороне черепа и опаляя закрытые глаза. Горло сдавило подступающей тошнотой. "Я же говорил, что со мной стоит быть вежливее..." - елейно произнес уже знакомый голос, растягивая интонации. - Что тебе нужно? - я всхлипнул, не в силах унять дрожь. Глаза щипало от непролитых слез, а боль пульсировала, отдаваясь звоном в ушах. "Тише ты, будь мужчиной, - усмехнулся Фрэнк, - кстати, красивое имя, оно мне нравится. Хоть ты так пренебрежительно обо мне отзываешься". - Ты всего лишь плод моего воображения, я буду говорить о тебе так, как хочу! -с тошнотой почти удалось справиться, хотя глаза открыть еще не представлялось возможным. Солнечный свет жег зрачки через тонкую кожу век. "Ты правда в этом уверен? - внутренний голос откровенно потешался над моими словами, - я заставлю тебя подчиняться!" - и, словно в подтверждение, виски снова прошило болью, а из моего горла вырвался пронзительный крик, переходящий в вой, а потом и вовсе в хрип. Голос пропал, не удавалось произнести ни слова - получались только сдавленные сиплые стоны. "Молчишь? Ну и правильно", - снисходительно произнес мой мучитель. "Скоро ты привыкнешь к боли".
II
Сознание возвращалось медленно… Я упорно цеплялся за остатки полусна, но реальность неизбежно и неотвратимо давала о себе знать – болела голова, а уши, казалось, были набиты ватой, настолько отдаленными казались звуки вокруг. Слегка застонав, я повернул голову и открыл глаза. Мир казался расплывчатым, и я прищурил глаза, чтобы хоть что-то разглядеть. Моему взору предстала довольно просторная светлая комната, при тщательном рассмотрении оказавшаяся больничной палатой. Что я делаю в больнице? Напротив меня тут же материализовалась улыбчивая медсестра, сообщившая, что приступ миновал, со мной все в порядке и скоро я отправлюсь домой. Что за приступ?
Не успела медсестра покинуть помещение, как в палату забежал бледный и до смерти напуганный Джи. Бог мой, на парне лица не было! Тяжелая светлая челка в беспорядке падала на глаза, ему то и дело приходилось откидывать ее длинными музыкальными пальцами. Глаза сияли беспокойством и непролитыми слезами, в расширенных зрачках отражались выбеленные стены больничной комнаты и мое серое лицо. - Как ты себя чувствуешь? - в севшем голосе также звенели слезы. Удивительно, я даже не ожидал такого беспокойства. Я-то в порядке, но что было? - Что я здесь делаю, Джи? - кажется, не такого ответа ожидал мой друг, но что поделать. Если ты очнулся в больнице и ничего об этом не помнишь, как-то не до любезностей, пусть даже единственный близкий человек искренне обеспокоен твоим состоянием. "Не единственный." - вкрадчиво прошептал так некстати объявившийся Фрэнк из глубин черепной коробки. Мне одному кажется, что он пропел это прямо мне на ухо? Я прошипел в ответ "Ты не вовремя", - надеясь только, что это не дойдет до напряженного слуха моего истеричного любовника. Конечно, я думаю неправильно: как можно так обходиться с человеком, что волновался за мою жизнь сильнее, чем за собственную, хотя опасность была не так уж велика. "Конечно, я всегда не вовремя, когда рядом этот грустный клоун" - Фрэнк начинал выходить из себя. Или из меня. И тут, сам того не ожидая, я недовольно выпрямился на больничной койке и, вперив гневный взгляд в Джерарда, отчетливо приказал ему убраться. Бедный молодой человек был настолько шокирован, что без единого слова,спотыкаясь, выскочил за дверь, на выходе столкнувшись с медсестрой в аккуратном белом переднике.
- Мистер Молко, по настоятельному совету врача Вам лучше задержаться в клинике до завтра. Я понимаю, проводить выходные в больнице - совсем не то, что Вы планировали, но ведь здоровье важнее... Вы еще успеете сделать все, что хотели сегодня и... Вы ведь знаете, что повторный приступ может быть немалой угрозой Вашей жизни... - сбивчиво уверяла меня девушка. Я вскинул руку, в попытке заставить ее замолчать. Да-да, я все понял. Иди. На переднем кармашке накрахмаленного больничного халата красовалась табличка с лаконичным именем Мэнди. Младшая медсестра. - Да, Мэнди, уверяю Вас, я все понимаю, можете идти. - стараясь, чтобы голос не выдал раздражения, я устало откинулся на пышную подушку. - О, мистер Молко, зовите меня, если Вам что-нибудь понадобится. - на прощание пролепетала медсестра, прежде чем так же, как и Джерард, быстро удалиться изпалаты. Действительно, почему бы и не отдохнуть от назойливого мира в чистой светлой комнате, где тебе обеспечат уход и заботу всего за какие-то двадцать долларов, незаметно сунутые в карман картинно смущающейся Мэнди, и еще пятьдесят для врача, который сделает мой незапланированный отпуск просто идеальным, не пуская Джи дальше первого больничного коридора. "Как хороша жизнь" - с улыбкой выдохнул я, поудобнее устраиваясь намягкой постели. Я знал, что Фрэнки со мной согласится.
Вокруг меня разливается пламя. Оно жидкое, будто тягучее и приторно горьким отдается на языке. Я погружаюсь в него, как в морскую воду в жаркий летний день. Я не горю, не сгораю, я пью его, впитываю в себя по частице, как всегда мечтал. На моих черных волосах оседает пепел, я закашливаюсь от надсадной горечи удушающих паров, сдавливающих легкие огненным жаром. Я плыву. Плыву, как во сне, по старому дому с выбитыми стеклами и ободранными стенами, где на меня невидяще уставились пожелтевшие фотографии на каминной полке. Там же стоит фарфоровый клоун, что так пугал меня в детстве своим оскалом. Усилием воли я заставляю себя подплыть к нему через огонь, схватить, сжать в руке, раздавить, чтобы осколки фарфора глубоко впились в ладонь. Я падаю. Лечу в бездну, охваченный пламенем, которое на глазах перестает быть жидким, все сгущается и сгущается, плотно охватывает мою кожу, заставляя ее чернеть и трескаться от жара. Боль. Боль разъедает вместе с огнем. Я будто со стороны вижу свое обугленное тело, безвольной марионеткой скатывающееся куда-то вниз...
Кто-то грубо выдергивает меня из объятий пламени и тащит за собой. Не в силах сопротивляться, я, шатаясь на негнущихся ногах со вздувающимися волдырями ожогов, бреду вперед за низкорослым мужчиной с грязными, сальными темными волосами, схватившим меня за руку и спасшем из кошмара. Где мы? Подвал? Вокруг меня стены из необтесанного камня. Бетонный пол холодит ноги через тонкую подошву драных кед. Затхлый воздух оседает в легких, сжатых спазмом после огня. Я закашливаюсь и спотыкаюсь. Пытаюсь остановиться, вцепиться пальцами в ледяную кладку стены и перевести дух, свыкнуться с обожженной кожей, приноровиться к боли, но меня все так же упорно тащат за собой. Впереди виднеется провал высокой каменной арки, подсвеченной рваными бликами факелов, чей свет неровно расползается по стенам.
Мой спутник внезапно останавливается и, крепче сжав мою руку, издает хриплый смешок, когда волна дрожи передается ему через мои обожженные пальцы. - Брайан... - не поворачиваясь, успокаивающе шепчет он. Его голос кажется смутно знакомым, в нем переплетаются все интонации, что когда-то сквозили у тех, кого я знал; отцовская мягкость и властная решительность матери смешивались с успокаивающей теплотой стонов Джерарда и отзвуками спокойного дыхания погибшего лучшего друга. Но было там что-то еще. Нечто замогильно холодное, пугающее, вселяющее неуверенность и безысходность. Ужас, заставляющий колени подгибаться, а внутренности сворачиваться тугим узлом. Этот голос манил, привлекал, но в то же время отталкивал, внушал потребность сбежать и искать защиты. Я определенно уже слышал этот голос. Фрэнк. Кто-то легко тряс меня за плечи, а в глаза нерезко ударяли солнечные лучи. - Мистер Молко, проснитесь, время обхода.
III.I
Все тело обжигает непонятная боль. Боль, мешающая пошевелиться. Боль, сковывающая сознание. Боль. Откуда она взялась? С трудом поднявшись с больничной койки, я, шатаясь, подхожу к высокому зеркалу в ванной комнате. Странно, на теле ни одного повреждения, а острая мучительная боль разъедает кожу. В мыслях путаются обрывки ночного кошмара: пылающее тело, разгромленная детская комната, сырой подвал, сильная рука и отчаянно знакомый голос. Сознание плавится, отступает перед всегдашним страхом и испуганно забивается вглубину черепной коробки, в то время как в ушах звенит тот самый голос: - Я знаю, ты ждал, Брайан.
Мое лицо в зеркале стремительно меняется, деформируется, становясь до боли незнакомым, но от чего-то таким притягательным... Лицо молодеет, черты смягчаются, глаза темнеют, приобретая ореховые отблески и злой блеск в зрачках. Губы полнеют и изгибаются в саркастичной усмешке, тело покрывается причудливой вязью татуировок, рост уменьшается. Темная челка закрывает подмигивающий глаз, а тонкие расписанные пальцы теребят кольцо в пухлой нижней губе. Теперь на вид "мне" не больше двадцати лет. В горле комом встал душераздирающий крик, он нарастает в глубине и грозит вырваться, оглушая, разрывая барабанные перепонки. Вдруг мое отражение в зеркале перестает ухмыляться, но начинает истошно вопить. Так, что по стеклу расползается тонкая трещина, а у меня закладывает уши. Я зажимаю их руками и оседаю на пол, инстинктивно сжимаясь, пытаясь спрятаться от жуткого крика.
Через пару секунд все смолкает. Я решаюсь поднять взгляд и обнаруживаю, что у молодого человека в зеркале из ушей хлещет кровь. Бурые потеки заливают его голые плечи, струятся вниз по груди, а он, как ни в чем не бывало, улыбается, обнажая ровные белые зубы. Широко распахнув глаза, я в испуге пытаюсь отползти от зеркала, но отражение гипнотизирует меня, притягивает ближе, заставляя носом уткнуться в стекло и ощутить тошнотворный запах его темной крови. - Ты узнаешь меня? - смеется парень за стеклом. Конечно. Конечно, я узнаю. Фрэнк протягивает ко мне руки, заставляя меня протестующе замычать. Татуированные пальцы смыкаются вокруг моей шеи, вырывая из горла задушенные хрипы. Я пытаюсь отползти от зеркала, продолжая попытки рвано вдохнуть и позвать на помощь.
неужели такой пейринг как Бри/Фрэнк существует) давно искала.кстати может кто подскажет еще какие нибудь фанфики с этим пейрингом? ..2 моих любимых мужчины
"рост уменьшается" я думала они оба хоббиты мелкие))
Мне снесло крышу, еще когда я шапку прочла. Много Молко, да еще и шизофрения! Признаться, у самой была подобная идея с другими действующими лицами, но, так как я ленивая задница и не сподоблюсь наверное уже никогда на макси, то я несказанно рада, что Вы написали такую прелесть :3 Молко я всегда рада. trusttome, жму Вашу руку и с нетерпением жду проду.
я думала они оба хоббиты мелкие))
