Тот день… Он впечатался в мою память. Он стал переломным в каком-то смысле. С самого утра лил проливной дождь, который не прекратился и к полудню. Понятное дело, в такую погоду о спортивных занятиях не могло быть и речи. Я планировал подремать в комнате, но безостановочный треп соседей, как всегда, обломал весь отдых. Изо всех сил стараясь не сорваться и не наорать на всех троих, я вылетел из комнаты и, вихрем пронесшись по лестнице, выбежал на улицу. Прохладный ветер, ужасный ливень - все прелести весны. Не зная, куда и зачем иду, я просто брел по футбольному полю куда глаза глядят. Взгляд наткнулся на раскидистую крону огромного дуба неподалеку. Калифорния - деревья не скидывают листьев круглый год. Шикарное место. Этот дуб показался мне неплохим местечком, чтобы скоротать пару часов в одиночестве. Да, продрыгну, простыну, но это лучше, чем слушать про то, сколько девушек трахнул Декстер и на каких концертах побывал Фрэнк. Я бы поубивал их всех, останься там. Напряжение - и эмоциональное, и физическое - сказывалось все сильнее. Это был мой десятый день в центре. И с каждым днем мне становилось все хуже… Добредя до дерева, я медленно сполз по стволу, опустившись на корточки. Раскидистые ветви надежно закрывали от холодных дождевых потоков. Шум ливня успокаивал. Вода… Она меня завораживала. Дождь словно омывает землю, очищая ото всей грязи - природной и человеческой. От груза негативных эмоций и ненависти. За пеленой дождя не видно ничего. Она скрывает мир от его же пороков. Она очищает его. Любовь… Такое странное слово, которое всколыхнуло что-то во мне, когда его невзначай произнес Майк. Недавно я понял одну вещь, от которой мне захотелось взвыть. Я понял, почему так скучаю по Би Джею, почему завишу от него. Ведь я и «зависимость» - слова-антонимы. Признаться, этот вопрос долгое время не давал мне покоя. Я давно понял, что люблю его. Но именно это болезненное чувство зависимости, сильнейшей привязанности беспокоило меня. И лишь недавно я осознал, почему мне так необходимо его присутствие рядом. Он вытаскивает меня из тьмы. Из того мрака, что я сам же и создаю. Из волн ненависти и презрения. Когда он рядом, все вокруг кажется солнечным. Он показал мне жизнь такой, какой она должна быть. Такой, какая она есть на самом деле. В моем озлобленном, депрессивном воображении весь мир представал в черно-белых тонах. Причем белого оставалось все меньше и меньше с каждым годом. И только рядом с ним я стал наконец человеком. С самого начала он показался мне не таким, как все. Но я даже не думал, что он окажется особенным настолько, что сможет вытащить наружу то лучшее, что было в моей душе. Те чувства, ту нежность… И именно поэтому я так остро нуждался в нем сейчас. Я снова испытывал ненависть ко всему вокруг и презирал себя за это. Раньше это состояние безграничной злобы на весь мир было привычным для меня. Но так трудно возвращаться на темную сторону, когда уже познал светлую. Мне больно от того, что я чувствую. Меня ранит собственное раздражение, и я мечтаю, я молюсь всем богам, чтобы оно ушло. Но, увы… Наши с ним отношения… Они так привлекали меня именно потому, что он был равным мне по моральной силе. Я нуждался в человеке, который сможет осадить, который сломает меня при необходимости, втопчет в грязь, заставит рыдать. Таких людей не было до него, и - я абсолютно уверен - не будет и после. Сами эти отношения… Как по лезвию ножа, на грани боли и нежности, любви и ярости… Они влекут, притягивая словно магнит. Я искал именно такое чувство - сумасшедшее, крышесносное, причиняющее страдания и дарящее столь же сильную нежность. Эта любовь - воплощение адреналина, невероятный клубок эмоций. И, я клянусь, ни будь он именно таким, какой он есть - такой сучкой, таким сумасшедшим, таким подонком, - я бы никогда не полюбил его. Нашла коса на камень, блин. Но это как наркотик. Это вечное противостояние. И я так скучаю по нему… В голове рождается мотивчик.
Cause you bring out the best in me Like no one else can do… That’s why I’m by your side, That’s why I love you… Ты пробуждаешь лучшее во мне, Чего никто другой не способен сделать… Поэтому я рядом с тобой, Поэтому я люблю тебя…
Трясу головой, отгоняя хаотично прыгающие перед глазами рифмы. Я схожу с ума… Я рехнусь в этом местечке, ага. Поскорее бы он приехал… Чувствую, что пора заканчивать с самокопанием, иначе это явно до добра не доведет. Надо вернуться. Дождь все усиливается, ветер, кажется, пронзает насквозь. Если схвачу воспаление легких, лучше мне явно не станет.
***
Весь вечер вся шайка малолетних преступников так и просидела в помещении, ибо ветер перерос в мини-ураган, а дождь грозился вылиться в наводнение. Я пытался отвлечься от раздражающих разговоров сокамерников, поочередно вспоминая главные хиты групп с футболок Фрэнка. Получалось плохо. С каждой секундой атмосфера все больше угнетала меня, этот бессмысленный треп бесил просто неимоверно, а сам себе я начал казаться бомбой замедленного действия, готовой вот-вот взорваться. Мне казалось, я поубиваю их, если они немедленно не заткнутся. И вот свершилось то, чего я так боялся, - разговор перетек в опасную плоскость, на которой мне было все труднее сдерживаться. - Джер, а почему ты здесь? Ну, расскажи-и-и! - затянул свою любимую песенку Фрэнк. - Отвали, заяц, а то схлопочешь, - из последних сил держусь в полушутливой манере. - Ну, Дже-е-ер! - А давайте поиграем в угадайку! Кто угадает, тому приз, - гадко ухмыляется Декстер. - Угу, часовой сеанс мытья головы в унитазе, - сжимаю кулаки так, что костяшки пальцев белеют. Я прикладываю титанические усилия воли, чтобы сдержаться и не долбануть его головой о стену. - Я первый! - Декс явно меня игнорирует. - Ты кого-то убил? Это первое, что приходит в голову, когда смотришь на твою физию. Я молчу. Перед глазами бешено мигают ярко-красные лампочки, пульс стучит в ушах, мне дико жарко. Сейчас я второй раз в жизни боюсь, что действительно не смогу сдержаться и совершу убийство. Настолько меня бесит этот скользкий гад, этот мерзопакостный зазнайка… Его голос, сам его тембр раздражает до такой степени, что, знай я: последствий не будет, - не задумываясь, избил бы его до полусмерти. - Второй вариант: ты кого-то изнасиловал… - продолжает рассуждать Декс. Но я уже не слышу. Перед глазами темнеет, меня словно подбрасывает на кровати. Я будто пьян, меня трясет, голова кружится, перед взором все плывет. Я не совсем отдаю себе отчет в том, что делаю, когда, вскочив, на всех порах лечу к нему и, нависнув над растерявшимся и перепуганным уродом, ору во всю глотку: - Хочешь знать, что я сделал?! Я ненавидел весь мир все никчемные семнадцать лет своей жизни! Я до сих пор диву даюсь, что так и не совершил убийства! Я бы поубивал всех, кто меня окружал! ВСЕХ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ!!! Самыми садистскими способами! Но как-то не сложилось. А так хотелось, ты даже не представляешь, КАК! Ты хочешь знать, почему я здесь? Да потому, что человеком, которого я покалечил, оказался мой собственный брат! И я сам пошел и сдался копам. Потому что ненавидел себя. За то, что сделал. Потому что изнасиловал парня, которого люблю. Три раза мне хотелось его убить. Благо, он не дал мне загнуться от нравоучений собственной совести, отодрав накануне приезда сюда так, что я два дня еле ходил! Но это неважно. Знаешь, что самое главное? Что сейчас я здесь. И сейчас я ненавижу тебя так, как никого ранее! Я ненавижу всех, кто меня окружает! Мне по-прежнему хочется взять винтовку и перестрелять всех нахер! У меня проблемы с психикой? Да, возможно. Но тебе лучше держаться от меня подальше, если ты хоть немного дорожишь своей жалкой жизнью! Все это я проорал так громко, что сорвал себе глотку. Я вопил, раскрасневшись от ярости, чувствуя, как трясутся руки от желания вцепиться ему в горло. Я мечтал, черт, как же я мечтал прикончить его! Видеть его страдания, муки, агонию! Я чертовски боялся, что не устою перед этим искушением. Благо, у него хватило ума сказать что-то. Сморозить такую несусветную чушь, что планы убийства отошли в моей голове на второй план. Я знаю, какое впечатление произвожу на людей. А уж в таком состоянии… Мне самому было страшно от того, что я могу натворить. А каково должно было быть ему… Но вместо того, чтобы шарахнуться от меня, он скривился с таким видом, будто я - скользкая жаба, сидящая на нем и квакающая. И следующее, что он выдал, было: - Ты педик? - таким тоном… я не знаю, как его описать. Столько отвращения я никогда не слышал даже в собственном голосе. И это переклинило меня окончательно. Я занес кулак, вмазав ему в челюсть с такой дури, что показалось, будто я сломал костяшки пальцев. Голова Декса резко мотнулась в сторону, а когда вернулась в нормальное положение, в его глазах вновь читалось такое презрение, что я, не раздумывая, врезал ему еще раз. Я уже замахивался для третьего удара, когда испуганный писк Фрэнка заставил меня слегка прийти в себя, а уже через секунду сильные руки оттащили меня от Декстера. Майк вцепился в меня, очевидно, полагая, что я начну вырываться. Однако первый запал прошел, и я слегка успокоился, лишь тяжело дыша и сдувая прилипшую челку с мокрого лба. А вот Декстер… Кажется, он только сейчас пришел в ярость. - Ты пожалеешь о том, что признался в этом… - прошипел он, пулей вылетая из комнаты. Внутри разливается странное чувство удовлетворения. Его последняя фраза… М-да, чувствую, теперь тут станет жарко. И, fuck, какой же он тупой! Я чуть не размозжил ему череп, а его куда больше интересовал вопрос: гей ли я. Таких людей, наверное, по пальцам пересчитать можно. - Джер, давай пройдемся до туалета. Тебе неплохо бы умыться. И поговорить надо, - тихий голос Фрэнка вырывает меня из размышлений. - Заяц, сильно похоже, что я в настроении разглагольствовать? - Нет, - он обезоруживающе улыбается. - Я не буду сильно доставать, честно, - такие невинные глазки... Ну да, ты-то не будешь, ага! Ладно, до умывальника не так уж и далеко, сильно достать все равно не успеешь. - Ладно уж, пошли, - пожимаю плечами. Мне и впрямь не помешает проветриться. Все тело жутко горит, и, кажется, у меня температура. Хотя, скорее всего, это просто жар от сильного эмоционального всплеска. «Ты эмо, Джер», - в памяти всплывает улыбка блондина. - Да уж… - бормочу себе под нос. Фрэнки резко вздрагивает и поднимает глаза на меня: - Ты это кому сейчас сказал? - Сам себе, - ухмыляюсь. - А-а-а… Бывает… - острое и такое мерзостное чувство дежавю.
***
- Что ты хотел сказать? - спрашиваю, едва мы выходим из комнаты. - Эм… В общем, Декса особо не бойся - у него нет тут друзей. Правда, сам он - охрененно злопамятный тип… - начинает Фрэнк. - Думаю, как-нибудь справлюсь, - усмехаюсь. Могу поклясться, если я приложу немного воображения - устрою Декстеру такую жизнь, что этот охрененно злопамятный тип будет на коленях вымаливать мое прощение. - Единственное… Джей, не трепись особо о том… ну, что ты сказал в комнате. Ты не подумай, я ничего против не имею, - словно оправдываясь, поднимает руки, - просто лучше, если об этом никто больше не узнает. Спокойнее будет. - Ну ты же не стремаешься в таком виде ходить. Ты не подумай, я ничего против не имею, - передразниваю его, - просто лучше штаники сменить на менее узкие. Я свожу все к шутке, хотя и сам прекрасно понимаю, что рассказывать в таком месте о своей ориентации - все равно, что выйти в холл и во всеуслышание заявить: «Эй, парни! Я вот хотел вам сказать: я би, так что не стесняйтесь, я весь ваш!». Однако Фрэнки остается на удивление серьезным. - Меня тут не трогают. Тут есть старше и гораздо женственнее меня, - ровно произносит он. - Да? - мое искреннее удивление. Хоть убейте, все, кого я тут видел, были похожи на особей из стада быдло-гопов. Трудно поверить, что в этой шайке есть женоподобные мальчики. - Да. Позже увидишь. Но там другая история. В любом случае просто держи язык за зубами - и все будет окей. - Ну спасибо за напутствие, заяц. Я учту, - дружелюбно треплю его по волосам. Умывшись, обратно я возвращался в его компании, но, что было просто вопиюще странно, в полной тишине…
***
В тот день что-то изменилось. И уже на следующее утро я эти перемены почувствовал. Отношение… Оно поменялось так резко, что напряжение от этого стало почти осязаемым. Не знаю, где Декстер провел ночь, но в комнату он так и не вернулся. Собственно, он меня мало волновал. А вот то, что Фрэнки перестал тараторить и надоедать мне своей болтовней и бесконечными вопросами - вот это было… не знаю, как сказать… досадно, что ли. Нет, он не шарахался от меня, но и на контакт больше не шел. Вообще. Я понимал его. Вчера я зарекомендовал себя пидором-психопатом. Я бы на его месте тоже избегал общения с такой персоной, как я. И я не мог признаться в этом даже самому себе, но его молчание меня коробило. Даже несмотря на то, что вечная болтовня этого малого частенько действовала мне на нервы. Он был единственным в центре, к кому я испытывал хотя бы слабую симпатию. Но я никогда бы не подошел к нему со словами, типа: «Я, конечно, агрессивный, но ты мне нравишься, тебя я не трону. И вообще, я не гей, просто так уж случилось, что полюбил парня». Можно было, конечно, как-то реабилитироваться или прояснить ситуацию, но моя вновь проснувшаяся гордость не позволила этого сделать. Я не собираюсь ни перед кем оправдываться. Я такой, какой есть. И, могу биться об заклад, в этом центре я далеко не самый гадкий. Что касается Майка, то он как был, так и остался спокойным и слегка отстраненным. Лишь в его взгляде появилось нечто новое - легкая настороженность. Он успешно прятал ее за маской небрежности, но, как я уже говорил, от меня невозможно скрыть эмоции, ибо я знаю их все, «от» и «до». Но я совру, если скажу, что все это так уж сильно меня напрягало. Да, было неприятно в какой-то степени, но я и не планировал заводить здесь друзей, так ведь? Хотя был один вопрос, который меня занимал. И на следующее же утро я обратился с ним к Фрэнку: - Эй, заяц, а скажи, за что тут сидит Декс? Пацан пристально посмотрел на меня, потом неопределенно повел плечами: - За сбыт наркотиков. Он так сказал. Но точно знать никто не может, это записано только в личном деле. Сбыт наркотиков… Зато гонору столько, будто он - серийный убийца. Странно, что его с таким бахвальством еще по стенке не размазали. Ничего, будет нарываться - я это исправлю…
***
Следующий день после моего «сенсационного признания» прошел на удивление спокойно. Декстер пришел на уроки, отсидел все пары, изредка кидая на меня гаденькие взгляды. Во время урока истории на вопрос, кем был Александр Македонский, этот идиот ляпнул: «Французским королем!». Я не выдержал, заржав в голос. После этого градус его взглядов, изредка обращаемых на меня, явно повысился. Дальше - четыре часа беготни по баскетбольной площадке. Да, тут я вспомнил все навыки, приобретенные в школьной сборной. Игра с парнями, которых даже по именам не знаешь, на удивление сближает. И в конце, разгромив соперника с позорным счетом девяносто восемь-шестьдесят, мы расходились, пожимая друг другу руки. Потом - традиционный визит к психологу. Я с предельной откровенностью рассказал тетке, похожей на Шрека, о вчерашней ссоре. Правда, переврал маленькую деталь, представив все так, будто это произошло со мной еще на свободе. Лишних проблем и исправительных работ мне не надо. В общем, выслушав кучу нудных лекций о терпимости и милосердии, я наконец свалил. И вновь спортплощадка. Только на этот раз мне не хотелось командной игры. Я хотел довести себя до изнеможения, причем в одиночестве. Сексуальное напряжение в последнее время стало совсем невыносимым. Лишь изнуряющие физические нагрузки, когда приходишь, валясь с ног от усталости, как-то отвлекали. Я уже подумывал, что через пару недель точно пойду в кустики. Пока же я добросовестно изводил себя, заодно тренируя силу воли. Ситуацию усугубляли ежедневные воспоминания. Я думал о Би Джее каждый день, проведенный в центре. И, что уж там, это заводило втрое больше, стоило лишь вспомнить его блядскую улыбку. Вечером я возвращался в комнату с дикой болью в мышцах - перестарался, наматывая круги по стадиону - и полным отсутствием мыслей в голове. Еле переставляя ноги, плетусь по лестнице на второй этаж, чувствуя, что лестницу на третий явно не осилю. Уже раздумывая о том, на какой диван в комнате отдыха плюхнусь, прохожу по серому коридору мимо туалетов. Неожиданно чья-то рука резко дергает меня в сторону. Не успеваю очухаться, как кто-то сильно толкает в спину. Еще не сориентировавшись, бахаюсь на колени - и вдруг голову пронзает сильнейшая боль. Перед глазами прыгают яркие звездочки, я зачем-то считаю их, изо всех сил пытаясь не отрубиться. На периферии сознания понимаю, что меня только что приложили башкой об унитаз. - Блять! - тихий мат срывается с языка. Отплевываю кровь из разбитой губы. - Ну что, сука, вот мы и встретились, - яростное шипение над ухом. Чувствую, как чьи-то пальцы дергают за волосы, пытаясь вновь ударить о твердый камень толчка. Напрягаю шею, не позволяя. Этот мерзкий голос я узнал бы из тысячи. Декстер. - Очень мужественно с твоей стороны было попытаться вырубить меня сразу. Испугался, что сумасшедший педик может надрать тебе задницу? - криво ухмыляюсь, вновь сплевывая кровь. - Да пошел ты! - удар ногой по почкам. - СУКА! - выгибаюсь, зашипев от боли. Ну все, сейчас я тебе устрою! Резкая подсечка. Успевает отпрыгнуть, но для этого ему приходится отпустить меня. Тут же вскакиваю на ноги, выпрямляясь в полный рост. Этот козел ниже меня на полголовы. Довольно ухмыляюсь и, крепко схватит его за воротник, швыряю о стену, прижав к ней и яростно зашипев: - Я превращу твою жизнь в ад, клянусь! А если и это не поможет сбить твою паршивую спесь, я тебя просто убью! Кривая усмешка на перекошенном лице противника. А в следующее мгновение он резко пригибается и, заехав головой мне под дых, швыряет на пол, тут же седлая мои бедра, тем самым не давая возможности встать. Ему приходится поерзать, чтобы увернуться от моих пинков. И тут я захожусь в истерическом хохоте. - О, ты еще и трахнуть меня хочешь? Как мило! Ну, признайся, ты хотел затащить меня в туалет, вырубить и отыметь! Я тебя так возбуждаю? - выдыхаю все это, продолжая гоготать. Я намеренно распаляю его еще больше. Это какое-то мазохистское удовольствие. Драка всегда помогала выплеснуть скопившуюся злость и напряжение. Этот адреналин, что выбрасывается в кровь при таких вот разборках, - это непередаваемо. А уж как задеть человека побольнее, я знаю. И вот сейчас он краснеет, как варенный рак, глаза расширяются, и он вопит дурным голосом: - Я убью тебя! Педрила поганый! - с этими словами кулак с силой впечатывается мне в челюсть. Перед глазами опять фейерверк. Но меня уже несет, я хочу, чтобы он ударил еще раз. Сам не понимаю, какого хера мне это так нравится. Поэтому, едва сфокусировав взгляд на его перекошенном от злости лице, ухмыляюсь, блядски облизывая губы. - Ну чего же так грубо? Можно и договориться! Ты в какой позе предпочитаешь? - моя соблазнительная улыбка. И вновь удар. А потом - серия ударов. Бесконечный шквал. Мне кажется, я сейчас вырублюсь. Признаться, если бы он только попробовал действительно сделать то, что я ему «предлагаю», я бы убил его, не задумываясь. Но я прекрасно знаю, что он никогда этого не сделает. Все, что мне грозит, - вот такой бессмысленный мордобой. Я легко мог бы скинуть его и исколотить до потери пульса. Физическую силу я всегда употреблял сугубо для эмоциональной разрядки. Подраться с ровесником - что может дать лучший выход ярости? Но это бывало редко. Я предпочитаю уничтожать людей в моральном плане. Раздавить, унизить, причинить боль. И сейчас, пока я говорил ему эту хрень, меня аж лихорадило от морального удовлетворения. Он злился, а я лишь ржал. И боль, которую он мне причинял, даже заводила меня. Нет, не физически - хотя, если бы на мне сейчас сидел и лупасил кто покрасивее Декса, у меня бы уже стояло, - но эмоционально. Однако, почувствовав, что скулы уже опухли от постоянных ударов, а сознание на грани отключки, я легко сбрасываю Декстера, который уже и не держит меня, офигев от полной покорности. Хватаю его за воротник и пинком по ноге ставлю на колени. С силой сжав его шею, опускаю голову в толчок, сладко проворковав: «Охладись, солнце!». Все. Унижение на сто процентов. Да, пусть я избит так, что моя рожа похожа на один громадный опухший синяк, зато он подавлен. Пока лишь подавлен, но не раздавлен - этим я займусь завтра. Отпускаю его и спокойно выхожу из туалета. Стоит мне зайти в комнату, как Фрэнк сдавленно охает и прикрывает рот рукой: - Джерард… Это… - Декстер хотел меня изнасиловать, - едва не всхлипывая, смотрю на испуганного парня такими несчастными глазами, что Фрэнки тут же вскакивает, подлетая ко мне. - Джей, он не…? - трясет меня за плечи, заглядывая в глаза. - Заяц, я пошутил, - расплываюсь в улыбке. - Мы просто подрались. - Блять! - тут же опускает руки и со злостью смотрит на меня. - Ну и скотина ты, Джер! - Я знаю, - самодовольно ухмыляюсь. - Ну и шуточки… Надо запомнить, кстати, - теперь и пацан улыбается. - Фрэнки, ты маленькое чудо, знаешь об этом? - дружелюбно склаблюсь ему разбитыми губами. - Знаю, - пародирует мою ухмылку. Майк лишь пристально смотрит на нас поверх своей книги. Улыбаюсь ему уголками губ и заваливаюсь на кровать. В этот вечер Декстер так и не пришел. А я вновь с удовольствием слушал веселый треп Фрэнки. Пацан, очевидно, понял, что для него я опасности не представляю, и вернулся к своей привычной линии поведения. Не сказать, что я был офигенно рад, но это грело мне душу.
"И вообще, я не гей, просто так уж случилось, что полюбил парня». "-эх..снова масенький сюжетик из прошлого в памяти всплывает.._)...просто порадовало..._)спасибо!
