– Доброе утро, Линдси.
Джерард сел на свое обычное место и посмотрел на жену. На столе был разложен обычный набор газет, стоял кофейник с горячим напитком, Линдси ела яичницу.
– Как у тебя сегодня с аппетитом?
Джерард уже несколько недель не видел, как она ест.
– Вообще-то мне не очень хочется есть. Возьми мой тост. - Линдси пододвинула Джерарду фарфоровую тарелку. В это утро стол был застелен бледно-голубой скатертью, под стать ее настроению. Джерард внимательно посмотрел на жену. Она вяло ковырялась ложкой в яйце.
– Тебе все еще нехорошо?
Линдси пожала плечами и отвела взгляд.
– Нет.
– Мне кажется, тебе следует показаться врачу.
– Я уже записалась на прием на следующую неделю.
С последнего визита Линдси к врачу прошло три недели. Три недели с тех пор, как она утром ускользнула из дома, чтобы сделать аборт. Три недели с тех пор, как она в последний раз видела Джареда. И никаких известий о нём. При этой мысли все тело Линдси словно отяжелело, ей захотелось только одного – лечь.
– Чем ты сегодня будешь заниматься? – спросила Линдси с весьма слабым интересом, в попытке скрыть своё ужасное состояние.
– Ничем. Может быть, немного поработаю в студии.
Однако, Джерард не работал, он просто приходил в студию и сидел там, глядя на гору картин, присланных из галереи. Когда он попросил вернуть его картины, Фрэнк поначалу возражал, но Джерард не мог продолжать работать с ним как ни в чем не бывало. Было бы невозможно продавать картины через Фрэнка и совсем с ним не встречаться. Так что выбора у него не было, и он настоял, чтобы Дина вернула картины. И вот теперь они стояли, прислоненные к стенам его студии, и смотрели на Джерарда своими незрячими лицами изнанок холстов. Только одна картина была повернута лицевой стороной – портрет с Бэндит, на который Джерард часами смотрел каждый день.
– Может, сходим куда нибудь на ленч? – Линдси не могла больше находиться в стенах дома, и как только ей стало лучше, она решила предложить Джерарду поесть в ресторане.
Но Уэй покачал головой:
– Нет, спасибо.
Джерард даже попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной и бледной, даже не как луч солнца в зимний день, а как его отблеск на снегу. Он отказался идти с женой на ленч – ему не хотелось быть с ней, не хотелось, чтобы их видели вместе. Мысль, что их может увидеть Фрэнк, приводила Джерарда в ужас. Он еще более решительно покачал головой и направился в свое укрытие, в студию.
В студии Уэй сел, поджав ноги и обхватив руками колени, болезненным взглядом он прожигал дыру в стене. Он не знал, сколько просидел так, ему казалось, что несколько часов. Зазвонил телефон.
– Привет, чем занимаешься?
Звонил Майки. Джерард вздохнул и попытался наскрести в себе силы для улыбки.
– Ничем особенным. Сижу в студии и думаю о том, что мне пора выходить на пенсию.
– Черта с два, на пенсию! Это после бешеного успеха твоей выставки? А как Фрэнк, продал еще какие-нибудь твои работы?
– Нет. – Джерард старался, чтобы голос не выдавал его настроения. – Он... у него не было такой возможности.
– Наверное. Но он наверняка продаст, когда, вернется из Лондона. Дина сказала, что он пробудет там еще неделю.
– Я и не знал. Три недели назад вернулась Лин, и мы были ужасно заняты.
В это Майки верилось с трудом. Он знал, что после смерти Бэндит супруги нигде не бывают, во всяком случае, так ему сказал сам Джерард, когда они разговаривали в последний раз.
– Может, мне удастся выманить тебя из дома на ленч?
– Нет-нет... я не могу.
Майки вдруг испугался: ему не понравился голос Джерарда, он как будто дрожал от боли.
– Джи? – Ответа не последовало, Уэй тяжело вздохнул. – Можно, я к тебе заеду?
Джерард хотел было сказать «нет», но не нашёл в себе сил.
– Эй, ты меня слышишь? Я выезжаю прямо сейчас, буду у тебя через пару минут.
Джерард еще даже не успел спуститься вниз, когда услышал шаги Майки на лестнице, ведущей в студию. Ему не хотелось, чтобы брат увидел ряды картин, повернутых к стене, но он опоздал. Стукнув один раз в дверь, Майки вошёл в студию. Вошёл – и изумленно огляделся, не понимая, что происходит. На полу, прислоненные к стенам студии, стояли картины, штук двадцать или тридцать.
– Что это такое?
Майки знал, что это не могут быть новые работы. Он наугад повернул несколько картин, увидел знакомые сюжеты и вопросительно посмотрел на Джерарда.
– Ты забрал свои работы из галереи? - старший Уэй кивнул.
– Но почему? Твоя выставка получила восторженные отзывы! Когда я говорил с Фрэнком в прошлый раз, он сказал, что продал почти половину твоих полотен! В чем дело? – Майки осенило. – Это из за Линдси?
Джерард вздохнул и опустился в кресло.
– Я просто забрал их, вот и все.
Майки сел напротив, хмуря брови. Джерард выглядел ужасно: он был бледен, как смерть, но особенно пугало трагическое выражение его глаз.
– Джерард, я знаю, что ты чувствуешь из-за смерти Бэндит. Вернее, я не знаю, но могу себе представить. Но нельзя же губить всю свою жизнь. Твоя работа – это отдельная область, она должна быть отделена от всего остального.
– Но все не так... потому что это... из за Фрэнка. - Последние слова Джерарда утонули в слезах, он закрыл лицо руками. Майки пододвинулся ближе и обнял брата.
– Поплачь, не сдерживайся.
И Джерард, сам не зная почему, так и сделал. Он заплакал в объятиях родного брата не сдерживаясь, он плакал по Бэндит, по Фрэнку, возможно, даже по Линдси, потому что знал, что потерял и её, отдал любовнику. Единственным, кого он еще не потерял, был нежеланный ребенок. Майки ничего не говорил, он просто позволил брату выплакать горе. Казалось, прошло много времени, когда наконец рыдания Джерарда стали стихать. Он поднял голову и посмотрел Майки в лицо.
– Ох, Майкс, извини. Не знаю, что на меня нашло, но...
– Ради Бога, не извиняйся. Ты же не можешь держать все в себе, это не по силам. Хочешь кофе?
– Нет. – Джерард поспешно замотал головой, потом его лицо прояснилось. – Пожалуй, я бы выпил чаю.
Майки снял телефонную трубку и позвонил на кухню.
– А после чая, если не возражаешь, можем прогуляться.
– Но как же твоя работа? Ты что, уволился или взял выходной, чтобы поработать моим психоаналитиком?
Джерард улыбнулся сквозь слезы.
– Ну, если ты забрал картины из галереи, может быть, мне и стоит уволиться, тогда мой поступок будет ничуть не глупее твоего.
– Ты ошибаешься, я поступил совершенно правильно.
– Но почему? Я тебя не понимаю.
Джерард хотел что-то сказать, но потом передумал. Он посмотрел Майки в глаза.
– Я не хочу больше встречаться с Фрэнком.
– Ты порвал с Фрэнком?
В комнате стало тихо, братья молча смотрели друг на друга. Наконец Джерард кивнул.
– Решил остаться с Линдси?
– Я вынужден с ней остаться.
Джерард вздохнул и внёс в студию поднос, который Мишель оставила за дверью. Передав Майки чашку с кофе, он взял свой чай и с опаской отпил глоток, потом крепко зажмурился и наконец снова заговорил:
– У нас с Линдси будет ребенок.
– Ты шутишь! - Джерард открыл глаза.
– Если бы! Я узнал, что Лин беременна, во Франции. Через несколько дней после похорон она потеряла сознание в маленькой церквушке, и я отвез её в местную больницу. Я боялся, что у неё какая-нибудь страшная болезнь, но тогда мы оба были в таком ужасном состоянии, что все могло быть. В больнице выяснилось, что она всего лишь беременна, срок – два месяца.
– Значит, сейчас у неё какой срок?..
– Ровно три месяца.
– А она не выглядит на три. – Майки был потрясён, он встретился с Линдси при входе в дом, она ничуть не изменилась, лишь на лице появились мелкие морщинки, она сухо поздоровалась с младшим Уэем и ушла в свою спальню.
– Я знаю. Наверное, на этот раз ребенок будет маленьким, к тому же из-за всех переживаний она сильно похудела.
– Господи...а Фрэнк знает? - Джерард покачал головой.
– Я так и не смог заставить себя рассказать ему.
– А что Линдси?
– По-моему она только рада. Наконец-то у неё будет сын. Или дочь, замена Бэндит.
– А ты, Джерард? – мягко спросил Майки.
– Что получу я? Не много. Я потерял единственного человека, которого по-настоящему любил. Я заперт, как в ловушке, в браке, который, как теперь стало абсолютно ясно, мертв уже много лет. У меня будет еще один ребенок, который еще неизвестно выживет ли. А если он и выживет, это будет ребенок Линдси, она настроит его против меня, как в свое время настроила Бэндит, и вырастит из него стопроцентного, нет – двестипроцентного француза. Видит Бог, Майки, через все это я уже проходил. Но разве у меня есть выбор?
– Если ты хочешь, чтобы у тебя был ребёнок, ты можешь растить его и один, ты можешь забрать дитя у Линдси после его рождения.
– Она меня никогда не отпустит. Она сделает все, что в её власти, чтобы не дать мне уйти.
Джерарда, казалось, испугали собственные слова. Майки прочёл во взгляде брата страдание.
– Но что она может сделать?
– Не знаю. Все, что угодно. У меня такое чувство, что мне никогда не вырваться. Если я попытаюсь растить ребенка самостоятельно, Линдси сделает все возможное, чтобы мне помешать. Она каким то образом сумела пошатнуть мою веру в себя, убедить меня в том, что я не справлюсь.
Майки в упор посмотрел на брата:
– Джерард, скажи мне одну вещь... ты в последнее время что-нибудь рисовал? Джерард покачал головой и беспомощно пожал плечами: – Нет. А какой смысл? Я все равно не могу выставляться. – Ты столько лет не выставлялся, однако это не мешало тебе рисовать. Почему же ты теперь бросил? – Не знаю. – Потому что так велела Линдси? – Майки сверкнул глазами. – Потому что она считает это занятие глупым и всячески старается принизить и твое искусство, и тебя? – Не знаю, может быть... Просто рядом с ней все начинает казаться тривиальным и бессмысленным. – А Фрэнк? В глазах Джерарда вдруг снова появился блеск, который Майки видел в них нечасто. – С ним все было по-другому, – мечтательно сказал старший Уэй. – А ты не думал о том, что он мог бы полюбить твоего ребенка? – Не знаю. – Джерард вернулся к действительности и посмотрел на брата долгим взглядом. – Как я могу у него спрашивать? Ты понимаешь, что все то время, когда я спал с Фрэнком, моя жена была беременна от меня? Представляешь, какой кошмар? На мгновение Майки чуть не рассмеялся, Джерард имел привычку сильно волноваться даже из-за того, что порой совсем не заслуживало внимания, и частенько младший Уэй подшучивал над ним по этому поводу, но сейчас ситуация не позволяла вести себя подобным образом. – Не будь ты таким зажатым, постарайся расслабиться. Ведь ты даже не знал, что она беременна, так? – Конечно, не знал! – Вот видишь! Мне кажется, что ребенок вполне может быть не от тебя, а от её любовника, про которого ты мне рассказывал! Но Джерард покачал головой: – Не может. Срок не совпадает. – Разве врачи не могли ошибиться? – Они утверждают, что Лин беременна с конца июня. Конечно, ребенок может быть и не от меня, но вероятность этого невелика. Майки долго молчал, наблюдая за братом, и наконец решился задать единственный вопрос, который казался ему действительно важным. Все остальное было уже не так существенно. – Джерард, а ты сам хочешь этого ребенка? Я имею в виду, если бы ситуация была иной, если бы и Линдси, и Фрэнк исчезли с лица земли и остался бы только ты и это чадо, хотел бы ты иметь этого ребенка? Не отвечай сразу, сначала подумай. Но Джерарду не нужно было раздумывать над ответом, он знал его уже заранее. Старший Уэй посмотрел на брата, и в его глазах затеплилась нежность. – Да. Я бы его хотел. Я бы хотел, чтобы у меня был мой ребенок, мой малыш. Только мой. Я бы всегда мог говорить себе, что будто это наш с Фрэнком ребёнок. Майки вздохнул и поставил чашку. – Тогда мой тебе совет, Джерард, Линдси родит этого ребенка, люби его, радуйся ему, будь с ним. Расцветай вместе с ним. Но один. Уйди с малышом от своей жены, тогда ты, по крайней мере, сможешь получать удовольствие от отцовства. Из тебя выйдет отличный родитель, можешь мне поверить. – Я не могу, мне страшно. – Чего ты боишься? Джерард опустил голову, словно ему стало стыдно. – Хуже всего, что я этого не знаю.
*** – Не знаю, Майки, не нравятся мне эти макеты, да и в целом всё кажется каким-то незаконченным. Фрэнк провел рукой по волосам и рассеянно посмотрел на дальнюю стену галереи. Все утро с ним было просто невозможно работать, и Майки, наблюдая за ним, знал, что его отвлекает. – Мне кажется, они бы тебе чуть больше нравились, если бы после перелета из Лондона, ты хотя бы немного поспал. Майки попытался поддразнить Айеро, но это оказалось бесполезным. Фрэнк выглядел не лучше, чем Джерард, и с ним сейчас нелегко было иметь дело. – Не умничай, ты знаешь, какого впечатления я добиваюсь. – Ну хорошо, мы попробуем все переделать. Через пару недель ты будешь здесь, чтобы оценить результат, или снова куда-нибудь сбежишь? В последнее время Фрэнк очень много ездил. – В следующий вторник я улетаю в Париж, но через пару недель я вернусь, мне нужно что-то решить с моим домом. – Ты затеял ремонт? – Я переезжаю. – Почему вдруг? Я думал, тебе нравится твой дом. За те месяцы, что Майки сотрудничал с Фрэнком, они успели стать друзьями, а его отношения с Джерардом связывали их еще крепче. – Не могу я больше там оставаться. – Фрэнк вдруг вопросительно взглянул в глаза Майки: – Ты его видел? – Уэй молча кивнул. – Как он? – Нормально. – «Паршиво, как и ты, совсем убит горем». – Я рад. Хотел бы я, чтобы обо мне можно было сказать то же самое. Не знаю, как объяснить, Майкс, но я схожу с ума. Я больше так не могу. Никогда не чувствовал ничего подобного, даже когда от меня ушла жена. Но это же просто какая-то бессмыслица. Мы с Джерардом все обсудили, и я дал ему слово, я ему пообещал, что у нас будет только это лето, что я не буду ни к чему его принуждать. Но, Майки, ведь Джерард хоронит себя с этой Линдси в её мавзолее! По моему, она его даже не любит! – Если это может послужить тебе хоть каким-то утешением, я тоже не думаю, что она его любит, и всегда считал так. – Это не утешение. Что бы ни думали мы с тобой, он все равно решила остаться с ней. Как он, счастлив? Он рисует? Майки хотелось соврать, но он не смог. – Нет. Ни то, ни другое. – Тогда почему он с ней? Из-за Бэндит? Я ничего не понимаю, по-моему, все это просто не имеет смысла. Если бы Джерард попросил меня подождать, я бы подождал. Он мог бы сказать, что останется с женой на какое-то время, и я не стал бы его торопить. Не понимаю, чем она может его удерживать? – Человеческие отношения – штука непростая, иногда их трудно понять со стороны. Я знал пары, которые оставались вместе по пятьдесят лет, хотя ненавидели друг друга. – Веселенькая перспектива. – Фрэнк помрачнел еще больше. – Я бы ему позвонил, но не уверен, что мне стоит это делать. – А как ты, Фрэнк? – спросил Майки очень мягко. – Как ты себя чувствуешь? – Стараюсь занять себя делами. Джерард не оставил мне выбора. Майки хотелось сказать, что все пройдет, что Фрэнк все переживет и забудет, но Уэю показалось, что говорить Айеро такие вещи будет с его стороны жестоко. – Я могу тебе чем нибудь помочь? – Можешь. Помоги мне его похитить. – Фрэнк отвел взгляд. – Ты знаешь, я даже не могу больше смотреть на ту фотографию, уж очень мужчина на фото похож на Джерарда. – Он вздохнул и встал, словно пытаясь сбежать от собственных мыслей. – Майки, я просто не знаю, что мне делать. Совершенно не представляю. – Ты ничего не можешь сделать. Я только жалею, что не могу тебе помочь. – Я тоже. Пойдем, я угощу тебя ленчем. Майки сложил макеты рекламы в портфель и поставил его на пол. Ему было больно видеть Фрэнка в таком состоянии. – Знаешь, я часто ловлю себя на мысли, что мне хочется случайно на него где-нибудь наткнуться. Куда бы я ни шел, в ресторан, в магазин, даже на почту, я невольно начинаю искать его взглядом. Мне кажется, что если я присмотрюсь повнимательнее, то обязательно увижу его лицо. – Джерард сейчас мало где бывает. – С ним все в порядке? Он не болен? - Майки молча покачал головой. – Наверное, у меня есть только один выход – не сидеть на месте, ездить, путешествовать. – Ты же не можешь делать это постоянно. Майки встал и пошёл проводить Фрэнка до двери. Айеро посмотрел на младшего Уэя грустными глазами через решетку своей внутренней тюрьмы. – Но я могу попытаться... |
