Микроавтобус стремительно несся по шоссе, торопясь доставить нашу сонную команду на интервью. Водитель время от времени выкрикивал ругательства, сигналил и маневрировал, стараясь обогнать другие машины. Кажется, тот факт, что мы не успеем к месту назначения вовремя, волновал его больше, чем нас.

На сидении прямо за водителем расположились Рэй и Майки. Мой брат что-то увлеченно рассматривал в своем телефоне, сдвинув брови и то и дело с силой вдавливая кнопки. Рэй выглядел куда более спокойным и расслабленным. Он полулежал на сидении и слушал плеер, прикрыв глаза.

Мы с Фрэнком расположились позади них. Фрэнк без умолку болтал, рассказывая какие-то истории и хихикая. Никто не обращал внимания на этот треп, но его, казалось, это абсолютно не смущало. Я сидел рядом с блокнотом в руках и пытался нарисовать карикатуру на своего друга, о чем тот пока не подозревал. Получалось неплохо, и я тихонько захихикал, сравнивая рисунок с сидящим рядом оригиналом.

- Ты чего? – Фрэнк подозрительно поднял брови и посмотрел на меня.

Я уже давился смехом, смотря на его удивленное лицо и качая головой.

- Что у тебя там? – Фрэнк придвинулся ближе и склонился над блокнотом, который я тут же закрыл.

- Еще не готово!

- Джерард, ну покажи! – Фрэнк нахмурился, отчего еще больше, чем обычно, стал похож на ребенка. Я слегка улыбнулся. Заметив мою реакцию, Фрэнк еще больше искривил лицо и поджал губы, неотрывно смотря мне в глаза и пытаясь разжалобить. Вот ведь кривляка!

- Я почти растаял, - пробормотал я, прижимая ладони к груди, пытаясь подыграть Фрэнку.

- Ну Джерард! – жалобно протянул Фрэнк, - Я знаю, ты что-то нарисовал.

- Я еще не закончил! Ты мешаешь! Наберись терпения! – Я говорил строго, словно мамаша, пытающаяся отвязаться от надоедливого ребенка.

Фрэнк сдался и, притворно вздохнув, устроился у меня на плече, обратив взор на лобовое стекло. Я на пару секунд задержал дыхание, а сердце предательски сжалось. Казалось бы, в том, что Фрэнк положил голову на мое плечо, нет ничего сверхъестественного. Он ведь мой друг, верно? Но проблема заключалась как раз в том, что я испытываю к Фрэнку совсем не дружеские чувства. Не знаю, как давно это началось. Знаю только, что я для Фрэнка тоже больше, чем просто друг. У нас с ним какая-то странная взаимная привязанность, которую ни один из нас не выражает словами. Это просто есть. И ни один не требует большего. Хотя в последнее время я все чаще ловлю себя за размышлениями о том, что было бы, признайся мы друг другу в своих чувствах. Но я изо всех сил стараюсь прогнать из своей головы эти глупые мыслишки, которым все равно не суждено стать явью. У Фрэнка есть девушка, которую он любит. И у меня тоже есть девушка. И я тоже ее люблю. Наверное.

Думая о нас, я и не заметил, как моя рука переместилась на голову Фрэнка, и теперь я уже пару минут поглаживал его по волосам. Я резко отдернул руку. Фрэнк повернул голову и с усмешкой во взгляде посмотрел на меня, растягивая губы в хитрой улыбке. Потом он снова отвернулся и поудобнее устроившись, продолжил смотреть в окно. Я попытался расслабиться, унять стучащее сердце и сосредоточиться на рисунке, хотя из-за навалившегося друга сделать это было проблематично.

Внезапно Фрэнк резко выпрямился и схватил меня за руку, отчего блокнот упал на пол. Его взгляд был устремлен вперед на дорогу. Я не успел посмотреть, на что он уставился, как вдруг он повернулся и посмотрел на меня широкими от ужаса глазами. Сердце засаднило. Я понял, что сейчас произойдет что-то страшное. Но перед тем как мое предчувствие подтвердилось, Фрэнк кинулся на меня с объятиями, словно в попытке защитить от неминуемой катастрофы. Я почувствовал горячее дыхание у себя на шее и услышал тихий шепот, в котором различил четыре слова.

«Я люблю тебя, Джи» - сказал Фрэнк и прежде, чем до меня дошел смысл этих слов, прежде, чем я успел как-то отреагировать, оглушающий звук пронзил воздух, разрывая царившие тишину и спокойствие на тысячи ошметков. Я не помню, почувствовал ли я боль или страх. Я не успел подумать ни о чем. Все произошло слишком быстро. От момента, когда Фрэнк схватил меня за руку, до столкновения прошло каких-то пару секунд, за которые сознание не успело создать цельную картину происходящего. Следующее, что я помню – всепоглощающая темнота и ощущение падения в пропасть.

***

Я распахнул глаза раньше, чем окончательно пришел в сознание, и снова закрыл их. Мне потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к невыносимой боли во всем теле. Если к боли вообще можно привыкнуть.

Все тело словно горело. Особенно сильно болела правая рука. Я даже не старался пошевелить ею, боясь, что потеряю сознание от невыносимой боли.

В конце концов, я все-таки открыл глаза, что далось мне с большим трудом – на свет было больно смотреть, перед глазами все плыло, отчего я почувствовал подступающую тошноту. Когда зрение вернулось ко мне, я увидел лишь чистое голубое небо, разбавленное полупрозрачными перистыми облаками. Потом надо мной нависло чье-то лицо. Мужчина показывал что-то руками и открывал рот, но не издавал ни звука. И вообще я не слышал ничего, кроме непроницаемой тишины, которая словно давила на меня изнутри. Что со мной? Я оглох?

Мужчина сделал еще несколько попыток докричаться до меня, а потом куда-то исчез. Я постарался повернуть голову, чтобы разглядеть хоть что-нибудь кроме этого бездонного неба. О том, чтобы приподняться и встать, не могло быть и речи – я обнаружил, что совсем не чувствую ног. Боль, пронзавшая все тело и заставлявшая меня чувствовать себя так, словно я горел заживо, обрывалась где-то в районе копчика. Мысль о том, что у меня может быть серьезная травма позвоночника, заставила мое сердце похолодеть. Но главное, я был жив, хотя и чувствовал себя никчемным куском мяса, который запекают на гриле.

Наконец я смог повернуть голову, о чем в ту же секунду пожалел – в глазах снова потемнело, а затылок пронзила острая боль, словно в него вонзили нож.

Избавившись от проклятых черных мошек перед глазами, я смог различить лежащее слева в метре от меня тело. Нога человека была неестественно вывернута, грудь не вздымалась. Он мертв? Я посмотрел на его окровавленное лицо. Если бы я в тот момент стоял на ногах, а не лежал на земле, можно было бы сказать, что мое сердце упало в пятки, когда я узнал человека перед собой. Это был Фрэнк. Замерев на секунду, сердце тут же начало выбивать бешеный ритм, смешивая душевную боль с физической.

Лицо Фрэнка было повернуто, а глаза открыты. Он смотрел мимо меня стеклянным взглядом, словно мертвец. Нет, он не мог умереть! Это просто невозможно! Я почувствовал, как слезы брызнули из глаз. Я не сопротивлялся им. Хотелось кричать от собственной беспомощности, от боли, разрывающей грудную клетку изнутри. Но я мог только смотреть на Фрэнка расширенными от ужаса глазами и ронять соленые капли на асфальт.

Сквозь пелену слез я заметил, что ресницы Фрэнка дрогнули. Еще и еще раз. Он жив! Слезы продолжали течь из глаз, но теперь уже от облегчения и горькой радости. Фрэнк жив! Пока жив…

Превозмогая боль в плече, я протянул левую руку к нему. Дотянуться до его ладони я не смог, поэтому лишь обхватил его запястье своей рукой. Я не чувствовал пульса, но Фрэнк чуть заметно шевельнул кистью, заставив мое сердце в очередной раз сжаться. Боже, пусть, наконец, кто-нибудь придет! Ему нужна немедленная помощь!

Тут, словно по мановению волшебной палочки, из ниоткуда появились люди во врачебных халатах. Через некоторое время я почувствовал, как меня поднимают над землей и уносят прочь от Фрэнка. Нет! Не нужно! Я в порядке, помогите ему! Сделайте хоть что-нибудь, ведь он же умрет! Мне хотелось кричать от отчаяния и сопротивляться, но я не мог. Я все так же лежал, задыхаясь от слез, хлынувших из глаз против моей воли. Я ощутил слабость во всем теле, точнее в той его части, которую чувствовал. Моя голова стала тяжелой, руки ватными. Я понял, что отключаюсь.

***

Я очнулся и услышал противный писк, нарушавший тишину. Открыл глаза и обежал взглядом ту часть комнаты, которую мог разглядеть, не поворачивая головы. Белый потолок, белая стена – ничего, что могло бы дать какую-то зацепку и помочь мне определить, где я нахожусь. И этот странный писк… Как в сериалах про докторов. Должно быть, я в больнице.

Попытка повернуть голову закончилась неудачей – она была зафиксирована и все, что мне оставалось – это созерцать этот идеально ровный скучный потолок. Я постарался сосредоточиться на своих ощущениях. Напряг мышцы пальцев ног, рук. Кажется, все на месте. Постарался согнуть руки в локте, чтобы подняться. Левой рукой сделать это удалось, а вот правая, похоже, была в гипсе.

Вдруг я услышал какой-то шорох у противоположной стены. Я хотел крикнуть «Эй!», но из горла вырвался только глухой невнятный хрип.

- Джерард? – услышал я знакомый голос, а через секунду надо мной навис мужчина с черными волосами и пирсингом в губе. От его резкого появления голова закружилась, и изображение потеряло четкость.

- Джерард, ты очнулся! – повторил мужчина, - Узнаешь меня? – Он говорил шепотом.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы наверняка понять, кто передо мной.

- Фрэнки!

Лицо мужчины озарила широкая улыбка и я почувствовал, как он сжал мою руку.

- Почему ты говоришь шепотом?

- Там Линдси спит, - Фрэнк смущенно улыбнулся и кивком указал в сторону противоположной стены комнаты.

Еще пара секунд понадобилась мне для того, чтобы связать имя с образом моей девушки. Я не мог сказать, что страстно желал ее увидеть. Пусть пока поспит.

- Фрэнк, что произошло? – озвучил я крутившийся у меня в голове вопрос.

- Ты не помнишь? – Друг удивленно посмотрел на меня и крепче сжал ладонь.

Я постарался напрячь мозг, на что последний ответил очередным головокружением. Какие-то неясные обрывки прошлого вставали в памяти, путаясь и не желая выстраиваться в ряд. Это было практически то же самое, что пытаться воссоздать в памяти позабытый сон. Я вспомнил Фрэнка, лежащего на асфальте. Это поразило меня, ведь сейчас он стоял рядом со мной, целый и невредимый.

- Как давно… - Начал было я, но оборвал фразу, не зная, что следует спросить.

- Ты был в коме два месяца, Джи.

- Два? А вы что, все время были здесь?

- Доктор сказал, ты уже просыпался сегодня ночью. Вот мы и пришли.

- А где Майки?

 Как только я задал вопрос, Фрэнк разжал свою руку и посмотрел мне в лицо испуганными глазами. Потом он опустил взгляд, а когда снова поднял, я увидел, как блестят его глаза.

- Фрэнк, почему ты молчишь? Где Майки? – Я слышал, как дрожал мой голос.

 - Майки умер, Джерард.

Сердце замерло в груди, а воздуха стало не хватать. Ужасная слабость снова охватила тело и я буквально почувствовал, как темнота поглощает меня. Словно сквозь бетонную стену я услышал голос Фрэнка: «Линдси! Врач! Позови врача!» И тут я снова потерял сознание.

***

Грязное серое небо было затянуто тяжелыми тучами. Оно дрожало, поражаемое раскатами грома, и то и дело освещалось вспышками молний. Холодный осенний ветер кружил одинокие листья и трепал волосы. Казалось, он продувал насквозь, словно меня и не было, словно все, что от меня осталось – огромная зияющая дыра. Я и не чувствовал, что живу. Бренная оболочка с кучкой прожженных алкоголем и сигаретами органов внутри – вот, что я из себя представлял. Мое сердце по какой-то нелепой причине все еще функционировало, но я буквально чувствовал, как оно высыхает с каждым днем, словно кусок хлеба, превращаясь в черствый огрызок, твердый и холодный, как камень и такой же бесполезный.

Небо снова полоснула молния, а вслед за ней с небольшим опозданием раздался ужасающий грохот. Я почувствовал на щеке прохладную каплю, и вскоре дождь уже полил вовсю. Он прибивал пожухшую траву к земле и безжалостно хлестал по каменным надгробиям, смывая с них пыль и слезы, оставленные некогда родственниками покойников.

Мы с Фрэнком стояли посреди кладбища, не сопротивляясь бушующей стихии. Холод пробирал до костей, и Фрэнк еле заметно дрожал, но продолжал стоять на месте и прожигать взглядом могилу, словно это могло оживить того, кто лежит в ней. А я даже получал болезненное удовольствие от пронизывающего насквозь холода, словно он мог выморозить остатки моих чувств. А может, я просто хотел заработать бронхит или воспаление легких, которые помогли бы мне свести счеты с жизнью и лечь в гроб по соседству с братом.

Майки Уэй… Зачем ты ушел от нас? Почему покинул меня? Оставил одного на растерзание этому жестокому и холодному миру? Почему ты? Почему не я? Без тебя я остался совсем один. Я больше не чувствую себя нужным кому-то…

Не успел я подумать об этом, как почувствовал горячую руку Фрэнка, обхватившую мою замерзшую ладонь. Я посмотрел ему в лицо, но его взгляд по-прежнему был прикован к надгробному камню.

- Фрэнки, - позвал его я, и он поднял свои большие глаза, отчего мое полумертвое сердце забилось быстрее, - Ты не бросишь меня? – спросил я после небольшой паузы.

Фрэнк покачал головой и ответил:

- Не брошу, Джи. Никогда.

Мне захотелось обнять его и разрыдаться на его плече, не сдерживая душившие меня слезы. Но Фрэнк опередил меня и сам прижал к себе. Его горячее дыхание щекотало шею, отчего по коже побежали мурашки. Мое сердце разрывалось от внезапно переполнившей его нежности. Оно словно пробудилось после долгого сна, с новой силой начиная гнать кровь по венам.

- Фрэнк, я тоже люблю тебя, - слегка коснувшись губами уха Фрэнка тихо прошептал я слова, которые не успел сказать родному брату, когда он еще был жив.

Он вздрогнул и крепче прижал меня к себе. Впервые за долгое время я почувствовал себя защищенным. Было так тепло и комфортно. Будто кто-то перемотал пленку назад. Будто и не было никакой аварии, разделившей нашу жизнь на «до» и «после». Время исчезло. Остались только мы вдвоем.

Фрэнк оторвал меня от себя, аккуратно убрал с моего лица мокрую челку и поцеловал в лоб, как маленького ребенка, а потом снова крепко обнял. И я почувствовал, что это еще не конец, что жизнь продолжается. Во мне поселилась непонятно откуда взявшаяся твердая уверенность в том, что завтра все будет по-другому. Наконец я почувствовал себя живым.