Взошло воспалённо алое солнце, его лучи проникают в комнату сквозь пыльные окна. Когда мы в последний раз их мыли? Месяца 4 наверное назад. Да-да, что-то такое припоминаю, Фрэнки тогда ещё разлил ту спиртовую вонючку за 8 баксов. Чёрт, я даже помню, сколько она стоила. Мелочи всегда великолепно застряют в голове, особенно абсолютно ненужные мелочи. Ну вот на кой мне помнить когда я мыл окна и сколько стоила эта жидкость? А нет. Постепенно открываю глаза. Яркий свет солнца бьёт в глаза, жмурюсь. Голова ещё кружится. И всё ещё плывёт. Видимо моё «золотое время» ещё не прошло, и я ещё словно маленькая рыбка в приятных потоках действия МДМА. Мне ещё так хорошо, такие пробуждения бывают так редко. Обычно просыпаясь, просто держишь голову руками, так как уверен, что она сейчас просто расколется на несколько частей, лопнет, подобно перезревшему арбузу. Приподнимаю голову. Лежу я навзничь на кровати. Точнее лежу я на ней частично, голова и плечи свисают с кровати. Упираюсь локтем в мягкую кровать, приподнимаюсь. Плечи и шея жутко затекли. В глазах всё скорее не то чтобы плывёт, но как-то подозрительно дёргается, будто камеру время от времени встряхивают. Вот именно так. Опускаю глаза. Край моей футболки надорван. Она разорвана по шву. И штаны расстёгнуты и стянуты вниз. Нашёл я их на уровне колен. Мне бы показалось это смешным, но как-то не сейчас. Сейчас я буквально влюбился в эти великолепные складки на синей джинсовой ткани. Красиво. Меня прёт. Натягиваю штаны. Пространство вокруг меня вздрагивает. Желе. Вот именно то определение, которое крутилось в мозгу и я никак не мог его уловить, чтобы охарактеризовать это состояние. Вздрагивающее и какое-то медузоподобно-желеобразное пространство вокруг меня. Клубничное желе пространства с сахарным песком времени, и я такой фрукт в этом всём. Все умрут, а я грейпфрут, чёрт дери. Одеваю штаны. Прогибаюсь в спине, позвоночки хрустят. До чего же приятно. Солнце из окна светит на меня и мои красные растрёпанные волосы подобны гриве. Откидываю их назад. Потолок и углы проносятся перед моими глазами, словно я на качели сделал «солнышко».Мои волосы светятся в лучах красно-жёлтого солнца. В его лучах танцуют пылинки, в комнате тепло, даже душно. Почти как в тропиках. Нет. В саванне. Жарко, солнечно, душно. Поблескивает золотистая крышка бутылки. Это вчерашний виски. О да. Хватаю бутылку за горло, помяв жестяную крышечку, срываю её с ополовиненной бутылки и прижимая её к губам, пью из горла. Обжигающе-крепкий виски. О да. Именно этой крепости я и хотел. Это как острые специи, как пряная корица и анис в этом чёртовом желе времени, в котором я плаваю. Да. Отлично. Глоток за глотком. Жадно. Проливающиеся струйки текут по моей шее и впитываются в футболку. Ну и плевать. Наконец отрываюсь от бутылки. Солнце поднимается всё выше. Оно отражается и горит в моих глазах. Хотя вообще-то говорят что нельзя на него смотреть так, напрямую. Но мне сейчас всё равно. Мне нравится, слепит, но мне нравится. Меня вновь накрывает. В ушах начинает звенеть. МДМА и ещё какая-то дрянь, которую Фрэнк буквально насильно в меня впихнул, ещё не «отыгравшие до конца»,разбавленные виски вновь взбаламутили мне мозги. Всё стало цветней, в ушах зашумело. Золотое солнце и я. Аловолосый. Как лев с гривой. Большая кошка. Полдень. Да, наверное уже полдень. Полдень в саване. Перед полуднем львы охотятся. Львицы. Да плевать. Я не биолог, не зоолог, хотя в последнее время пристрастился к ботанике (хDDD). Мне нравится такая ассоциация. Львы охотятся. На зебр там разных.. Поток моих мыслей прервала полосатая футболка Фрэнка. Одетая на нём же. О да… я буквально почувствовал, как всё во мне сжалось и заныло. Не многое можно так сильно хотеть. Так дети желают получить игрушку- истерично, самозабвенно, так влюблённые жаждут друг друга, так жаждут власти. О да. Во мне смешалось сразу всё. Просто какой-то животный порыв и инстинкт. И я вновь откидываю красную гриву назад. Фрэнки лежит на ковре. Глаза его открыты. Уже открыты, видимо он пытается прийти в себя и понять где он. Моя награда. Моя жертва. В штанах мгновенно становится тесно. В паху горячо. Стояк будет мешать гоняться за жертвой. Да плевать, он никуда не убежит. Интересно, а львы в серенгетти тоже маются стояком во время охоты? Или там львицы охотятся? Да чёрт с ними.. Сползаю с кровати, касаюсь ладонями мягкого длинного ворса ковра. Не торопясь, тихо крадусь, тяжело дыша. Фрэнки пошатываясь, поднимается, опираясь на локти. Мне кажется, что моя жертва сейчас убежит. Чуть пригибаюсь. Под ладонями мягкий ворс ковра, золотое солнце, мне кажется, будто вокруг меня колышется выжженная безжалостным светилом трава. Что я могу в ней укрыться. Ещё один небольшой шаг, а после я решаю не тянуть. Если я буду красться, я напугаю жертву и она улизнёт, она почует меня. Потому я одним скачком валю Фрэнка обратно на ковёр. Бело-чёрные полосы мелькают перед глазами. Я поймал. Жертва не вырвется. Фрэнк обескуражен. Прижимаю его к ковру. Смотрит на меня мутными глазами, в которых сейчас расплываются золотые блики солнца. Его губы чуть тронула блаженная улыбка, лёгкая, словно золотое напыление. Она великолепна. Я готов вскочить на край обрыва и победно зарычать, запрокинув голову. Он мой. Касается рукой моей руки, которой прижимаю его к полу. Его улыбка всегда такая детская, что я просто педофилом себя чувствую, когда кончаю в его очаровательный ротик. Склоняюсь к его губам и мягко прикусываю нижнюю. Тяну его к себе, чуть приподнимает голову, а после, разжав зубы, просто сминаю его губы в поцелуе. Отвечает, что-то мыча. Жертва повержена, и её агония меня не остановит. Жадно целую, цепляясь за кромку штанов и стягивая их. Малыш не противится, даже приподнимает бёдра, давая мне стянуть их, чем я успешно пользуюсь. Перед глазами всё вспыхивает в ярких цветах, солнце взошло, в комнате так светло, летает пыль, пахнет алкоголем и моим желанием. Хотя у малыша тоже, я смотрю, его хоть отбавляй. Вновь улыбается, привычно закидывая ноги мне на бёдра, пальцы путаются, приспускаю штаны. Слава богу, а то от этого стального стояка, заключённого в узкие джинсы, мне было уже больно. Облизываю пальцы, провожу ими по маленькой розовой дырочке. Мы уже давно вместе, а у него она всё такая же крошечная, чёрт, он вечно молодой вечно шикарный. И я готов вдалбливаться в неё раз за разом. Провожу сочащейся смазкой головкой между его ног, а после вхожу. В ответ слышится тяжёлый вздох, перемешивающийся с почти мучительным стоном. Перед глазами всё расплывается, и мне великолепно в нём. Одно из лучших ощущений. А теперь, после того, как выпитые ночью колёса плавали внутри меня в виски, предо мной буквально райские цветы расцветали, великолепные нежнейшие лепестки удовольствий. Я толкаюсь в малыше, обнимая его, он великолепен, до кончиков своих обордранных чёрных ногтей. Я влюблён до потери пульса. Я уже не смогу, я зависим. Давно зависим. Ох чёрт, больше не могу, ещё и эти мучительно-сладкие стоны Фрэнка, не выдерживаю, кончаю глубоко в него, и перед моими глазами распускается белоснежный лотос абсолютного блаженства. Да, я шлюха. Я спал не только с Фрэнком, а ещё с толпой народа, но впадаю вот в такую нирвану я только с малышом. Я вырвал себе самый мясистый, самый сочный кусок удовольствия, и теперь постепенно перевариваю его, обмякнув и упав на Фрэнка, обнимая его, бестолково улыбающегося и судя по всему чувствующего то же самое. Я в восторге. Моя охота увенчалась успехом. Полдень. И все хищники саванны переваривают добычу и отдыхают.
АХ,СПАСИБО-СПАСИБО) Это первый,но не последний рассказ из цикла "Секс драгз и МКР")) уже в процессе напсиания следующий,я надеюсь, не менее интересный рассказ о глюках нашей парочки)
