глава 2: http://notforsale.do.am/blog/buy_handmade_2/2012-03-29-4170

Фрэнк обычно не связывался ни с кем на своей работе, но ведь он никогда не встречал никого, кто понравился бы ему с первого взгляда так, как понравился ему Майки. Он ещё больше начинал нравиться Фрэнку, когда говорил о работе. Из его разговоров Фрэнк понял, что не только он один разочарован в ней. Все здесь придерживались такого мнения. Но у Майки были мечты несколько иного плана, чем у Фрэнки.  У него тоже был свой воображаемый мирок, куда он сбегал всякий раз, когда плёлся полусонный на работу, когда отмазывался от надоедливых клиентов или когда ему просто было нечего делать. И этот мир отнюдь не включал в себя заполнение бланков отчётности по работе и обязанности консультанта, которые он сейчас выполнял. Майки пытался объяснить Фрэнку, что он нутром чует, что был создан для чего-то другого. Он всё время так растерянно запинался и пожимал плечами, когда говорил об этом, будто бы боясь показаться странным, но Фрэнк прекрасно понимал, что Майкс имеет в виду.

Майки и Фрэнк частенько встречались в курилке, выбегая покурить во время перерыва и в сортире, где Фрэнк каждое утро отчаянно пытался оттереть остатки муки с одежды, а Майк старался заставить себя выглядеть более или менее проснувшимся.  Фрэнк мог говорить с Майком о чём хотел. Например, о том, как к месту бывает в сдобных булочках изюм. При том он не боялся показаться Майки конченым придурком. Майки, в свою очередь, мог часами описывать Фрэнку, как круто он организовал графику архитектуры в той или иной видео-игре, о том, как это было сложно. Фрэнк действительно восхищался этим, а не думал, что Майки просто выпендривается.

В рабочее же время Фрэнк по-прежнему заседал на Etsy. Каждый грёбаный час своего времени он просиживал на этом сайте. Он просматривал страницу с недавно опубликованными работами, и она обновлялась практически каждую минуту. Иногда новые работы поступали так быстро, что Фрэнк не успевал даже кликнуть на приглядевшуюся, как она тут же исчезала вниз и вместо неё появлялась чья-то новая, буквально только что опубликованная.

Он даже не обратил внимания на поступивший в его будку телефонный звонок, когда крошечная картина с изображением берёзы появилась в «недавно опубликованных» и Фрэнк даже успел кликнуть на неё. «Это не фотография», - первая мысль, что пришла Фрэнку в голову, -  « это масляный рисунок! Такой реалистичный и искусственный в одно и тоже время..» Фрэнк прочитал описание: «4х4, ручная рисовка, не компьютерный принт. Слово "береза​​", как полагают, происходит от санскритского слова bhurga, что означает "дерево, кору которого используют для записей".

Фрэнк присмотрелся ближе к картине и заметил, что некоторые листочки этого дерева не были листочками! Это были руки, прикреплённые к веткам через запястья и держащие меж крошечных пальчиков гусиные перья, которыми в старину было принято писать. 

- Алё? Алё?! – клиент уже во всю орал ему в ухо через блютуз.

Фрэнк оторвался, всё же заставляя себя помочь человеку на том конце провода, говоря ему что-то про сервер и программное обеспечение. Как только проблема была устранена, Фрэнк кликнул на ссылку под заинтересовавшим его рисунком, и она привела его на Etsy-страницу своего создателя. Его имя было Grey Award и на его странице было множество разных изображений: оборванные, серые ленты по бокам экрана, чёрная маска с парой глаз, протянутая через весь баннер самой страницы. Эта страница могла бы выиграть первое место в конкурсе на самую жуткую в сети. У этого художника имелось более 60 работ и Фрэнк просмотрел их все – ещё больше рисунков, и всё такие красивые и такие тревожные. Они будто олицетворяли собой всю тень художественного искусства, его загадочность и таинственность. Но там были не только картины. Всякие существа, вышитые вручную из фетра, будто пришедшие из какой-то сказочной страны, парочка шарфиков с костями и кистями, под которыми было подписано «По многочисленным просьбам», несколько гравированных статуэток с чёткими гранями и две разрисованные акрилом деревянные доски.  Фрэнк просто не мог сосредоточиться – здесь было столько всего, и всё такое охренительное, всё такое причудливое, не похожее на то, что Фрэнк видел раньше.

Он хотел купить что-нибудь, но он даже не мог придумать что именно, всё было ну слишком пиздатым, чтобы выбрать что-то одно. Некоторые из больших рисунков даже стоили гораздо больше, чем Фрэнк мог бы себе позволить.  Но вдруг он почувствовал такой прилив смелости, что решился написать  этому художнику, чтобы просто сказать, насколько круты и шикарны его работы, что он даже не может решить, какую именно ему купить, и что у него даже не хватит слов, чтобы описать, насколько сильно ему понравились его работы. Фрэнк кликнул на «отправить» и вышел перекурить. Но во время своего перекура он внезапно осознал, что всё написанное им звучит настолько фанатично, что этот художник, вероятно, подумает, что Фрэнк – псих.

Когда Фрэнк докурил и вернулся к своему рабочему месту, то его уже ждал ответ. Там были слова благодарности, превышающие объём сообщения самого Фрэнка в два раза и стиль их написания вовсе не был чудной и сумасшедший, какими могли бы показаться рисунки этого автора.  Фрэнк не был уверен, ожидал ли он того, что ответ будет содержать в себе разные метафоры про скелетов и деревьев с руками вместо веток, но то, что он получил – это был очень деликатный и искренний текст с благодарностью.  Благодарностью за то, что он, Фрэнк, оценил эти рисунки и выделил время, чтобы за них поблагодарить.

Позже Фрэнку пришло ещё одно сообщение, где спрашивалось, есть ли у него, у Фрэнка «эмм… что-то вроде, ну как, знаешь… что-то вроде любимого дерева или цветка или ещё что-нибудь» и если Фрэнк не против, то он бы мог прислать художнику свой адрес и он бы сделал что-нибудь для него или нарисовал совершенно безвозмездно.

Фрэнк точно не помнил, есть ли у него какое-либо любимое растение, но если этот парень спрашивает, то он обязательно найдёт какое-нибудь.  На парковке, прямо за бакалеей, где Фрэнк работал, росло одно дерево с яркими красными ягодами. Фрэнк спросил у Боба, как оно называется, на что тот ответил так, будто это было очевидно и глупо было такого не знать. «Илекс. Но если ты сожрёшь хоть одну его красную ягодку, принцесса, то сдохнешь.»

Фрэнк снова задержался в бакалее этим утром. Оставаться там дольше и приезжать позднее обычного уже стало его привычкой. Всё ради того, чтобы вновь встретить Майки и повторить снова всю процедуру утреннего отмывания одежды после работы в пекарне. Фрэнк, как обычно, поправлял галстук на шее, пока Майки старательно протирал свои очки краем футболки. «Тусовка. У меня дома. Сегодня».

«Круто»,  - ответил Фрэнк и он действительно думал, что это будет круто, ибо он уже и забыл, когда в последний раз был на вечеринке. Тем более это будет классно, потому что вечеринку устраивал Майки – он был крутой парень, достаточно мягкой натуры, но в то же время достаточно острый и язвительный, что, безусловно, нравилось Фрэнку.

«Вот», -  Майки протянул Фрэнку кусочек бумажки с его адресом. Фрэнк засунул его в задний карман джинсов. «Приходи когда угодно», -  добавил Майкс.

Фрэнк толком не знал, что за вечеринку собирается проводить Майкс. Будет ли это тусовка в пьяном угаре с невиданным количеством алкоголя или просто милые домашние посиделки за видео-играми. Предусмотрев оба варианта, он появился на вечеринке с двумя багетами под одной рукой и с коробкой пива в другой.

Там было несколько ребят с работы, пара ребят, которых Майки представил, как «друзья» и «Джи, мой брат».  Майки указал рукой на парня, полностью одетого в чёрное, сидевшего в кресле и, как Фрэнку показалось, вязавшему что-то. «Он здесь живёт» добавил Майкс, будто бы это всё объясняло.

Уже после Фрэнк понял, что это действительно было так.

«Я просто делаю это, чтобы побесить моего братца» объяснил ему Джи, как только Фрэнк проследовал за ним на кухню, чтобы узнать, действительно ли он вязал. Оказалось, что да, в руках он держал спицы с шерстяными нитками, которые тянулись прямо от  кусочка розовой вязаной ткани прямо на шее Джи. Судя по всему, это должен был быть шарф.

- Ты вяжешь, чтобы его побесить?

- Я вяжу на его вечеринке, чтобы его побесить. Особенно что-нибудь розовенькое.  Я бы мог заняться этим и в своей комнате, но тогда я пропущу всё веселье! Тем более, я слышал, что кто-то должен принести хлеб. Ты принёс хлеб? Майки сказал, что он работает с парнем, который подрабатывает пекарем.

- Ну да, это я тот парень. Но я делаю это не ради денег..

- Я знаю! – Джи сказал это так, будто и сам как-то подрабатывал пекарем. – Это просто невероятно, когда многие думают, что ты пытаешься заработать на подобном денег, хотя на самом же деле ты просто хочешь получить что-то вроде вознаграждения за вещи, которые ты делаешь своими руками, со всей душой, со всем сердцем... И, ты знаешь, чувак, иногда мне становится так обидно, когда люди совершенно не придают значения творчеству, вроде вещей, которые ты делаешь сам, своими руками, так, как люди делали это раньше, обязаны были делать в старину…

Джи был полностью захвачен тем, о чём говорил: его глаза горели, он постоянно жестикулировал, пока рассказывал. Он отломал кусочек хлеба и сказал:

- Это просто охуенно, чувак. Ты сам сделал это, принёс это к нам домой и это действительно круто.

Он откусил немного от хлеба, и, тщательно пережевывал, стараясь распробовать весь вкус испечённого хлеба. Он закатил глаза от удовольствия и, протянув руку, сжал в своей ладони ладонь Френка, проникая меж его пальцами своими. Это был достаточно странный, интимный жест, но Фрэнк прекрасно  понимал, к чему он относится. Джи благодарил не только его за этот чудесный хлеб, но он благодарил и его пальцы, которые его создали. Фрэнк улыбнулся и тоже чуть сжал его руку.

- Кстати, я Джерард. – сказал он, открывая дверцу холодильника и выпуская в тёмное пространство кухни яркий жёлтый свет изнутри с лёгким свежим воздухом.

- Фрэнк, – ответил Фрэнки, но он не был уверен, что Джерард услышал его, ибо тот был уже наполовину внутри холодильника.

- Хочешь колу? – спросил Джерард, высовываясь с двумя банками в руках. У Фрэнка уже была где-то его открытая бутылка с пивом, но он всё же решил не отказываться от колы, чтобы продолжить общение с Джерардом. Ему хотелось, чтобы он чувствовал себя комфортно с ним в его доме, даже  когда он был полным незнакомцев. 

В доме стоял настоящий гам. В следующий момент в комнате показался Майк и начал спешным шагом обходить вокруг Джерарда по нескольку раз. Фрэнк уж было подумал, что  это часть какой-то игры, которую они затеяли с гостями в зале, но тут он заметил, как Майки выхватил из рук Джерарда его розовую пряжу и просто-напросто заматывал его в ней с ног до головы, распуская нитки уже на сшитом изделии. После того, как Джерард пришёл в себя и осознал, что здесь происходит, Майк уже выбежал из комнаты, ехидно гогоча. Джи ничего больше не оставалось, как сыпать на Майка вдогонку проклятьями и сокрушаться по поводу его ужасных пристрастий в одежде и беспонтовой манере одеваться.  Но Фрэнк заметил улыбку на его лице и сразу понял, что только что ему удалось наблюдать какого-то рода братскую войну.

После в кухню сразу же нахлынул нехилый поток людей,  слоняющийся по комнате в поисках пива и съестного,  и в этом потоке Фрэнк окончательно потерял след Джерарда. Он так и не увидел его на протяжении всего вечера и, когда он спросил кого-то, то ему указали наверх. Фрэнк уже проделал пол пути вверх по лестнице, когда увидел огромный рисунок на стене прямо перед собой, две двери и открытую ванну.  Фрэнк собирался спуститься обратно и прекратить свои поиски. Это был чужой дом, ему казалось неприличным беспокоить парня, которого он едва знал, в его собственной спальне.

Вместо этого Фрэнк сосредоточил свое внимание на рисунке, висевшем на стене между дверьми. На нём был изображён ребёнок, запечатлённый в прыжке. Широкие, толстые вены красным и жёлтым были протянуты вдоль всего его тела, как куча листьев на цветущем дереве и, чем дольше Фрэнк смотрел на этот рисунок, тем больше он убеждался, что тот дикий, экспрессивный, разговорчивый Джерард, которого он встретил на кухне, должно быть, являлся создателем этого рисунка.  В этом не было никаких сомнений. Фрэнк стоял, смотря на этот рисунок, пока кто-то не проскользнул мимо него по направлению в ванну, достаточно грубо задев плечом. От этого толчка Фрэнк мигом пришёл в себя, спустился вниз, нашёл Майки, поблагодарил за сегодняшний вечер и объяснил, что ему пора, ибо завтра с утра на работу, схватил своё пальто и выскользнул в темноту ночной улицы через парадную дверь.

Фрэнку и вправду надо было вставать достаточно рано на работу. В 3 утра, если быть предельно точным. И если он опоздает, то Рэй и Боб будут не особо рады этому.  Самая примечательная черта Рэя была в том, что Фрэнк знал о нём, толком не имея никакого представления о его личности. Он был одним из тех детей, которых Фрэнк видел каждый год на дне рождении своей кузины,  одним из тех парней,  которые в старшей школе вместе с Фрэнком устроили перестрелки из водяных пистолетов  в середине февраля. Как раз те самые, благодаря которым Фрэнк заработал пневмонию.  Но если бы вы спросили Фрэнка ещё до того, как он устроился работать в бакалею о том, где Рэй живёт, что ему нравится делать и есть ли у него девушка, Фрэнк вряд ли смог бы вам на это ответить.

Боб обычно не разговаривал во время работы, если же, конечно, не учил Фрэнка чему-то новому или не отчитывал его за погрешности. Но Рэй говорил. Он не упускал ни одного удобного момента, чтобы потрепаться, когда они с Фрэнком пересекались на кухне, когда выдавалась свободная минутка или когда они вместе выходили покурить.  Но это не были маленькие пустые разговоры, о том, какая погода сегодня хорошая или о прочих пустяках, да и Фрэнку сложно было поддерживать такого рода беседы. Рэй же просто рассказывал какую-нибудь забавную историю, полностью погружаясь в свои мысли, и из этих небольших рассказов Фрэнк и узнал многие те вещи, о которых никогда не решился бы спросить. Как Рэй встретил Боба («Мир пекарей безумно тесен, Айеро»), что случилось, когда Рэй на год переехал из Нью-Джерси («Давай я просто скажу, что там была горящая рождественская ёлка, целый месяц практики в изготовлении крема-брюле и девушка, чьё имя рифмуется со словом «Пеницилин») и о том, как в его глазах выглядела их пекарня («Я думаю, однажды нам стоило бы заняться изготовлением сэндвичей, но я как-то не особо хочу каждый божий день вдыхать аромат переработанного мяса»).

Рэй рассказывал истории и о Бобе тоже:  о том, как он однажды чуть было не вызвал пожарных, когда из духовки повалил дым, а Боб на самом деле просто забыл в духовке хлеб и тот загорелся и что пекарня на самом деле могла бы сгореть, если  бы случился настоящий пожар. Он рассказывал и о любимых клиентах Боба. И о единственном человеке, когда-либо работавшем у них, кроме Фрэнка. Эта была девушка, кондитерша из пригорода, которая, как подметил Рэй «вероятно и смогла бы с нами сработаться, если бы она действительно пыталась это сделать».

В это же утро, вернувшись домой, чтобы переодеться, Фрэнк обнаружил посылку у себя под дверью. Имя отправителя было «Grey Award» и адрес штата, из которого пришла эта посылка, был тот же, что и у Фрэнка. «Этот чувак из Джерси!». Это был небольшой, размером с ладонь, кусок медной проволоки, обернутый вокруг железа. На всем ее протяжении располагались маленькие красные лица-ягодки. На некоторых из них был гнев, некоторые ухмылялись, некоторые выглядели потерянно или словно заскучали. Это было потрясающе. Фрэнк понимал, что теперь он никогда не сможет смотреть на дерево илекс по-прежнему. 

Там была так же небольшая визитка в пакете с его логотипом, в котором располагался и сам подарок. Он был обёрнут миниатюрными серыми ленточками с черепами, на которых было написано «Первое место». Фрэнк думал, что все эти вещи просто бесценны.

Он чувствовал себя потрясающе, будто бы был связан с кем-то. Реальный художник, который подарил Фрэнку реальное произведение. Он послал ему другое письмо с благодарностью, где ворковал о том, насколько потрясающими были эти лица в виде ягод, и Грэй Эворд написал ему ответ буквально сразу же.  В нём он говорил о том, как много значит то, что Фрэнку они понравились .

Фрэнк заметил за собой, что постоянно рассказывает обо всём этом Рэю. Он рассказывал ему буквально обо всём: о том, что нового и крутого он вчера увидел на Esty, об этом художнике, что прислал ему подарок, как он любит приезжать на эту работу по утрам, как охуенно прошла вечеринка у Майки, и как он встретил Джерарда на ней.

- Он, вероятно, художник, – сказал Рэй и Фрэнк улыбнулся ему через прилавок.

- Ты тоже художник, Торо, – сказал Боб. - Посмотри на все эти ёбаные Наполеончики. Это тоже искусство. Ты это заметил, Фрэнк?

Фрэнк всегда замечал.

- Спасибо за хлеб, - сказал Майки в понедельник утром, когда они с Фрэнком, воспользовавшись перерывом, отлучились от работы ради чашечки кофе. – Джерард  приготовил французские тосты. Я и забыл, что он умеет готовить. Он и так целыми днями просиживает дома, так что, я думаю, он будет в состоянии сегодня вечером приготовить своему брату ещё и ужин.

- А где он работает?
- Он художник, - сказал Майки, пожав плечами.

Фрэнк знал это. Знал это даже до того, как увидел рисунок на стене, даже раньше, чем Рэй предположил это. Он понял это из одного того короткого разговора с ним.

- И это весьма крут,  – добавил Майки. И услышать это от Майки, человека, которому переделывание обычного Windows Media PC в игровую приставку X-Box казалось полной скукой, было действительно стояще.

Фрэнк получил ещё несколько посылок от Грэя Эворда. Первое, что пришло – это чучело. Или сшитое вручную существо, больше напоминающее по форме жирафа, разрисованного в полоску, как зебра – или как тюремная решётка? – с клыками вампира.  Это была самая уродливая, самая замечательная вещь, которую Фрэнк когда-либо видел.  На шее этого жирафо-зебро-вампира была небольшая ленточка, такого же серого цвета, как и визитная карточка самого художника.  На ней было написано «Спасибо ещё раз за все те милые слова, что ты сказал. Ты противоположность вампиру».

Фрэнк всю ночь ломал голову над этими словами. На утро он спросил Рэя:

- Как ты думаешь, что может являться противоположностью вампира?

- Кто-то очень живой? – ответил Рэй, но после минуты размышления, добавил, – кто-то, кто отдаёт, вместо того, чтобы забирать?

Это и был ответ. Фрэнк размышлял по поводу своего подарка, по поводу Грэя Эворда и чувствовал, будто внутри него словно что-то переворачивается, пенится, будто сюрприз, которого он так давно ожидал, может случиться совсем уже скоро.

Позже, на этой же неделе, он получил пару носок от Грэя Эворда. Носки были, конечно же, сшиты вручную и на самых их пальчиках были вышиты капли крови. В посылке не было никакой записки на этот раз, только кусочек бумаги с надписью «Каждому нужны носки».

- Значит, слушай сюда, – сказал Майки, спустя неделю после той вечеринки, одним морозным утром, когда у них на работе выдался очередной перерыв. Они стояли вдвоём, как всегда, сжимая в руках сигареты и горячие одноразовые кружки свежего кофе.

- Да? – Фрэнк как раз демонстрировал Майки свою новую пару перчаток без пальцев, которую он приобрёл на Esty. Он подумывал написать сегодня вечером Грэю Эворду и спросить, пробовал ли он когда-нибудь шить перчатки без пальцев.

- Мне кажется, ты нравишься моему брату.