Голос, без сомнений, принадлежал Джерарду. Он был где-то справа, но его не было видно, только размытое темное пятно на сером фоне. Совладав-таки со своим телом, Фрэнк повернул голову, и это пятно, маячившее перед глазами, начало приобретать очертания. На неестественно-бледном лице Джерарда темнели два пятна – глаза, и он что-то говорил, абсолютно точно, но его слова отзывались эхом в густой белой пелене, которая отступала слишком медленно. Фрэнк до сих пор помнил, с каким трудом ему приходилось управляться с ледяным и плохо слушающимся телом, каждое движение стоило огромных усилий, все было медленно и плавно, как во сне. Поначалу Фрэнка это пугало, но теперь он уже привык к этому, тем более, что больше нет нужды покидать самого себя, чтобы гнаться за кем-то или подстраивать что-то. Сейчас, когда в таком же состоянии оказался Джи, он уже чувствовал, что его ждет что-то очень долгое и затянутое, почти как путешествие. Знать бы только, куда…

- Фрэнк? – опять спрашивает он, уже четче. 

- Замолчи, - шипит Фрэнк, его уже начинает доставать то, что ему так сложно взять над собой контроль, особенно когда теперь, при таких обстоятельствах, кто-то может видеть, чего ему это стоит. Ощущая себя чем-то текучим и невесомым, он пытается вообразить себе, как это – двигаться. Призрак он или кто-то еще, неважно – вселение даже в самого себя напоминает ему попытку влезть в жутко тесный комбинезон. Захлестывающий ужас, будто на тебя давят стены, которых тут нет, страх перед неизвестным, когда просовываешь какие-то фосфорические бесформенные и практически невидимые отростки внутрь обеих рук, настоящих, из плоти и крови, будто пытаешься прирастить к костям. Овладев руками, все еще остается стойкое впечатление, что влез в слишком узкие перчатки. И то же самое со всем остальным. Казалось бы, что если ты призрак, то ничего не чувствуешь… как бы не так.  Только Фрэнк начал нормально видеть и слышать, сесть (до этого он лежал на полу), как в животе тут же появилась тупая ноющая боль, как и во всем теле, жжение в глазах и некий зуд на коже. Бактерии делают свое дело, а оживляя тело, ты невольно оживляешь нервные окончания.

Быть зомби ужасно, неудивительно, что они такие агрессивные,  с улыбкой подумал Фрэнк, как и каждый раз, когда проделывал подобное, только мысль эта не веселила его, во всяком случае сейчас, когда он почти жалел, что снова живет. И еще Джерард опять пытается заговорить.

- Заткнись, я сказал! – Рявкнул Айеро, тут же сгибаясь от боли в горле и легких, не узнавая свой собственный голос.  Чуть погодя, немного успокоившись, он оглядел кухню, в которой они оказались. Что-то здесь было не так.

- Я очень странно себя чувствую… - признался Джерард, смотря на свои руки, легонько касаясь ими своего лица, будто он вдруг стал другим человеком.

– Еще бы ты не чувствовал себя странно, ты же мертв! – Закричал Фрэнк, срываясь на хрип. Он не хотел кричать, просто он был раздражен и смотрел на Джи, спокойного, конечно, ведь он еще не начал разлагаться и получать все удовольствие жизни в мёртвом теле, и это бесило Фрэнка, потому что ему сейчас приходилось намного тяжелее с этим. 

- Извини, - прохрипел он, продолжая осматриваться. Джерард же, казалось, вовсе не слышит его. Осторожно, держась за стену, он встает и удивленно смотрит куда-то вниз, будто поражен тем, что может стоять на ногах, хоть и при помощи стены.

Закончив озираться, так и не определив, что его так беспокоило, Фрэнк, уже стоя на пороге, оглянулся на Джи. Тот по-прежнему стоял у стены, вцепившись в неё.

- И долго ты будешь там стоять? Тебе еще ходить нужно научиться. А, черт с тобой, стой там сколько хочешь, - еще больше раздраженный его медлительностью, Фрэнк проковылял в ванную. 

Хожу теперь, как эти придурки из фильмов ужасов, думал он, опираясь одной рукой о раковину, другой открывая кран. Пошла вода, и он подставил голову под струю, изогнув шею; это жжение в глазах невыносимо, как будто пустыня могла иметь вид моря, и в нее можно было окунуться. 

Так стало немного легче. Тряхнув головой, он услышал, как что-то упало на кухне, и зарычал.

Придя на кухню, он увидел то, что и ожидал увидеть. Джи валялся на полу и пытался встать; он смог доползти до стены, снова вцепиться в нее и через какое-то время встать, но снова сделать шаг он больше не решался. Бледный, весь черно-белый, он казался персонажем старого фильма, который каким-то непонятным образом оказался в современном ужасном мире. Он так испуганно смотрел на пол, простирающийся перед ним, будто это целая пропасть, на краю которой он стоит. Этот страх так и светился в его глазах. Потом он заметил присутствие Фрэнка, и теперь эти сверкающие мертвые глаза смотрели прямо на него, прося о помощи. Фрэнк тяжело вздохнул. 

- А ты думал, быть трупом легко? – Усмехнулся Фрэнк, даже улыбаясь, потому что, нельзя не признаться, Джи был довольно смешон, когда так неловко стоял у стенки, боясь сделать шаг. Его слова, как и те, что он произнес несколько минут назад, прозвучали немного более жестоко и насмешливо, чем он хотел, и поэтому Джерард отвел взгляд, уставившись в пол, явно зайдя в тупик размышлений, как ему теперь ходить. 

- Джи, я очень скучал по тебе, и хочу тебя обнять, но я не в настроении. Хватит строить из себя жертву маньяка, просто возьми и иди, - сказал Фрэнк, встав перед ним, упираясь спиной в стену, противоположную той, у которой стоял Джи. Но тот продолжал стоять, смотря вниз.

- Давай же, не стесняйся, - поторопил его Фрэнк, скрестив руки на груди.

Тот все же поднял на него глаза снова. Казалось, он готов хоть миллион раз повторять «я не могу!», но уже знает, что это бесполезно. В конце концов, собравшись с силами или просто не имея желания злить Фрэнка еще больше, он убирает руки от стены и делает вполне уверенный шаг вперед, по направлению к Фрэнку. Но буквально через секунду его колени подгибаются, и он опять валится на пол. Фрэнк, с легкой улыбкой на потрескавшихся губах, наблюдает, как он с трудом встает на четвереньки, чтобы опять добраться до стены, снова встать, чтобы сделать шаг и упасть, повторяя все заново. И так несколько раз подряд. Фрэнк не знает, почему ему сейчас не особо жаль его – может потому, что ему приходилось терпеть все то же самое, из-за одного только желания еще раз увидеть и прикоснуться к Джи. И тогда было, куда спешить. 

- Джи, ты бы себя видел, - покачал он головой, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

- Лучше бы помог, - ответил тот. Говорить он уже научился. Хотя голос его, конечно же, немного другой.

- Мне никто не помогал, - пожал он плечами. Джи снова упал. Когда он снова поднялся, Фрэнк продолжил, - ты неправильно это делаешь.

- Что неправильно делаю?

- Ты неправильно ходишь, Джи.

- Я хожу на ногах всю свою жизнь, как я могу не знать, как это делается, и делать это неправильно? – изумился Джи, тоже начинающий злиться из-за этих неудач.

- Но сейчас-то ты больше не живешь, - оттолкнувшись от стены, Айеро приблизился к Джерарду. Тот, будто боясь его, отступил, насколько возможно, пока они не стояли почти вплотную друг к другу, прижимаясь к старым обоям.

- Что ты теперь задумал? – растерянно, даже немного испуганно спросил Джи.

- То, чего ты сам хотел, - он все еще улыбался, - помочь тебе.

В ответ он только хмыкнул, смотря в сторону.

- Правда, я помогу тебе. Эй, Джи?

Он поднял на него глаза, позволяя их взглядам пересечься. Бездонные зрачки Фрэнка были подобны двум черным дырам, в которые засасывало сознание Джи – невозможно было оторваться. Шоколадный цвет его мешался с золотистым, окружающем сами эти зрачки, и, пусть сейчас намного бледнее, эти глаза были все так же прекрасны, как Джи и запомнил их с того момента, когда в последний раз видел Фрэнка живым. Он мог бы и дальше любоваться ими, но Фрэнк прикрыл глаза и поцеловал его, опустив ладони на его бедра, прижимая к себе. Он старался ласкать его языком как можно нежнее, наконец, переборов в себе раздражение и сменив его на какую-то странную разновидность счастья, оттого, что Джи, по крайней мере, снова с ним. Он хотел помочь ему влиться в этот странный образ существования – ни жив, ни мертв, - зная по себе, насколько это тяжело, предчувствуя, что не просто так их занесло сюда. Он вспоминал все, что делал раньше, когда еще был теплым, и осторожно начал пробираться глубже, щекоча его пальцами. Такие же ледяные руки, как и его собственные, легли ему на спину, притягивая к их обладателю, еще больше осчастливило его, как и язык, который начал отвечать на поцелуй – все это может показаться сущей мелочью, но здесь это играло слишком важную роль.

- Чувствуешь себя лучше? – улыбнулся Фрэнки, отрываясь от него.

- Да… спасибо.

- А теперь займемся твоими ногами. Ты пытаешься ходить, как всегда ходил, но ты не живой, теперь ты почти все делаешь силой мысли. Теперь ты должен продумывать каждый шаг, каждое свое движение. Ты обдумываешь слова, поэтому и говоришь, но ведь ты обычно не задумываешься о том, как ходить. Раньше ты просто делал это.

- Звучит… странно.

- Плевать, как это звучит. Просто двигайся силой мысли.

- Это же невозможно! Я не могу даже понять, что ты имеешь в виду!

- Ты сможешь, я знаю. Ты когда-нибудь понимал во сне, что спишь?

- Пару раз…

- Это почти то же самое, сложно, пока не привыкнешь. А иначе будешь падать.

- Не думаю, что смогу научиться, - он обмяк и уже почти начал падать, но Фрэнк ему не позволил.

- Джи, перестань. Мне тоже тяжело, но ничего не поделаешь.

- Я умер, так ведь?

- Э…

- Я не выжил после операции, так ведь? Поэтому я здесь? – Его глаза были как океан отчаяния. Фрэнку больно было в них смотреть. - Не молчи, Фрэнк, не надо так пялиться, мы оба знаем, что это правда! Скажи это, скажи! Я ведь мертв! Со мной покончено! – он не умел как следует кричать, будучи мертвым, поэтому его крик был лишь сиплым шипением, громким, но лишь шипением.

- Да, это так…

- Ты убил меня, Фрэнк!

- Возможно, но…

- Это ты ковырялся в моих мозгах, ты устроил мне все то дерьмо, не говори, что это не так!

- Ругаясь, мы ничего не добьемся…

- Я умер из-за тебя!

- …только потеряем время, и ты это знаешь.

- Но я…

- Заткнись! – закричал Фрэнк, его голос отозвался эхом в пустом доме. В отличие от Джерарда, если он хотел закричать, он мог это себе позволить.

Подействовало. Джи замолчал и теперь только смотрел на него, печальный и разбитый.

- Думай о том, что тебе нужно в данный момент. В данный момент тебе нужно приспособиться передвигаться, это ясно? Ты должен слушаться меня, потому что я это умею, а ты нет, и мне плевать, что ты старше меня. То, что мы сейчас здесь, значит, что нам нужно что-то изменить. Так что я бы не хотел зря тратить время. Ты понимаешь меня?

Джи вяло кивнул.

- Хорошо. Вернемся к делу. Продумывай, что тебе нужно – мозг и мысли это все, что у тебя осталось, чем ты можешь управлять и с помощью чего ты можешь управлять чем-то еще. Не бойся, я держу тебя, и ты не упадешь, просто сделай шаг.

Положив руки ему на плечи, Джи осторожно, как можно медленнее, оторвал одну ногу от пола. Осторожно перенес её чуть дальше, и коснулся пола.

- Давай, следующий шаг.

Джи переступил дальше. И еще дальше. Он делал шаги, один за другим, довольствуясь каждым мгновением, несмотря на то, что ему было очень страшно и он чувствовал себя так, будто они остались одни на весь мир. Все то время, пока он шагал, его руки лежали на плечах у Фрэнка, пока руки того лежали у него на талии, и это уже стало походить на танец. Незаметно для них обоих, Фрэнк притягивал его все ближе к себе, почти обнимая его, увлекая за собой к коридору, пока Джи покорно следовал за ним, полностью доверяя ему.

Они оказались в коридоре. Джи не мог поверить. Вроде бы ерунда – ходить, но когда ты уже понял, что разучился это делать, вновь научиться – уже потрясение. Это напоминало ему о тех сотнях мгновениий, когда он проходил здесь же, но теперь это все было очень далеко от того, что происходило сейчас; сейчас он почти не принадлежал этому миру, но тело тянуло его к земле, он думал, что никогда не привыкнет к этому тянущему ощущению полета и падения одновременно. 

Он опять ошибался.