Холодный воздух обжигал тощее тело Майка, и парень задыхался, хватаясь за рану на плече и тщетно пытаясь остановить кровь. Густая тяжелая жидкость горячими каплями пробивалась сквозь тонкие пальцы и падала на снег, оставляя крупные розовые пятна. Ногти скребли бледную кожу, легкие разрывались после долгого бега. Майки с ужасом захрипел, увидев приближающиеся силуэты. Очки он выронил, сбегая от погони, поэтому видел переулок слишком смутно, чтобы опознать преследователей. Единственный источник света, уличный фонарь, был давно разбит, но Майки явственно слышал, как в десяти метрах от него захлебывается собственной кровью Берт. Его живот был глубоко распорот, парень придерживал края раны, пытаясь остановить кровь, словно стараясь сохранить внутренности под кожей, и Уэй не мог понять, как Берт вообще смог бежать вместе с ним. Издавая пугающие булькающие звуки, он прохрипел:

Майки перевел изможденный взгляд на силуэт Берта, привалившегося к стене. Он был бы рад бежать дальше и заодно утащить МакКрэкена из этого ада, в безопасное место, но сейчас он не чувствовал своих ног, безжалостно и глубоко истерзанных ножами. Он истекал кровью, ему было чертовски холодно и больно, а левая рука уже начинала неметь от большой кровопотери. Сердце билось в горле, высохшем после длительного бега, вызывая рвотные позывы, которые становилось все сложнее контролировать.

Силуэты подошли уже вплотную. Майки слышал их шаги и понимал, что уже не успеет сбежать, даже если внезапно сможет почувствовать конечности. Ему оставалось лишь лежать здесь, дожидаясь своей участи. Может быть, он ничего не почувствует?

Наивный…

Ему так холодно…

Шаги все ближе…

Если бы не было так страшно…

Майки откинул голову назад, ударившись затылком о кирпичную стену, продолжая инстинктивно цепляться за плечо, закрыл глаза и выдохнул сквозь зубы, желая поскорее отключиться и не чувствовать боли.

Он сдался.

Он больше не может терпеть.

Майки нехотя приподнял веки, повернул голову и, прищурившись, смог разглядеть знакомый силуэт.

Джерард? Что он тут делает? Разве он не...

Джерард бросился к ним. Майки хотел крикнуть, чтобы он остановился, развернулся и спасал себя, но брат только ускорялся с каждым шагом, и его невозможно было остановить, Майк это знал. Эхо его шагов гулко отталкивалось от стен, и Майки паниковал все сильнее.

Берт странно захрипел, издавая последние булькающие звуки.

- Берт! - крикнул Майки. Его голос ему показался слишком слабым и чужим. Берт не подавал признаков жизни.

От МакКрэкена его отвлек яркий холодный блеск стали. Майки зажмурился, увидев острое лезвие, сжался в комок и замер, ожидая удара. Последнего удара.

Но удара не последовало. Лишь рядом с ним с глухим стуком упало что-то тяжелое, а затем наступила звенящая тишина, пугающая до ледяной дрожи.

Майки нерешительно открыл глаза. Ослепительно яркий свет фонаря освещал грязный пустынный переулок. Силуэты исчезли, словно их и не было; Берт по-прежнему молчал, нелепо привалившись к стене, расплескав собственную кровь вокруг себя. Его рука лежала в темно-красной луже, протянутая в последнем рывке в сторону Майка. Глаза слепо смотрели в одну точку.

Майки отвел взгляд, будучи не в силах поверить в происходящее…

И рядом с Майки, у его ног, лежал Джерард. Из груди торчала стальная рукоятка ножа, по рубашке расплывалось свежее темно-алое пятно. Майки захрипел, словно астматик, заскулил, и в ужасе попытался выдернуть нож из тела Джерарда. Но сталь не поддавалась, рукоятка ножа выскальзывала из пальцев, зато его руки мгновенно обагрились братской кровью…

Майкл тихо заскулил, падая на грудь покойного, обвивая слабыми окровавленными руками остывшее тело. Его скулеж превратился в тихий стон, горькие слезы падали на безмятежно спокойное лицо. Парень замолк на пару секунд, раскачиваясь вперед-назад.

А затем громко взвыл. Отчаянно, безутешно, совсем по-волчьи, продирая случайных прохожих до костей своим воем, вкладывая в этот вопль всю свою боль и страдания…

Черные волосы Джерарда были беспорядочно разбросаны по безмятежному лицу.

Потускневшие глаза невидяще смотрели в небо.

В небо, которое он больше никогда не увидит.

- Майки, проснись! Мне нужна помощь! Майки!...

Майки распахнул глаза и в непонимании уставился на размытые черты парня, который продолжал его тормошить. Ресницы младшего отчего-то были мокрыми и тяжелыми, и парню пришлось моргнуть пару раз, а затем нашарить на прикроватном столике очки. Лишь нацепив их на нос и включив ночник, он увидел, в чем дело.

Джерард дрожал. От него исходили почти ощутимые кожей волны отчаяния, глаза странно блестели, его сильно трясло. Но, несомненно, он был жив. Никакого ножа в груди, никакой кро...

Майки опустил взгляд и замер. Некогда белоснежные кроссовки Джерарда были покрыты кирпично-красной липкой дрянью. Тонкие бледные руки с выпирающими венами сильно дрожали. Белая кофта была перемазана кровью почти до локтей.

- Джерард? - хрипло прошептал Майки. - Ты в порядке? Что случилось?

Он слез с кровати и, бесцеремонно задрав безнадежно испорченную кофту, которая наверняка совсем скоро отправится на свалку, принялся изучать его тело, выискивая повреждения.

- Майки...

- Чья это кровь, Джи? - прошептал Майки, сильно нахмурившись, когда не обнаружил ни одной свежей царапины. - Ты кого-то...?

- Майки... Иди за мной... Мне нужна помощь...

Майки молча достал из-под кровати кеды, обулся, и позволил Джерарду обвить холодными, окровавленными и липкими пальцами его запястье.

- Куда мы идем? - спросил он, когда они оказались на главной лестнице и направились вниз. Джерард лишь судорожно вздохнул в ответ. За окном шел мелкий снег, только-только начинало светлеть, и Майки недоумевал, где Джерард умудрился найти неприятности в такую рань. Его до сих пор трясло после сна, особенно сейчас, когда он видел мертвенную белизну лица и алые разводы на одежде. Но Джерард был жив, он сильно стискивал пальцами его кисть, и Майки, едва-едва различая пульс брата, постепенно успокаивался.

Это был сон... Просто до жути реалистичный сон... 

Джерард протащил его по темному коридору спящего женского крыла и распахнул чью-то дверь. Майки не успел возмутиться его наглости. Слова умерли на губах, а в горле встал плотный ком, не пропуская безумного вопля. Младший почувствовал, как оседает на пол, и поспешно прислонился к стене.

Вся комната была забрызгана кровью, будто густой краской всех оттенков красного; золотистый свет ночника словно со злой иронией отражался от мелких лужиц на полу. Окно было распахнуто настежь, в комнате стоял невыносимый холод. Сквозняк играл с рассыпанными листами и перьями из разодранной подушки. В холодном воздухе витал удушливый запах металла и пота. Мебель не была тронута, нет, на своем месте стоял стол, пара стульев, кресло. Лишь на полу комком валялось небрежно скинутое одеяло. И на кровати лежало обнаженное юное тело.

Во рту торчал грубо смотанный кляп, тушь расползлась по бледным щекам после долгих часов глухих рыданий, черные волосы превратились в один клок, залитый липкой запекшейся кровью. Казалось, на коже девушки не осталось ни одного живого места: всю территорию занимали ссадины, кровоподтеки, глубокие раны и (Майки едва сдержал тошноту) местами не хватало плоти. На столе, возле ночника, аккуратным рядом лежали отрубленные тонкие пальцы. И белый лист бумаги, забрызганный кровью девушки.

Джерард сел у кровати, упав коленями в кровавую лужу на полу, без отвращения прижимая к себе тело, тихо поскуливая и что-то приговаривая, тщетно пытаясь привести Линдси в чувства.

Лишь через несколько минут Майки переборол ужас и направился к нему, шлепая по крови и стараясь дышать ртом, не вдыхая тяжелый металлический запах. Он поднял одеяло, чудом оставшееся чистым, набросил на тело и сжал плечи брата, стараясь не смотреть на изуродованную девушку.

- Джи... Нам нужно вызвать копов…

- Нет! Вызови врачей!

- Джи, она мерт...

- ОНА-НЕ-МЕРТВА! - крикнул Джерард, чеканя каждое слово и не отпуская подругу. За стеной, в соседней комнате, послышалась возня.

Майки вздохнул, провел руками  по лицу и огляделся. Господи, что пришлось пережить девушке, если кровь разбрызгана по всей комнате? Видимо, она долго мучилась – у противоположной стены, куда, видимо, ее швырнули насильники, на обоях остались кровавые борозды – девушка раздирала ногти, пытаясь привлечь внимание соседок шумом. Тщетно.

Его взгляд зацепил лист бумаги, прислоненный к ночнику. Он подошел к столу и склонился, стараясь не смотреть на тонкие длинные пальцы, чувствуя, что его вот-вот вывернет наизнанку. На белой бумаге было написано все тем же грубым почерком, обведено несколько раз и размашисто подчеркнуто всего несколько слов.

Майку показалось, что земля ушла из-под ног. Он продолжал стоять, разглядывая лист и не различая ни буквы, слыша за спиной дыхание Джерарда, а в коридоре – дикий женский. Сейчас, стоя в комнате, забрызганной чужой кровью, перед отрубленными пальцами, он понимал, что жизнь его брата висит на волоске. И теперь не Джерард должен спасти Майка, а он, Майк, должен защитить брата.

Фрэнк отворил дверь, вошел в комнату и огляделся. Его мрачный уставший взгляд остановился на Джерарде. Он прищурился и открыл рот, чтобы высказать все, что накопилось за все это время, но слова упрека застряли в горле, и парень недоуменно уставился на Уэя.

Джерард сидел на подоконнике, свесив ноги в джинсах, покрытых бурыми засохшими пятнами. Пальцами с запекшейся под ногтями кровью чашку он сжимал давно остывшего кофе. Его взгляд, именно взгляд остановил гнев Фрэнка. Чашка выпала из слабых пальцев, с грохотом разбилась на тысячу крошечных осколков, расплескав холодный горький кофе во все стороны и забрызгав стены, и Джерард протянул к нему руки.

- Фрэнк... - прошептал он жалобно, даже не пытаясь скрыть слезы в голосе. Соленые капли покатились по впалым щекам сплошным потоком, размывая подводку, оставляя красно-черные разводы.

Фрэнк помедлил лишь секунду, затем отбросил сумку в сторону и бросился к нему, разбрасывая осколки в стороны.

Он видел, как незнакомые хмурые люди выносили из корпуса закрытый гроб из красного дерева. Майки стоял неподалеку, хмуро наблюдая за процессией. Из-за Берта Джерард так убиваться бы не стал. Значит, в нем лежит... она?

Фрэнк стиснул зубы, но позволил Джерарду обвить себя руками и уткнуться носом в плечо.

- Это была она, да? - спросил он тихо, когда Джерард судорожно всхлипнул, сжимая в пальцах его футболку. Уэй кивнул, теснее прижимаясь к парню. Фрэнк почувствовал сквозь тонкую ткань одежды, как замерз Джерард, как сильно он дрожит, и невольно накрыл острые лопатки своими ладонями, пытаясь согреть.

- Джи, малыш... - пробормотал он тихо, поглаживая парня. - Все будет хорошо. Я обещаю тебе.

Фрэнк понимал, как бесполезно сейчас расспрашивать его или пытаться обвинить - Джерард был подавлен. Он чувствовал, как слезы парня впитываются в его одежду, чувствовал, как он дрожит, пытаясь сдержать всхлипы, как гулко бьется сердце Джерарда, и как сжимается от жалости его собственное. Он понимал, что просто не сможет добить его сейчас, когда он висит на нем, такой раненный и уязвимый. Поэтому он тяжело вздохнул, позволив ладоням сползти вниз, подхватил его под колени, заставляя Джерарда обвить свой пояс ногами, затем крепко прижал к себе и поднял с подоконника, чтобы подойти к кровати и опуститься на нее спиной, позволяя Уэю оказаться сверху. Потом прижал его к груди и закрыл глаза, позволяя выпустить в слезах всю горечь, которая хранилась в его хрупком сердце.

Фрэнк не мог обвинять его, и сейчас ему было все равно, чей голос ответил ему с телефона Джерарда, ему было все равно, что связывало покойную и Уэя. Он лишь хотел, чтобы Джерард перестал плакать. Он лишь хотел вернуть его кривую улыбку. Поэтому он перевернулся на бок, теснее прижимая к себе парня.

Фрэнк поднялся с кровати, заставляя Уэя подняться следом, крепко сжал его кисть и повел за собой. На улице уже стемнело, поэтому Фрэнк решил не заставлять Джерарда менять перепачканные джинсы. Он лишь боялся, что Уэй был причастен к убийству (несомненно, зверскому). Пожалуй, стоит наведаться к МакКрэкену, когда Джерард заснет, верно?

В молчании они вышли из корпуса и, держась за руки, направились к парку. Джерард тихо икал, потирая глаза рукавом, чувствуя, как его клонит в сон, но продолжал перебирать ногами вслед за Фрэнком. Фонарь тускло освещал деревянную скамейку, сырую после долгих дождей и снега, щедро усыпанную пошлыми надписями и карикатурами. Фрэнк устало зевнул, уселся и усадил Джерарда себе на колени, чтобы обвить руками его талию и уткнуться носом в его плечо.

Шел снег. Он падал на плечи и волосы, путаясь в ресницах, скрипя под ногами, накрывая землю легким покрывалом. Фрэнка передернуло от воспоминаний, когда он представил на снегу алые узоры. Поэтому он крепче сжал теплую руку и ускорил шаг.

Некоторые кошмары лучше навсегда запрятать в себе.

- Я скучал, - прохрипел Фрэнк тихо, крепче прижимая к себе парня.

- Я тоже, - простуженным голосом отозвался Джерард. Он положил голову на плечо Фрэнка и теперь смотрел, как бьются снежинки о лампу уличного фонаря. – Знаешь… я рад, что ты рядом, - добавил он после недолгого молчания. – Мне не хватало тебя. Очень сильно.

Фрэнк прикусил язык, чтобы удержаться от соблазна и не съязвить, понимая, как нелепо и неуместно сейчас будут выглядеть его саркастичные замечания. Он просто хмыкнул под нос и закрыл глаза, слушая, как бьется сердце Джерарда у его щеки. Сильно, уверенно, чертовски обманчиво. Он слишком хрупкий, несмотря на всю свою показную дерзость, он нуждается в защите. В защите Фрэнка.

Хрупкий, но способный показать зубы.

Фрэнк усмехнулся, вспомнив, как влетел в дверь, когда пытался размозжить череп Джерарда стальной ножкой стула, как Джерард полоснул его ножом по руке, когда Фрэнк попытался схватить его за грудки… Неужели он когда-то пытался навредить ему этими самыми руками, которые сейчас так крепко и нежно обвивают его тело?! Ведь совсем недавно он просто бредил мыслями о размазанных по стене мозгах, о раскрошенных костях и выдранных сухожилиях, а сейчас… Сейчас он скорее перегрыз бы глотку любому, кто попробует прикоснуться к этому хрупкому созданию, чем… Что за мысли!?

- Попались…

Фрэнк поднял голову и сонно посмотрел на подошедших.

Мясо. Другого слова Айеро подобрать бы не смог даже при сильном желании. Мясо. Озлобленное на весь мир, уничтожающее все, к чему прикоснется, безвольное, мерзкое, трусливое в одиночку, смелое стадом, имеющее лишь одну цель: разрушать. Человек десять, не меньше. Фрэнк поморщился и аккуратно спустил задремавшего Джерарда на скамью со своих колен. Затем поднялся на ноги и запустил руку в карман, нащупывая цепь.

Сердце пропустило удар. Карман был пуст. Абсолютно пуст. Пальцы шарили по уголкам, выискивая дырку или хоть какой-то намек на металлические звенья. Мысль ударила по сознанию тяжелым молотом: куртка несколько дней провисела в коридоре его дома, и кто угодно мог вынуть цепь, проходя мимо. Даже гребаный почтальон, который зашел сообщить, что кто-то должен зайти на почту и забрать посылку от старой тетки из Австрии.

Хотя бы раз за свою жалкую жизнь ты ощущал желание защищать. Неважно, что или кого – важно это желание, которое наполняет тебя до макушки, заставляя трепетать, кусает кончики пальцев, вызывая нервное покалывание, отравляет здравые мысли, не дает нормально соображать… И ты уже теряешь самого себя в водовороте инстинктов, захлебываешься эмоциями, бросаешь все, ставишь на кон самого себя, плюешь на самосохранение и рвешься – спасать, защищать, убивать, закрывать собой от пуль и ударов. Именно поэтому Фрэнк сжал пустые кулаки и шагнул в сторону, закрывая собой полусонного и еще плохо соображающего Джерарда.

- Только тронь, - прошипел Фрэнк, принимая позу. Раздался ехидный гогот, Фрэнк напряг все тело, готовясь броситься в атаку. Джерард приподнялся со скамьи.

- Фрэнк, не стоит…

Его слова заглушил пьяный хохот. Фрэнк нахмурился от отвращения.

- Вы только посмотрите! 

- Они заступаются друг за друга!

- Фу, бля, где тут унитаз, а?!

Фрэнк скрипнул зубами; его тело сжалось в гибкую пружину, и он напряг мускулы, готовясь броситься в бой. Пальцы сжались так сильно, что казалось, что еще чуть-чуть, и костяшки разорвут кожу. Снег уже заскрипел под кроссовками, как…

- Отличный вечер, правда? – словно по закону жанра раздался холодный голос из полумрака.

Все обернулись, глядя на приближающийся из темноты силуэт. Свет фонаря выхватил сначала кроссовки, затем потрепанные, но аккуратно заштопанные джинсы, и только потом серую толстовку и изможденное лицо МакКрэкена. Он ледяным взглядом окинул небольшой участок, освещенный фонарем, затем спрятал ладони в карманы толстовки и недовольно прищелкнул языком. Затем склонил голову набок, хрустнув шеей, и криво улыбнулся, обнажив чуть кривые зубы в отнюдь не доброй улыбке.

Толпа зашушукала, затолкала друг друга локтями, и постепенно стала рассасываться. Фрэнк благодарно кивнул – на большее он просто не был способен, приобнял пошатывающегося Джерарда и направился вслед за Бертом в корпус.

Нужно выспаться. Ему просто нужно выспаться.