Перед тем как отвезти меня домой, тамошние доктора обработали мои раны и сделали рентген, чтобы проверить, не сломал ли мне тот усатый федерал, каких-нибудь костей. Как оказалось, ничего не было сломано, что меня очень обрадовало. Всё же это было немного странно, потому что всё заживало слишком быстро и через несколько часов остались лишь синяки. Врач лишь удивлённо разглядывал меня как восьмое чудо света. После обследования в сопровождении нескольких копов меня отвезли домой. Мы уже подъезжали к дому, на улице смеркалось. Пока мы ехали, я открыл окно машины и наслаждался тем, что ветер обдувал моё вспотевшее и усталое тело. В тот момент я ни о чём не думал, казалось, я должен был заснуть, но в компании сверлящих тебя глазами мужчин было некомфортно. Проехав ещё несколько кварталов, мы остановились на стоянке возле дома. - Вылезай! - скомандовал полицейский. - А поцелуй на прощание? - не знаю, почему, но во мне было столько храбрости. Может быть, потому что меня чуть не убил маньяк, но я выжил. И вдобавок меня чуть не сцапали ФБР. Такого веселья в моей недолгой жизни ещё не было. «Вот это будни Доктора Уэя!» - ухмыльнулся я. Мужчина посмотрел на меня как на идиота и жестом показал, чтобы я убирался отсюда. Ничего не говоря, лишь нагло улыбаясь, я вальяжно открыл дверцу и вышел, помахав им как кокетливая девица. И тут же с силой захлопнув дверцу, немного хромая направился к подъезду. Когда я заходил в подъезд, то и дело наблюдал на себе вопросительные взгляды. Я ни с кем не здоровался как раньше и не улыбался лучезарно. «Пусть катятся…» - подумал я, заходя в лифт. Внутри также стояла моя соседка миссис Фитц со своей вечно гадящей возле моей двери собачкой. Знали бы вы, какие серенады она по вечерам поёт, то есть занудно воет. Я начал буквально пожирать глазами чихуа-хуа в розовом комбинезоне. Собака ненавидела меня, так же как и я её. Она зарычала и принялась лаять и прыгать на меня. - Кики, не трогай доброго доктора! - чуть крикнув, хозяйка, потянула за поводок. Собачка завизжала. - Кстати, почему вы не поздоровались Джерард? - обратилась ко мне женщина средних лет, ярко накрашенная и вульгарно одетая. На шее у неё красовались красные бусы и перетягивали второй подбородок. Цветастое платье рябило в глазах, и от увиденного меня буквально захлестнуло отвращение. - Миссис Пигги, я что обязан? - сложив руки на груди, я облокотился спиной на стенку лифта. - Моя фамилия Фитц… - сверкнув глазами, женщину будто раздуло, и пятый размер её потной груди превратился в десятый, а живот что висел до колен и вовсе отвратительно вздымался при нервном дыхании. Казалось, сейчас она лопнет. - А по вам не скажешь… - я осмотрел её с на до головы. Намекая на её полноту. - Да как вы… - не успела женщина договорить, как двери распахнулись и я вышел. Но перед этим услышал слово «Козёл». Тогда мне пришла мысль, напугать эту жирную тётку. Я с силой остановил закрывающиеся дверцы двумя руками и преградил ей выход. - Если твоя сучка ещё раз насрёт возле моей двери, ЗАРЕЖУ НАХРЕН! - последние слова я буквально выкрикнул. Собака, как будто поняв меня, поджала уши и испуганно заскулила. И я, довольный, направился к двери. - Это кобель… - тихо промямлила женщина и стояла в лифте, видимо в ожидании, пока я войду в квартиру. Повертев ключом в замочной скважине, я открыл дверь, и сквозняк растрепал волосы. В квартире было тихо, лишь ветер гулял по комнатам, отчего лёгкие шторы в зале колыхались по воздуху. Единственное что мне хотелось - так это принять холодный душ и освежиться. Идя по коридору, я снимал с себя одежду. Сначала окровавленную рубашку, грязные брюки и носки. А потом и боксеры. Резинка натёрла мне бока, и я потёр их. Вот я уже голый иду в ванную. Мне не было стыдно, а чего стыдиться-то я ведь здесь совсем один. В просторной светлой ванне нежно голубого цвета пахло всяческими шампунями и гелями, которые буквально вываливались из шкафчика. Их было большое количество, так как я обожал отлично пахнуть. Меня всегда цеплял запах в человеке. Ведь у каждого есть личный, ни на чей не похожий. А запах чистого тела возбуждал во мне желание, а также и его индивидуальность. Не знаю можно ли это назвать фетишем. Я не обнюхиваю всех своих знакомых, это было слишком странно. Я включил душ, и вода стремительно зажурчала. Меня буквально тянуло в этот маленький водопад свежести. И ступив на скользкую поверхность кабинки, я вскрикнул от неожиданности - вода оказалась слишком холодной. Тело покрылось гусиной кожей, но я начал получать удовольствие от ледяной воды. Каждая капля остужала тело. Боль уходила всё дальше и дальше, вскоре её не стало. Я облил себя несколькими шампунями и гелями для душа, потому что хотел избавиться от запаха крови, что стоял у меня в носу. Я гладил и натирал скользкое и нежное из-за геля тело. Каждая клетка кожи впитывала влагу и раскрывалась, принимая обычное состояние. Когда дело дошло до промежности, меня осенило что моей член уже как неделю на «диете». Обхватив ладонью плоть, я принялся поглаживать его. Чувствуя, что он твердеет и увеличивается в своих размерах, я ускорил темп, и стало совсем хорошо. Возбуждение нахлынуло на меня почти сразу же, я ведь очень чувствителен к таким видам ласк. Уперевшись о запотевшую стену голой спиной, я продолжал своё грязное дело. Конечно, хотелось, чтобы это была чья-то ладошка, а не моя. Это бы обострило ощущения. Всё же мне это не помешало кончить. Дыхание было рваное, от чего грудь отрывисто вздымалась, и капли воды стекали по крепкому прессу, обводя контуры мышц. Ещё раз, встав под душ, я вымылся и выключил краны. Выдохнув засевший во мне воздух, схватил мягкое полотенце и обтерся им. В зеркале я увидел всё такого же Джерарда уставшего от жизни, но что-то изменилось, и я не мог понять что именно. Меня затронула мысль, что теперь всё измениться в моей жизни. Что-то грядет и очень страшное. От этих мыслей я поёжился и принялся чистить зубы. Через десять минут я закончил с гигиеной и, сбросив с себя полотенце, направился в комнату. В комнате на тумбочке стояло спиртное, я было по привычке хотел осушить стакан, но решил завязать с этим хотя бы на сегодня, и голый рухнул на огромную трёхместную кровать. Оттянув простынь, я укрылся по бёдра. Бордовые шёлковые простыни просто обласкали кожу. Я подмял под голову подушку и задумался. Именно в тот момент, когда надо было спать, я начал вспоминать все те страшные моменты этих двух дней. Я пытался выкинуть всё из головы, но картина расчлененной Трейси не давала такой возможности. А ещё и этот монстр, что хотел меня убить. Страх овладел мной, и опять в тишине мне стали казаться разные страшные голоса и, натянув на себя одеяло, я накрылся с головой. Хотелось, чтобы хоть кто нибудь обнял меня крепко. Через час после нервного дрожанья под одеялом я наконец-то заснул. Как же я ненавижу этот грёбаный холод. Я проснулся от морозного утреннего ветерка, что дул с балкона. Он нагло смахнул с меня лёгкую простынь. И я поморщился, уткнувшись в мягкую подушку. Ветер подул ещё сильней, будто специально хотел разбудить меня. Я сжался, свернувшись в клубок, как мохнатый чёрный кот, и обхватил себя руками. Холод сейчас не раздражал меня, а скорее напоминал о том, что я жив. Все, что было вчера, казалось сном. Понадобилось немало силы воли, чтобы выкинуть всё это из головы, и у меня получилось. Я большой молодец! Всё же тело противно ныло. Напоминая об избиении. При каждом вздохе казалось, рёбра разрывает, отдавая болью во всех конечностях. Встав с постели, я лениво потянулся и, сладко зевнув, почувствовал, как в голову ударило так, как после бурной пьянки, ужас. Вяло идя к стулу, на котором лежали лёгкие штаны, я натянул их по бёдра, оттягивая резинку, которая врезалась в бока. Прошаркав ногами по холодному деревянному полу, я встал посреди коридора. Обратив внимание на кухню. В дальнем её конце стоял большой обеденный стол овальной формы, из мраморного покрытия. Он был окружён дорогими, с виду старинными стульями, кроме того имелись высокие светильники с медной отделкой. А прямо над электронным камином висело с дюжину старинных пистолетов. Не то что бы я увлекался огнестрельным оружием, всё же мушкеты начала девятнадцатого века были невыносимо красивы. Хотя не надо было их вешать на кухню, так как мои редкие гости занудно расспрашивали меня, почему я украсил ими именно кухню. Мой ответ был прост: «Хочу и всё…» Он мое внимание сейчас привлекло совсем другое. В правом углу стоял мой любимый огромный холодильник. В животе жалобно заурчало, и я погладил пресс, который теперь украшали не только крепкие мышцы, но и пару отличных синяков. Жутко захотелось есть. «Мясо, хочу мясо» - хищно щелкнув зубами, словно серый волк, я стремительно стал подбираться к «красной шапочке», то есть к холодильнику. Когда я открыл его, то поёжился от холодка, что потянул из холодильника. Нагнувшись, я потёр заледеневшие плечи. Еды было море, хоть я и сидел на диете, всё же заполнял холодильник, так что потом приходилось выкидывать испорченные или перемороженные продукты. Я любил готовить, потому что умел, но сегодня я хотел плотно набить желудок, будто не ел целый месяц. Я вытащил кусок ветчины, голландский сыр и пару помидоров. Взяв острый нож в руки, я посмотрел в своё отражение на стали, и отрывок из прошлого вечера как вспышка щелкнул в моей голове. Нарезав хлеб и прочие продукты, я сделал несколько крупных сэндвичей и, согрев чай, принялся завтракать. Я обожал красный чай «Каркаде». Этот сладковато-кисловатый на вкус чай, изготавливаемый из сушёных прицветников цветков розеллы, вскружил мне голову. Я облизался и, широко улыбнувшись, глотнул немного этого дивного нектара. Затем я начал жадно поедать сэндвичи, с силой отрывая кусок за куском. Я никогда не любил кофе, он был для меня, чем-то вроде привычки, выработанной с годами. Я пил его только чтобы не заснуть во время дежурства на работе. «Что же теперь со мной будет?» - подумал я, вспомнив о больнице. Я просто не мог представить как мне себя вести на работе. Ведь все видели, когда полицейские выносили силком меня из больницы. Все мои недоброжелатели, которых было множество, наверняка уже плетут интриги и заговоры против меня. Каждый хотел быть на месте главного хирурга. В их глазах я был кем-то вроде гения. Они завидовали мне. Зависть - страшная штука! Многие могут и правда подумать,что я убийца. Задумавшись, я и не заметил, как съел всё. Судя по жужжащему звуку ,я понял, что ко мне через окошко залетела пчела. Я не обратил на это внимание и продолжил хлюпать чаем. Но перестал, когда эта дрянь приземлилась на мою руку. Я перестал дышать и двигаться, потому что знал о последствиях её укуса. Однажды и нам поступил подросток с опухшим лицом, которое ужалила пчела. Он весь чесался ,а лицо всё раздувалось и раздувалось, через полчаса он был похож на тыкву. Так что перспектива быть укушенным меня не радовала. Взяв стакан, я вылил на руку чай и заорал дурниной. Пчела лишь похлопала крыльями и упала замертво. Соскочив со стула, который с грохотом упал, я побежал к раковине и, включив холодную воду, подставил руку под струю. Боль уходила, и я вытащил руку, оглядев её. Она была в порядке, но всё же,я обмотал её мягким тонким белым полотенчиком. В дверь зазвонили и постучали одновременно. "Ну, кого там принесло…" - устало вздохнув, я направился к двери. Отперев дверь, я корил себя за то, что никогда не смотрю в глазок, как нормальный человек. Хотя консьержка всё равно не впустила бы в элитный дом всякий сброд. - Ты? - я впал в ступор от моего гостя. - И вам привет! - передо мной стоял лучезарно улыбающийся Айеро.
У меня даже настроение поднялось после прочтения твоей главы:)) Я представил, как пятый размер превращается в десятый и сложился от смеха)))) А Джерард такой обаятельный хам! Не успели отпустить из под ареста, как он уже тетке угрожает! В эпизоде с пчелой я его очень понимаю, я бы тоже дико орал! Всё-таки интересно: маньяк-Фрэнк или нет? Хочется верить, что нет:)
Если твоя сучка ещё раз насрёт возле моей двери, ЗАРЕЖУ НАХРЕН " Ведь у каждого есть личный, ни на чей не похожий. А запах чистого тела возбуждал во мне желание, а также и его индивидуальность. Не знаю можно ли это назвать фетишем. Я не обнюхиваю всех своих знакомых, это было слишком странно." - я не одна такая Давай дальше! Только это могу сказать! Кстати, я обнихиваю своих друзей)
