Джерард все продумал заранее. У него был ключ от двери черного хода, которая находилась за кухней. Уэй позвонил Майки и попросил взять напрокат фургон, сказав, что объяснит все позже. Он раздобыл у бакалейщика по соседству дюжину больших коробок. Все оборудование его студии легко уместилось в три. Еще пять заняли его альбомы и фотографии. Все картины были аккуратно сложены рядом с лестницей черного хода. Джерарду предстояло еще упаковать несколько чемоданов с одеждой. Он понял, что один с этим не справится и позвонил Мишель, которая, к счастью, чувствовала себя хорошо и как раз собиралась выходить на работу. Джерард работал в студии с шести утра, а сейчас время приближалось к девяти. Он знал, что Линдси, вероятнее всего, уже ушла. Когда Джерард вышел из спальни и прошёл в студию, Линдси не последовала за ним. В доме стояла тишина – настолько полная, что казалась оглушающей. Конец наступил тихо. Теперь Джерард мог оставить прошлое позади. Его прежняя жизнь уместилась в дюжину коробок и несколько чемоданов. Все остальное Джерард оставлял Линдси, это были её вещи. Мебель, ковры, серебро, доставшееся ей от матери, – почти все было привезено из Франции. А то, что с годами накопил Джерард, хранилось в его студии: картины, книги, несколько безделушек, кое-какие вещицы, которые ничего не стоили, но были ему дороги. Кроме того, у него была одежда. Некоторые драгоценности Линдси Джерард тоже решил забрать, всё равно у неё их настолько много, что пропажу нескольких простых она и не заметит, а Джерард продаст их, чтобы было на что жить до тех пор, пока он не найдет работу. Он забирал с собой все картины, до единой – все равно для Линдси они ничего не значили, – возможно, их тоже можно будет продать. Кроме одной – портрет Бэндит не для продажи, это его главное сокровище. Все остальное Линдси могла оставлять себе.

Джерард спустился вниз и медленно прошёлся по дому, двигаясь с опаской: вдруг Линдси здесь, вдруг она его поджидает, вдруг она каким-то образом узнала о его планах? Впрочем, сейчас это уже не имело значения для Джерарда. Линдси бы не смогла его остановить. Прошлой ночью он узнал, то, что нужно было знать. Её будущий ребенок не от него, а от любовника. Но сейчас и это тоже не имело значения, как и всё из того, что она сделала.

– Мишель, она...

Джерард замялся, не зная, как сформулировать то, что он пытается спросить.

– Она уехала в офис в половине девятого, – сказала служанка. В ее глазах блестели слезы. – Мистер Уэй, вы же... О, не оставляйте нас, не уходите...

Эти слова должна была бы говорить Линдси, но она уже знала, что проиграла. К тому же, ночью она была слишком пьяна, чтобы все осмыслить и понять, что её ждет. По-видимому, Лин решила, что она проспится, Джерард отсидится в студии, а потом она вернется домой с работы,  скажет Мишель приготовить ужин, он поедят вместе, извинятся друг перед другом, и всё опять пойдет по-прежнему. Но на этот раз будет не так, как она спланировала.

– Я должен уйти. Но вы можете приходить ко мне в гости.

– Правда?

Старая служанка, казалось, была глубоко подавлена случившимся, одинокая слеза скатилась по её щеке.  Джерард приобнял служанку, приговаривая: «Всё будет хорошо, Мишель, не волнуйтесь обо мне, мы обязательно ещё увидимся».

Когда раздался звонок в дверь, они только-только закончили паковать второй чемодан. Уэй вздрогнул от неожиданности, Мишель тоже заволновалась, но потом Джерард пришёл в себя и поспешил к входной двери. Оказалось, это приехал Майки.

– Вот, пригнал самый большой фургон, какой только у них был. Он похож на лодку, – Уэй-младший было улыбнулся, но тут же заметил, в каком состоянии его брат, и улыбка тут же покинула его лицо. Волосы у Джерарда были растрепаны, под глазами залегли темные тени, сами глаза покраснели.

– Похоже, ночка у тебя была еще та.

– Ребенок не от меня, – это было самое главное, что должен был сказать Джерард брату. Он улыбнулся. – Майки, я так этому рад. Наконец-то я могу уйти из этого дома.

– Господи Иисусе!

В первый момент Майкл не знал, смеяться ему или плакать, а потом испытал неимоверное облегчение: Джерард свободен.

– Это точно?

– Абсолютно.

– И ты от неё уходишь?

– Да. Прямо сейчас.

– Чего-то в этом роде я и ожидал. Это из-за ребенка? - они все еще стояли у входной двери. Джерард  медленно повернулся к лестнице.

– Не только. Из-за ребенка, из-за другого мужчины... Майки, это не брак. Но, что бы это ни было, оно закончено. Прошлой ночью я понял это совершенно ясно.

– Ты скажешь Фрэнку? – Майки считал, что задает лишний вопрос: он была уверен, что брат обязательно скажет об этом Айеро, но Джерард замотал головой. – Нет? Но почему?

– Зачем? Чтобы можно было сбежать из дома Линдси в его дом? Чтобы он позаботился обо мне вместо Лин? Я не могу, Майки, я от него ушёл. Какое право я имею обращаться к нему сейчас.

Казалось, глаза Джерарда стали слишком большими для его лица. Майки смотрел на брата и пытался осмыслить, что тот говорит.

– Но вы же любите друг друга, вы были бы просто счастливы вместе!

– Не знаю. Я только знаю, что не буду ему звонить.

– Тогда какого черта ты вообще делаешь?

Джерард стал подниматься по лестнице, но Майки схватил его за руку.

– Ухожу отсюда. Я найду себе квартиру и сам о себе позабочусь.

– Ну, знаешь, может, хватит быть таким благородным? А на что ты собираешься жить, скажи на милость?

– Буду рисовать, работать, продам драгоценности... там будет видно. Пойдем наверх, мне нужно закончить сборы.

Майки поднимался по лестнице с мрачным видом. Он был очень рад, что Джерард, наконец, уходит от Линдси, но то, что он не хочет звонить Фрэнку, казалось Майки чистым безумием.

Мишель закончила упаковывать последний чемодан. В комнате больше не осталось вещей Джерарда: фотографии, милые безделушки, сувениры, коробка с драгоценностями, книги – все было упаковано. Джерард лишь секунду помедлил на пороге, а затем поспешил вниз.

На то, чтобы погрузить вещи в машину, ушло двадцать минут. Мишель непрерывно плакала, Майки и Джерард таскали все тяжелые вещи, переносили картины и чемоданы с одеждой.

– О, Боже... – Джерард охнул и посмотрел на Майки. – Сегодня День Благодарения?

– Да.

– Почему же ты мне не сказал?

– Я думал, ты знаешь.

– Разве ты не должен быть сейчас где-нибудь в другом месте?

– Нет, я иду позже. Сначала я помогу тебе устроиться. Ты немного поспишь, потом мы приведем тебя в порядок и отправимся на обед с индейкой.

– Ты с ума сошёл. Можно подумать, ты еще несколько недель назад запланировал, что я остановлюсь у тебя, – братья улыбнулись друг другу, и Джерард положил в машину последнюю картину. – Между прочим, я собираюсь остановиться в отеле, – твердо сказал он, проверяя, как уложены картины.

– Нет, не в отеле, – возразил Майки столь же твердо. – Мы поедем ко мне, и ты будешь жить у меня, пока не почувствуешь, что готов уехать.

– Ладно, мы это позже обсудим. Мне нужно на минутку зайти в дом и проверить, не забыл ли я что-нибудь.

– А Линдси не может вернуться? Всё-таки сегодня выходной.

Джерард покачал головой;

– Только не у неё. Она в День Благодарения всегда работает, – Уэй-старший невесело улыбнулся и снова покачал головой. – Это же не французский праздник.

Майки кивнул и направился к машине, Джерард вернулся в дом. Мишель ушла на кухню, и на какое-то время Джерард остался один – в жилище, которое столько лет было его домом. Однако по-настоящему оно никогда не было его домом. Это всегда был дом Линдси. Возможно, тому французу такой дом бы понравился, быть может, элегантный интерьер будет иметь для него какое-то значение.

Джерард остановился в холле и через открытую дверь посмотрел в гостиную, где висели портреты предков семейства Баллато. Удивительно, но, прожив в доме много лет, Джерард уносил с собой лишь немногим больше вещей, чем когда-то принёс. Несколько коробок, несколько полотен, одежду. Правда, теперь его одежда стала более дорогой. Драгоценности помогут ему продержаться. Его картины стали лучше; кисти, краски и холсты – более высокого качества, но все уместилось в одну машину. Столько лет – в нескольких коробках и чемоданах.
Джерард сел за свой письменный стол, достал из выдвижного ящика листок бумаги, затем взял ручку и, немного подумав, написал всего несколько слов: «Дорогая, я тебя любил. Прощай».

Он сложил листок пополам и засунул записку за раму зеркала в холле. Повернувшись, Джерард увидел, что за ним наблюдает Мишель. Лицо служанки было мокрым от слез. Джерард ничего не сказал, только подошёл к женщине и крепко обнял ее. Потом отстранился, кивнул и пошёл к двери – тоже не сдерживая слез. Уже в дверях Уэй сказал всего одно слово, и так тихо, что Мишель едва его расслышала. Сказав это слово, Джерард закрыл за собой дверь и с облегчением улыбнулся;

– Adieu.

– Почему ты не хочешь пойти со мной? – Майки был явно обеспокоен. – Я не оставлю тебя одного в День Благодарения.

– Оставишь. Я не хочу быть незваным гостем, к тому же я очень устал. Правда, Майки, я не могу. У меня совсем нет сил. Оставь меня здесь: как знать, может, к завтрашнему дню я уже оживу.

Но Майки сомневался и в этом. Последние сутки были для Джерарда очень тяжелыми, он переживал по поводу сложившейся ситуации, и это сказывалось на его состоянии. Он выглядел изможденным и поникшим. Беспокоясь за брата, Майки уже хотел было позвонить врачу, но Джерард остановил его, сказав, что просто нуждается в отдыхе, он пообещал поправиться. Полагаясь на его мнение, Майки решил не настаивать на вызове врача.

– Ну, хорошо. Я только надеюсь, что тебе не будет слишком одиноко.

– Нет, вероятнее всего, я просто усну, – Джерард устало улыбнулся и зевнул, прикрывая рот рукой. – По-моему, в этом году я прекрасно обойдусь без Дня Благодарения.

Братья улыбнулись друг другу. Джерард заснул еще до того, как Майки ушёл. На цыпочках дойдя до входной двери, Майкл тихо запер ее за собой.

***

Линдси вернулась домой около одиннадцати часов вечера. Отпирая дверь своим ключом, она помедлила и затаила дыхание. Линдси понимала, что с её стороны было неблагоразумно за весь день даже не позвонить Джерарду, но она не позвонила, потому что не представляла, что ему сказать. Она не могла забрать свои слова обратно. Ей хотелось купить что-нибудь Джерарду, сделать ему приятное, чтобы получить его прощение, но в День Благодарения магазины не работали. Благодарение. Половину дня Линдси провела за своим рабочим столом в офисе, другую половину – у Джареда. Лето чувствовал, что произошли какие-то перемены, но не знал, какие именно.

Линдси открыла дверь и прислушалась. Ни звука. Джерард, по-видимому, уже спал. Его машину она видела в гараже. В доме было совсем тихо и темно, даже из-под двери Мишель в дальнем конце коридора не пробивалась полоска света.

Включив только один небольшой светильник, Линдси стала вешать пальто на вешалку и в это время заметила, что из-за рамы зеркала, висящего возле двери, торчит листок бумаги. Линдси взяла листок, но не спешила развернуть его.

«Может быть, Джерарда нет дома? Возможно, куда-нибудь ушёл с братом?»

Сердце Линдси кольнуло странное, тревожное предчувствие. Она немного постояла неподвижно, прислушиваясь, словно ожидала услышать голос Джерард или звук его шагов на лестнице. Затем огляделась, но никого не увидела и ничего не услышала. В доме стояла полная тишина. Наконец она стала медленно разворачивать листок. Когда Линдси прочла записку, у неё все поплыло перед глазами, сердце тяжело забилось.  «Дорогая, я тебя любил. Прощай».

Почему «любил»? Почему в прошедшем времени? Но Линдси знала ответ. Она слишком долго скрывала свои отношения с Джаредом, а теперь Джерард узнал всё про её другую жизнь, и про то, что ребёнок не от него.

Линдси попыталась взбежать по лестнице, но её ноги отяжелели, словно налились свинцом. Она была почти уверена, что найдет Джерарда в спальне, спящим в их постели. Весь день она убеждала себя, что ничего страшного не произошло, надеясь, что все образуется само собой. Ей казалось, что если она позвонит Джерарду, то тем самым сделает произошедшее более реальным. Этого она не хотела и потому не стала звонить. Теперь ей оставалось только вбежать в спальню и найти Джерарда лежащим в постели.

Но когда Линдси вошла в спальню, то увидела то, чего так боялась, – в комнате никого не было. Джерард ушёл. Исчез.

Баллато застыла в неподвижности, не зная, что предпринять. Потом, сдерживая слезы, сняла телефонную трубку. Он ей нужен, отчаянно необходим, и сейчас он должна быть рядом с ним. Линдси знала, что он её поддержит. Но когда она набрала номер Джареда, и он снял трубку, его голос прозвучал как-то странно.

– Джаред, я... мне нужно с тобой увидеться. Я сейчас приеду.

– Что-нибудь случилось? – спросил Лето рассеянно, словно торопясь.

– Да... нет... Жди меня, я уже выхожу.

Джареду хотелось сказать ей, чтобы она не спешила, но он не вполне понимал, что происходит. Когда Лин приехала, он, ожидая её объяснений, встретил её немного растерянно. Но Линдси ничего не сказала, она лишь быстро привлекла его к себе, едва он открыл дверь.

– Дорогая, что случилось? У тебя больной вид.

– Я... я не знаю... его больше нет.

«Бедняжка. Опять про Бэндит, – подумал Джаред. – Почему она до сих пор так убивается? И что произошло, что спровоцировало такую реакцию?»

– Дорогая, я знаю, но у тебя есть я.

Джаред крепко обнял её, и они сели на диван.

– Но ребенок...

Линдси запоздало осознала, что проговорилась. Ей не следовало этого произносить.

– Какой ребенок? - «Может, она сошла с ума?»

Джаред опасливо отодвинулся от Линдси.

– Не важно... я просто расстроена. Дело в том, что Джерард исчез.

– В каком смысле исчез? Он от тебя ушёл? - Линдси машинально кивнула. Лето усмехнулся;

– По-моему, это повод для праздника, а не для отчаяния.

Недолго думая, Джаред встал, прошёл в кухню и достал бутылку шампанского. Он вернулся в гостиную с бутылкой и двумя фужерами, но остановился, увидев на лице Линдси выражение муки.

«Теперь я должна сказать ему о своей беременности».

– Так ты, что же, не рада этому?

– Не знаю. Наверное, я просто ошеломлена. Я наговорила ему много такого, чего говорить не следовало. Я... я не рассчитала своих возможностей.

Джаред посмотрел на неё ледяным взглядом.

– Я и не знал, что ты так жаждешь его удержать. И что теперь? Ты постараешься его вернуть?

Линдси медленно покачала головой, глядя на Джареда. Она понимала, что не сможет вернуть Джерарда. Пытаясь привязать его к себе навсегда, она допустила оплошность, и он узнал именно то, что только и могло отрезать его от неё. Он узнал, что ребенок не от него.

– Между прочим... – Джаред выдержал секундную паузу. – Что ты там говорила о каком-то ребенке? – Линдси молчала. Казалось, она смотрела на что-то, чего Джаред не мог видеть – на смерть надежды. – Какой ребёнок?

Горло Линдси словно сдавило чем-то, она лишь, молча, опустила голову.

 - Линдси, я жду ответа, – настойчиво сказал Джаред, садясь в кресло с фужером шампанского в руке. – Возьми бокал, давай выпьем.

 - Джаред, я не буду пить.

 - Почему? С каких это пор ты решила ограничить себя в алкоголе? Помнится мне, ещё день назад ты выпила почти целую бутылку шампанского, и…

 - Джаред, я беременна, – наконец выдавила из себя Линдси и зажалась в диван, боясь реакции Лето.

 - Что? – после нескольких секунд молчания произнёс он. - И от кого же?

Ответ Линдси в этот момент был решающим для Лето… За последний месяц слишком многое произошло в его жизни, и часть из этого Баллато не следовало знать. Например, то, что Джаред не так давно познакомился с секретаршей Линдси, Мелиссой, и вот уже на протяжении месяца поддерживал с ней бурный роман, ребёнок сейчас оказался бы очень некстати.

 - От тебя, – тихо произнесла Линдси и из её глаз вытекла крохотная слезинка, проделавшая путь от носа до подбородка и тихо упавшая на мягкую обивку дивана.

  В голове Джареда роились, словно пчёлы, миллионы мыслей. Как ему жить дальше? Должен ли он ухаживать за ребёнком или следует прекратить всякие отношения с Линдси и просто выплачивать алименты? Как следует вести себя с Баллато в будущем? Одно он знал точно, что иметь ребёнка он совсем не хотел, это разрушило бы всю его жизнь, все планы, которые он строил, под угрозу становилась вся его карьера, на такой риск Джаред не был готов идти.

 - Когда ты узнала? Почему ты скрывала это от меня? Почему ты молчала до этого, Линдси? Мы могли бы решить эту проблему в момент её появления, ты могла бы сделать аборт. Насколько я понимаю, срок у тебя приличный! – Джаред разъярённо швырнул фужер с шампанским о пол, и тот разбился на тысячи маленьких кусочков, разлетевшихся по всему ковру. – Я не хочу иметь ребёнка, это разрушит мою жизнь… - Лето обессилено опустился на пол и схватился руками за голову. – Почему именно я? Что я такого сделал? За что мне это?..  – шептал он, раскачиваясь в разные стороны.

Линдси оказалась права, она не хотела говорить о своей беременности Джареду, боясь его реакции, все надежды на светлое будущее рухнули в один миг, Джерард ушёл от неё, а Джаред её ненавидит. Линдси легла на диван и свернулась в комочек, она гладила свой живот и приговаривала: «Всё будет хорошо, вот увидишь, всё наладится, я обещаю».

 Лин дала волю слезам, уже не сдерживая себя и не обращая внимание на раскачивающегося Джареда.

Теперь всё зависело только от его воли, захочет он остаться с ней или нет, решать только ему…