Идея, конечно, принадлежала Гоулу, который хотел чего-нибудь дерзкого и безбашенного - он только что на стену не лез от столь долгого бездействия, а Доктор Ди всё продолжал настаивать, что им ещё рано соваться в серьёзные стычки, и пора было уже сделать хоть что-то, - и вот здесь они пришли к шаткому компромиссу: он предложил Ди подумать об этом, как о практике, а Ди решил - о, чем бы дитя ни тешилось. Ну, единожды назвав это тренировкой в полевых условиях, пришлось пожинать плоды. Ди расстарался, даже завернул всё, как настоящую миссию, с инструктажем и проработкой плана, и нудным детальным просчитыванием возможных рисков - что было так себе, откровенно говоря, но Гоулу было всё равно, когда впереди маячила перспектива размяться: тело звенело, стоило только представить эти крысиные бега по ночному Баттери. Это обещало быть дерзким и безбашенным, обещало скорость и адреналин, и,если Гоулу этого хватало, то плану явно не доставало смысловой составляющей - впрочем, тут не подвёл Пойзон, как всегда как туз из рукава выудивший Безусловно Стоящую Идею, подкрепив её для верности прочувствованной агитационной речью, - что-то о том, как искусство может быть оружием, и прочая, прочая... С тем они, в общем, и отправлялись, вдруг исполненные собственной значимостью, - как мудро подытожил Кобра, "развлекаться на пользу общества". До Баттери добирались на мотоциклах, в связках по двое - и неразлучная четвёрка, и ещё с дюжину киллджоев "нового набора", которым точно так же не терпелось выбраться с базы и вместо теоретической неизвестно к чему подготовки заняться уже делом, или, может, просто развеяться, - на двойку по бластеру и камере для обязательного видеоотчёта, а ещё у каждого за спиной рюкзак с баллончиками краски и свёрнутые трафареты (тот же Кобра заметил, что зарытый в Пойзоне художник, очевидно, имел аппетиты куда большие, нежели скетчевать на случайно подвернувшихся клочках бумаги - а теперь заполучить в руки целый город? "Конечно, он поддержал эту вылазку", - просто, как что-то само собой разумеющееся, говорил Кид, а Гоул чувствовал, как разливается в нём странное тёплое чувство солидарности). Они ехали устраивать маленькую войну. Баттери-сити, даже ночной и пустынный, представлял собой жуткое зрелище. Если на окраинах ещё теплились остатки привычной, человеческой жизни - что страшнее: на окраинах, что сплошь стояли в руинах, наполовину от Катастрофы четырнадцатого года, наполовину из-за действий Корпорации, - то в центре, где кипело строительство Лучшей Жизни(тм), ни о чём человеческом, кажется, речи не шло вообще. Они разделились ещё на подходе, и теперь мчали по мёртвым улицам в разные стороны - в городе действовал коммендантский час и поэтому навстречу не попадалось ни души, - мимо рядов и рядов новеньких белых высоток, не отличимых одна от другой, похожих, из-за подсвеченных снизу стен, на частоколом стоящие оскаленные зубы. Тормозили на перекрёстках с интервалами в два-три, где попадались будки или целые рекламные стенды со слоганами Better Living Industries, или улыбающимися лицами моделей, демонстрирующих Потрясающий Эффект их чудо-продукции, - такие удобные, чтобы рисовать поперёк огромные кресты на манер тех, что можно увидеть на листовках, повсеместно распространяемых по Зонам: фотографии особо отличившихся киллджоев с непременной меткой "Уничтожить" - только вместо неё они писали "NO WAY", и у Гоула каждый раз страсть как чесались руки прилепить в середину хулиганское "fucking". Пойзон - им выпало сегодня работать вместе - каждый раз придирчиво оглядывал результат, будто это было что-то невероятно высокохудожественное, и они теряли уйму времени, и он так забавно хмурился и отмахивался от Гоула, когда тот, в конце концов, поторапливал его - но на волне эйфории, дурацкого восторга и азарта, как, бывало, в детстве, когда удавалось непойманным провернуть какую-то каверзу, Гоул даже заставить себя не мог почувствовать должное раздражение. В очередной раз они застряли на какой-то площади, где исписали сразу три щита, и ведь даже управились быстро - но Пойзон теперь обходил их широким кругом, с видом не то триумфатора, не то ревизора, и что-то где-то подправлял, и совсем забыл об осторожности: вышел из "мёртвой зоны" камеры наблюдения на ближайшем здании, где они держались всё это время - Гоул даже не понял сначала, что произошло, только откуда-то сверху вдруг ударил прожекторный луч, вычерчивая мелово-белым вокруг того места, где только что стоял Пойзон... Оттащить его Гоул успел каким-то чудом, сам не зная, как - просто это, блин, было чертовски важно - не дать ему попасть под этот свет; доля секунды: сграбастать его за грудки и толкнуть на ближайший из щитов, невзначай ощутимо приложив спиной, - а потом они застыли, боясь пошевелиться, и слушали напряжённо, как по тишине издалека раскатился рокот моторов. Глупо было полагать, по случайности избежав патруля, что его нет совсем, - ведь Ди говорил об этом, да? И ещё что-то, ещё что-то... Гоул не любил признавать свою неправоту, но, действительно, лучше бы он слушал, нежели представлял, как будет наконец-то героически отстреливаться от дракулоидов, закрывая кого-нибудь своим телом, - потому что в реальности нет никакого "наконец-то", скорее "не дай Бог", и Пойзон, который тяжело сглатывает над его ухом. Они отмирают только когда одна из улиц, выходящих к площади, разгорается приближающимся светом фар - Пойзон подхватывает рюкзак и суёт Гоулу бластер, чтоб тот держал его наготове на случай чего, и они бегом кидаются в противоположную сторону, туда, где оставили мотоцикл, и Пойзон тут же выворачивает до упора зажигание, не заботясь о том, чтобы надеть шлем и привычно прикрикнуть на Гоула, чтобы не ёрзал там сзади. Только уже, кажется, поздно: белые патрульные машины уже показались на площади и пересекают её, не сбавляя скорости, несмотря на то, что нормальным людям, чёрт возьми, помешал бы беспорядочно мечущийся свет, бликующий ещё на стекле изрисованных будок (кресты каждый раз вспыхивают огненно и влажно мерцают невысохшей краской). Они уже так близко, и Пойзон бросает ему через плечо: "стреляй, ну!", чуть разворачивая мотоцикл и показывая почему-то вперёд, на качающиеся над дорогой светофоры, но времени удивляться нет - что Ди железно вбил в голову непокорного Гоула, так это принцип "сначала действуй по команде, потом размышляй и сомневайся" - и он выпускает в тусклые линзы целую очередь, глядя, как колючие заряды, достигая цели, искрами пробегают по всему корпусу и дальше, по проводам, - что-то замыкает, и со всех четырёх сторон на светофорах загорается стоп-сигнал. И - невероятно! - но машины мгновенно замирают, будто налетев на невидимый барьер, только их мотоцикл беспрепятственно вылетает прочь на пустую дорогу, а Гоул ещё долго так и смотрит назад, откровенно не веря своим глазам. Они останавливаются только у выезда на хайвей, ведущий из города, чтобы проверить, всё ли цело и всё ли на месте. Пойзон шарит в своём рюкзаке, потом нетерпеливо тянется за гоуловым - там камера, самое главное, на месте должна быть камера, - и натыкается на его ошалелый взгляд. "Что это было - там?" - спрашивает Гоул, и Пойзона отчего-то разбирает дикий смех, и он силится что-то сказать в ответ, но у него выходит только: "Это... Это..." - и он снова сгибается от хохота пополам. Автоматизированная система "Ночная Стража", вот что это - вспоминает Гоул, - роботы, запрограммированные на патруль территории, а в экстренных случаях - на погоню и преследование, вполне способные даже открыть огонь, - но ничего не могущие поделать с вживлённой в них программой обязательного соблюдения правил дорожного движения - и это действительно настолько нелепо, что Гоул тоже почти захлёбывается смехом, так, что на глазах выступают слёзы. "Ты хоть когда-нибудь Доктора слушаешь?" - подкалывает его Пойзон, но Гоул только отмахивается: "Так или иначе, я же нас спас!", - "Спас, конечно", фыркает Пойзон, и Гоул возмущается, что, мол, всё вообще началось из-за кое-чьей невнимательности, и сам себя перебивает: "Хотя на свете, наверное, вообще не было бы героев, если бы легкомысленные дамочки не заваривали кашу" - и они всё ещё смеются, а потом вдруг нет, и Пойзон говорит, пристально изучая его лицо: "У тебя щека в краске". Гоул автоматически трёт щёку, и на пальцах действительно остаётся кажущийся рыжим в свете фонарей след: "Так это у тебя вся спина..." - Пойзон хмыкает: "Думал, обычно это легкомысленные дамочки благодарно льнут к широким героическим спинам, а не наоборот," - "...и на затылке тоже". "Это тебе спасибо", притворно ворчит Пойзон, и несколько раз прочёсывает пальцами волосы, и теперь краска у него и на чёлке, и всюду, - привычного чёрного почти не видать, - и склеевшиеся пряди топорщатся во все стороны, а фонарь разжигает влажный глянцевый блеск на них в целый пожар. "Тебе идёт," - говорит Гоул, не в силах сдержать нервный какой-то смешок, и Пойзон соглашается, комично-самодовольно: "Всегда знал, что пойдёт: хоть что-то буквально отражает, насколько я горяч". Гоул закатывает глаза: "Ну точно принцесса", а Пойзон вдруг снова хихикает, как-то совсем по-девичьи, и мажет испачканным пальцем ему по носу - подумать только, по носу! - и говорит: "А вот чем принцессы награждают своих рыцарей", и Гоул хочет было воскликнуть, мол, это грязным носом-то?! - но тот наклоняется вдруг и целует его легко в уже открытые для возражения губы. Гоул смаргивает в каком-то оцепенении, как оглушённый - будто он робот-скейркроу, и у него внезапный сбой в программе, - а Пойзон щурится лисьи, улыбаясь хитро и с чертями в глазах: "Ну ты же нас спа-а-а-а-ас". Как это там говорится? - Гоул решает оставить рефлексии на потом, и взять дело в оборот: такое откровенное, нахальное кокетство он не может спустить на тормозах, и это прямая команда к действию, - он хватает Пойзона за шею, целую ладонь запуская в липкие спутанные пряди, и целует его по-настоящему, по-хозяйски, вгрызаясь в неожиданно покорный сладкий рот. Оторвавшись, расплывается в победной улыбке: Пойзон, в растерянности встряхивающий головой и прячущий зарозовевшие щёки, как нельзя вписывается в желанную картину мира, и он бы ещё понаслаждался видом, только им пора - скорее всего, инцидент на площади не остался незамеченным, и на их поимку вполне могли послать самых настоящих дракулоидов, которых не остановили бы никакие стоп-сигналы, не говоря уже о деликатности момента. Гоул шагает к мотоциклу: "Ну, леди, после вас" - и, когда Пойзон усаживается и заводит мотор, шепчет ему на ухо, крепко прижавшись сзади: "И не думай, что отделаешься этим". Пойзон хмыкает: "И ты не думай" - и они срываются с места, и Гоул, глядя на тёмную линию горизонта впереди, заключает, что, оказывается, не против угроз, когда они звучат так многообещающе.
