Следующие двенадцать дней превратились в одно сплошное ожидание. Я скучал по Билли Джо так сильно, что самому не верилось. Мне нестерпимо хотелось увидеть его, прикоснуться, зарыться пальцами в волосы… Услышать голос и увидеть эту блядскую усмешку. Как давно я ее не видел, черт! Он уже не улыбался так. И я, по идее, должен бы радоваться этому, но отчасти я скучал по его некогда стервозному поведению. Я вспоминал все. От начала до конца. Каждый день. И это пробуждало в сердце очень смешанные чувства. Счастье и безумную тоску. Ностальгию. Легкую боль. Все эти эмоции смешивались, образуя невероятный оксюморон. И почему-то было приятно. Само осознание того, что я способен испытывать такие чувства, сами эти переживания… Это неповторимо. И каждый день я вновь и вновь благодарил судьбу за то, что встретил его. Плевать, через что нам пришлось пройти. Плевать, сколько мы потеряли и как ранили друг друга. Это неважно. Игра стоила свеч, и сейчас мы оба получили гораздо больше, чем когда-то отдали… Скрасить ожидание мне помогал Билл. Он никогда не навязывался, не лез в душу. Он просто стоял рядом со мной каждый вечер. Мы курили, разговаривая на отвлеченные темы. Так было вначале. Но вскоре я поймал себя на том, что все больше и больше открываюсь ему. Каждый вечер я рассказывал ему что-то о своей жизни. Он просто слушал, изредка кивая и слегка улыбаясь. И, fuck, как он говорил! Он старше лишь на три года, но впервые в жизни я признал, что есть человек, который не уступает мне по интеллекту. Он комментировал мои истории немногословно, но так, что я невольно восхищался им. А еще он никогда не говорил о себе. Я не знал, откуда в нем столько мудрости, которая приобретается лишь вкупе с жизненным опытом. Он был умен не по годам и воспитан так, что не верилось, что он живет в нашем времени и нашем прожженном, циничном мире. На седьмой день нашего общения я решился поведать ему о Би Джее. Я рассказал все. Не углубляясь в свои чувства и переживания - этого я никогда не смогу сделать перед кем-то посторонним. Я просто поведал ему о том, как мы познакомились, через что прошли и чем это все в итоге закончилось. И вот тогда я впервые узнал кое-что о нем. Я не смотрел на него, рассказывая. Я курил, устремив взор куда-то за горизонт. И лишь потом, обернувшись, понял, какой эффект моя история произвела на собеседника. Во взгляде Картера плескалась невероятная смесь эмоций. Эти невероятные глаза, оттенком напоминающие море и грозовое небо, в тот миг стали вместилищем различных чувств. Но самым главным была боль. Она перекрывала все остальное. Глубокая боль где-то в глубине зрачка. Она была так заметна, что я аж вздрогнул. - Что с тобой? – мой тихий вопрос. - Ничего, просто… То, что ты рассказал… Джерард, ты даже не представляешь, как тебе повезло. Просто поверь мне и держись за это чувство, за этого парня. Потому что истории любви далеко не всегда заканчиваются так радужно, - это все, что он сказал мне тогда. В тот вечер он впервые не дождался меня. В тот вечер он вышел, едва договорив…
***
Те слова Билла что-то изменили во мне. Я много думал над ними. Нет, я уже давно понял, что это чувство – любовь, - оно бесценно и нельзя его упускать. Меня больше поразила реакция Картера на эту историю. Эта глубочайшая боль в глазах... Его сломали когда-то. Действительно сломали. И я испытывал смешанные чувства при осознании этого. С одной стороны, мне было чертовски жаль его. Такой парень, как Билл, - мечта любого, независимо от пола. Он невероятно красив, тактичен и потрясающе воспитан. Умен не по годам и обладает потрясающим чувством юмора. Тонко чувствует ситуацию и прекрасно умеет держать себя. Даже я со своим врожденным цинизмом и презрением ко всем окружающим не стал бы топтать чувства такого человека. Любой, кто завладеет сердцем Картера, должен молиться всем богам за такое счастье. Потому как он умудрился произвести впечатление даже на меня, а это дорогого стоит. Но была и другая сторона. Нет, меня не смущало то, что он шлюха. Тем более в последнее время я начал в этом сомневаться. Он проводил со мной все вечера, днем был на занятиях, потом - на спортивных площадках. Я ни разу не видел, чтобы он куда-то уходил. Не знаю, каким образом он добивался расположения охранников, но явно не тем, о котором мне поведал Майк. Нет, другой стороной было то, что как-то же он сюда попал. Значит, тоже не без греха. А учитывая, сколько он здесь - год, как мне сказали, - проступок был очень серьезным. В любом случае я не знал, что он сделал, поэтому мое отношение к нему не менялось. И я искренне сочувствовал тому мудаку, который умудрился упустить такого парня, как Билл...
***
Тем вечером - это был десятый день из тех адских двенадцати - я плелся в комнату в состоянии, близком к тому, как если бы меня только что прокрутили через мясорубку, а потом прогнали через миксер. Мы, как всегда, играли в баскетбол, и, забывшись в азарте, я не заметил, как перетрудил мышцы. Растяжение было жутким. Я даже не знаю, что конкретно потянул, - болело все. Кое-как добредя до комнаты, я доплелся до кровати, рухнув без сил. В комнате - только Билл. - Напомни мне больше никогда не играть в баскетбол... - мой стон. Прикрываю глаза, изгибаясь от резкой боли в спине. - Что случилось? - Картер отрывает взгляд от своего любимого Уайльда. - Хер знает. Потянул что-то... Бля-я-я! - боль просто адская. Закусив губу, пытаюсь устроиться поудобнее. Давно у меня так мышцы не болели. Прикрываю веки, стараясь расслабиться. Тихий голос рядом заставляет вздрогнуть. - Перевернись на живот, - я даже не заметил, как Билл пересел на мою кровать. Распахиваю глаза и пристально смотрю на него, выгибая бровь. - Не волнуйся, не изнасилую, - слегка улыбается. - Переворачивайся, я тебе массаж сделаю. Легче станет, - демонстрирует тюбик с кремом для рук. - Да ты что, я уже описался от страха, - ухмыляюсь, но повинуюсь, медленно перекатываясь на бок, пытаясь избежать резких движений. Наконец, устроившись, понимаю, что не снял футболку. Черт! Но длинные ловкие пальцы уже стягивают одежду. Билл просовывает руку мне под живот, заставляя чуть приподняться. Наконец футболка летит в сторону. А через секунду я резко вздрагиваю и морщусь – холодная мазь шлепается на спину. Осторожное прикосновение пальцев. Картер начинает аккуратно растирать крем легкими массирующими движениями. Прохладная мазь приятно охлаждает, притупляя боль. Пальцы двигаются все увереннее, заставляя мышцы расслабиться. Прикрываю глаза, выгибаясь навстречу. Не знаю, где он учился делать массаж, но получается у него мастерски. По коже и мышцам разливается приятное тепло от прикосновений. Я уже полностью расслабился, мне чертовски приятно, и я откровенно отрубаюсь. Билл массирует спину, начиная от шейных позвонков, заканчивая поясницей, и вновь поднимается вверх. Длинные волосы рассыпаются по моей коже, когда он наклоняется, чтобы растереть шею. С недовольным шипением откидывает их, но непослушные локоны вновь растрепываются. - Сядь на меня, не стесняйся, - моя ухмылка. Ему и впрямь неудобно делать мне массаж, сидя на кровати. Но врожденная вежливость, очевидно, не позволяет парню взгромоздиться на мою задницу. Слегка медлит, но все же перекидывает одну ногу через меня, усаживаясь чуть ниже ягодиц. - Билл, сядь повыше, пожалуйста, - болезненно морщусь. Он не тяжелый, просто ноги у меня тоже болят после этой долбаной игры, будь она неладна. Картер передвигается чуть выше, усаживаясь мне на ягодицы. Черт! Зря я попросил его это сделать – длительное отсутствие секса может сказаться. Не дай бог возбудиться сейчас, это будет уже слишком. Ладно, не скидывать же его теперь. Расслабляюсь, прикрывая глаза. Он возобновляет массаж - и меня вновь начинает клонить в сон. Мне плевать, что думают сейчас те, кто находится на балконе и наблюдает за всем этим зрелищем через прозрачную стену. Боль отступила, и сейчас мне чертовски хорошо. Интересно, на сколько у него терпения хватит? Массирует аккуратно и в то же время сильно. Я уже плавлюсь от моральной умиротворенности и физического удовольствия. Неожиданно он спрашивает: - Пресс тоже болит? Лишь киваю. - Переворачивайся. Наверное, это уже слишком. Нет, мне плевать, как сие будет смотреться со стороны. Просто это действительно слишком. Если у меня встанет, это будет невозможно скрыть. Хотя... Поздновато об этом задумываться - не так давно мы с ним самоудовлетворялись, глядя друг на друга. Успешно заткнув гаденький голос совести, потягиваюсь и переворачиваюсь. Картер вновь седлает мои бедра, беззастенчиво усаживаясь прямо в области паха. Ухмыляюсь ему. Отвечает легкой усмешкой: - Мне плевать, - кивает в сторону двери. - Мне тоже. - Ты прям как мартовский кот, - ухмыляется, глядя на мое разомлевшее и довольное лицо. - Иди ты, - беззлобно. - Куда? – его усмешка. Отвечаю лишь взглядом. Он начинает легонько массировать мои напряженные плечи, постепенно опускаясь ниже. Дыхание сбивается, по коже пробегает дрожь. Мною владеет стойкое ощущение неправильности происходящего. Дело даже не в том, что я в полуобнаженном виде лежу на кровати, а у меня на бедрах сидит парень, делая мне массаж. И плевать, что это все отлично видно окружающим. Вот только так ли это невинно, как кажется на первый взгляд? Но сейчас мне все равно. Сейчас я почти полностью расслаблен, и мне класть на мораль. Тело, изголодавшееся по таким вот прикосновениям, млеет, отвечая дрожью удовольствия на каждое движение его пальцев. И Билл отлично видит это. Он чередует легкие массирующие движения с расслабляющими поглаживаниями. Я растворяюсь в его прикосновениях, пытаясь отвлечься от трения в области бедер – он слегка ерзает, массируя мой торс. И, что самое странное, мы пристально смотрим друг другу в глаза. В его взгляде - лишь легкая улыбка и какая-то непонятная нежность. В моем – усмешка. Мы оба понимаем, что ходим по лезвию, по той грани, которую никак нельзя переступать. Но ведь пока мы не перешли эту черту, так почему нет? Блондин поглаживает кончиками пальцев мой напряженный пресс. Прикосновения действуют расслабляющее. Мне уже почти не больно. Он пристально смотрит на меня, пробегаясь пальцами по солнечному сплетению, прессу, поднимаясь на плечи… Парень избегает касаться груди и не опускается ниже пупка. И я вновь поражаюсь тому, как тонко он чувствует ситуацию. Неожиданно дверь распахивается - и в комнату вваливаются Майк с Фрэнком, о чем-то оживленно споря. Впрочем, разговор резко стихает, едва парни замечают нас. Злорадно ухмыляюсь, подмигиваю Картеру и, выгнувшись дугой, выстанываю: - Билл… Как хорошо! Краем глаза замечаю, как лицо Фрэнки вытягивается, и он во все глаза пялится на нас. Блондин, сидящий на мне, чуть ухмыляется, делая вид, что не замечает вошедших, и опускает руки мне на грудь. Слегка вздрагиваю, пристально глядя на него. А он легонько пробегается пальцами по распаленной коже, как бы невзначай затрагивая соски. И вот тут я задыхаюсь и выгибаюсь навстречу уже абсолютно непроизвольно. Майк что-то тихо говорит Фрэнку - и парни мигом ретируются из комнаты. - Ты решил мне подыграть? – ухмыляюсь Биллу, кое-как взяв себя в руки. - Ну, если хочешь, я продолжу, - отвечает легкой усмешкой. Мой пристальный взгляд. Его внимательная улыбка. Наклоняется, вновь начиная массировать мои плечи. Его бедра чуть плотнее прижимаются к моим - и я вздрагиваю, почувствовав пахом его эрекцию. Даже плотная ткань джинсов не может скрыть его возбуждения. Перевожу взор на него и сталкиваюсь с испуганным взглядом синих глаз. Тут же вскакивает с моих бедер и поспешно отодвигается. - А ты озабоченный, Картер, - ухмыляюсь. Без толики издевки. Без намека на злорадство. Отвечает чуть смущенным взглядом, возвращаясь на свою кровать. - Да ладно, не парься, - разрешаю великодушно. – И спасибо за массаж. - Обращайся, - тихий ответ. Поворачивается ко мне спиной, вновь утыкаясь в книжонку. Интересно, что он будет делать со стояком? Ладно, это не мое дело. Но, признаю, не знай я Би Джея - все было бы по-другому. Если бы мне так же делал массаж возбужденный красавец-блондин, я бы уже тащил его в туалет. Но сейчас он вызывал у меня влечение сугубо на физическом уровне. Нет, мы были эмоционально близки, по крайней мере настолько, насколько это возможно в нашей ситуации. Но эта близость не шла ни в какое сравнение с теми чувствами, что я испытывал к Билли Джо. И это была единственная, но чертовски весомая причина, по которой я еще не соблазнил Картера. В тишине прошло полчаса. Билл упорно таращился в «Дориана Грея». Я лежал, тупо уставившись в потолок. В голове вертелась навязчивая песенка. Ее недавно слушал Фрэнк в плеере нашего «аристократа». «And I believe, I believe in love, I believe two hearts сan learn to beat as one…» «И я верю, я верю в любовь, Я верю, что сердца могут биться в унисон…»
- Картер, а ты веришь в любовь? – меня действительно интересует этот вопрос после того разговора на балконе. Оборачивается, пристально глядя на меня. - Почему ты спрашиваешь? – вскидывает бровь. - Просто так. - В таком случае не вижу смысла отвечать, - неожиданно холодный тон. - Картер, я тебе уже пересказал всю свою биографию, а тебе трудно на вопрос ответить? – мой пронзительный взгляд. - Ну, я же тебя не просил рассказывать о себе, - непрошибаемая логика. Внутри поднимается волна раздражения. Тяжело обнажать душу перед человеком, который вначале делает заинтересованный вид, а потом выясняется, что ему это вовсе не надо. Хотя я не имею права обижаться на него – он мне никто, как и я ему. Я не так часто разочаровывался в людях, но это чувство с каждым разом коробит меня все сильнее. И в эту секунду внутри разливается странное ощущение. С одной стороны, я понимаю его. Он не может говорить о себе. Не знаю, почему, но это факт. Ему чертовски трудно приоткрыться, обнажить душу, пусть даже слегка. И эта холодность – лишь защитная реакция. Он отстаивает границы личного пространства, не более. Я прекрасно знаю, что он не хотел меня обидеть. Но все равно моя и без того гипертрофированная гордость мерзким червячком грызет душу. Ну, а я что, бля, музейный экспонат, выставленный на всеобщее обозрение?! Не хочешь слушать – отлично, никаких задушевных бесед отныне не будет. А то у нас идет игра в одни ворота. Меня это не устраивает. Молча поднимаюсь с кровати и выхожу из комнаты. В душе какое-то опустошение. Это лишь двадцать четвертый день в центре, но я уже начинаю сходить с ума. И вот сейчас я понимаю, что Билли Джо был прав. Я нашел здесь то, что искал, но осознание того, что впереди еще три месяца этой пытки взаперти, убивало меня. Выхожу на балкон. Обычно я стоял тут в компании Билла… Нестерпимо хочется курить. Почувствовать, как дым наполняет легкие, ощутить горьковатый привкус никотина… Мною овладевает странное чувство. Чувство, будто разрывает изнутри. Сейчас все кажется таким серым, невзрачным и пустым. Мои собственные поступки видятся мне бессмысленными, а мысли – никчемными. Я жалок, я потерян в себе. Я запутался в лабиринте собственной души, а мой разум играет со мной. Сердце предательски пропускает удар, чувства обманывают меня. Я мечусь, запертый в себе самом, в клетке сомнений и переживаний. Я задыхаюсь. Это душит меня, давит, разрушает, убивает… Я обрел здесь себя, но потерял часть души, утратил какую-то составляющую собственного «Я». Словно маленький осколок сердца отмер во мне. Я оставил часть себя вместе с ним. И сейчас, вдали от него, я, терзаемый мучительной тупой болью где-то в районе сердца, почти растворился в этом странном ощущении отчаянной безысходности… - Я верю в любовь, - тихий голос сзади бесцеремонно вырывает из размышлений. Вздрагиваю и чуть не вываливаюсь с балкона. Блондин вовремя придерживает меня за плечо. - Я озабоченный, а ты нервный, - легкая улыбка снимает напряжение, которое почти осязаемо. Молча смотрю на него. В глубине души я рад, что он сейчас рядом. Мне легче, когда он со мной. Само его присутствие почему-то внушает странное, гипнотическое ощущение спокойствия. - Я знаю это чувство. А познав его, уже невозможно в него не верить. Я верю, что любовь может приносить что-то, помимо боли. По крайней мере я надеюсь на это. И я даже верю в хэппи-энд. Старомодные взгляды, знаю. Но ведь, лишь имея в себе эту веру, можно продолжать жить дальше, стремиться к чему-то и пытаться достичь гармонии, поймав это призрачное чувство. Оно ускользает, когда в нем нуждаешься, но поражает в самый неподходящий момент. И в итоге ты остаешься один. Наедине с растоптанной гордостью и разбитыми надеждами. Но все же в душе теплится вера в то, что когда-нибудь все изменится. Не будет больше боли, не будет страданий. Все держатся за надежду, Джерард. И это – последняя вещь, которая держит меня. Я ответил на твой вопрос? – Билл закуривает и протягивает мне пачку сигарет. Щелчок зажигалки - и я затягиваюсь. - Пожалуй, - выпускаю струю дыма в прохладный вечерний воздух. В тишине проходит несколько минут, а может, час. Мы просто курим, стоя рядом. И от этого легче. Когда есть компания, и при этом не надо слов – это бесценно, поверьте. Когда можно просто помолчать… - Расскажи что-нибудь о себе, - мой тихий голос. – Что угодно. Пристальный взгляд Картера. Моя мягкая улыбка. И он решается. - Я родился в Англии, в очень богатой семье. Не аристократической, конечно, но важной в высшем свете. «Денег куры не клюют» - лучше выражения не придумаешь. Когда мне было пять, отец купил замок в пригороде Лондона. С самого детства я вращался в этом пафосе светской обстановки. Постоянные приемы, какие-то гости… Я не знал никого из них, но был предельно вежлив. Меня воспитывали с ранних лет. В итоге, когда мне было десять, по мне можно было писать справочник хороших манер. Я посещал частную школу для мальчиков, а далее отец пророчил мне Оксфорд. Я не знал ни в чем отказа, жил на полную, имея все, в чем нуждался. Но сама эта атмосфера и мое окружение – все это угнетало меня. Я чувствовал себя породистой собакой на выставке. Когда отец в очередной раз представлял меня своим гостям, гордо заявляя: «Это мой сын», мне хотелось взять тяжелую вазу и опустить ее на голову очередной толстой женщине, замотанной в шелка и пожирающей меня вожделенным взглядом. Я жил так до пятнадцати. Потом все изменилось. Я встретил одного человека - и жизнь прекратила быть мне в тягость. А дальше… В шестнадцать настал конец всему. Я сбежал из дома вместе с братом. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что у меня не было другого выбора. Меня бы вышвырнули насильно, не уйди я сам. Да и я не мог больше там оставаться. Я просто не мог. Поэтому мы с братом уехали. Куда глаза глядят. Просто бросили все и сожгли мосты, - Билл опускает голову. Видно, насколько трудно ему даются эти воспоминания. Его коробит не то, что он рассказывает мне об этом. Нет, его ломают сами мысли о прошлом. Не могу сдержаться - кладу руку ему на плечо, пытаясь успокоить. Блондин вздрагивает и поднимает глаза на меня. - Мне знакома эта история, - улыбаюсь мягко. – Твой брат младше тебя? - Нет, старше на два года, - затягивается уже второй сигаретой. – Как мы выбирались из Англии в несовершеннолетнем возрасте – отдельная история. У брата были хорошие знакомые в Новом Свете. Поэтому мы рванули сюда. У нас не было никакой цели - в Англии нас больше ничего не держало. Посему никаких сомнений и раздумий. Мы просто уехали. Тут брат нашел свое дело и отдался ему полностью. Оно ему нравилось, да и приносило неплохой доход. У него хорошие связи в Америке, поэтому никаких проблем с документами не возникло. Я закончил школу экстерном – извини, но образование в Штатах не идет ни в какое сравнение с английским, - слегка ухмыляется. – В общем, все нормализовалось. Я был тут свободен и наслаждался этой свободой. Иногда даже слишком. У меня снесло голову от полной власти над собственной жизнью, от возможности совершать любые поступки. Я наделал кучу вещей, о которых сейчас жалею, но, наверное, все через это проходили - молодость. Я ни разу не пожалел, что уехал из дома. Все равно я никогда не соответствовал их стандартам. Они считали меня идеалом, но я знал, что однажды сорвусь. Мною владело единственное желание: вырваться, вдохнуть полной грудью и оставить позади весь этот фальшивый блеск и пошлую яркость светской жизни. И я даже рад отчасти, что нашлась та последняя капля, которая заставила меня покинуть свой дом и изменить жизнь. Пусть это и сломало меня, перекорежив всю дальнейшую судьбу. Сейчас я не жалею. Я не оглядываюсь назад - это слишком больно. То, что случилось, обратно не вернешь. Да и я не знаю, если бы прямо сейчас была возможность стереть то, что произошло за последние пять лет, стал бы я это делать. Скорее всего, нет. Пути назад нет, жизнь идет вперед, время течет, и дорога возможна только вперед. И, как я уже сказал, вера в лучшее, она всегда была со мной. Она удержала меня на краю тогда, удерживает и сейчас. Спасибо, что попросил рассказать - мне стало легче. Спасибо, - его мягкая улыбка. - Если захочешь поделиться еще чем-нибудь - я всегда к твоим услугам, - возвращаю улыбку. Fuck, я заразился от него вежливостью! Черт! Хотя… Пока что я так разговаривал только с ним и сомневаюсь, что с кем-то другим мой тон будет тем же. Сегодня, опять же, был странный вечер. У нас все вечера странные. Но меня это устраивает. Моя жизнь никогда и не была обычной…
вот блин... по идее, после того, что написано в этой главе, мне должен понравиться Билл, но вот всё равно я его не люблю... какой-то он... неправильный... даже нет.. наоборот, он СЛИШКОМ правильный... это настораживает... Reckless
ОБОЖЕ ДА ЭТО ПРОСТО ШИКАРНО. простите что не писала раньше, возможность есть только сейчас. это теперь мой самый любимый фанфик, серьезно. жду продолжения.)
Akira, в свое время одни читатели готовы были перегрызть мне глотку за нововведенного персонажа, другие же твердили, что он им нравится куда больше, чем Армстронг. Таким образом, мнения разделились. Радует, что Вам он нравится) Спасибо за комментарий. BamMargera, а вот и противоположное мнение) Что ж, мне приятно, что герой вызывает противоречивые чувства, это определенный показатель) Danke) sleepwalker, извините за задержку, у автора случилась небольшая запарка) Больше задерживаться не буду, обещаю) T. Kotetsu, ох, как приятно-то)) Thanx) Продолжение в скором времени) JOLLY ROGER, не зря настораживает, не зряяя))) Спасибо за отзыв)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
