Каждые шесть часов я принимаю мои таблетки, чтобы остановить боль.
Каждые четыре часа я принимаю мои таблетки, чтобы остановить боль.
Каждые два часа я принимаю мои таблетки, чтобы остановить боль.
В конце дня я не чувствую вообще ничего.
Ну и ладно.
По крайней мере, я остановил боль.
***
Я становлюсь человеком привычки. Я просыпаюсь по утрам, от одного и того же замороженного солнца. Оно просто висит там, в небе, где всё розовое, голубое и серое, и это напоминает мне о том, насколько тёмным стал мой мир. Когда Джерард уехал, он украл солнце. Дальше идёт завтрак, потом мама уходит на работу, потому что для некоторых жизнь продолжается. У меня нет никаких занятий, потому что школа начнётся только через полторы недели. Потом я мою голову шампунем Джерарда, который он оставил в моём душе. Запах жасмина должен заставить меня почувствовать тошноту, но это не так.
Я хочу чувствовать горечь. Я хочу быть пессимистом, язвительным, сукой. Я хочу злиться. Я хочу взорваться. Но я не такой, и я этого не делаю. Ни одну из этих вещей. Я просто чувствую грусть. Только слабость и грусть.
Автоответчик мигает красным цветом, что говорит о сообщениях и пропущенных звонках. Первые несколько дней после Рождества, я дотошно сижу у телефона, ожидая и надеясь на то, что услышу его немного хриплый голос на другом конце линии. Когда телефон звонит, я бегу к нему с любого конца комнаты. Вскоре я понимаю, что это всегда будет Майки, мама или какие-нибудь бедные продавцы из телемаркета, которые затем должны страдать от моих перепадов настроения. Бедняги. Они звонят вам в надежде продать новую Библию, или подписку на Vogue, но всё, что они получают - меня, жалующегося и засоряющего им телефонную линию.
И это ещё, если им повезёт. А те, кому не везёт, получают длинный неудобный монолог, они не знают что сказать, потому что звонили, чтобы продать мне своё дерьмо, а в ответ получили историю моей жизни. "Эй, приятель, всё в порядке". "Пожалуйста, успокойтесь, сэр". "Я... я уверен, что всё будет хорошо".
О, и моё самое любимое: "Эй, парень, ты же не собираешь уйти из жизни, верно?".
Нет, нет, я не настолько отчаявшийся.
Да, настолько отчаявшийся.
Иногда они висят на линии достаточно долго, чтобы я мог, рыдая, излить всю свою историю. В такие моменты я получаю либо: "Гори в аду, педик. Скорее всего, он бросил тебя, потому что ты был такой плаксивой сучкой", или же более благосклонное: "Если он любит тебя, то вернётся. Только, пожалуйста, перестань плакать".
Как я и сказал, бедняги.
Но это было только в первую неделю. Сейчас я смотрю на звонящий телефон, и просто позволяю ему продолжать. Мои пальцы даже не чешутся, чтобы поднять трубку. Я сижу на своих руках и пытаюсь сосредоточиться на том дерьме, идущем по телевизору.
Думай о хорошем думай о хорошем думай о хорошем.
Звонок умолкает, но пронзительный сигнал всё ещё продолжает путешествовать по пустым комнатам дома. В своё время он был запятнан позором ночных визитов Оуэна. Теперь он заражён воспоминаниями.
Это был стул, на котором сидел Джерард и пел мне, пока я притворялся спящим. Он спал рядом со мной на этой кровати. Его волосы всё ещё остались на подушке. Это порог, где он стоял, когда стал моей Судьбой, и звёзды образовывали кривой нимб над его головой. Это душ, где он нежно поцеловал меня, и перевернул весь мир.
Это был дом, где я влюбился. Сейчас это дом, в котором я потерял его.
Как я потерял его?
Я до сих пор не знаю.
Маленький красный огонёк, мигающий на телефоне, я вижу его боковым зрением. Я буду игнорировать его, как и другие двадцать три оставленных сообщения. Это стало моей привычкой - не надеяться.
А я человек привычки.
***
Я пишу ему длинные письма. В них рассказывается о моей маме. О моём дне. Майки. Песнях, которые я слушаю. Словах, впечатывающихся в мой мозг.
Но в них никогда не рассказывается о том, как я себя чувствую. Никогда.
Я заклеиваю конверт и ставлю в углу штамп. На них никогда не бывает адреса отправителя или получателя. Он никогда не получит их, а я не хочу, чтобы они вернулись.
Это ничейные письма.
Но в конце дня, когда все письма написаны и отправлены, у меня всё ещё есть, что ему сказать.
Всегда есть что сказать.
***
– Милый, я... я беспокоюсь о тебе, – говорит мама.
Я хочу сказать ей, что бы она не волновалась за меня, просто потому, что меня больше ничего не волнует. Обезболивающее украло мои эмоции, Джерард украл моё сердце. Во мне не осталось того, что могло бы волноваться.
– Ты не должен так вести себя. Я боюсь, что твой бок не заживёт.
Дыра в моей груди гниёт немного сильнее. Медленная смерть.
Я смотрю на неё пустым взглядом. Иногда это всё, на что я способен. Я просто не заживаю.
***
Я играю в маленькую игру. Она называется Быть Невидимым. Уверен, вы слышали о ней.
Это когда вы прячетесь целый день в своей комнате, не едите, не спите и не существуете. Это когда вы запираете дверь и игнорируете вашу мать, которая стучится в неё и кричит, и, наконец, прекращает, потому что она целый день работала с психами, и слишком устала, чтобы иметь дело с ещё одним. Это когда вы принимаете слишком много обезболивающих, так что просто сидите в ступоре, пока ваш мозг не отключается, а вы не засыпаете. Это когда вы касаетесь себя и представляете, что это рука Джерарда на вашей разгорячённой коже, а потом плачете, потому что открываете глаза и понимаете, что это только вы и ваша грёбаная рука.
Быть Невидимым.
Я уверен, вы слышали о ней.
Без
Иногда я представляю себе, что Джерард может слышать меня. Что он со мной, тихо ходит рядом, наши пальцы переплетаются. Его руки вокруг моей талии. Он может слышать мои мысли.
– Я люблю тебя, – шепчет он мне на ухо, посылая мурашки вверх и вниз по позвоночнику. – Думаю, без тебя я был бы потерянным.
Затем я моргаю, и он пропадает, моей талии холодно. Его дыхание – просто ветер. Правда в том, что он без меня, а я без него. Мы друг без друга. Вот почему он потерянный, в месте, которого я не знаю. Вот почему я такой чертовски потерянный в месте, в котором не хочу находиться.
***
Как бы я не хотел признавать это, опасаясь, что Карма может снова надрать мне задницу, но всё перестаёт болеть. Снова начинается школа, и все знают. Знают, кто я по определению.
Фрэнки (сущ.): тощий Невидимый ребёнок. Брат красивого Оуэна Баррета. Жертва покушения на убийство. Жертва изнасилования.
Это точь-в-точь я. Но я просто существительное. Просто объект. Люди знают моё имя, но я всё ещё Невидимый. Я всё ещё могу оставаться Невидимым, хоть вся моя жизнь известна общественности.
Иногда всё, чего я могу пожелать – идущее время.
Иногда у меня бывают плохие дни. Я захожу в супермаркет, и внутри меня что-то трескается, как стекло. Ветер залетает через отверстие в груди. Оно перестало увеличиваться, но это не означает, что оно зажило. Я всё ещё гнию. Я всё тот же мальчик, который заблуждался, думая, что любовь может спасти его.
Так что в конечном итоге на ленте не оказывается ничего из того, что просила купить мама. Только корзина, полная шампуня с ароматом жасмина. Тридцать одна бутылка. Кассирша насмешливо смотрит на меня, низкого ребёнка в красной толстовке, которая выглядит так, словно на ней можно спрятать пятна от крови. Но она всё пробивает, а затем складывает в пакет.
Моя мать не спрашивает меня, где всё то, что она просила купить. Я думаю, что она меня боится. Нет, не меня. Зомби, который выглядит, как я. Согласно определению, конечно.
Я не могу сказать вам, сколько бутылок жасминового шампуня Джерарда стоит в ванной под раковиной.
***
Большинство дней у меня всё хорошо, просто отлично.
Я езжу в школу, и дети смотрят на меня так, будто из моей задницы растёт ещё одна пара ног.
"Это он".
"Это действительно он?".
"Я думаю, что он в кабинете английского".
"Я в порядке", – говорю я им, хоть они и не спрашивают.
Когда мне удаётся улыбнуться Майки на перемене или в обеденный перерыв, он несколько раз моргает, а затем спрашивает меня, в порядке ли я, и это уже почти как шутка. Он знает, что я редко улыбаюсь, и он пытается вытянуть улыбку из меня. Я улыбаюсь ему одному, потому что он мой лучший друг. Но он знает, что я не в порядке, и это чертовски глупый вопрос с его стороны. Он знает это. Вот почему спрашивает. Он надеется получить от меня какую-то реакцию, что-то кроме взгляда зомби без сердца.
"Я в порядке", – иногда отвечаю я, хоть мы оба знаем, что это чушь.
Хотя, иногда я думаю, что я действительно в порядке. Прошло три недели с тех пор, как он ушёл, и я, наконец, снова могу дышать. Я не зажил, но я учусь притворяться заново. Всегда легче Быть Невидимым, когда ты уже знаешь, что произойдёт, если ты нарушишь правила.
Как я?
Я в порядке, просто в грёбаном порядке.
***
Через месяц после его ухода, я иду к реке. Да, к той же реке, куда меня привёз Джерард в тот день, когда меня избили. Они уже почти достроили эти дома. Теперь я не нарушаю закон, потому что у них есть парковка, а не сетчатый забор, и людям разрешается приезжать сюда, чтобы убедиться, хотят они купить здесь дом или нет.
Его камера лежит в моём кармане. Плёнка полностью использована, но иногда просто приятно знать, что он что-то мне оставил. Такие мелочи могут даже заставить меня немного улыбнуться. Там есть некоторые хорошие воспоминания. Я заживаю.
Когда я добираюсь до воды, то удивляюсь, обнаруживая, что это не та река. В смысле, с географической точки зрения она такая же. Она расположена в том же месте, что и раньше. И она всё ещё должна убеждать людей покупать многомиллионные дома здесь, а не в самом грязном Нью-Джерси.
Но всё по-другому, потому что медленная, спокойная река, у которой мы когда сидели и целовались, теперь движется в довольно быстром темпе. Там, где когда-то вода была настолько ленива, что практически не двигалась, она булькает и плещется, омывая мелкую гальку у берега. Я думаю, что дожди и снег просто затопили её.
Я смотрю на быстро текущую реку, усаживаясь на подмороженную траву около берега. В реке плавают неровные куски льда. В некоторых местах есть тонкие мостики изо льда, связывающие два берега. Интересно, что если бы я провалился под лёд, и река унесла меня подальше от Джерси. Я могу почти представить себе это. Шок от встречи кожи с ледяной водой. Моя одежда тянет меня ко дну, потопляя. Я почти что ощущаю онемение, медленно замораживающее меня. Посиневшие губы. Стучащие зубы. А потом вообще ничего. Меня унесёт из грёбаного Нью-Джерси.
Я вспоминаю, как Джерард держал меня за руку и попросил меня посмотреть на своё отражение в реке. Сказать ему, что я вижу. Он знал, уже тогда он знал. Он знал, каким никчёмным я себя считаю, он увидел отчаяние в моих глазах. Но он сказал, что может смотреть сквозь это. Он может видеть грустного, красивого мальчика...
Я смотрю в реку, но я больше никогда не увижу в ней своё с Джерардом отражение. Река просто забрала его и унесла далеко-далеко.
И я задаюсь вопросом: куда же она забрала моего Джи?
не, я валяюсь ваще...меня Джерард просто бесит! он предал Фрэнка, он его бросил одного, зная КАКОЙ он, зная как ему хреново вообще в этой жизни одному! а Фрэнк еще сопли пускает о нём! ищет его везде! причём причина такого мерзкого поведения Джерарда так и не ясна! пипец просто!
31 одна бутылка жасминового шампуня...И смеюсь, и плачу называется. До чего могут довести человека страдания. Спасибооооооо)))) Пусть осталось совсем немного, но я надеюсь, что "наши победят". Мотивы Джерарда меня не смущают Я не жестокий, просто стараюсь не домысливать непонятное. И еще раз огромное спасибо за эту историю)
Знаете, пришло время оставить комментарий.Скажу честно, меня с самого начала пугала перспектива начинать читать этот фанфик.Я не знаю почему.Я почему-то считала, что, возможно, он не настолько хорош или слишком грустный.Но грустные фанфики всегда меня манили, вопреки тому, что я всегда отстойно чувствовала себя после их прочтения.Меня всегда ранило то, что персонажи в них страдали и я страдала вместе с ними, они умирали и я умирала..это ужасно странно и ненормально..сходить с ума из-за фанфиков.Как-то раз друг сказал мне, что фанфики это пустая и поверхностная литература, но я знала что это не так.Я знала, что есть действительно стоящие работы.И эта как раз из таких.Я прочла буквально весь фанфик за ночь.Глаза жутко резало от яркого света, исходящего от экрана телефона, но я продолжала читать, ибо мне было действительно интересно.Даже сейчас утром я не могу спокойно реагировать на что-то, я жду продолжения, мне необходимо знать чем все кончится.Но, по правде говоря, я не хочу, чтобы это кончалось.Но все хорошее когда-то заканчивается.И знаете, после всего пережитого вместе с персонажами, вместе с замкнутым Фрэнки, который в любой момент готов взорваться от боли, вместе с Джерардом, который запутался, но все так же нежно и бережно любит своего Пэнси.Я готова взорваться от предвкушения конца.И я ни разу не пожалела, что начала читать этот фанфик и так скоропостижно заканчиваю.Я считаю, что такие работы стоит печатать как книги, давая людям возможность прочувствовать все на свое шкуре.После таких работ я понимаю, что вся пофигистичность, привитая обществом, исчезает, и я становлюсь живой.Спасибо вам огромное, переводчик.Если бы не вы, то многие из нас не узнали бы о таком чудесном фанфике.Вы стоите похвалы.Спасибо еще раз большое.Я буду преданно ждать продолжения.
Лавруня, большое спасибо. На самом деле я просто заразилась этим фанфиком. Я не собиралась ничего переводить, так как опыта в этом деле у меня никакого нет, но увидев описание фика, не знаю, у меня внутри что-то дрогнуло. Я до жути люблю ангстовые работы, хоть и сама долго после них отхожу. И когда я начинала его переводить (и да, в начале это выходило довольно коряво), я совершенно не знала, что будет дальше, в следующих главах. Я не знала концовки. Но дойдя где-то до середины, я поняла, что просто не могу ждать, я хочу читать его не отрываясь. Я дочитала его запоем. Я рыдала на последних главах пяти. Рыдала так, как никогда до этого, ни над одним фанфиком. Меня буквально выворачивало от эмоций, это всё так чувственно, так по-настоящему. И вот, когда пришло время эти главы переводить, я думала, что не буду плакать. Ну как, наученная уже, подготовленная. Но я не смогла сдержать слёз. Эта история до невозможности эмоциональная. И мне самой будет грустно с ней расставаться, с её потрясающими персонажами, потому что всё это засело уже где-то глубоко во мне. И меня действительно многому научил этот фик.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Я не жестокий, просто стараюсь не домысливать непонятное. 
