Февральским утром в девять часов Фрэнк сидел в своем кабинете, разглядывая новую рекламу своей галереи. Он нажал кнопку звонка и подождал, когда в кабинет войдет Дина. Помощница принесла с собой кучу бумаг, и Фрэнк хмуро посмотрел на нее.

– Что ты думаешь об этой рекламе? Как, по-твоему, она сработает?

– Наверное, – с сомнением сказала Дина. – Только… тебе не кажется, что снега многовато?

Айеро согласно кивнул и бросил листок на стол.

– Я думал о том же. Созвонись с Майклом Уэем. В одиннадцать я встречаюсь в ресторане с одним художником, узнай, сможет ли Майки встретиться со мной где-то в четверть первого.

– В «Провиденс»? – спросила Дина.

Фрэнк рассеянно кивнул, и помощница ушла. В следующий раз она заглянула в кабинет около десяти часов.

– Майки встретится с тобой в «Провиденс» в половине первого, он просил принести макеты рекламы. У него есть еще несколько вариантов, он их тоже захватит.

– Хорошо.

Фрэнк посмотрел на груду бумаг на столе и вздохнул. Работы было много, и иногда Айеро казалось, что она никогда не закончится. Этой зимой он добавил в свой реестр еще нескольких художников, но нельзя сказать, чтобы он был в большом восторге от их творчества. Их работы были лучшими из всего, что Фрэнк видел, но все равно это были не шедевры, художникам было далеко до Джерарда Уэя. Его все еще спрашивали о Джерарде, и Фрэнк старался что-то объяснять, говорил, что он отошёл от дел.

Айеро снова вздохнул и с головой ушел в работу. Он вел такой образ жизни с сентября, и это почти помогало. Почти. По ночам и рано утром он не мог заставить себя не вспоминать Джерарда. Теперь он понимал, что Уэй чувствовал после смерти Бэндит. Он узнал это страшное чувство, осознание, что ты никогда больше не прикоснешься к любимому человеку, не обнимешь его, не услышишь его голос, никогда не рассмеешься с ним вместе, никогда ничего ему не расскажешь, не увидишь его улыбку. Фрэнк оторвался от работы и постарался отмахнуться от нежелательных мыслей. В этом деле он в последнее время преуспел. Еще бы, ведь он тренировался целых пять месяцев!

В пятнадцать минут одиннадцатого Айеро вышел из галереи. У него в запасе было ровно столько времени, сколько нужно, чтобы пересечь мост, доехать до ресторана и припарковаться. Художник, с которым Фрэнку предстояло встретиться, ему, хотя бы, нравился. Это был молодой человек с хорошо развитым чувством света и поразительным чутьем, но в целом он был далеко не так хорош, как Джерард. Фрэнк пока еще не сделал молодому художнику предложения о сотрудничестве, но уже решил, что сделает. До сих пор работы этого художника продавала галерея, расположенная неподалеку от дома самого художника. Это была небольшая уютная галерея, в которой было представлено самое разное искусство. Когда Айеро впервые увидел картины парня, почти погребенные среди прочих, получше и похуже, он сразу понял, что художник получает за свое творчество смехотворно мало. Сто семьдесят долларов – таков был его потолок. Фрэнк бы сходу поднял цену до двух тысяч и знал, что художник будет в восторге.

И тот действительно пришел в восторг.

– Господи! Мне надо порадовать жену! – художник широко улыбнулся и потряс руку Фрэнка. – О, Боже... Кажется, мы, для разнообразия, сможем позволить себе приличный обед.

Айеро довольно рассмеялся, и оба медленно пошли к выходу. Просторная студия художника занимала половину бывшего амбара. Теперь старое здание со всех сторон обступили дома в викторианском стиле, но место все равно было приятное и очень подходящее для работы. По дороге молодой человек спросил;

– Между прочим, что сталось с тем художником, с которым вы имели дело прошлым летом? С Уэем?

«Имел дело». Интересный подбор слов. Но ведь он не знал правды, как и все остальные.

– Мы больше не выставляем его работы, – сказал Фрэнк очень спокойно.

Он произносил эту фразу уже сотни раз.

– Я знаю, но, может быть, вы подскажете, где он выставляется?

– Нигде. Он отошёл от дел.

Фрэнк знал свою речь назубок. Но молодой человек с сомнением покачал головой;

– Вы уверены? По-моему, это не так.

– Я уверен. Он сам мне об этом сказал, когда забирал свои работы из нашей галереи, – однако что-то во взгляде художника насторожило Айеро. – А что?

– Готов поклясться, что позавчера я видел его картину в галерее около моего дома. Вы знаете это место, там выставлялись мои картины. Я не уверен на сто процентов, и у меня не было времени спросить, но мне показалось, что картина его. Обнаженная натура, прекрасная работа. За нее просили какую-то совершенно смешную цену.

– Сколько?

– Вроде бы кто-то упомянул сто шестьдесят долларов. Давать такую цену за настоящий шедевр – просто преступление. Мне кажется, вам нужно взглянуть на картину, вы поймете, его это работа или нет.

– Я так и сделаю.

Фрэнк посмотрел на часы: была только половина двенадцатого. До ленча с Майки у него оставалось еще довольно много времени.

Мужчины снова пожали друг другу руки, затем последовал долгий обмен благодарностями и улыбками. Наконец Айеро сел в машину и поехал – чуть быстрее, чем следовало ездить по такой узкой улочке.

Хорошо зная, где находится галерея, он оставил машину на углу. Фрэнк хотел просто зайти в галерею и оглядеться. Но ему не пришлось долго искать – картина Джерарда была выставлена у самого входа и сразу бросалась в глаза. Фрэнк видел ее прямо с того места на тротуаре, на котором он застыл как вкопанный. Молодой художник не ошибся, это была действительно работа Уэя.

Некоторое время Фрэнк стоял в нерешительности, не зная, что предпринять, и раздумывая, войти ли внутрь. Он уже хотел было пройти мимо, но словно какая-то сила затянула его в галерею. Он должен был подойти ближе – и подошел. Айеро видел, как создавалась эта картина – Джерард рисовал ее у Фрэнка на террасе, в начале июля. Он мысленно перенесся в прошлое лето.

– Сэр, вас что-нибудь интересует?

На Фрэнка смотрела хорошенькая блондинка в форменной футболке, джинсах и босоножках. Ее волосы были собраны на макушке широкой кожаной лентой, в каждом ухе блестело по нескольку сережек.

– Я просто смотрел.

Фрэнк кивнул на картину Джерарда.

– Это работа местного художника, стоит сто шестьдесят долларов.

– У вас еще есть его картины?

Фрэнк был уверен, что нет, но, к его изумлению, девушка кивнула:

– Да, кажется, есть еще две.

Как выяснилось, было еще три. Одна, выполненная тем же летом, и две более ранних, ни за одну не просили дороже двухсот долларов.

– Как они к вам попали?

У Фрэнка возникло подозрение, что работы были украдены. Будь картина всего одна, можно было бы предположить, что кто-то купил ее раньше в его галерее, а теперь, срочно нуждаясь в деньгах, вынужден был продавать за гроши, но это казалось маловероятным. А поскольку в галерее было так много картин Джерарда, то это становилось и вовсе нереальным.

Вопрос Фрэнка, казалось, удивил миниатюрную блондинку.

– Мы берем их у художника на реализацию.

– Вы... что? – теперь изумился уже Айеро. – Но почему?

– Простите, не поняла...

– Я имею в виду, почему они продаются именно у вас?

– Это очень уважаемая галерея!

Девушка казалась обиженной вопросом Фрэнка, и он попытался скрыть растерянность под улыбкой.

– Простите, я не хотел вас обидеть. Просто... просто я знаком с этим художником и очень удивился, увидев у вас его работы. Я думал, он уехал... за границу.

Фрэнк не знал, что еще сказать. Вдруг ему пришла в голову одна мысль, он посмотрел на блондинку и улыбнулся;

– Не важно, я их покупаю.

– Которые?

«Наверное, сумасшедший. Или обкурился».

– Все.

– Все четыре?!

«Нет, не обкурился, определенно сумасшедший».

– Да, все четыре.

– Но это будет почти восемьсот долларов!

– Отлично. Я выпишу чек.

Блондинка кивнула и удалилась. Менеджер получил в банке подтверждение, что чек действителен, и через десять минут Фрэнк ушел, а Джерард и галерея стали богаче почти на четыреста долларов каждый. Айеро сложил картины в машину. Он сам не вполне понимал, зачем купил их, он знал только, что ему хочется иметь работы Джерарда. Но цены были просто нелепыми, и этого он не мог понять. Он в своей галерее продал бы эти четыре картины гораздо дороже, и Джерард получил бы за них гораздо больше. Как будто это имело для него значение... Фрэнк спросил себя: что он вообще пытается доказать?

Айеро злился на самого себя. В таком настроении он и затормозил возле «Провиденс», где должен был встретиться с Майки. Купить все четыре картины Джерарда было с его стороны серьезным поступком: если Майки узнает, то, наверное, страшно разозлится. Но во всей этой ситуации было нечто такое, что не давало Фрэнку покоя. Почему Джерард вдруг стал продавать свои картины, когда сам отказался от этого ранее?

Майки ждал Айеро за столиком возле окна и любовался на город, раскинувшийся по ту сторону залива.

– Вы не возражаете, если я к вам подсяду?

Майки вздрогнул, обернулся и, увидев Фрэнка, засмеялся;

– А я, было, подумал, что ко мне пристал какой-то маньяк, ‑ Майки усмехнулся, и Фрэнк улыбнулся в ответ. Он выглядел так же представительно, как всегда: собранный, хорошо одетый, в брюках свободного покроя, рубашке в тонкую полоску и кардигане, однако Майки показалось, что сегодня в его взгляде сквозит тревога.

– Даже не надейтесь, мистер Уэй, маньяки здесь перевелись. Или в наше время все они женского пола.

– Ну-ну...

– Будешь что-нибудь пить? – спросил Айеро.

Уэй кивнул, и Фрэнк заказал две «Кровавые Мэри». Он медленно опустил голову и посмотрел на залив.

– Майки...

– Да, я знаю. Ты собираешься сказать, что макеты рекламы тебе не понравились. Я от них тоже не в восторге, но у меня есть еще кое-какие идеи...

Фрэнк покачал головой и медленно, словно нехотя, отвел взгляд от окна.

– Не переживай, хотя, если честно, ты прав, но мы можем обсудить это позже. Сейчас я хотел спросить тебя не об этом.

Фрэнк надолго замолчал. Майки терпеливо ждал. Он вдруг подумал, не с этим ли связана тревога, которую он прочёл в глазах Айеро.

Он казался таким обеспокоенным, что Майклу захотелось протянуть ему руку.

– О чем?

– О Джерарде.

У Майкла упало сердце.

– Ты его видел?

Фрэнк покачал головой.

– Нет. А ты? - Майкс кивнул.

– Скажи, что случилось? Сегодня я увидел в местной галерее четыре его работы. Я не могу понять, что происходит. Почему он продает свои картины здесь? И ты знаешь, за какую цену они продаются? По сто шестьдесят долларов, по сто семьдесят пять долларов. Это какое-то безумие, бред! В галерее сказали, что он, якобы, местный художник. Вот это уж совсем бессмыслица. Что, черт возьми, происходит?

Некоторое время Майки молчал. Он не знал, что вправе был рассказать Фрэнку, а что – нет. Сразу после ленча с ним, он собирался увидеться с Джерардом. Когда Айеро предложил встретиться в «Провиденс», младший Уэй ухватился за его предложение, потому что тогда он мог на обратном пути заехать к брату. Но что ответить Фрэнку? Сколь много он вправе ему открыть?

– Ну, пожалуйста, Майки, расскажи мне. Ты знаешь, в чем дело? – Фрэнк смотрел на друга с мольбой. – Может, просто кто-то продает галерее картины, которые раньше купил у Джерарда?

Прежде чем что-то рассказать Фрэнку, Майки нужно было посоветоваться с братом. Ему очень хотелось все объяснить Фрэнку, но сначала нужно получить на это разрешение.

– Нет, дело не в этом. Девушка в галерее сказала, что они берут картины на реализацию от самого художника. Но почему? Почему именно эта галерея, почему здесь? Может быть, Джерард продает картины тайком от жены? Скажи, дело в этом? У него неприятности? Он нуждается в деньгах?

Взгляд Фрэнка умолял, отчего Майки протяжно вздохнул.

– Ох, Фрэнк... что я могу тебе сказать? В жизни Джерарда многое изменилось.

– Но, видимо, этого все же недостаточно, чтобы он мне позвонил.

– Может быть, он и позвонит. В свое время. Он все еще не до конца оправился от потери Бэндит.

Айеро понимающе кивнул. Некоторое время они сидели молча. О чем Фрэнку меньше всего хотелось сейчас говорить, так это о бизнесе. Сейчас он мог думать только о Джерарде. Он чувствовал, что произошло нечто серьезное. Он снова посмотрел на Майкла таким взглядом, что тому захотелось провалиться сквозь землю.

– У него какие-то неприятности?

Уэй замотал головой.

– Фрэнк, с ним все в порядке, честное слово. Мне даже кажется, что в каком-то смысле он впервые по-настоящему счастлив, – Майки готов был откусить себе язык, но слово - не воробей. Прошлым летом Джерард был еще счастливее, но «что сказано - то сказано», и Майки не знал, как исправить дело. – Он много рисует.

– И он счастлив... – Фрэнк посмотрел на залив и снова перевел взгляд на друга. – Счастлив с ней.

Майки вдруг понял, что больше так не выдержит. Он очень медленно покачал головой.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Айеро.

– Линдси вернулась во Францию.

Джерард сказал об этом Майки месяц назад. Баллато, наконец, вернулась к себе домой.

– Навсегда? – Фрэнк был совершенно сбит с толку. Майкл кивнул. – А Джерард остался?

Уэй снова кивнул, и теперь во взгляде Фрэнка было видно отчаяние. Линдси уехала, Джерард остался, но не позвонил ему. Айеро уставился в свой бокал и почувствовал, как Майки осторожно тронул его за руку.

– Фрэнк, дай ему шанс. В его жизни произошло много всякого, мне кажется, ему нужно еще несколько месяцев, чтобы во всем разобраться.

– И где же он живёт?

Слова Майки пока мало что объяснили Фрэнку. Он не понимал, почему Джерард не живет в своем доме. Может быть, Линдси сбежала и бросила его?

– Можешь ты мне сказать, они разводятся или нет? 

Уэй глубоко вздохнул.

– Да, могу. Они разводятся.

– По чьей инициативе, его или ее? Майки, ты должен мне ответить, я имею право знать.

– Фрэнк, я с тобой совершенно согласен, – «Но попытайся втолковать это Джерарду». – На развод подал именно он, но Линдси согласилась. На самом деле, у неё просто не было выбора.

– Ну и как он? Привыкает к новой жизни? У него все нормально?

– Да. Он живет в очаровательном маленьком домике, работает над новыми картинами…

Объяснения Майки так толком и не дали ничего Фрэнку. Нерешительность младшего Уэя  раздражала.

Майки вдруг рассмеялся и, неожиданно для себя, решился на отчаянный шаг.

– Знаешь что, это просто сумасшествие! Мы с тобой сидим, играем в вопросы и ответы про Джерарда, тогда как на самом деле ему нужен только ты, – Майки достал из кейса ручку, нашёл среди рекламных макетов листок бумаги и написал на нем адрес. – Вот его адрес, поезжай к нему.

– Сейчас? – ошеломленно пробормотал Айеро, принимая у Майки листок бумаги. – Но что, если... вдруг он не захочет меня видеть?

– Захочет. Но дальше все зависит от тебя. Действуй по обстоятельствам. В крайнем случае, я разрешаю тебе просто дать ему кулаком в челюсть.

Фрэнк усмехнулся и растерянно посмотрел на Уэя:

– А как же ленч?

Ему хотелось только одного: выскочить из-за стола и помчаться к Джерарду. Он не мог тратить больше ни секунды даже на то, чтобы сидеть в ресторане и беседовать с Майки. Прекрасно понимая его чувства, тот улыбнулся;

– К черту ленч. Обсудим рекламу как-нибудь в другой раз. А сейчас поезжай к нему.

Фрэнк вскочил из-за стола, и крепко сжал Майки в объятиях.

– Когда-нибудь, Майкл Уэй, я тебя отблагодарю. Но сейчас... – он, наконец, улыбнулся, – Сейчас мне нужно бежать.

И, улыбнувшись своему другу, Айеро выбежал из ресторана.